Скрытые мысли

       День города — тот праздник, когда вся округа, будто сходит с ума в порыве торжества. Наводит марафет на улицах, украшая колонны благоухающими цветами, завешивает фонарные столбы сверкающими гирляндами, отбрасывающими разноцветный блеск, приклеивает к стенам зданий бутафорию, чтобы каменные кладки бульваров выглядели пышно и красочно, не идя ни в какое сравнение с повседневностью. Повсюду лилась музыка, множество музыкантов играли в каждом уголке, наполняя пространство мелодиями и ажиотажем. Люди наряжались в красивые одежды, юбки девушек шелестели под ногами, стучали каблуки, на мужчинах красовались выглаженные рубашки. Днем город жил в полнейшей беготне и предвкушении вечернего своеобразного концерта и уличного бала. И как только яркое теплое солнце принялось закатываться за горизонт, испещряя голубое небо акварельными алыми и оранжевыми красками, разливающимися над головой, вдвое больше местных жителей высыпалось на улицы, принимаясь за восторженное празднество.        В такой громкий день, ради перестраховки, чтобы не произошло никаких эксцессов и народ гулял в полнейшей безопасности, к Офелии обратилась верхушка организационного комитета. Так как Совет только-только восстанавливался и солдат для охраны не хватало, Ран, как бывшего командира на время попросили присмотреть за рыцарями и новобранцами, а затем, пообещали отпустить ее проводить ночь на свое усмотрение, давая полную свободу. Чтобы все не выглядело, как обычное служебное поручение, Офелии выделили, помимо высоких полномочий еще и особое место в торжестве, как важному специальному гостю. Как бы Ран не хотела провести вечер подальше от обязанностей куратора, а против извещения из главного дома города и письма от Совета, подтверждающего свое разрешение нанять ее, пойти против не могла. Положение командира уже давно перестало быть действующим, но отголоски из прошлого, полного достижений и наград делало из нее прожженного ветерана, к которому всегда можно было обратиться лишь в плане руководства и слежения за атмосферой. Никакой поимки преступников, если те объявятся, никаких других действий, а лишь надсмотр за дисциплиной и учение бойцов охране населения. Остальную работу, помимо неумелых рыцарей, взятых на свое первое задание, было возложено на плечи местных магов из «Саблезубого Тигра», которые вечером также числились в одном с ней списке высокопоставленных гостей.        Офелии было все равно на ответственное поручение, на многоуважаемое приглашение в первые ряды на празднике, ей хотелось только провести ночь в спокойствие, а не среди нагромождения чужих мыслей, чьи нападки усилились вдвое из-за феерии происходящего и обильного скопления народа. На ментальном уровне девушка ощущала, как откуда-то с небес Лахар настойчиво говорит о благородности цели и огромной чести доверенного ей задания, ведь Совет должен помогать всегда и везде, не важно в чем, если в ней нуждались, то требовалось принять предложение. Офелия смирилась с обстоятельствами и согласилась, но лишь для того, чтобы хоть как-то показательно выказать благодарность за все предоставленные ей удобства, на деле, Ран пошла бы на такое только, если бы Лахар ее самолично и силком потащил в эпицентр торжества, поставив часовым. Местом назначения для девушки — главная площадь, самая загруженная и оживленная часть города, где и проходило основное гуляние.        Стоял шум и музыка оркестра, люди мелькали перед глазами яркими всполохами, улыбались, смеялись, наслаждались обстановкой, выпивали и проводили ночь в восторженном веселье. Скосив недовольный взор в сторону, она наткнулась на рядом находившегося новобранца, чей вид не вселял уверенности, достоит ли он до конца разгула. Лицо выглядело слишком молодо, будто его только-только вытащили из родного дома, дали в руки меч и сразу отправили на первое же задание, ничего толком не объяснив. Спина сутулая, взгляд полный неуверенности, часто сглатывал, плечи напряжены, а мундир ему велик из-за щуплой комплекции. Неловко и как можно незаметней переступив с ноги на ногу, новобранец запнулся о свой же ботинок и опасливо дернулся, стараясь найти опору. Неуклюже покачавшись на пятках, как маятник, он поймал равновесие и устоял, облегченно выдыхая.        «Как это тяжело…»        Захныкал рыцарь, сталкиваясь лицом к лицу с первыми трудностями и почувствовав на себе настойчивый взгляд, оглянулся на Офелию. Заметив ее проницательный сощуренный взор, парень испуганно вздернулся и выпрямился, натянувшись, как струна, задрал голову, пытаясь не схлопотать выговор. Девушка мученически закатила глаза, тяжело вздохнув, мысленно взмолившись к Лахару, принимая его за своеобразного ангела-хранителя. Лахар явно не стремился спасти ее от кучки зеленых солдат, таких, как этот новенький у нее в распоряжении был целый отряд и каждый был краше предыдущего. Их всех, как поняла Офелия, понабрали без разбора и скинули наглядно разучивать дисциплину на шее у нее. Когда она только узрела предоставленную в управление гвардию, то пожелала развернуться и уйти прочь, чем обрекать себя на нервную возню с полчищем неказистых мальчишек, чьи размышления отдавали откровенным нытьем.        В связи с командованием и праздником, Ран попросили надеть парадную форму, поэтому в такой торжественный день ей приходилось носить выглаженную мантию, мундир и ордена с медалями, что отблескивали на ее груди, завешивая, словно кольчуга. Так выпендриваться Офелия не любила, но раз по словам нового Совета такой влиятельный образ должен был подействовать восхищением на отряд, ей пришлось пойти на уступку. Правда, что стоило Ран появиться и представиться новобранцам при полном параде, — обычно девушка выглядела неухоженной и уставшей, будто ее каретой переехало, — во всем величии своих достижений, как они пораженно застыли, внимательно осматривая боевой образ. Особое внимание рыцари уделили нескольким вещам: медалям — никогда прежде не видя, чтобы у человека было их настолько много, — у Лахара орденов имелось с десяток раз больше, если говорить об этом, — шраму на щеке и трости, с которой та поддерживала себя, намекая мальчишкам, что те были получены на службе и поражались тому, что Офелия — женщина, занимавшая пост командира.        Со своими бывшими подчиненными у Ран были особые отношения, поэтому никто не предавал значения ее повседневной вялости или лени ко всему. Они были подготовленными и наученными людьми, которые сами понимали, что от них требуется делать, а здесь… Кучка зеленых головастиков, тонувших в собственной форме и витающие в облаках. Приходилось проявлять сухость, строгость и лидерскую хватку, которые Ран изматывали куда быстрее, чем хотелось бы. Еще и людские мысли вокруг заполняли ее больную голову, будто присмотра за рыцарями было мало.        Отмахнувшись от неуклюжего новобранца, опасающегося Офелию, она отошла на несколько шагов в сторону и удрученно потерла лоб, снова вздыхая.

       «Скорее бы это закончилось и меня отпустили…»

