Скрытые мысли

       «Вот, где она прохлаждается…»        Отдалось недовольное и ворчащее эхо в голове знакомым хрипловатым и сухим сетующим тоном, заставившим оторваться от собственных пустых размышлений о стоявшей плохой погоде.        Услышав приближающийся строй ровных и сдержанных шагов, распространяющих строгий стук каблуков мужских туфель по пустому пространству в коридоре, черноволосая даже не удостоила идущего к ней взглядом. Тухлый взор оттенка серого металла был, как и прежде, направлен в сторону открывавшегося зеленого пейзажа с веранды. Окружавшие высокое здание Магического Совета зеленые поля с вкраплением лесных массивов около горизонта привлекали куда больше занятости бессмысленным время препровождением, чем серьезно подходящий Лахар. С высоты башни веяло приятной прохладой, но в пролетающих порывах ветра чувствовалась колкая не погодная атмосфера, заполненная еле уловимыми кожей электрическими разрядами приближавшейся грозы. Серое, местами заполненное свинцовыми тучами небо, предвещало скорые нападки сильных осадков, от витавшей в воздухе обстановки кончики неровно подстриженных волос по плечи закручивались, повышенная влажность всегда плохо влияла на состояние неказистой прически.        Удерживая и покручивая в длинных пальцах сигарету, через бледные тонкие губы вырвалась струя сизого никотинового дыма. Взгляд все также скучающе следил за ухудшением погоды, как за единственным доступным развлечением в данном месте.        «Сколько раз ей еще сказать, чтобы не курила на территории башни?»        Снова пронесся сварливый тон в сознании, вызывая смешок у одетой в магическую мантию девушки, часто нарушающей запрет на курение, как и многие другие строгие правила Совета, за что Лахар постоянно гундел негодованием не только в открытую, но и мысленно.        — Офелия, — позвал ее новоприбывший, сурово остановившийся рядом, призывая обернуться к себе сию минуту и вытянуться по стойке смирно перед старшим по званию, отдав честь, принеся на блюдечке запоздалый рапорт последнего задания.        Названная даже не шелохнулась под давлением хмурого Лахара, говорившего одним взглядом, что терпение у него не резиновое и поблажки когда-нибудь закончатся. Глаза мужчины также неприязненно метнулись к табаку, которым Офелия Ран снова непринужденно затянулась.        «Ни стыда, ни совести…»        Язык Лахара неудовлетворительно цокнул, давая понять, что больше испытывать судьбу не стоит, иначе он выдаст целый ряд тирад, вызывавших головную боль. Отпрянув локтями от перил, Офелия тяжело вздохнула, выпрямляясь и расправила затекшие плечи, неспешно оборачиваясь к вставшему над душой старшему. Одарив его спокойным вялым взором, Лахар внимательно оглядел ее с ног до головы, выявляя явные нарушения в форме и измотанный внешний вид. И без того не укладывающиеся волосы, топорщились во все стороны куда неаккуратней обычного, кожа при естественном освещении казалась еще бледнее, под глазами пролегали выраженные синяки от недосыпа, плащ местами измят в складках, высокие военные сапоги зашнурованы невпопад и перемазаны в грязи. Изысканным членом Совета невыспавшуюся Офелию было не назвать, как, в прочим, и вежливой, ее характер был порядком сухим, никакого энтузиазма, приветливости или банальной заинтересованности в происходящем.        Ран со своим вялым повседневным поведением не тянула на первоклассного командира отряда разведки, скорее, на амебу или глуповатого новобранца, который еще не познал дисциплины. А ведь за столько лет службы, Офелия достигла высокой должности и заимела множество медалей за свою работу, чем удивляла даже Консулов, наслышанных о необычной девушке. Необычной в плане посредственного существования, переходящего в бренное, какое она несла за собой, как только входила в кабинеты, мерно зевая и таща кипу бумаг с кривым отчетом. Окружающие на естественном уровне ощущали спертость воздуха в такие минуты. Вернее, чувствовалась исходящая от нее волнами усталость и безнадега. Такую бы уволить взашей, но были свои причины, по которым никто никогда не препятствовал ей и не начинал разбор полетов, все равно бессмысленно. В голове наверняка ничего путного не отложится, взгляд, как у мертвой рыбы не поменяется, рапорты не станут лучше, а присутствие не перестанет вгонять каждого в тоску.        За красивым именем, как у какой-то сказочной принцессы прятался совершенно противоположный представлениям общественности человек.        «Десять лет прошло с ее прихода в Совет, а дисциплины никакой…»        Нервно причитал Лахар, поражаясь простейшему состоянию ее души, которая пожелала почесать затылок среди спутанных прядей и не париться с насущным. Лахар фыркнул.        — Где отчет о задании? — сразу перешел к делу мужчина, нетерпеливо и глухо топая ногой, гордо скрестив руки на груди и проницательно сощурился, ожидая четкого ответа.        Потерев смыкающиеся от усталости глаза, Офелия отвела взгляд в сторону, ощущая неявное давление Лахара, а натянутость в мышцах. Не успела толком вернуться с разведки и мирно покурить, как с нее немедля затребовали стопку бумаг, в каких Ран тонула среди других гор документов и лишь мученически стонала в голос, упираясь лбом в деревянную поверхность. Переложить ответственность было не на кого, заместитель от нее сбежал еще в прошлом месяце, уволившись по причине собственной свадьбы, оставив Офелию один на один со всеми рапортами, какие она заполняла с горем пополам.        — Твое недовольство слышно за километр, — недовольно потерла пульсирующие виски Ран, слыша в голове нескончаемый поток ворчания, вгоняющий ее в депрессию и желание спрыгнуть с балкона навстречу земле, закончив страдания. — Удивлена твоей правильности, ни разу не проматерился за столько лет, — переводила тему не на то девушка, хрустя шеей, стараясь не так сильно углубляться в чужие мысли.        «А с твоим поведением очень хочется это сделать…»        Донесся ответ от Лахара, чьи губы не шевелились, но его тембр прекрасно звучал в сознании, что он делал специально, чтобы доставить еще больший дискомфорт.        — Будет тебе отчет к обеду, — отмахнулась Офелия, желая отсрочить неизбежное, поворачиваясь обратно к перилам, чтобы докурить и настроиться на рассиживание на стуле среди гор бумажной волокиты.        — Уже обед, — напомнил о времени на часах, за которым не следила Ран тот, намекая, что все сроки и так прогорели, от чего он хмурился еще сильнее.        — Тогда к ужину, — попыталась выкрутиться та, потирая лоб.        — Ты до ужина не досиживаешь и уходишь в казармы! — запричитал Лахар и Офелия закатила глаза, удрученно слушая наперебой запал негодования.        Сколько лет она была знакома с Лахаром, а его строгая хватка не менялась, но что не говори, а он часто ее выручал, от чего их связывали доверительные отношения. Поступать на службу в Совет являлось не лучшим выбором профессии в магическом мире, только другого варианта не было. Либо так, либо тюрьма за собственные темные способности, какими их считали Консулы. Никто не любил магов обладающих необычными силами, особенно, когда те могли как принести благо, так и тьму миру.        Чтение мыслей — являлось подобной магией, ведь никто не хотел бы, чтобы его самые потаенные секреты были кем-то узнаны. Офелия же еще обладала способностью к контролю разума, поэтому в шестнадцать, когда ее с потрохами сдали местные жители поселения рыцарям, она и получила незавидную себе судьбу. Ее за глаза называли ведьмой, но данное прозвище точно не вязалось с ее истинной личностью измотанной от чужих мыслей девушки. На постоянной основе слышать голос сердца окружавших людей являлось изматывающим, Офелия давно уже не понимала, где начинаются ее думы и заканчиваются рассуждения других, что вгоняло в тоску. Ни минуты покоя, чтобы побыть наедине с собой в обществе, если только не уйти в какую-нибудь глушь без единой живой души.        Вдоволь наслушавшись Лахара, замолчавшего после нагоняя, она снова тяжело вздохнула и выкинула дотлевшую сигарету вниз с балкона.        — Не мусори! — прикрикнул на нее мужчина, пока та безмолвно следила за падением фильтра от папиросы, что исчез где-то в траве.        — Ну не взорвемся же мы от того, что я не приготовила рапорт и выкинула сигарету, — хмыкнула Офелия, потягиваясь, пока Лахар грозно наблюдал за ней. Ее ладонь поддерживающе потрепала мужчину по плечу, от которого чувствовалась жесткая аура. — Сделаю, Лахар, а ты иди, чая с ромашкой попей и успокойся, — напоследок произнесла та, пытаясь поддеть его, на что он свел брови ниже, глядя на ее кривую улыбку.        «Невыносимая женщина…»        Это были последние мысли Лахара, которые она услышала в своей жизни.

***

       Скорбь неприятными когтями скоблила по легким, делая привкус табака более горчащим, чем тот был на самом деле. Голова до сих пор болела после ранения, как, в целом, и тело с душой. Офелия плохо чувствовала перебитую загипсованную левую ногу, заштопанный шрам на щеке от отскочившего осколка пульсировал, она обреченно и тускло смотрела на возвышающееся строение «Лика», выросшего посреди города. Сердце ныло и рвалось на клочья лишь в первые дни, когда та узнала, что из-за подрыва башни Совета Лахар погиб, теперь же девушка медленно смирялась со всеми навалившимися на королевство бедами. Старого товарища уже не вернуть, Офелия отнеслась к этому факту смиренно, сетуя лишь на то, что последний их разговор снова был об отчетах. Они ведь за столько лет ни разу не выпили вместе, чтобы спокойно поговорить по душам, хотя, Ран была в курсе того, что лежало на сердце мужчины.        Кошмар что принес за собой «Тартар» поглощал человеческие умы, вызывая панические крики отовсюду, от чего рассудок Ран рвался на куски из-за потока хлынувших мыслей.        «Это конец!»        «Спасите нас!»        «Я не хочу умирать!»        Неистово кричали души снующих повсюду людей, истошно носящихся по пространству покалеченного города в попытках скрыться от вездесущих поднебесных колон, что должны были с минуту на минуту лишить магии все и вся. А лишение магии этот мир сродни апокалипсису, ведь волшебный эфир наполнял собой все вокруг, им дышал каждый человек и вещь. Перебой голосов отдающих по ушной раковине и в мозгу создавали целую кашу мракобесной беды, обрушившейся на голову Офелии. Сколь бы не были отвратительны данные обстоятельства с вездесущим чтением мыслей, от которых лопались капилляры в глазу от перенапряжения, наливая белок болезненной краснотой, но она стойко справлялась с этим. Вернее, Ран совершенно ничего не предпринимала, стоя на месте около спуска каменной лестницы на нижний ярус улицы, уныло наблюдая за разрастающейся истерией.        Офелия уже не хотела сражаться, у нее не было желания этого делать и не было возможностей с переломанной ногой и костылями под мышками, она никогда не рвалась делать сверх меры своих способностей. Офелия всего лишь тайный агент из разведки, чьей основной работой была слежка, выуживание информации и докладывание ее вышестоящим лицам. Драться она умела, но не так, как специальные защитные подразделения или волшебники из известных гильдий, самооборона да и только, если вдруг не повезет загреметь в засаду врагов. Ни кисейная барышня, ни аристократка, ни женственная, ни боец, ни сильный маг, а просто человек, который знает все о человеческих душах и их скрытых мотивах или чувствах. Управление чужим сознанием, как секретный козырь борьбы против неприятелей, Ран применяла редко, не в ее принципах крутить народом вокруг собственного пальца.        