Лепестки бледно-розовой вишни. Танец под Луной

*** Пыл последнего сражения, противостояния людей и драконов, воинов Короля-Тирана и рыцарей Судьбы. Тяжестью скорби пропитался воздух. Небеса наполнились багровым, став морем пролитой крови. А земля – курганом погибших во имя Короля. И ничего кроме растерзанных сталью людей и драконов, воинов и рыцарей на метры вокруг не было видно. Только покореженные и изломанные тела, уже не принадлежащие к стороне противостояния. Даже несмотря на огромные потери среди друзей и братьев по оружию, растраченные силы и израненное тела, работающие на износ, битва продолжалась. Отряд Тирана, оставшиеся воины, стоявшие по силе сотен рыцарей, отринув драконий облик, спиной к спине сражались с воинами предателя, поднявшего меч против Короля. Из десятка их осталось шестеро: Зеленоволосый воин из змеиного рода, отправляющий в бездну своим ядовитым дыханием. Снежный дракон пика морозных гор, обращающий противника куском цельного льда. Мастер тени, следующий путем мрака и полуночи, по его велению тень врага оборачивается против хозяина. Розововолосый юноша, окруженный вихрем бледно-розовых лепестков цветущей вишни, приглашающих противника на смертельный танец. Старший сын дома Грозовых раскатов, демон рвущих небеса молний, сражающийся плечом к плечу с наследником драконьего престола, идущего путем Алого Огня, сжигающего все на своем пути. - Нобу-чан, держись… - кричит громовой демон, сквозь шум сталкивающейся стали и вспышек магических заклинаний. Он видит, как наследник, с каждым последующим пламенным дыханием, теряет над огнем рода контроль. Всплески стихии все темнее и темнее, жар все жгучее и жгучее, а вены на лице и груди, тянутся кровавой паутинкой все выше и выше. Черное Пламя проклятой души захватывает сознание принца, перехватывая контроль тела и разума. Поглощает его без остатка и возможности противостоять. - Уходите… - из последних сил просит наследник рода Хидекацу, смотря на братьев по оружию, друзей, с которыми он разделял каждое сражение и пыл огненной воли. Он понимает, что еще чуть-чуть и пламя вырвется, он потеряет контроль, а все те, кто ему близок и дорог, окажутся погребены в бездне черного огня, - я больше не… Но не договорил. В тело, резко и больно, снося последние остатки самообладания и контроля над стихией, врывается сталь стрелкового орудия, пробивая драконью броню и защитные талисманы формаций. Кровь наследного принца, упавшая на землю, оставляет только обуглившиеся участки земли. - А-а-а-а! Слышится оглушительный рев Алого дракона, несущий за собой волну черного, почти непроглядного огня, накрывающую всех тех, кто рядом. Проклятому пламени, потерявшему оковы и вырвавшемуся на волю, все равно кого уничтожать. Друзья, враги, для него нет таких понятий. Только жертвы гнева, сжигающего все и вся в пепел. - Нобу-чан! – кричит наследник грома и молний, пытаясь привести раненого друга в чувства, дозваться до его разума и воли, но бесполезно. – Р-р-р! – рычит демон от боли сжигаемой пламенем руки, которая тянется к плечу брата. Стискивая зубы и загоняя пробирающийся под кожу жар в глубины, он идет вперед. – Грха! – вырывается из его груди стон с кровавыми ошметками, когда очередная волна Черного Огня проносится сквозь него. – Очнись! – требует демон, глотая собственную кровь вперемешку с пеплом. Рука его таки касается драконьего плеча. Только в глазах друга нет прежнего золота, только тьма и чернота проклятия. – Нобу…юки, - шепот срывается с губ, а горечь потери скатывается по щекам черными дорожками слез. Демон, отдаваясь гневу Проклятого Пламени, закрывает глаза и остается рядом с драконом, до самого последнего вздоха. - Брат… прости… - это последние слова наследника драконьего престола – Нобуюки Хидекацу-доно перед тем, как столп Проклятого Пламени поднялся к небесам и сжег в пепел все вокруг. А дальше только Пламя, безудержное и всепоглощающее, оставляющее после себя лишь гарь и пепел. … - Лор-семпай… ты жив… - и по щеке, алой дорожкой стекает жгучая слеза. Дрожащей рукой, медленно к нему приближаясь, все еще не веря ощущениям и видя перед глазами воспоминания о последних минутах жизни демона, касаюсь его плеча, закутанного в плотную, темно-синюю ткань формы. – Воплощение… - сказал, убрав руку с плеча Авалора. Теперь все встало на свои места. И едва ощутимый шлейф энергии, плещущийся дымкой на дне резерва, и проникновение в мою комнату без обнаружения, и внешний облик, не тронутый проклятым огнем. Перед тем, как рухнуть без чувств от боли испепеленной глазницы, я видел то, каким стал Лор. Левая часть его тела полностью обуглилась, взгляд лиловых глаз потух, а молнии, разрывающие небеса, пронзив Нобу, оставили от того только прах. - Увы, но да… - подходит к открытому окну Лор, смотря во тьму ночи, - тело мое почти мертво, живы только разум и воля Рева Небес. Это и позволило сформировать энергетическую форму, чтобы поговорить с тобой. - О чем? - Об Айсидоре… - голос демона дрогнул от рыка, а руки сжались в кулаки. В прежние времена от его гнева затрещали бы молнии, накалился воздух и ударила волна небесного рева, но не сейчас. Воплощение – это сформировавшийся по воле разума сгусток чистой энергии, принявший нужную форму. Использование молний только ускорит