       Подняв глаза на площадь и осмотрев толпу, Ран завистливо поджала губы, игнорируя скользящие по ней украдкой взоры. Ее мантия и правда привлекала много внимания, хотелось переодеться и плюнув на все, пойти выпить, чтобы заглушить пережитые кислые чувства и алкоголь ударил расслабляющим эффектом.        Хуже всего прочего неутешительного положения стал факт наличия занозы в заднице вблизи ее нервной системы, готовой взорваться и самоуничтожиться. Челюсть уже на автомате сжималась каждый раз, как она слышала этот лихой тон в своем сознании.        «Мисс Мне-Нравятся-Глаза-Стинга-Эвклифа…»        Подтрунивал в издевке голос, намеренно пытавшийся сбить ее душевное равновесие и вывести из себя, укалывая своими комментариями в виски. Зубы Офелии скрипнули друг о друга, на лбу забилась раздраженная жилка и тело само собой рефлекторно отреагировало на услышанное, от чего девушку неприязненно передернуло. Знакомое до дрожи присутствие усилилось и полностью захватило собой Ран, когда позади нее призывно замерли, будто глумились. Всеми фибрами души, она ощущала настойчивость, от которого содрогались границы личного пространства, в него нахально и дерзко внедрялись, чтобы потешить свое самолюбие и надавить на душевное равновесие Офелии. Спиной она чувствовала нехватку дистанции, всеми силами сдерживая желание пнуть тростью ожидающе застывшего Стинга и погнать его к черту от нее.        Как Мастер гильдии, он должен присутствовать на главной площади, куда закрепили позицию Ран и это было самое худшее соседство и встреча за все время.        — Я не говорила, что они мне нравятся! — вскинулась негодованием Офелия, проклиная тот день, когда не уследила за собственной магией и позволила этому засранцу застукать себя за мимолетной мыслью о его великолепной внешности, какую было невозможно проигнорировать.        Стинг — красивый, никто не спорит, у девушек во рту пересыхает и они теряют сознания при виде его смазливого личика. Ран мечтала не вспоминать о тех размышлениях, за которыми уличала его фанаток, когда они пялились, пожирая Эвклифа взглядом. Даже сейчас у Офелии стоял в ушах тонкий возбужденный визг, словно белый шум, посылаемый от неподалеку круживших барышень, заглядывающихся на завидного жениха-волшебника. Пиком личного позора и падения собственного достоинства являлось неаккуратно брошенное рассуждение о Стинге, Ран не должна была щекотать распущенное эго заявлением, что считает его красавчиком. Теперь Стинг, найдя изъян в броне раздражительной Офелии, из кожи вон лез, чтобы поиздеваться над ней и преисполнить свою надутую самоуверенность за ее счет.        Офелия стойко сопротивлялась его присутствию, сцепляя пальцы на трости и гордо расправив плечи, загипнотизированно смотрела вперед на народ. Видя, что Ран не подает никаких признаков внимания, стараясь держать марку, Стинг раззадорился куда сильнее и шутливо склонился, подобравшись к ее лицу повернутому строго в профиль. Брови Офелии нахмурились. Неизвестно почему, но после того случая с обоюдной передачей мыслей, Эвклифа захлестнуло любопытство, о чем может думать телепат, когда на постоянной основе знает все о других. Вывести ее на рандеву чтения мыслей друг друга являлось занятной идеей, его губы расплылись в широкой наивной, но хитрой улыбке.        «Ми-и-и-сс… Не хотите взглянуть в парочку выразительных глаз?»        Подначивал ту Эвклиф, забавляясь атмосфере, замечая остротой зрения, как мрачнеет от неудовлетворения ее выражение.        — Заткнись, Эвклиф, — сквозь зубы тихо процедила Ран, не оборачиваясь на него.        «Твоя парадная форма так и говорит об ответственности. В обычное время же ты выглядишь не так роскошно.»        Задел Стинг, приплетая еще и ее повседневный вялый образ с растрепанными волосами, которые она с таким трудом худо бедно пригладила сегодня, хотя некоторые пряди продолжали торчать в стороны, будто львиная грива. На этот раз, Офелия оскалилась и повернулась к хлопающему глазами Стингу, растянувшему уста еще шире, будто резиновые.        — Тебе бы самому поучиться ответственности, мелкий засранец, — рыкнула Ран и резко отвернулась, медленно заковыляв подальше от него, но блондин не отставал, мерно вышагивая следом, словно хвостик.        «Какая ты грубая…»        С наигранной обидой донеслось от Стинга, на что та дернула плечом и неприятельски оглянулась через него, прожигая острым платиновым взором.        — Чего ты от меня хочешь, Эвклиф? — напрямую спросила Офелия, чтобы знать какие мотивы он преследует, наседая ей на разум своими комментариями.        Стинг, схватывая налету открывшиеся перспективы общения с помощью ментальной связи, принялся общаться с ней лишь телепатией, нагружая и без того уставший от болтовни окружающих мозг. Тот вновь улыбнулся, непринужденно закачавшись на пятках.        «Прекрати называть меня «засранцем»."        Офелия издевательски усмехнулась.        — В следующей жизни! — горло ответила Ран, вскинув подбородок и продолжила путь, вышагивая более легче, чем прежде, как только поняла, о замысле Стинга.        Ему не нравилось, что она портит его созданный имидж, после того, как общественность поменяла о нем свое мнение, якобы Мастер «Саблезубого Тигра» стал совершенно другим человеком, теперь оправданно получая восхищение народа. Офелия же разрушала данное заблуждение одним своим проницательным существованием, подрывая его собственное спокойствие. Хотя Эвклиф и вел себя по-другому, проникнувшись товариществом, соблюдая внимательность к каждому, но за своими переменами он скрывал темный факт. Мысли у него кишели тем самым самодурством, дерзостью и задранной высокой планкой самолюбия. Офелия видела его насквозь, от нее было не утаить ни одной грязной тайны, враждебного рассуждения или истеричного крика сердца, видимо, именно это и колебало уверенность Стинга. Кто-то имел настоящее представление о нем и Эвклиф был этим недоволен.        Либо же был еще один вариант повышенной прилипчивости блондина, какой Офелия тоже рассматривала — мальчишка увидел занимательный редкий магический феномен и не может перестать играться с ним. Возможно, Эвклиф также был идиотом, не понимающим слов: «пошел нахуй», может, он вообще мазохист, которому в кайф, когда на него орут, но это попахивало уже извращением. Предполагать и выдвигать теории можно бесконечно, даже понимая, что у него на уме, некоторое поведение Стинга являлось нечитаемым.        — Сэр Эвклиф! — пронесся в воздухе сквозь царивший гомон музыки и смеха, чей-то призывный тоненький звонкий голос, привлекший внимание названного.        Отвлекшись от преследования Офелии, Эвклиф посмотрел в направлении источника шума, Ран же резко затормозила, кривя губы от дискомфорта, в голове у нее на повышенных тонах трезвонило восторженное женское щебетание. К блондину на всех парах летела молодая длинноволосая брюнетка, сокращая расстояние на своих высоких каблуках с изумляющим мастерством ходьбы на ходулях. Локоны пышно развивались волнами, изысканные черты лица счастливо блестели, темные глубокие карие глаза искрились, элегантное платье шелестело юбкой. Она так и описывала определение женственности, совершенно молодая девочка достигшая совершеннолетия, спешила к своему кумиру, как к принцу на белом коне. Любой мужчина обомлел бы от ее красоты, Офелия сомнительно сощурилась при лицезрении незнакомки, вставшей напротив Стинга, разглядывая его вблизи.        От одного запаха сладко-цветочных духов стало дурно, а от верещавых дум так еще и тошно, будто Ран находилась рядом с сиреной общего оповещения. Даже не разобрать, что незнакомка лепетала, лишь распространяла ультразвук, представляя из себя тугую малолетнюю дуру. Может, со стороны Офелии было крайне грубо думать так об этом подростке, но Ран априори недолюбливала всех людей вокруг, а как только слышала их мысли, то составляла полную картину о человеке, кого-то еще было возможно вытерпеть, а кого-то совершенно точно нет и следовало избегать. Лишь Лахар являлся единственным исключением, они не были друзьями, скорее, товарищами по оружию, какие терпели друг друга из-за рабочих моментов, а с годами притерлись в доверии. И, все же, стоило наладить отношения и продвинуть их к дружеским раньше, чем мужчина погиб, Офелия слегка жалела об этом, но осознавала, что ничего уже не поменяешь.        Брюнетка закрутилась вокруг Стинга, который при виде нее приветливо, широко и обворожительно улыбнулся, заставляя незнакомку тут же зардеться.        «Он идеален!»        «Её духи до омерзения приторные…»        Впечатление этой пары были полностью противоположны, пока девушка обволакивала каждую черточку его лица влюбленным взором, Эвклиф вел фальшивую двойную игру. Снаружи он приятно располагал к себе светлой улыбкой, а внутри костерил забившийся в носовые пазухи щекотливый аромат, каким веяла брюнетка. Держась изо всех сил, чтобы не сбледнуть оттенком, не задохнуться и с одолевшим головокружением из-за резкого перепада давления в воздухе, не грохнуться плашмя в обморок, Стинг лицемерил на благо себя самого, чтобы не ударить в грязь и не оскорбить фанатку.        В этот раз специально вслушиваясь в поток обреченных мыслей Эвклифа, Офелия злорадно усмехнулась, с садистским наслаждением наблюдая за его мучениями. Пока брюнетка что-то щебетала, словно соловей, Стинг делал вид, что ему очень интересно и он очень внимательно следить за ее монологом, кивая и лыбясь, как дурной. На его лбу блекло накрапывали капельки пота от усердия сдержать чихание, бровь нервно попеременно подергивалась, блондин явно не знал, как отвязаться от девушки. Лицезрея всегда высокомерного Эвклифа припертым в угол публикой, Ран внутренне удовлетворенно ликовала, она прыснула, тихо упиваясь хохотом.        «Прекрати смеяться!»        Офелия не остановилась, прикрывшись ладонью и продолжив мерно еле различимо хохотать над ним, плечи у нее дрожали, она чуть согнулась, прикрываясь рукавом мундира. Взгляд Стинга незаметно осуждающе и злостно скосился на нее, Ран же насмешливо изогнула бровь, ярко выражая накопленные чувства.        — Удачи, «идеальный Стинг Эвклиф», — с явным сарказмом произнесла шепотом та, зная, что Эвклиф ее прекрасно услышит и не прогадала, лицо парня тут же раздраженно нахмурилось и она гордо отвернулась.        Оставив Стинга самого разбираться с девчонкой уповающей на него, Офелия неспешно обошла площадь, проверив новобранцев, посетовав на их нулевую подготовленность, замечая, как солдаты порядком устали от всего происходящего. Вскоре подоспел старшина, отдал Ран честь и та с облегчением передала дальнейшие полномочия ему. На этом работа Офелии закончилась, она устало вздохнула и отдернула пуговицы мундира, распахивая полы мантии, в какой успела вспреть. Не смущаясь, она расстегнула воротник обтягивающей рубашки, сдвинула узел галстука, напоминавшего удавку вниз и растрепав волосы пятерней, оглянула территорию. Взор сам собой зацепился за лавку с алкоголем, к которой та направилась и приобрела бутылку выдержанной выпивки. Откупорив и с наслаждением сделав несколько глотков, приятно покатившихся по глотке, всмотрелась в темноте небо. Гуляния будут продолжаться до рассвета, выспаться из-за музыки дома точно не выйдет.        Задержавшись в гулком месте, Офелия мирно вслушивалась в текущую задорную мелодию музыкантов, наблюдая за их виртуозной игрой на инструментах. Пальцы неосознанно застучали в такт песне, с каждым глотком выпивки сутки становились краше, пока Ран окончательно не расслабилась. Взгляд металла блуждал по округе, высматривая что-нибудь интригующее. Смотря на круживших в танцах местных, глаза опустились на трость в ладони и хромую ногу. Она не завидовала, но собственные недостатки вызывали легкий дискомфорт, подбрасывая раздумья, что данное развлечение не для нее.        «Вот она!»        Проскочила мысль голосом Стинга в голове и Офелия безынтересно посмотрела в сторону. Отделавшись от фанатки, Эвклиф лавируя между столпотворением жутко недовольно продвигался к ней, от чего Ран закатила глаза, порицая его дотошность. Он был хмур, словно туча, сдерживая фырчание, уголки губ дрожали в негодующем оскале.        «Стой! Я все тебе выскажу, ненормальная женщина!»        Делал ощутимые посылы не только испепеляющим недобросовестным взором, но и мысленно тот, пыхтя праведной злобой.        — А что я не так сделала, Мистер-Идеальный-Лицемер? — спросила с издевкой Офелия, отводя не впечатленный взгляд, абсурдно качая головой, не напрягаясь в адекватной беседе, а разговаривая на расстоянии.        Чуткий драконий слух улавливал все до единой насмешки в ее голосе.        «Ты оставила меня с той девчонкой! Она мне все уши прожужжала своим трепом!»        Странное общение завязалось между парочкой недоприятелей, недосоперников, недоврагов — для их связи не имелось конкретного определения, они просто нервировало друг друга, подстегивали и влипали в абсурдные ситуации. Привыкнув к способностям Офелии, Стинг нашел в них прок, разговаривая с ней телепатически, он мог не волноваться о том, что его остроты или резкие замечания услышит кто-нибудь посторонний, кому не следовало бы о них быть в курсе. А Ран в свою очередь могла не напрягаться и вдоволь бормотать себе под нос, вещая шепотом, экономя силы в голосовых связках. Со стороны это выглядело до комичного странно, но этих двоих такое развитие событий будто устраивало.        — С чего это я должна была тебя выручать? — резонно подметила Офелия, неспешно шагая мимо прохожих, отпивая алкоголь, ведя себя настолько непринужденно и беззаморочно, словно факт преследования был сущей мелочью.        Стинг же спешил догнать ее, несмотря на хромоту Ран, в толпе догнать ту было сложнее, кто-то все время в поворотах танца натыкался на Эвклифа, замедляя его. Никакая ловкость ему уже не помогала в давке, а вот Офелия, к его удивлению, со своими физическими данными отлично справлялась, минуя каждого в легких движениях. Словно ее вела сама лень, заставляя отступать туда, где нет людей, спасая от столкновений.        «Я выручил тебя с журналистами. Где ответная помощь?!»        Недоумевал блондин, закатив глаза и всплеснул руками, проявляя эмоциональную мимику, если бы вел нормальную беседу лицом к лицу.        — Сам называл меня грубой, неблагодарной сумасшедшей, — подметила его давние замечания та, испытывая некое довольство от происходящего, капля неизвестного до этого азарта уколола под лопатки.        Пришло время и Офелии отыграться на Стинге, что вызывало темную радость и нахальную усмешку.        «Я не называл тебя «неблагодарной»! Но теперь, видимо, буду!»        Ран высокомерно фыркнула, в голове у нее звучал лишь раздраженный голос Стинга, посторонние тональности исчезли, давая немного покоя, сбавляя шум. Из-за силы влияния Эвклифа, он поглощал собой весь гам, терпеть требовалось только его и Ран казалось, что в данных обстоятельствах слушать этого болвана лучше, чем несколько сотен местных жителей. В сознании приятно пустело раздувавшимся вакуумом, выпивка и правда благосклонно влияла на девушку, мышцы уже не так сильно болели, как казалось раньше, а недовольство по поводу всей посаженной ей на шею работы с новобранцами отступило. В серых глазах мелькали хмельные искры, Офелии казалось, что она неким образом входит в ритм собственного танца, при этом размеренно следуя стуку трости, ничего не замечая.        — Пойми, что идеальных людей — не существует, Эвклиф, — мудро высказалась Ран, делая глоток с чувством победы, будто одной фразой смогла утереть нос крутящемуся под ногами мальчишке-плохишу. — Ты не сможешь вечно выставлять себя в лучшем свете, — хмыкнула та, потряся рукой, проверяя, сколько горячительного высокоградусного напитка осталось в темной бутыле.        Замечание неприятно пронзило Стинга, он злостно зашипел, кривясь в чертах и грубо сощурился, всматриваясь ей в спину. Ему не желалось признавать, что Офелия права, так как он и сам понимал, что его темперамент рано или поздно покажется наружу, но пока был шанс его остужать, он не хотел прощаться с снисходительной ко всем маской.        «Ты, как вижу, даже не пытаешься казаться лучше…»        — Именно! — внезапно притормозила и круто развернулась Ран, блаженно улыбнувшись, как некий гений, познавший истину, от чего блондин замер на дистанции нескольких метров, прекратив сближение и кропотливо всмотрелся в нее, впервые видя на ней такое выражение.        Непонятное, весьма непонятное выражение, вызвавшее недоумение, но от одного виды такой непривычной Офелии, Стинг опешил, чувствуя, как сердце отчего-то несвойственно себе екнуло. Щеки девушки отдавали жаром и румяной от алкоголя, а также наличие неприятного ей человека заставляло проявлять свой беспрецедентный характер, развязали ей язык. Хотя Офелия и выглядела, как блеклая обреченная и вечно задолбавшаяся от всего женщина, не стремившаяся к каким-то высоким идеалам или амбициям, от чего создавалось впечатление, что ей глубоко плевать на все и нрав у нее безынтересный, но существовало одна мелкая деталь. Офелия, на самом деле, являлась раздражительной и едкой личностью, что почувствовав свободу — не промолчит и успеет подстегнуть. Настоящая тихарившаяся стерва, если быть точнее и Эвклифу не повезло нарваться на такую сомнительную барышню.        По ней было заметно, что людей выставляющих себя идеальными, та не переваривала, а блондинки, как раз таки, входил в их число, от чего ей было не грех поглумиться, как над заблуждавшейся неучью. Алкоголь также играл особую роль, как он уже понял, в обычное время, Офелия уже давно гневалась и послала бы его куда подальше, но сейчас желала поставить на место, ткнув мордой в собственных ошибки.        Ее ресницы плавно мазнули друг о друга, гипнотизируя платиной радужки, уста сладко растягивались шире, весь ее образ кричал о преисполнившимся сознание, отыскавшим правду вселенной, какая даже не пришла бы на ум Стингу, по мнению Ран. Издевательский, раскрепощенные, в чем-то злодейский силуэт Офелии светился завораживающим блеском в свете разноцветных переливающихся огней, фигура уже не выглядела загнанной или незначительной на фоне других, также не пыхтело натужной ответственность об окружающих, на каких та плевать хотела в данную секунду. Из-за служебной привычки, выработанной за столько лет работы в Совете, она сдерживала себя, даже притащилась на праздник, какой ей был по боку, лишь бы только поскорее закончить с делами и влиться в обыденное течение, по которому Ран расслабленно переплавлялась. Высшая степень эгоистичности, которая не шла ни в какое сравнение с самолюбием Стинга.        — Я не стараюсь выглядеть лучше, чем есть, потому что в курсе, насколько ужасны мои недостатки и мне на все это откровенно по-е-бать, — изрекла Офелия, делая акцент на последнем слове, произнося его томным тембром с придыханием и по слогам, не стесняясь откровенной ругани, получая особое блаженство от того, что ведет себя совершенно отлично от общепринятой морали.        Не в первый раз Стинг слышал, как она грязно выражается, но сейчас это звучало, как какое-то своеобразное искушение, будто Ран демонстрировала, как можно жить без мороки, вдали от мнения людей. Она веселилась от своего же заявления, подвыпившая, растрепанная с распахнутой строгой служебной формой и никакая дисциплина не сдерживала, не имея и грамма значения сейчас. Эвклиф бездумно, удивленно смотрел на нее, словно заново знакомясь. Если каждый человек имел свои скрытые от других мысли, какие хранил в тайне ото всех, то у Офелии была целая загадка из неопределенной личности.        — Научись жить себе в удовольствие, а не втискиваться в общественные рамки, — напоследок произнесла она, подкидывая пищу для размышлений.        Звучало не как совет, который стоило взять во внимание и переосмыслить, а намек на более откровенное существование, разбивающее вдребезги идеальную маску Эвклифа. Он так и пялился, будто очарованный, молчаливо сглатывая, ловя каждый лукавый взор металла и плавные умаянные от выпивки движения, от которых локоны качались по сторонам. Офелия хихикнула, наблюдая за сбитым с толку Стингом и развернулась в такт играющей музыки, взметнув полы мантии. Медленно она шагнула дальше, оставляя позади блондина, провожавшего ее взглядом, как было всегда, когда они ставили окончательную точку во встречи.