В любом случае, у Офелии не было рядом того, с кем она могла бы противостоять махинам или хотя бы что-то усердно придумать на счет их уничтожений, Лахар — в могиле. Девушке неимоверно повезло, что в момент взрыва той приспичило втихомолку выйти за пределы здания, чтобы оградить себя среди листвы близ растущих деревьев тишиной, где чужие думы ее бы не достали. Ее завалило обломками каменного строения, откуда через сутки вытащили в беспамятстве и раненую прибывшие волшебники. Все, кто находился внутри — погибли незавидной смертью, Офелия простилась с ними на братской могиле несколько дней назад, последний раз отдав честь, как подобает верному солдату. С должности командира подразделения разведки Ран вычеркнули из списка, оставив за ее именем громкое звание, награды и прочее, что кануло в забытье прошлого. Левую ногу буквально расщепило в кости, даже если та срастется, то Офелия никогда уже не сможет ходить, как прежде, только с тростью. Теперь она калека, темная магичка, безнадежно наблюдающая со стороны за концом света.        Прикладываясь губами к откупоренной бутылке пряной крепкой выпивки, Офелия сделала глоток, опаливший горло горечью, ощущая после нее расслабляющий эффект, помогающий в пьянстве примириться с судьбой. Пусть волшебники со всего континента сейчас активно сражались за светлое будущее королевства, давая отпор грязному замыслу «Тартара», но Ран смотрела на все довольно сухо. Умрет она или выживет — уже не так важно, у Офелии не так много амбиций и энтузиазма, чтобы прорезать назло злому року себе путь вперед. Ей хочется мирного спокойствия и ничего более.        Небо над головой окрашивалось в темные оттенки отчаяния, тучи нависали плотным черным свинцом, сквозь которые изо всех сил пыталось прорваться красное закатное солнце. Вспышки алого размазывались грязными пятнами, атмосферное давление будто падало, не позволяя дышать полной грудью, в легких оседала пыль и затхлость. Порывы ветра были не сбалансированы, то начинали сметать теплыми потоками песок с дороги, поднимая его в воздух, от чего тот хрустел на зубах, то затихал, нагоняя духоту. От неоднозначности погоды, куда вмешивались аномалия извне, было жарковато, на коже скапливался липкий пот, ткань посеревшей некогда белой рубашки прилегала к спине. Из-за теплового фронта воротник был распахнут на несколько пуговиц, Офелии было далеко все равно, что таким образом открывалось широкое декольте на ее грудь, что блестела от естественной влаги. В этот раз хотелось. чтобы с небес обрушился освежающий ливень и прибил собой все тяготы и бесовщину.        Зачесав пальцами слегка жесткие и тяжелые волосы назад, Ран снова приложилась к бутылке, стоя напротив столба «Лика» неподалеку, что внушал окружающим первобытный страх. Земля под ногами внезапно сотряслась от толчка, выбивая из колеи, изменение ландшафта из-за примененного оружия шло к конечной стадии. На полусломанных ногах было трудно устоять, послышались вскрики и скрежет каменного плаца, из ладони выпала выпивка, что звонко разбилась на осколки, окропляя остатками жидкости плиты, а Ран вцепилась руками в костыли, чтобы не упасть. Когда землетрясение утихло и спектр эмоций местных жителей паникой подсказал им разбегаться во все стороны, стало заметно тише в рассудке, Офелия негодующе и печально посмотрела на разбитую бутыль под ногами. Тяжелый вздох вырвался из груди.        — И не бухнешь перед смертью, — неутешительно хмыкнула Ран, отмахиваясь от неудавшейся попытки напиться, если это станет ее последним днем жизни.

       «Нужно убираться отсюда…»

       Подумала про себя девушка четче различив собственный голос разума в возникшем безмолвии, пока народ передвигался все дальше от столбов.        Оценочно подняв взор на крутую и длинную лестницу, Офелия повторно вздохнула, закатывая глаза. Назад идти было бессмысленно, она бы вернулась на самый пик возвышения небольшого склона, с которого и так еле сошла, подниматься было бы куда сложнее в ее положении. Никого вокруг не находилось, живые души давно сбежали к низине, на данном ярусе Офелия осталась совершенно одна, хотя, навряд ли ей кто-нибудь помог в такой спешке, каждый сам за себя, обычно этим руководствуются люди в критический момент.        Руки и плечи гудели от усилий держать себя прямо, быстрое передвижение было бы совершенно невозможно, а спуск перед ней казался неподвластным. Еще один сильный подземный толчок и она сиюминутно свалится и покатится вниз, разбивать голову о ступени.        «Черт! Гражданский!»        Ударился в уме чей-то стройный мужской и сильный тон, которому Офелия не предала особого значения, внимательно обдумывая, как ей попасть вниз. Парочка торопливых топотов также были проигнорированы за спиной, ей не было дела за теми, что несся на всех парах в эту сторону, но надежда на то, что кто-то отважится поддержать ее все же была.        «Она ранена…»        Слышался более холодный отголосок тембра, чем предыдущий. Казалось, что чем-то оттенки голосов имеют в себе полную друг от друга противоположность, один — загадочный, темный, рассудительный и взвешенный, а другой — светлый, юный, пышущий оживлением.        «Совсем сумасшедшая оставаться одна в такое время!»        