рассеивание воплощенного облика. - Его жизнь должна забрать Натани, - просит Авалор, зная мои личные к нему претензии, поясняя: - с последней пролитой каплей крови, несущей всплеск его энергии, упав на ее ладонь, вернется прежняя сила и могущество наследницы дома Стэхани. - Думаю, Ссаху, как и мне, хватит обагренных кровью рук, мольбы о пощаде и предсмертных страданий от принесенных мучений, - на слова мести младшему брату, которую мы с нагом долгое время теплим в душе, Авалор никак не отреагировал. Он прекрасно знает, насколько глубока наша с Лиссахаом обида на Айсидора. Именно поэтому он не просит снисхождения и менее кровавой участи для брата, а отдает его судьбу на нашу с нагом волю. - Мне пора, Такэ-чан… - и хотел отпустить воплощение, вернуться разумом в страдающее от Проклятого огня тело, как я сделал шаг вперед. Протянул руку и хотел остановить его, но смог только спросить, где он и есть ли надежда на спасение. Лор-семпай обернулся и чуть улыбнувшись, посмотрел с благодарностью. Перед тем, как отпустить воплощение, он отрицательно покачал головой, отвечая тем самым на мой вопрос о спасении. Рука моя опустилась, как и взгляд, а я сам упал на пол, на колени. Плечи дрожали от немых слез и раздирающей тело боли. Капли алой крови из прокушенной губы и глазного провала капали на ковер. Лепестки бледно-розовой вишни, отозвавшись на мои эмоции, кружили в медленном вихре танца туманной дымки. Несправедливо! Такой участи, как умирать от Проклятого Огня, находясь каждый день в агонии, без единой вероятности на спасение, Лор не заслужил. В бою, от клинка бравого воина, в пылу сражения, от руки достойного мастера, но не от пламени лучшего друга, которого называл братом. Только, как и сказал Лор, надежды нет. Остается только быть рядом и чтить память его имени. Айсидор В том, что Такэ жив, я перестал сомневаться. Был в этом уверен. И дело даже не в родовом умении «Туманный мираж бледно-розового отражения», а в остывших нитях кровной связи, которые дали о себе знать. Тихим, едва уловимым звуком птичьей трели, я их услышал, как только прочувствовал на себе наваждение, созданное туманным миражом. Тихий шепот побратимской клятвы в дружбе навеки, бил разрядами родовых молний в кончиках пальцев. Это знак того, что близкий человек испытывает душевные терзания и страдания. И что он совсем рядом. Где-то очень близко. - Где же ты, Такэ-чан? Естественно, на мой вопрос бывший друг не ответит, да и в данный момент меня этот дракон не интересовал, только те, по чьей вине леди Натани оказалась под подозрением предательства и укрывательства. Их, как и обещал Норманн, через пару часов после беседы с леди, доставили в поместье Стэхани. Дроу и ведьма, довольные проделанной работой, всласть наигравшиеся с жертвами погони, втолкнули двоих мужчин в комнату допроса с первыми лучами рассвета. Наговорщиками оказались отвергнутые наследницей кантэ жених и его отец, мечтавшие прибрать к рукам семейное дело Стэхани. - У вас нет доказательств! – поднимаясь с колен, смело посмотрев мне в глаза, говорит глава семьи. Сын же, судя по довольной улыбке Ясмирин, не посмеет против меня и взгляд поднять. Мальчишка дрожит всем телом и ждет боли. Ведьма хорошо над ним поработала. А вот с отцом пообщаться по душам только предстоит. Ведь то, что им посчастливилось на себе испытать по воле дроу и ведьмы, покажется детской забавой, как только в комнату придет Норманн и Родерону. Это дуэт бывалых авантюристов, сведущий в пытках и допросе с пристрастием. Равных им мастеров нет во всем Западном королевстве, как в столице, так и на окраине. - Они нам не нужны, барон Остолосс, - сказал я, давая отмашку Норманну и Родерону, как только те открыли дверь переговорной комнаты. Ведьма и дроу покинули комнату, а я, перед тем как оставить главу и наследника семьи Остолосс на волю наемников, напомнил о важности прилюдного признания вины, а для этого они нужны почти здоровые и полностью вменяемые. – Как скажут все, что вам надо, признают вину и дадут клятву покаяться на главной площади, разбудите Тао. - Как прикажите, милорд Дейн, - поклонился маг, смотря с предвкушением в сторону отца семейства, вздрогнувшего всем телом и даже душой от осознания неминуемой участи по своей глупости и моей милости. На этой приятной ноте, ощущая всеми точками естества их страх, я покинул комнату допросов, отправившись в выделенные мне покои. Парой часов перебить сон мне хватит. Поэтому, как только оказался в своей комнате и лег, отдаваясь во власть подушки и одеяла, провалился в темноту. Плыл по течению темно-синих вод дремы и ничего кроме волн не видел, не слышал и не ощущал, но ровно до момента, когда нужно было просыпаться. - Не уйдеш-ш-ш-шь… - шипел над ухом голос, хозяин которого держал меня за глотку стальной хваткой, - за все ответиш-ш-ш-шь, - еще ближе, в сам разум ворвались слова, окатившие меня ледяным дождем страха, так как от пальцев, сжатых на шее, дышать удавалось с трудом, как и рассмотреть утреннего визитера. Лишь почувствовать исходящий от дыхания смрад яда, редкого и исключительного, принадлежавшего только ему: - Лис…сах-се, ты… - но договорить я не смог, потому что услышал в ушах отчетливый и оглушательный хруст собственного позвоночника, ломающегося от змеиной хватки…