       «Превосходно знать Идеального Стинга Эвклифа таким Неидеальным…»

       Внезапно донеслись переданные ею мысли в голове у Стинга, заставив его повторно удивиться, как будто такое происходило в первый раз. Только сегодня Офелия сделала это осознанно и специально, дав ему, наконец, узнать то, за чем он гонялся за ней весь вечер, погружая в ошарашенное наваждение. Почему-то сейчас данная новость являлась не раздражающей, а какой-то личной связующей, от чего пальцы дернулись и в груди повторно екнуло, словно в его душу успешно пробрались. Стинг задохнулся от комка странных эмоций, показалось, что на улице стало нестерпимо жарко.

***

       За солнечными беспечными днями следовали и прохладные дождливые сутки. Облака, застелившие полотном небо отдавали темной серостью, влажность воздуха до начала ливня скручивала кончики волос в лихие кудри, а как только обрушились крупные капли, то прибили весь созданный на голове бардак. Локоны осунулись, намокли и повисли липкими сосульками, по лицу сбегал град воды, одежда налипала к телу вторым слоем кожи, в высоких военных сапогах, какие Офелия привыкла носить со времен службы, хлюпало, от луж вязко отскакивали собственные шаги, разбрызгивая мутные грязные капли.        Не уследив за изменениями погоды, которые с самого утра так и кричали о падающем давлении воздуха, нагоняя духоту, Ран, в привычку которой входило частое бессмысленное наблюдение за небом в попытках отвлечься от окружения, — а, возможно, она таким способом постигала собственный дзен, кто его знает, — попала в самый разгар проливного дождя. Промокнув до нитки, словно облезлый кот, чему не предала никакого внимания, она пусто всматривалась вверх, замерев посреди безлюдной дороги. На улице в такую скверную обстановку никого, кроме нее не находилось, местные жители предприимчиво засели под крышами в домах или других заведениях, скрываясь от ливневой участи. Лишь редкие запоздалые прохожие проносились где-то в отделении, спеша зайти в сухое и теплое место.        Ран совершенно никуда не торопилась, тем более с ее то ногой бесполезно даже напрягаться, от чего она не думала предпринимать никаких попыток. Она уже мокрая с головы до ног, с этим ничего не сделаешь, а в опасность подхватить простуду из-за вероятности застудить слабые стратегически важные точки, Офелия не верила, предпочитая думать, что подобную чушь выдумали те, у кого просто слабое здоровье. Не сказать, что Ран здорова, как бык, — смотря на нее, кажется, что та издохнет от любого неаккуратного дуновения ветра, — но болела крайне редко, от чего, чтобы отмазываться от кипы работы, притворялась немощной с высокой температурой, готовой помереть прямо в ногах у скептичного Лахара. Мужчина, к слову, никогда не верил наигранным припадкам, зная, что в Ран заведует обычная лень и не давал внеплановых отгулов.        Не то, чтобы девушка обожала промозглую погоду, приносившую свежесть и прибивающую летнюю пыль, но относилась к ливням нейтрально, будто есть дождь и есть с природными явлениями ничего не поделаешь. Раскуриваемая до этого сигарета, не дойдя до фильтра, отсырела и потухла, Офелия бесцельно перекатывала ее во рту, покусывая зубами, вкус мокрого табака был отвратным, мягким, словно горькая каша. Шла перезагрузка мозга, откат всего сущего и возобновление мыслительного процесса, как с контрольной точки, когда Ран могла выдохнуть, перевести дыхание и продолжить тонуть в чужих размышлениях, которые на сей раз были абсолютно идентичны друг другу.        «Льет, как из ведра…»        «Когда же этот дождь закончится…»        Слышались тусклые отдаленные и неутешительные думы из домов в округе. Все также стоя на одном месте, Офелия выплюнула опротивевшую сигарету прямо в лужу, в которой изделие окончательно расплылось.

       «Да хрен с дождем…»

       Посчитала Офелия и устало вздохнув, похромала дальше, не предавая внимания непогоде. Из-за проливных капель в воздух поднялась легкая туманная дымка, застилая обзор, образы бульвара размывались. В шуме плохо различалось человеческое присутствие, если только не цепляться за чужие рассуждения.        «Мисс Ран?..»        Промелькнул в сознании тихий вкрадчивый тембр, который Офелия уличала не так часто, как того же Стинга. Вспомнив об Эвклифе из-за приближения его напарника, Ран неприятно передернула плечами. Если так задумываться, то для нее единственной удивляющей вещью, — с другими аспектами, она покорно смирилась, — каждый раз вызывающий недоумение, являлась манера обращения магов. Ее называли «мисс», подкрепляя вежливость и факт старшинства, на этой почве, Стинг часто использовал этот способ ради насмешки. В гарнизоне к Офелии часто вообще обращались «мэм», особенно странно было слышать это от новобранцев, вроде и приятно проявляемое уважение, а вроде… Мэм… Мисс… Ей же не за пятьдесят в конце концов.        Торопившийся Роуг прошлепал по лужам и поравнявшись с Офелией, остановился, встретившись с ней идентично спокойными взорами, говорившим сам за себя. На Чени был накинут капюшон длинного черного плаща из-под которого блестела пара алых глаз, способных запасть в душу и поглотить своей тенью. Тщательно осмотрев осунувшуюся от сырости Офелию, не проявляющую негативных эмоций из-за данных обстоятельств, Роуг украдкой глянул вперед.        — Вам далеко? — поинтересовался он с такой простотой, будто Ран являлась его хорошей знакомой, при этом соблюдая вежливый этикет.        Чем ей нравился Чени — что сам по себе молчалив и загадочен, что мысли у него в голове звучат очень тихо, практически незаметно, от чего Офелия не часто признавала его присутствие. Особенно, когда рядом находился Стинг, орущий что у себя в разуме, что наяву. Не признав сперва смысл вопроса, Ран все же поняла, к чему тот клонит и анализируя, оглянула бульвар. До дома ей и правда было далековато, тем более при такой скорости.        — Порядком, — согласно кивнула Офелия, не предполагая, что собирается с данной информацией делать Чени.        Когда он принялся расстегивать пуговицы на воротнике, та осознала, что затеял Роуг. Взмахнув полами ткани, Чени без лишних слов накинул ей на голову свой плащ, прикрывая от бьющих по макушке капель. Чени намок буквально за несколько мгновений, аккуратная укладка осела в объеме, по чертам сбегали ручейки, а он выглядел абсолютно размеренно и безынтересно. Изумившись благородству мага, Офелия хлопнула глазами, а он уверяюще кивнув, развернулся и поспешил дальше. Наблюдая за его отдалявшимся силуэтом терявшемся в водной завесе, Ран подумала лишь о том, что ее мокрый вид вызвал уж слишком много жалости. Либо же, Чени отличался куда более человечными качествами, позволяющими отдать последнюю верхнюю одежду нуждающемуся. Офелия решила сильно не рассуждать на этот счет, пожала сама себе плечами и непринужденно поковыляла к себе.