Порицал ее светлый тон за одиночную вылазку во время всемирного апокалипсиса, на что Офелия закатила глаза и фыркнула. После такого не хочется, чтобы данный индивид помогал ей спуститься, лучше она сама это сделает и переломает вторую ногу, чем примет руку помощи от того, кто назвал ее сумасшедшей.        Только Ран поставила один из костылей на ступень, собираясь пройти лестницу, как внезапно скорое приближение застыло прямо у нее за спиной сильным присутствием. Не успела она толком обернуться или сообразить, как чьи-то мужские крепкие руки подхватили опешившую Офелию под талию и колени, словно пушинку, водружая на себя. Замешкавшись и потеряв дар речи, выпучив в изумлении глаза, Ран опешила, ощущая себя в воздухе и прижатой боком к мощной грудной комплекции, которая, словно каменная перекатывалась мышцами под одеждой. Мех от воротника попал ей ворсинками в рот и Офелию слегка потрясывало от чужого бега, но держали ее надежно, чтобы не дать упасть, пока пальцы мертвенно вцепились в костыли.        «Нужно поскорее разобраться с ней!»        Недоуменно подняв взгляд на своего спасителя, Офелия моргнула, пораженно вытянув лицо при виде знакомых черт известного мага этого города. Нынешний Мастер «Саблезубого Тигра» — Стинг Эвклиф вблизи выглядел точно также впечатляюще и красиво, как на обложке «Волшебника», а вместе с ним и загадочный хмурый Роуг Чени, шествовавший следом по лестнице. Проглотив язык, Офелия быстро осмотрела Стинга, что не обратил на нее должного внимания, целенаправленно уставившись вперед. Ран помнила Эвклифа, все же, он популярная фигура среди магов.        Впервые она увидела его еще лет так семь назад, когда «Саблезуб» громко заявил о себе на первых «Магических Играх» и парню было всего ничего — тринадцать лет. Способный в колдовстве мальчишка произвел настоящий фурор в тот год, Офелия, как охрана от Совета присутствовала на тех соревнованиях, также, как и на последних, куда ее притащил Лахар.        За развитием магических гильдий Офелия следила постольку поскольку, если этого требовал рапорт и распоряжение Консулов, поэтому Ран не сильно вдавалась в подробности жизни Стинга или кого другого. С того первого раза, когда она видела Эвклифа с мониторов на арене, прошло достаточно лет, несколько месяцев назад, ей снова довелось побывать на «Играх» и с вялым интересом просмотреть бои. Офелия считала Стинга мелким зазвездившимся засранцем. Такой молодой нарцисс, с эгоистичными наклонностями, раздутым эго и самомнением, которому популярность и собственная непобедимость ударила в голову стояком. Как по ней, так Эвклиф — самоуверенный сосунок, которому собственная значимость вскружила разум, всего единожды столкнувшись с ним мимоходом в коридоре и неосознанно услышав его мысли, Офелия была уверена, что так и есть. Маленький говнюк, требующий к себе особого почета и внимания, такие кадры попеременно встречались в мире.        Ран не рассчитывала, что за прошедшее время после поражения от Нацу Драгнила у Стинга что-то екнет в мозгу, поэтому скептично отнеслась к его порывистой помощи, не грея завышенных высот. Она просто посредственно сидела, ожидая, когда ее спустят, не заостряя на его сложной личности внимания, хотя и поразительно то, что такой говнюк решил ей подсобить. На фоне своих двадцати шести лет Офелия смотрела на Эвклифа, как на мальчишку-плохиша.        «Ощущение, будто труп несу…»        Проскочило в уме Стинга, что прекрасно было разобрано Ран, вызывав в ней негодование. На мгновение Эвклиф опустил глаза вниз, чтобы осмотреть ту, кого нес, столкнувшись своей небесной чистой синевой глаз с блеском металла Офелии, чье лицо выражало кислые эмоции. Бровь Стинга недоуменно изогнулась.        «Господи…»        Не особо впечатлился потасканной и бледной внешности перемотанной бинтами и награжденной шрамом на щеке Офелии тот, явно озадачившись на секунду. То, что Ран похожа на труп, та не поспорит, после стольких лет работы в Совете, недосыпов и того чертового взрыва, образ умирающей — малая часть всех бед.        — Вы в порядке? — из вежливости поинтересовался Стинг у нее, спускаясь к основанию лестницы и останавливаясь, чтобы понять, оставить ему Офелию как есть или отнести в какую-нибудь ближайшую больницу.        «Ее одним землетрясением прибьет…»        Размышлял все Эвклиф, вызывая у Ран чувство раздражения. Прежде, чем Стинг успел подумать еще хоть что-то о ее худощавой немощной внешности, девушка протестующе уперлась ладонями ему в грудь, надавливая, чтобы опустил на землю. Не сопротивляясь, Эвклиф, поняв все из простого намека, приземлил ту, поддерживая за локоть, пока Офелия надежно вставала на костыли. Роуг молчаливо следил со стороны, занятый мыслями о пути к «Хвостатым».        — В полном, — сухо отозвалась девушка, контрольно оглядев высокого и широкоплечего Стинга, что был куда крупнее нее. — Дальше я сама, — как отрезала Офелия, пытаясь сохранить видимую гордость, не подавая вида, что мысли парня ее задели.        Не теряя времени, Ран отвернулась, заклацав костылями по каменным плитам и медленно побрела вперед, оставляя позади неожиданную встречу с волшебниками, не преисполнившись восхищенными чувствами. Позависав на месте пару секунду и бросив в спину Офелии абсурдный взор, глядя на ее кривую хромающую походку, с какой ту обгонит даже черепаха, Эвклиф отмахнулся точно также.        «Грубая… Точно сумасшедшая…»        Ударилось о затылок его мыслями, от которых Офелия ворчливо цокнула языком и бросила через плечо злой сощуренный взор. К тому моменту, Стинг уже бежал вместе с Роугом, поэтому не ощутил на себе неприязнь.

       «Ну и тупица…»

       Фыркнув, Офелия сетующе покачала головой, вздохнула, переваривая встречу и придя в норму, побрела по опустевшей улице, ожидая конца света.

