Книга ненаписанных историй

Когда пожелавший остаться неизвестным рыцарь в тяжелом, утыканном шипами доспехе передал мне повеление матери немедленно явиться в тронный зал, я насторожился и с минуту разглядывал стены своей комнаты, оклеенные веселенькими светло-зелененькими обоями. Да, светло-зелененькими. Потому что именно на светлых стенах выпущенные кишки и разбрызганные мозги смотрятся живописнее, что положительно сказывается на моем самочувствии и отрицательно — на самочувствии всяких там героев, которых я иногда приглашаю в гости. Из темниц. На допрос. Как правило, с пристрастием. А задумался я потому, что не знал, чего ждать от этого предложения. Нет, вопрос об игнорировании приказа даже не стоял. На зов родительницы я поскачу, как миленький. Но что будет дальше? Мамаша просто поделится добытой при допросе гремлина информацией? Или сначала навешает мне люлей, а потом поделится? Первый вариант предпочтительней, второй — вероятней. Мортрога всегда была не в себе, а в последнее время у нее по поводу и без повода башню сносит. Доктора говорят — возрастное, гормональное. А что я такого сделал? Всего лишь полез поперед матери, чтобы старому пер… спективному археологу отвесить пару оплеух за некоординируемый словесный понос и богатый словарный запас. Этот гад меня козлом обозвал, за что и ответил. И еще не раз ответит, если жив остался, конечно. Хотя в глубине души я ему благодарен. Присутствовать при материнских дознаниях даже мне… не айс, но положение сына и наследника обязывает. А тут она сама меня поперла. За пустяк, как за государственную измену. Гневно щупальцами взметнула, рогами замотала, всеми четырьмя подбородками затрясла и укрыла меня такими словами, что гремлиновский тот самый, на букву «Ка», — комплимент высшей пробы. Орала так, что если б ее кто из сценических услышал, непременно к себе солисткой позвал. Если б выжил, естественно. Короче, припустил я во всю прыть, несмотря на комплекцию. А главное, с вазой, которой она мне вслед запустила, в дверях разминулся. И вот теперь за такой пустяк я могу поплатиться… чем угодно могу поплатиться. Даже головой. Хотя лучше бы рогами. Надоели до безобразия. То шлема нормального не купить, в переделку отдавать приходится, чтобы дырки просверлить. Еще никто с первого раза их в нужном месте не просверлил. То за ветки цепляются, за потолки, если низкие, опять же. А голова от них к вечеру как болит! Ужас просто. На этом минутка размышлений закончилась, и я поплелся в назначенное место. — Ты звала меня, матушка? — по приходу я отвесил родительнице церемонный поклон… замер на пару секунд… и выпрямился. По голове мне не прилетело. Под зад тоже. Да и поблизости от трона никаких колюще-режущих и тупых тяжелых (кроме самой мамаши) предметов не наблюдалось. Значит, все свое раздражение матушка на гремлина выплеснула. Не повезло деду. — Я много пропустил? — Порядочно, — вполне благодушно пророкотала в ответ матушка, и я преданно уставился ей в рот, ловя каждое слово, стараясь не слишком откровенно и радостно ухмыляться тому, что на этот раз меня пронесло. — В основном, всё самое интересное. Гремлин сознался. Книга… Путь к артефакту описан в старой книге, спрятанной в потайном подвале… И она пропала! Наверняка, ее прибрала к рукам твоя эльфийка! После этих слов я снова порядком струхнул. Остроухая зараза — мой косяк, ничего не попишешь. Перспектива огрести от матушки опять замаячила в опасной близости. Но, похоже, сегодня был мой счастливый день, потому как мамаша лишь просверлила меня яростным взглядом, а к этому у меня уже давно выработан иммунитет, и продолжила: — Кстати, кольца, о котором трепался гремлинов слуга, при старике тоже нет. Оно было отправлено Верховному Магу. — Проклятье! Как?! — воскликнул я изумленно, и если бы пушистый северный зверек, подкравшийся с еще одним косяком, который матушке, задайся она целью, запросто удастся на меня повесить, был не метафорой, ему бы не поздоровилось. — МакГаффин отправил его в Наскалье с гонцом. Каким-то полуросликом. Шпионы доложили мне, что он уже в городе, но к Аластеру его пока не пустили… — проговорила матушка, а я поспешил вклиниться прежде, чем она начнет искать «виноватого тире главного крайнего»: — Мы должны его остановить! — Да, — согласилась матушка. — Причем прежде, чем Верховный Маг что-то узнает… И тут тема про «сегодня — счастливый день» вновь проявилась. Хотя, возможно, дело все-таки было в том, что мне очень не хотелось в этот раз испытывать на себе суровый нрав мамаши. Только вдруг оказалось, что черепушка на плечах у меня не только для ношения шлема и поглощения пищи. — Хм, матушка… — с должным почтением обратился я к родительнице. — У меня есть одна идея… Полурослик никогда не попадет к Верховному Магу… Но мне нужна твоя помощь… — и по возможности связно я изложил неожиданно возникшие в моей голове мысли.