***

       Через пару дней, как только дождевые нападки прошли и вышедшее из-за туч яркое теплое солнце принялось осушать оставленные на асфальте лужи, Офелия выбралась обратно на улицы. Подойдя к все такой же оживленной гильдии «Саблезубого Тигра», Ран с какой-то обыденностью смотрела на встретившегося с ней в дверях Руфуса.        «Давно не видел леди Ран…»        Также, как и в прошлый раз приветливо, лукаво и изысканно улыбался Лор, довольствуясь повторной встречи, как если бы только и ждал появления девушки. Взгляд сам собой скосился на украдкой подобравшуюся Минерву, чьи губы велись уголками высоко вверх, она так и пестрела понятными намерениями понаблюдать и подслушать. Ран непреднамеренно стала главным объектом какого-то интригующего шоу для общественности, вероятно, не каждая девушка способна вылить на Эвклифа заряд нецензурных слов. Неудивительно, если для согильдийцев блондина считается нормой, когда его фанатки визжат от восторга, превознося его, как Бога. Куда более занимательно, что какая-то женщина даже не прониклась его величием и смотрит, как на абсурдное нечто.        Офелия сделала вид, что не замечает давящего на нее повышенного интереса, прикинувшись великой и слепой.        — К сожалению, Стинг немного занят в данный момент, — толком не услышав просьбы, сразу предупредил Руфус, подумав, что Ран необходим именно он, чтобы в очередной раз поцапаться.        «Изо всех сил страдает над документами…»        Ехидно пронесся дополнительный комментарий, заставивший Офелию украдкой бросить цепкий взор на одну из дверей второго этажа, где совершенно точно располагался кабинет Мастера, откуда и доносились многострадальные стоны. Внутри Ран разливалось злорадное ликование от догадок, что безответственный Стинг вынужден корпеть над кипой присланных бумаг, от которых, как главе гильдии, ему не отвертеться. Вспомнив, что значит слово «отсчет», Офелия чуть не расплылась в издевательской усмешке, довольствуясь мучениями Эвклифа, какие он был обязан познать. Не все же ему быть лидером лишь на словах, пусть докажет это долгим и упорным заседательным делом над объяснительными.        «Что это за херня…»        Матерился Стинг, стеня сквозь зубы, явно не от радости, голос у него звучал измотано и раздраженно, будто он был готов взорваться под гнетом писанины. Он был настолько погружен и занят этой пыткой, что не заметил прихода Офелии, чему та была счастлива, меньше придется терпеть его очередные подначки. Расправив плечи, Ран отрицательно качнула головой, слегка изумив Руфуса.        — Роуг Чени здесь? — спросила та, чем заставила удивленных Лора и Минерву переглянуться между собой.        «Это начало соперничества?»        Проскочила идентичная мысль в их сознании, на что Ран закатила глаза, предчувствуя начало недоразумения. Видимо, услышав свое имя, Роуг оторвался от просмотра квестов на доске и спокойно неспешно подошел к порогу, застав товарищей и Офелию, которой коротко кивнул в приветствии. Качнув головой в полном молчании, она под любопытные взоры передала ему пакет, что все это время держала в руке.        — Ты выручил меня, — сообщила с небольшой благодарностью Ран, отдавая его плащ.        — Без проблем, — кратко ответил Чени, забирая свое имущество.        «Чем это он ее выручил?»        Снова синхронно подумали Орландо и Руфус, с интересом вытягивая шеи, чтобы заглянуть внутрь пакета, но ничего не успели увидеть. Без надобности топтаться на месте, Офелия развернулась, поковыляв домой, ощущая облегчение, что расправилась с малым делом. Роуг не стал задерживаться, непринужденно пойдя обратно к доске, пока Минерва и Руфус крутились, поглядывая то на него, то на Ран, недоумевая на счет произошедшего.        — Это любовный треугольник? — поинтересовалась у согильдийца Орландо, засплетничав без зазрения совести.        — Скорее, причина ревности для нашего Мастера, — хитроумно усмехнулся Руфус, на что девушка, смекнув, лукаво растянула губы, предчувствуя занятное событие.        — Хочешь пойти к Стингу и порадовать его новостью о том, что наша Мисс пересеклась с Роугом? — схватывала налету задумку Лора та, одним видом ясно давая понять, что поддержит любую затею, лишь бы потешиться себе в удовольствие. Руфус лишь искушают подмигнул и без лишних слов двинулся к кабинету на втором этаже элегантной походкой. — Подожди, я хочу увидеть его ошарашенное лицо! — хихикала Минерва, поспевая следом, от чего Лор приглашающе махнул рукой той идти впереди.

***

       Впервые за все время Офелия не слышала в своей голове голос Стинга, — точнее, не разбирала того, что он вещал, — хотя тот стоял прямо перед ней, явно что-то скрывая у себя на уме. Кисло и недоуменно перекатив дымящуюся в зубах сигарету, Ран сомнительно вглядывалась в подозрительный голубой взор напротив. Хмурые брови Эвклифа скатились к переносице, он скуксил нос, держа скрещенные руки на груди и нервно стучал ногой по каменным плитам улицы, цепко рассматривая Офелию, будто пытался в ней что-то узреть. Настроение у него было препаршивое, как поняла та, застав его лицо без вечного идеального шлейфа. Она вопросительно изогнула бровь, пытаясь услышать хоть что-то вразумительное среди его размышлений, сталкиваясь либо с пустотой, либо с бессвязными обрывками, из которых с трудом составляла адекватную речь. Кажется, зря она пошла данным путем после похода на рынок, решив прошествовать краткой дорогой мимо гильдии. Поудобнее перехватив бумажный пакет в ладони, она с ощущением полного безумия блондина, проследила за его острым взором, метнувшемуся к поклаже.

       «Он с голодухи учуял мясо в пакете и теперь собирается обокрасть?»