***

       Второй раз Офелия встретила Стинга уже после окончания битвы с «Тартаром» спустя несколько месяцев, когда снова настало мирное время и города приходили в чувства. Перелом сросся, лишив необходимости передвигаться на костылях, но из-за сильного повреждения кость деформировалась и походка Ран стала корявой и хромающей. Чтобы удерживаться и передвигаться, она носила с собой трость, мерно перебирая ею по плитам, продвигаясь по улице. Как бывшему командиру из Совета, в знак уважения король выписал ей небольшую награду за долгую службу — квартиру в городе, куда ее доставили после покушения. Офелия была благодарна за предоставленную благосклонность, ведь своего дома у нее не было, из деревни ее выперли местные в руки рыцарей, а затем она «наслаждалась» жизнью в солдатских казармах. Иметь собственную жилплощадь оказалось непривычно, под ухом никто не храпел целой ротой, подъем не начинался с восходом солнца, никакой толкотни в ванной и прочих неприятностей армейской жизни. Девушка жила сама по себе и лишь для себя самой, наверстывая упущенные из-за службы возможности с помощью ежемесячного королевского пенсионного пособия. Не требовалось даже усердно работать, как прежде, но такие предоставленные на блюдечке блага, будто намекали, что за Офелией все еще присматривают со стороны, как за темным магом. Зачем бы тогда ей предоставлять все условия для жизни под боком у одной из сильнейшей гильдий Фиора, если не для контроля.        В принципе, Ран было глубоко начхать на это. Выйдя на улицу ради покупки новой кофты с высоким воротом, так как предыдущая завещала долго жить, Офелия пустилась по магазинам в неспешной прогулке. В тот момент девушка проходила мимо гильдии «Саблезубого Тигра», откуда доносилось оживление, какое заволакивало собой всю улицу и прохожих. Не обращая на это внимание, Офелия шла, раскуривая в зубах сигарету, бросив мимолетный взор на распахнутые двери здания, где наблюдались волшебники. Среди них Ран приметила Джейсона из «Волшебника», что закончил брать интервью, а также улыбавшегося Стинга с еще несколькими своими товарищами.        — Это будет один из крутейших материалов! — восхищенно и громко восклицал счастливый журналист, неудержимо тряся в руках блокнот, чуть ли не прыгая на месте от распирающего его восторга.        Привлекая к себе порядком много вниманием ором и разрывающими голову Офелии спутанными радостными мыслями, она не смогла проигнорировать присутствие Джейсона. Его тон отдавался в ушах звоном, проносясь эхом в сознании, заставив даже дезориентироваться в пространстве и замереть. Мысли журналиста укачивали, их было так много, что хватило бы поделиться с сотней человек, данная нагрузка вызвала раздражение, Офелия потерла виски, прикрывая глаза, чтобы свыкнуться.        «Вставлю статью о Стинге на первую страницу. Минерве уделю особое внимание. Роуг пойдет сразу после нее, а еще…»        Наперебой рассуждал об оформлении в «Волшебнике» тот и Ран неосознанно закатила глаза, тускло простонав себе под нос.        — Какой ты нахрен шумный… — сварливо прогундосила Офелия шепотом, чтобы ее никто не услышал, но забыла о чувствительном слухе Убийц Драконов, которые четко распознали ее слова.        Оторвав снисходительный взор от Джейсона, который и им порядком поднадоел, Стинг и Роуг подняли взор на Ран, что хмуро сдвинула брови к переносице, случайно встречаясь с ними взглядами.        «Чертовски согласен с ней…»        Подумал Эвклиф, невесомо хмыкнув, приглядываясь к Офелии, будто нашел собрата по несчастью, хотя их положения различались тем, что девушка страдала от журналиста в двойном размере. Они задержались друг на друге, словно выясняли, кто кого переглядит — мертвый рыбий взгляд Ран или блеск голубого неба у Стинга, совершенно забыв о том, что не одни.        — Офелия Ран! — внезапно вскричал в восторге и изумлении Джейсон, отвлекая от рассуждения и приводя названную в чувства, тут же заставив опасливо дернуться.        Глаза журналиста при виде нее засветились, как две звезды, будто отыскали интереснейшую жертву для еще одной статьи, от чего та сглотнула. Волшебники уставились на нее с интересом, явно впервые услышав о бывшем командире Совета. Удивительно, что Джейсон ее знал, словно какую-то местную диву, хотя Офелия не часто светилась перед ним в Совете или где-то еще. Был раз, когда он брал у нее интервью, но Ран надеялась, что это была их первая и последняя встреча. Вероятно, тот факт, что Ран осталась единственной выжившей в том случае со взрывом и была награждена королем за заслуги, возвел ее чуть выше пьедесталом и на нее нацелилась пресса, желая получить великолепный материал. Везло с тем, что до этого никто не искал девушку по причине терок с «Тартаром» и восстановления городов, но, как выяснилось, не долго продержалось затишье. Ран многострадально потерла лоб, понимая, что попала в ловушку, ведь теперь цепкий репортер ее не отпустит без кипы вопросов.        Пока Офелию осматривали маги, Джейсон за мгновение сократил расстояние, подлетев чуть ли не в плотную, от чего та отшатнулась, желая соблюсти хотя бы какую-нибудь дистанцию. Мужчина над ней навис, придавливая своим присутствием.        — Позвольте взять интервью! Это будет огромная честь для меня написать о бывшем командире разведывательного отряда Совета! Вы ведь были в тот день при взрыве, что произошло тогда, вы помните?! Можете рассказать о себе?! — заваливал речным сильным потоком речи тот, выбивая Ран из колеи, от чего голова закружилась, в висках запульсировало.        Находиться рядом с таким источником шума и его мыслями казалось невыносимой пыткой, какую никому не пожелаешь. Журналист насел на нее так плотно, что Офелия не выдержала и сурово сжала челюсть, пребывая в холодной ярости. Можно было использовать на нем контроль разума и заставить уйти, но Ран было запрещено применять из-за опасности темной магии, поэтому пришлось сжать челюсть, приспуская порыв воспользоваться силой. Терпение было не резиновым, плечи затряслись от раздражения и не проконтролировав характер из-за накала страстей, Ран вспыхнула, сурово поджав губы и испепеляюще глянув в глаза репортеру.        — Заткнись! — грозно вскрикнула на всю улицу Офелия, исказившись в злости, нервно дыша, от чего вздымалась грудь, а Джейсон ошарашенно замолк, вытянув лицо, глупо хлопнув глазами.        «Она и сама громкая…»        Неприятно потер ухо Стинг, скривившись от пролетевшего в воздухе тона.        «Но впечатляюще осадила его…»        Восхитился Эвклиф, чьи мысли слышались достаточно четко для нее. Джейсон, поняв свою ошибку, покорно отступил, давая ей воздуха, предприимчиво замолчав, но не ушел, решая попытать счастье еще раз, зайдя с другой стороны. Через секунду сообразив, что сорвалась, Офелия шумно втянула носом кислород, перевела дыхание, посетовав на свою вспыхнувшую эмоцию и тяжело безысходно выдохнула. Черты приняли прежнее отстраненное выражение, она достала новую сигарету, чтобы успокоить нервы.        «Никотином несет…»        Снова покривился Эвклиф, на которого та скосила острый взор, когда подожгла табак и сделала затяжку        — Простите, я был груб и невежлив, — попросил прощения репортер, качнув головой, отвлекая ее от созерцания Стинга. — Могу попросить немного вашего времени, пожалуйста? — с надеждой уставился Джейсон, не отступая.        Взвесив обстоятельства, зная, каким настырным может быть этот мужчина, Офелия вздохнула в энный раз, возведя глаза к небу. Было только два варианта в таком случае: отказаться и тогда журналист будет постоянно ее преследовать, не давая покоя во имя своей газетенки, либо же согласиться, чтобы отмучаться и послать затем. Длительное спокойствие было куда заманчивей мимолетного, как посчитала Ран, наступая на горло себе самой.        — Одно интервью и вы от меня отстанете навсегда, — предупредила та, красноречиво щуря взор, намекая, чтобы после этого к ней не липли, как банный лист к жопе.        Воспряв духом, Джейсон активно закивал головой, словно игрушечный болванчик, оживленно встрепенувшись. Оглядевшись по сторонам на просторную площадь в поисках скамейки. куда можно сесть, чтобы дать ногам отдохнуть, Ран не обнаружила ни одной, а идти далеко было нежелательно. Ее травма давала о себе знать неприятным покалыванием.        — Вам нужно присесть? — заботливо приметил репортер, правильно растолковав ее поведение, на что Офелия кивнула, опустив взгляд на трость в ладони. Гениальная идея моментально возникла в голове мужчины, он обернулся в сторону волшебников, широко улыбаясь. — Стинг, не позволите нам посидеть внутри некоторое время? — спросил тот, от чего Офелия изумленно закашлялась никотином, вскинув брови и перевела взгляд на названного.        — Без проблем, заходите, — непринужденно пожал плечами Эвклиф, будучи не против и скользнул цепким взором по Ран.        «А то она замертво упадет…»        Очередная поддевающая за струны души и нервы мысль донеслась от блондина, направившегося внутрь огромного здания первее всех. Офелия четко уверилась, что кто бы что не говорил вокруг о том, что Стинг изменился благодаря «Хвостатым», а внутри он оставался все таким же засранцем, сдерживающим свои подколки за зубами. Ран же видела его насквозь, неприязненно нахмурившись и как бы ей не хотелось заходить в гильдию, но пошла подгоняемая ожиданием Джейсона.        Убранство и обстановка внутри выглядели впечатляюще, но в чем-то просто, будто пыталась повторить уют «Хвоста Феи», походящей больше на пивнушку. У «Саблезуба» же вышла пивнушку при дворце. Высокий потолок, широкие столы, скамьи, длинная барная стойка, за которой протирал стаканы молодой парень. Каменный пол, чистота и блеск вокруг, за местом явно следили со всем обожанием. Магов было полно, от чего голосов в голове становилось на порядок больше, благо, Ран привыкла к такому шуму. Осмотревшись, чтобы найти себе место, Офелия отдала предпочтение не тихому углу в сторонке, а бару с напитками, желая выпить перед тем, как обречь себя на участь опроса.        Проковыляв вперед, она залезла и села на стул, деловито и сразу обратившись к бармену.        — Пива. Побольше и покрепче, — махнула свой заказ та и парень принялся наполнять ей объемную кружку пенным напитком, пока она удрученно подперла щеку кулаком.        Джейсон опустился рядом, доставая свой блокнот и ручку. Приняв алкоголь, Офелия сделала несколько больших глотков, чувствуя ярко выраженный хмель на губах, действующий на нее моральным облегчением. Она блаженно выдохнула, возвращаясь в насущное, украдкой смотря по сторонам и ловя несколько любопытных взоров.        «Знакомый запах табака, алкоголя и безнадежности…»        Прозвучала мысль Стинга, на которого Ран бросила взгляд, замечая его неподалеку за одним из столом. Видимо, пришел наблюдать за тем, чтобы неожиданный гость не устроил что-нибудь в стенах его гильдии. Офелия отмахнулась, она сомневалась, что Эвклиф бы запомнил ее с той первой встречи несколько месяцев назад. Но замечание про аромат безнадеги, исходивший от нее, задел. Хотелось дать ему подзатыльник или еще лучше, направить способность контроля разума, чтобы сам ударился об что-нибудь лбом. Ран хмыкнула своим же раздумьям.        — Итак, — протянул журналист, обращая на себя внимание. — Сколько вам, Офелия? — задал он свой первый вопрос, нетерпеливо ждя ответа.        — Двадцать шесть, — сказала Офелия, делая еще глоток пива, как услышала истеричный кашель, будто кто-то подавился.        «Сколько?! Выглядит на семнадцать…»        Долго девушка не гадала, Стинг откашливался от своего напитка, неверяще таращась на нее во все глаза, не понимая, как она может быть настолько старше него. После того, как Ран восстановила свой режим сна, то это пошло ей на пользу, хотя и до этого нельзя было дать ей больше двадцати лет, просто она не так чтобы ухаживала за собой во время службы.        — Вы были командиром разведывательного отряда в Совете, верно? — уточнил репортер, параллельно чиркая чернилами по бумаге, делая заметки.        — Да, — кивнула та.        «Она еще и в Совете работала командиром? Похожа на обычного солдата…»        Получая массу комментариев в спину, что всеми силами пропускала мимо ушей, Офелия держалась, чтобы, все же, не вмазать и не заткнуть любопытного Стинга, проявляющего слишком много внимания к ее персоне.        Каждый последующий вопрос Джейсона и ответ Ран сопровождались вставляемыми фразами Эвклифа, какие не прекращались до самого конца, накапливаясь в чаше терпения. Пальцы уже сжимались в плотные кулаки, глаз истерично дергался, плечи трясло от раздражения и неприязнь к Стингу росла в геометрической прогрессии, заставляя проглатывать издевки одну за другой.        «Разве это не она была той грубой сумасшедшей у лестницы, которую мне пришлось спускать?.. Удивительно, как ее не прибило во всей заварушке…»        Это замечание стало последней каплей, Офелия яростно хлопнула по поверхности барной стойки ладонями, произведя оглушительный звон, разнесшийся эхом по всему пространству. Присутствующие дернулись от внезапности, журналист, подумав, что сказал что-то не то, испуганно съежился, хотя из-за Стинга девушка совершенно не услышала его вопроса. Настала резкая тишина, десятки пар глаз уставились в недоумении на взъерошенную и оскалившуюся Ран, что круто развернулась на стуле. Ее пронзительный серый взор вонзился в Эвклифа, одаривая всем накопленным негодованием, от чего тот непонимающе замер.        — Я не сумасшедшая, чтобы ты знал! — обвинительно ткнула в него пальцем с расстояния Офелия, сгорая от злости, вскрикнув несдерживаемым тоном и брови Стинга изумленно взметнулись вверх.        «Я сказал это вслух?»        Опешил Эвклиф, недоумевая, как она догадалась о том, что он думал.        — Нет, — рыкнула Ран, вставая с места и беря в руки трость, двинулась на Эвклифа.        Она остановилась напротив, возвысившись над его озадаченной фигурой, пока остальные безмолвно наблюдали за предоставленным шоу.        «Она, оказывается, умеет злиться…»        Неосознанно приметил Стинг, замечая ту перемену от посредственного бренного вида до огненной эмоциональности, какую Офелия всегда держала при себе и уже не могла молчать дальше. Стинг ее просто достал. Еще никогда прежде она не встречала такого говорливого и самодурственного парня, которому везде надо вставить свои пять копеек и поддеть.        — У меня от тебя уже голова болит, ты ни на минуту не можешь заткнуться, все говоришь и говоришь, — потирала лоб, выливая свое негодование, вещала Офелия, удивляя волшебников своим заявлением, ведь, как они все видели, все это время Стинг сидел абсолютно молча. — В тот раз ты назвал меня сумасшедшей, потому что осталась одна и не могла спуститься на костылях, пока люди бежали прочь от катастрофы. А еще назвал трупом, потому что была ранена и посчитал грубой, хотя ты ничем не лучше! — в упор выплюнула Офелия, опаляя испепеляющим взором, заставляя Стинга опешить и беззвучно открывать и закрывать рот, как рыба, поражая до глубины души.        «Как она узнала, о чем я думал?»        — Да потому что твои мысли за километр слышно! — страдальчески простонала Ран, эмоционально всплеснув руками и закатив глаза, застигнув Эвклифа врасплох. — Только твоя болтовня и звучит у меня в голове, что уже просто невыносимо! — ударила себя по лбу та, вогнав Стинга в оцепенение и глубокую задумчивость.        «Она… Умеет читать мысли?»        Проскочила догадка у него в уме.        — Представь себе, умею! — нервно усмехнулась Офелия, поставив руку на свой бок, вставая в важную и победную позу, словно смогла утереть ему нос таким заявлением.        Аудитория шокировано переглянулась, краски отхлынули с лица Эвклифа, он так и завис, неверяще пялясь на нее во все глаза и сперто сглотнул.        «Ты… Правда все слышала? Все, о чем я думал?»        Уже напрямую через размышления, спросил Стинг, чтобы удостовериться наверняка. После выговора, Офелия перевела дыханием, порядком остыв и посмотрела куда более спокойно, но осуждающе.        — Да, Стинг Эвклиф, я слышу все, о чем думаешь ты, о чем думает Джейсон и кто либо другой, но твой голос, будто намеренно перекрывает все остальные, потому что ты — форменный засранец, — пояснила свое мнение о нем, ничего не скрыв та, поставив Эвклифа перед тем сногшибающим фактом, о котором ему никогда никто не говорил, но вероятно думал каждый.        Офелия же выдала все в лицо, не размениваясь на снисхождение, прямо при свидетелях назвала его засранцем.        Устав от всего, не закончив интервью, Ран нагло и гордо, двинулась на выход, оставляя Стинга ошарашенно смотреть ей в спину, так как больше не могла находиться в данной обстановке.        «Я… Засранец?..»        Заторможенно проглатывал события Эвклиф, приходя в себя после потрясения, поколебав его внутренний уверенный мир.        «Сумасшедшая…»

***

       Кто бы что не говорил о том, что чем больше город, тем сложнее в нем встретиться, а истина о тесноте мира являлась куда правдоподобнее. Что-то стойко подсказывало, что даже живи Офелия на другом конце Фиора, а с блондинистым недоразумением удалось бы случайно пересечься даже там, не беря во внимание какую-то территорию одного города. Даже с обратной стороны земного шара Ран все равно бы маялась от так и поступающих в сознание мыслей Стинга, чье сконфуженное и неловкое выражение лица лицезрела в данную секунду, опаляя его острым осуждающим прищуром. Пальцы сами собой сжались на рукоятке трости, какой хотелось замахнуться на него и полоснуть по дурной растрепанной макушке, чтобы отбить у него напрочь способность думать.        «Грубая сумасшедшая!»        В очередной раз прилетело неоправданное замечание о психической нестабильности Офелии, которая с каждым разом, слыша это от Эвклифа и видя его физиономию, принималась считать, что скоро у нее действительно разовьется сумасшествие. Или психопатия, смотря, что быстрее доведет ее до ручки — желание прибить Стинга или его непрекращающиеся разговоры с самим собой. Ясно, как день, что люди не могут не думать, они постоянно рассуждают у себя в сознании о чем-то, мозг не может быть абсолютно пустым, но даже зная этот факт, Эвклиф все равно бесил Ран, потому что размышлял невесть что о ней и не впопад.        