       Рассуждала та, пытаясь найти хотя бы одно здравое объяснение его поведению и повышенному интересу к пакету, где покоились продукты.        «Ей мало мне трепать нервы?.. Почему она пришла к нему?.. У нее продукты. Хочет позвать его на ужин?.. Терроризировать его я точно не дам…»        Бесконтрольно проносились странные и необъяснимые думы у Стинга, ввергавшие Офелию в растерянность, подкидывая мысль, что из-за огромной бумажной работы свалившейся ему на голову, тот сошел с ума. Другого варианта Ран не представляла. Еще когда Эвклиф, как чокнутый выбежал из дверей здания и пыхтя перекрыл ей дорогу с ополоумевшим широким взглядом, стоило развернуться и как можно скорее покинуть территорию площади перед строением. А когда наружу украдкой выглянули еще и Руфус с Минервой, лукаво хихикая себе под нос, то вообще надо было попробовать сбежать. Скосив взгляд на выглядывающую из-за высоких и широких дверей парочку, сомнения Офелии лишь усилились.        «Сейчас явно что-то будет…»        Прочитала мысли Орландо та, окончательно запутавшись в происходящем бардаке. Решая не распинаться, Ран сделала шаг в сторону, стукнув тростью, намереваясь обойти Стинга, но тот, к ее недовольству, покачнулся в том же направлении, не позволяя покинуть его общество. Офелия передернула плечами в накатывающем раздражении. Второй раз Ран не стала предпринимать попытку обойти его, она не дура и прекрасно осознавала, что Стинг сбрендил.        — Что? — резко и, пока что, сдерживая злость, спросила та, смотря на него из-под лба, желая выяснить в чем проблема.        — Что ты затеяла? — скептично поинтересовался Эвклиф, щурясь еще сильнее и его загадочный вопрос не пролил света на недоразумение.        Тяжело выпустив воздух сквозь зубы, Офелия старалась не сорваться и успокоить себя, кропотливо наблюдая за блондином, который не собирался вываливать все прямо, будто она сама должна была понять, что он от нее хочет.        «Он не должен был повестись на нее…»        Успокаивал себя тщательными рассуждениями тот. Эта таинственность начинала бесить Ран.        — Кто он? — уточнила та, надавливая на блондина.        — Роуг, — дал четкий ответ Стинг, наседая сильнее, делая небольшой шаг навстречу, сокращая расстояние, требовательно возвышаясь над Офелией.        Та оторопела, непонимающе моргнув.        — При чем тут Чени? — не улавливала связи с упомянутым Роугом она.        Стинг нахмурился еще сильнее.        — Зачем он тебе? — вторил следующий расплывчатый вопрос Стинг, важно склоняясь ниже к ней, чтобы припугнуть своим внушающим широким видом, но та и не дернулась.        Офелию никто не смог бы напугать, ее решительные грозные серые глаза, отдающие металлическим холодом выдавали то, что она повидала много всего устрашающего в жизни, познав все и вся. Девушка была смелой за счет огромного опыта, она же бывший магический военный, служивший Совету с подросткового возраста. Было даже любопытно узнать, сколько всего и что именно могли повидать эти самые глаза, отвлекшие от главной цели. Эвклиф кропотливо всматривался в них, видя через суженные зрачки непробиваемую душу, закрытую не только черствостью, но и телепатическими колдовским блоком, в который залезть можно было только с дозволения хозяйки.        «Она… Убивала?»        — Вот тебя сейчас пиздец, как хочется убить, — проскрипела зубами Офелия, заводясь не на шутку, плечи ходили ходуном, а пальцы плотно сжимались на ручках пакета и изголовье трости, подавляя желание впиться в шею Стинга. — Что тебе надо, засранец?! — вскипела Ран, краснея пятнами от злости.        Отрезвившись от мимолетного наваждения вызванного из-за ее чертовски гипнотизирующих глаз, попав во власть которых было трудно отделаться, Эвклиф сморгнул задумчивость, снова скуксившись.        — Что тебе надо от Роуга? — противостоя ей, не заканчивал свой допрос тот.        — Нихера мне от него не надо! — рыкнула Офелия и оба пропустили момент, когда их лица замерли на расстоянии нескольких сантиметров, почти сталкивая лбами.        Дыхание от гнева у Ран было раскаленным, отдающим ароматом никотина, сигарета еще минутами ранее выпала у нее изо рта, затерявшись под ногами, что тоже осталось незамеченным. Запах табака был противен чуткому обонянию Стинга, Офелия будто специально была прожжена им насквозь, даже брось она курить, все равно будет пахнуть ментолом и крепостью, как большинство служащих.        — Ты приходила к нему, — упорно стоял на своем Эвклиф, думая, что Ран хочет довести и Роуга до ручки точно также, как и его, припоминая недавнее ее появление в гильдии.        Беспокоясь за ментальное здоровье лучшего друга, блондин ни за что не обрек бы его на сосуществование с Офелией рядом, по себе зная, как она умеет выводить из равновесия за считанные секунды, а такой участи даже конченному ублюдку не пожелаешь. То, как умело Ран компостировала мозги другим, подкидывали раздумья, как ее не назначили ответственной за допрос преступников, у той были все шансы выпытать у них все, что угодно. В тоже время, Стинг предполагал, что Офелия делала и такое, с ее магией устроить опрос виновным и выудить требуемую информацию не составило бы особого труда. Девушка и правда повидала множество мразей на своем веку, которых приходилось заставлять выкладывать все, что знали, обычно она применяла контроль разума, чтобы получать желаемое быстрым способом.        — Чтобы передать его плащ! — рявкнула Офелия, поясняя причины встречи с Чени.        Поразившись, Эвклиф еще раз моргнул, стараясь уложить сказанное в голове, недоумевая, как одежда Роуга оказалась у нее.        — Что у тебя делал его плащ? — приспустив накал страстей, серьезно спросил блондин, ощущая, как в груди что-то скрутилось и дышать стало чуть труднее.        — Не твое дело! — вскипела та на повышенных тонах, от чего ее тон зазвенел в воздухе, четко и пугающе долетев до слушателей со стороны, Руфус и Минерва опешив, дернулись, ощутив этот низкий пробирающий и яростный тон.        В ушах у Стинга затрезвонило, оглушив и он отдернул назад голову, скривившись.        «Больная…»        — Это ты — больной! На всю голову ебнулся! — продолжила вскрикивать Офелия, задыхаясь в негодовании, потеряв все терпение и силы сдерживаться. — Что за ревность у тебя в жопе заиграла?! — вскичилась девушка, заявив первое пришедшее на ум, эмоционально всплескивая руками, ошарашивая Эвклифа.        Он замешкался, встав в исступление, заторможенно глядя на разъяренную Ран, перерабатывая ее фразу и почему-то действительно глубоко задумался, проглотив язык. Все предыдущие огненные и колкие чувства сникли, Стинг оцепенел, смотря на нее неморгающим взором, как на призрака. Сердце среди ребер пропустило удар, застав его врасплох, погружая в мыслительный процесс.        «Какая ревность?..»        Выпал парень, озадачиваясь.        — Любовная видимо! — не остановилась Офелия, шипя почем зря, лицезрея, как глаза Стинга неожиданно расширились при этом упоминании. — Без понятия, что у тебя там за сладкий роман с Чени, но мне искренне жаль, что ты у него такой ебанутый! — фыркнула Офелия, подумав не о том и рот Эвклифа шокировано раскрылся, грозясь уронить ему челюсть на землю.        Глаза полезли на лоб, общее заблуждение перешло всякие границы, предписав ему образ гея и связав сексуальными отношениями с лучшим другом. К такому разрыву шаблонов Стинг был не готов, такой поворот событий было трудно предположить на начальном этапе ужасно проходящей беседы, он подавился воздухом, вставшим поперек горла и сипло надрывно кашлянул. По блондину, конечно, фанатели не только женщины, бывало и такое, что к нему вились еще и мужчины, от чего он выпадал в осадок, избегая недоразумений, чтобы не причислили к… Понятно чему. На этом фоне товарищи могли беззлобно потешаться над Эвклифом за его популярность и манящее окружающих смазливое личико, занимавшее место в каждом выпуске «Волшебника», не зря он вот уже столько лет входит в десятку самых завидных женихов королевства. И вот его — самого Стинга Эвклифа! — Мастера «Саблезубого Тигра» и одного из сильнейших волшебников так безжалостно оклеветала какая-то стервозная, сумасшедшая женщина-телепат, перевернувшая привычное беспечное течение его жизни с ног на голову! Возникла из ниоткуда, живет на соседней улице, — из дворца изначально прислали ему данные о ней, еще до знакомства, ради присмотра за темной магичкой, поэтому он был в курсе, в каком доме ее поселили, не удивительно, что так близко к гильдии, — часто проходит мимо «Саблезуба» и постоянно, — постоянно! — треплет ему нервы своим чтением мыслей, обвиняя в лицемерии. Где это вообще видано, чтобы Стинга так унижали на постоянной основе, подрывая его созданный авторитет? Презирала и порицала какая-то безумная женщина, обиженная на весь мир!        Лицо Эвклифа вспыхнуло стыдливой и злой румяной, покрыв даже уши, которые горели идиентично быстро бьющемуся от бешенства сердцу, кровь раскалилась до температуры магмы, подрывая его самоконтроль. Плечи насупились, вздернулись, он сжался, вытянувшись, отвоевывая свою гордость, прожигая Офелию бунтующим враждебным взором. Аура вокруг него скопилась колебаниями, в сознании без разбора вились яростные мысли, выплескивающие все, что он о ней думал, сжимая челюсть до сводящего зуда. Никто и никогда не выводил Эвклифа из себя настолько, что хотелось задушить на месте и плевать на бродивших вокруг свидетелей. Офелия ему мешалась, путаясь под ногами, вызывая лишь отвращение и не выходила из головы, стоило кому-то хоть раз заикнуться о ней, блондин сразу принимался костерить ее почем зря. Его сокровенные тайны теряли свою скрытность из-за нее, а поведение в присутствии Ран делало из него неразумного мальчишку, каким его считала Офелия, красноречиво смотря тем самым сухим, невпечатленным и осуждающим взглядом.

       «Ненавижу!»

       Синхронно подумали, нет, практически прокричали в сознании друг друга они, прекрасно услышав тот мотив, в который слились их голоса, производя шокирующий унисон и обоих, как отдернуло током. Слияние таких запальчивых, горячих и ожесточенных мыслей вызвали короткое замыкание, ударившее в виски болезненным электрическим разрядом, передернувший все тело до самого основания, на секунду парализовав нервную систему. Перед глазами вспыхнули искры, в рассудке взорвался фейерверк, раскалив давление в черепной коробке, награждая нестерпимой головной болью. В височной доле пульсировало, сердца от испуга, неожиданности и странных мученических ощущений забарабанили по ребрам отбойным молотком, голова закружилась, от чего окружение расплылось акварельными размазанными пестрыми красками, впившиеся кислотностью в зрачки. От ментального столкновения, оба страдальчески прошипели звонким стоном, практически вскрикнув, колени предательски дрогнули, потеряв опору, выбив из реальности. Легкие сдавило секундной потерей кислорода, ребра сжались, внутри, будто произошел целый взрыв, приведя в смятение, заставив забыть о конфликте.        Сцепив зубы в мученическом оскале, Стинг приложил похолодевшую ладонь ко лбу, стараясь успокоить пульсацию, вонзавшуюся в мозг иглами, поражаясь, как стремительно упала температура тела. Опасно покачнувшись, будучи куда крепче физически, чем Ран, он устоял, быстро подобрав ноги и слегка согнулся пополам, вцепившись бесконтрольно дрожащими пальцами в ткань безрукавки, где буйствовало сердце.        «Блять…»        Лихорадочно подумал он, от чего неприятные ощущения снова впились в него, давая понять, что мысленно рассуждать в такой момент сродни самоубийству. Из ладони Офелии отрезвляюще стукнув о плиты, выпала трость, заставляя поднять косой взор на нее, Эвклиф изумленно дернул бровью. Девушка была явно куда уязвимей и слабее, ей, как носительнице телепатии, досталось в двойном размере, она истерично схватилась за голову лихо закачавшись на неустойчивых ногах. Мышцы продрогли в онемении, ее выражение исказилось в разрывающей надвое боли, в уголках глаз рефлекторно скопились слезы, брызнувшие с коротких ресниц. Из носа медленно и вязко стекла тонкая струя алой крови, сознание дало сбои и подвело ее, потеряв рассудок, платиновый взор подделся туманной, дезориентированной дымкой. Веки плавно мазнули друг о друга, Офелия судорожно заморгала, ее кости, будто скрутило в судороге, конечности ломило и глаза на мгновение закатились, она потеряла равновесие, накренившись в бок. Ран ослаблено предавалась падению и Стинг, опомнившись, молниеносно среагировав, инстинктивно подставил руки.        Ловко словив хрупкую фигуру, полностью опершуюся на него, Офелия оказалась у него в ладонях, что обожглись о пышущую жаром кожу и Эвклиф поудобнее перехватил ее за талию, прижав к своей вздымающейся груди. Надрывное горячее дыхание вырывалось у нее сквозь сухие губы, девушка отчаянно находилась в сознании, но была полностью оглушенной, покорно примыкая к блондину. Ее яростный ритм сердца отдавался в него, бюст подпрыгивал в нервной ловли кислорода, Стинг, пытаясь прийти в себя, наблюдал за податливой Офелией, сглатывая ком в горле. Головная боль начинала неспешно отпускать его, давая взглянуть на произошедшее более адекватно, в отличии от Ран, что была не в состоянии тут же оправиться, от чего Эвклифа проняло беспокойством. Всегда отрешенная Офелия была непривычно слаба и как бы она не была ему неприятна, человеческая жалость брала свое, особенно, когда вечно огрызающая девушка была такой. Стинг не понимал, что случилось, но, вероятно, из-за накала страстей и давления, ее способность вышла из-под контроля, чувство ненависти отрекошетило в обоих.        — Миледи! — призывно вскричал блондин, обернувшись через плечо на оторопевшую и дрогнувшую Минерву неподалеку.        Его взволнованный тон заставил ее ошарашенно подпрыгнуть, давая понять, что что-то пошло не так, предчувствие и женская интуиция, а также процесс слежки за странной ситуацией, вынудили приспустить задор. Орландо тут же сорвалась с места, поспешно подлетев к ним, спохватившись и осеклась, узрев, в каком неутешительном положении находится Офелия. Следом за Минервой поспешил и Руфус, вскинув брови в удивлении.        — Держи ее, — низко проронил Стинг, обращаясь к Орландо, которая тут же, отмерев, подобрала Ран, перетягивая на себя, позволяя Эвклифу перевести дыхание и насильно запихнуть в себя сознательность для решительных действий.        Лор подпер блондина за плечо, не давая позорно упасть и настроиться на нужный лад. Как только землетрясение в голове утихло, Стинг изучающе скользнул взором по Офелии, вяло и неосознанно подтирающей тыльной стороной запястья кровь под носом.        — Придурок… — тихо, на выдохе донеслось от Офелии, медленно приходящей в чувства, покорно располагаясь на груди Минервы. Заслышав ее вымотанный тон, все замолчали, устремив взгляд на нее. Уже не испытывая былой злости, Стинг бессильно смотрел на Ран, впервые за все их столкновения подсознательно беря вину за ситуацию на себя, его укололо совестью. Он не понимал, что делать, просто стоя напротив нее, будто пацан, что самолично испортил привычное течение жизни, разрушая границы. — Придурок, Стинг Эвклиф…

***

       Избегать друг друга после синхронизации мыслей казалось самым верным решением. Какое-то время ни Стинг, ни Офелия не стремились снова столкнуться где бы то ни было, а как кто-то кого-то замечал в толпе, то сразу же поворачивали в другом направлении. Им нужно было время, чтобы переварить факт взаимной ненависти, поставивший в их знакомстве точку. Развивать нынешнее положение или менять его никто не стремился, они осознанно всячески отмахивались друг от друга, дабы подобного не повторилось.        И впервые за несколько дней после инцидента и затишья, судьба снова столкнула Офелию и Стинга в одно время и в одном месте, вернее, в тот самом месте, где до этого и произошел конфликт. Прямо перед гильдией в разгар дня, навевая не лучшие воспоминания.        Только Ран желала посетовать на случайные стечения обстоятельств, от души обматерив мироздание, как ворчание само собой испарилось, в виду открывшей картины и та осеклась, изучающе осматриваясь. Рядом с Эвклифом находились Роуг и Минерва, которых в дверях встречали Руфус и Юкина Агрия, недоуменно и с тихим смехом оглядывая своего Мастера. Блондин был с головы до ног покрыт какой-то странной сиреневой субстанцией, о чьем инородном происхождении знать было не обязательно и не особо хотелось. Весь липкий, раздосадованный и злой Стинг не переставая фыркал, взмахивая руками в попытках скинуть с себя эту липкую дрянь.        — Твою мать… — раздраженно, шипя сквозь зубы причитал Эвклиф, улавливая смешки под боком от Орландо, косившейся на его примечательный испачканный вид.        Локоны слиплись в сосульки, между бровей залегла негодующая мрачная мимическая морщина, губы кривились в отвращении, было заметно, что блондин не рад стоять излитый в непонятно чем, что вырвалось фонтаном из уничтоженного им монстра. То ли это была кровь, то ли какие-то железы, но Ран не придавала этому значения, кратко и злорадно хмыкнув, вальяжно прикусив зубами сигарету, представляя, какие гадостные, едкие и гневные мысли витают в сознании такого «идеального» парня. У клейкой массы также был необычный сладковато острый тонкий аромат, вокруг Стинга витала странная вонь, от которой товарищи предпочитали отшатываться назад, никому не желалось измазаться точно также.        Закатив глаза, Офелия собиралась проигнорировать Стинга и направиться дальше и стоило ей сделать еще несколько шагов, как она озадаченно замерла, непонимающе нахмурившись. В первую минуту Ран считала, что ей показалось, атмосфера выглядела совершенно по другому, не так, как обычно. Привычной болтовни голосом Эвклифа в голове не присутствовало, хотя тот стоял в нескольких метрах от нее, не обращая внимание на присутствие, занятый своими недомолвками. Уж блондина можно было услышать даже на расстоянии в километр, настолько сильны были его мысли, от которых Офелия не могла деться, каждый раз выходя из душевного равновесия. Сморгнув и покачав головой, Ран отмахнулась от непривычного наваждения, создавшего прореху и пустоту, ведь шум всегда сопровождал ее везде, куда бы та не ступила, если поблизости находились люди. Но ничего не поменялось, в рассудке по прежнему ничего не прояснилось, от чего Офелия подозрительно скосилась на Стинга, бесящегося у порога.        «Я говорил ему не лезть…»        Сетующе вздыхал про себя Роуг, спокойно наблюдая за вздыбленностью друга с видом мудрого и расчетливого звена в их дуэте.        «Это было очень забавное зрелище…»        Все также упивалась забавой Минерва, вспоминая о той битве, в какой Стингу не повезло окатиться бьющим гейзером желез монстра.        «Как у него нос еще от этого аромата не отвалился…»        Поражался с легкой улыбкой Руфус, стараясь соблюдать дистанцию, чтобы запах не перекинулся и не впитался в его одежду.        «Не повезло же…»        Сострадательно лепетала Юкина, прикладывая ладошку к щеке и с мягкой, успокаивающей улыбкой на устах, старалась усмирить Эвклифа снисходительными заверениями, которые не помогали.        Несколько посторонних дум и… Все. Никаких криков, от которых звенело в мозгу и ушах, отдавая в виски, никакой грубой матерщины, разбивающий «милый» образ Стинга. Ничего, абсолютно ничего. Офелия его просто не слышала, встав в откровенный ступор, находя лишь два варианта: либо она настолько помешалась на ссорах с Эвклифом и ее сознание переклинило, что было сомнительно, так как она самолично контролировала свою магию, либо блондин отупел окончательно и разучился думать. Ран стояла, пытаясь понять, что произошло, неосознанно пялясь на Стинга, будто в первых раз увидела, высоко задрав брови.        Тот, уличив ее краем глаза, наконец, соизволил заметить и кисло оглянулся, сразу замолчав, неприятно поджав губы. Настойчиво пилив ее красноречивым взором, привлекая внимание и остальных, он безмолвствовал, безусловно что-то посылая ей ментальным путем, Ран была уверена в этом, но ничего не слышала. Впервые на памяти, она не слышала человека, что ввело ее в заторможенность и смятение.        Офелия нахмурилась, сощурилась, кропотливей примыкая взглядом к Стингу, погружаясь в свои думы. Не могло быть такого, чтобы этот засранец вдруг потерял с ней контакт, ведь всех она прекрасно слышала, а его — нет. От упорного и гипнотизирующего взора девушки, Эвклиф озадаченно скуксился, склонив голову на бок. Парочка переглядывалась долго, очень долго, что ситуация начала затягиваться, другие маги предпочитали хранить молчание, ожидая развязки. Неожиданно Стинг кивнул, без слов опрашивая, в чем дело. Офелия кивнула в ответ, спрашивая тоже самое. Эвклиф снова качнул головой, как идиот, а Ран в ответ расширила глаза, полагая, что он, все же идиот лишившийся рассудка. Со стороны эта сцена напоминала общение глухой с немым. Глупо и часто захлопав ресницами, Офелия на проверку, не кажется ли все сном, осмотрелась вокруг, почувствовав тепло дня и легкий ветер. Для верности было бы неплохо ударить Стинга, чтобы удостовериться о присутствие болевых ощущений. Не себя же ей бить, куда лучше треснуть его.        — Совсем с ума сошла? — донеслось от Эвклифа, нарушившего первым долгий застой тишины, разбавляемый лишь шумом уличного оживления.        Витающая в облаках Офелия выглядела донельзя потерянной, как казалось ему. Это ли не повод озаботиться ее психическим состояние тогда?        — Тот же вопрос и к тебе, — недоумевающе потерла лоб она, загадочно ответив на его вопрос, какой блондин принял за очередное оскорбление, успев серьезно скрестить руки на груди, чтобы дать ей достойный отпор, но не успел. — Не слышу… — шепотом в глубокой задумчивости проронила Офелия, вызвав удивление Стинга.        Он сразу понял, о чем шла речь, также поразившись стечению обстоятельств и специально усиленно подумал, чтобы проверить. Упорно смотря в вопросительные глаза Офелии, Стинг думал обо всем подряд, сам путаясь в своих рассуждениях. Под ребра укололо предчувствие, что Эвклиф ее отчаянно материт изо всех сил. Но Ран лицезрела лишь то, как он пырит глаза, словно умалишенный, дозываясь до нее.        — Оглохла? — кратко поинтересовался Стинг, чувствую, как неимение ответной реакции его то ли радует, то ли удручает, то ли еще что-то, так сразу было трудно осознать.        И тут на лице Офелии растеклась осчастливленная, светящаяся улыбка, да такая, что аудитория повисла в удивлении, не помня, чтобы она так когда-нибудь сияла праведным наслаждением. Все ее лицевые бренные морщины разгладились, черты приобрели краски, бледная кожа, словно засветилась в лучах солнца и Эвклиф ошарашенно кашлянул, подавившись воздухом.        — Нихера не слышу! — обрадовалась Ран, почти запрыгав на месте, считая, что Эвклиф тронулся умом и потерял его или в системе мироздания, а может и в ее магии произошел конкретный сбой, от чего ментальная связь между ними полностью исчезла. Но это значило, что, — черт возьми! — никакой Стинг не орет у нее в рассудке. Это ли не праздник?! Не сдержав восхищенного порыва, она подскочила на хромых ногах и даже примирительно стукнула его по плечу, от чего блондин изогнул бровь. — Лучший день в моей безнадежной жизни! — пролепетала прямо ему в лицо девушка, улыбнулась всем присутствующим и обойдя их, потопала домой, блаженно напевая какую-то мелодию.        Стинг так и провожал ее изумленным взором, пока до него не дошло, что теперь он был свободен от влияния колдовства Офелии и впечатлено встрепенулся.        — Да! — шибко разошедшись в радости, произнес он, также запальчиво растянув уста уголками вверх, ощущая целую феерию восторга.        Идентично ей, окрыленный Эвклиф, уже позабыв о том, что был полностью покрыт слизью, вошел в гильдию с видом победителя, высоко задрав голову, вызвав общественное недоумение у собравшихся внутри. Товарищи наблюдали за ними, как за парочкой сумасшедших и лишь Минерва удрученно вздохнула, растеряв все хорошее настроение, сникнувшее стремительней некуда.        — Черт, а это было так весело… — неудовлетворенно буркнула она, понурив голову и жестко прошествовала внутрь здания, надеясь, что это еще не конец ее слежки за этими двумя.

***

       Офелии хотелось расплакаться и в отчаянии забиться головой о стену, как только на следующее утро, повстречав направляющегося к гильдии Стинга, — уже умытого, довольного и бодрого, — она услышала ряд привычного ворчания. Любые надежды на то, что она прекратит ментально пересекаться с Эвклифом мыслями, канули в небытие, словно издохли, как хороший сон. Ран не сдерживаясь, схватилась за голову и мученически застонала в голос.        «Совсем крыша полетела…»        — Сейчас ты полетишь! — негодующе рявкнула та, застав Стинга врасплох и удивление, что она снова смогла распознать то, что витало в его сознании.        Фыркнув, будто обиженная вздыбленная кошка, Офелия насупилась и ускорила кривой шаг, чтобы как можно скорее отдалиться от него и заглушить в своей голове.        «У нее ежемесячные женские перепады настроения?»        Хлопал глазами Эвклиф, улавливая еще больше раздраженного ворчания, чем прежде, а затем и сам тяжело вздохнул, пав под гнетом сущей подставы. Они снова пришли к тому, от чего, казалось, отдалились и существование вернулось на круги своя. Как выяснилось позже, сальные железы убитого блондином монстра блокировали к нему любое применение какой-либо магии, именно поэтому в тот день Офелия оказалась отрезана от разума Стинга. Из всех ликовала возвращению былой обстановки лишь Минерва, давая Руфусу пять.