Зубы скрипнули сами по себе, пока она и Стинг, стоя посреди обширной центральной площади, наводненной гуляющим народом, застыли, как вкопанные, а находившийся рядом с блондином Роуг предприимчиво хранил молчание, украдкой поглядывая на них обоих.        «Им явно нельзя пересекаться…»        Правильно подумал Чени, проанализировав напряженную обстановку витавшую вокруг них и подведя здравый вывод. Офелия бы похвалила этого загадочного мальчишку за смекалку, но была занята куда важным делом — взглядом интегрировать Стинга куда-нибудь подальше от нее или вообще с этого мира в параллельный, где ее точно не достанет. После того «задушевного» разговора и признания в телепатических способностях, Эвклиф стушевался, взор его неловко бегал по округе, стараясь зацепиться за что угодно, чтобы лишний раз не пропустить через себя комментарий адресованный Ран. Судорожно осматриваясь вокруг, будто идиот, Стинг принялся перечислять все, что видит, нагружая мозг Офелии ненужной чушью.        «Старик идет. Тоже с тростью. У этой женщины она короче. Трость обычно по росту подбирают? Стой! Не думай об этой сумасшедшей! Бабка! Бабка с покупками! Мелкая, но шустрая. В отличии он некоторых… Эта женщина очень медленно ковыляет со своей ногой. Она получила травму во время взрыва в Совете? Да черт! Не думай! Ветер! Я — ветер! Ш-ш-ш…»        — Хорош шипеть, придурок! — раздраженно прикрикнула на него Офелия, оскаливаясь, потеряв все терпение после неудачной пародии на шелест ветра, что вывел ее из себя.        Стинг тут же встрепенулся и вытянулся по струнке, выбив из головы весь тот бред, каким пытался отвлечься и уставился на нее растерянным взглядом. Так как Роуг не умел читать мысли, то слышанный им наяву разговор между ними двумя казался порядком странным, заставляя недоумевать, что такого крутится у Стинга на уме, что так вздергивает девушку.        «Ненормальная… Хватит читать чужие мысли!»        Вдруг ответно разозлился Эвклиф, сурово нахмурившись, посылая ей яркие признаки того, что это не его проблемы, хотя, со стороны, он выглядел слегка обижено, словно ребенок, застуканный за чем-то личным. По правде, так и было, Офелия непреднамеренно вторгалась в личное пространство каждого, ловя их размышления, но, в тоже время, окружающие также нарушали ее границы зоны комфорта, поэтому телепатия являлась обоюдно неприятной вещью. Совестливые чувства Ран убила в себе еще в детстве, так как ничего не могла поделать с данной бедой, для своего же блага, девушке было легче считать, что это окружающие виноваты в своем мыслительной процессе, а не она во вторжении в частную собственность. В любом случае, перед Стингом Офелия тем более не собиралась винить себя или извиняться, слишком высокий уровень гордости у нее для раскаяния. Как противоборствующая сторона, Стинг самоуверенно скрестил руки на груди, вскинув подбородок и с превосходством взглянул на Ран, давая отпор в правоте, отстаивая свое право думать, когда захочет.        «Буду думать о том, о чем хочу, твои проблемы, что ты все слышишь. И вообще, это очень некультурно подслушивать!»        С какого-то черта, Эвклиф помимо того, что усилил свой напор неподкупности, грозно сведя брови к переносице, еще и принялся наперебой распевать какой-то мотив, влившийся прямо в уши Офелии, которая неприятно качнула головой, стараясь выбить его из себя. Губы Стинга победно изогнулись в усмешке, пока он наблюдал за тем, как девушка шипит себе под нос и дергается от каждой последующей ноты, испытывая дискомфорт. На улице находилось множество людей, но почему-то из всей огромной толпы Офелии довелось зацепиться именно за блондина. То ли его душа была громче всех, то ли влиятельное присутствие подавляло всех остальных. Обычно, чем сильнее душа и крепче сердце, знающее себе цену и преисполненное волей, тем четче отдаются его рассуждения. Либо же это работает и в сторону социальной связи — чем ближе для телепата человек, тем легче его отличить от других. Для Эвклифа подходил первый вариант, нельзя было не подметить, что он способный и сильный маг, вероятно, и сердце у него такое же, потому что основы и мощь колдовства заложены именно в нем. По этой причине Офелия слышала именно блондина заместо толпы. Роуг тоже являлся внушительным волшебником, но был тих даже у себя в сознании, в отличии от Стинга, который был готов всегда и везде кричать о себе.        — Пошел ты… — едким шепотом сквозь зубы выцедила та, посылая Эвклифа вместе с его назойливой мелодией, какую напевал, куда подальше.        «Я все слышал»        — Я тоже, — ответно фыркнула Ран, встречаясь с противостоящим таким же недовольным взором.        Надоев бесцельно стоять на месте и, тем более, нервировать себя существованием Стинга, Офелия двинулась вперед, мимо него, специально не поднимая глаз, чтобы не одаривать излишним вниманием. Эвклиф кропотливо следил за ней с высоты своего роста, растягивая уголки губ в насмешливой улыбке.        — Вон она! Офелия Ран! — внезапно крикнул кто-то издалека, среди прохожих, указывая на девушку, которая тут же испуганно дернулась, паникующе оглянувшись.        Оба волшебника «Саблезубого», заинтересованно глянули на виновника шума, замечая запыхавшегося мужчину, на чей шее висел фотоаппарат, а в руках был зажат блокнот с ручкой. За ним всколыхнулись и другие идентичные ему журналисты, что ликующе обнаружили сглотнувшую Офелию, судорожно обдумывающую план побега от них. Из-за статьи Джейсона, где он написал, что Ран единственная выжившая в катастрофе в Совете, различные репортеры также решили взять у нее интервью, чего девушка не предвидела и обрекла себя на преследование. Гомон должен был утихнуть через жалкий месяц, никто бы уже не придавал значения тому, что произошло и забыли бы о факте падения Магического Совета, как только назначили бы новых руководителей. Только сидеть взаперти, боясь выйти на улицу, чтобы не столкнуться с облавой фотокамер, было нереально, даже при том, что Офелия являлась довольно ленивым человеком, но базовые потребности питания или свежего воздуха были необходимы. Поэтому все это время, прислушиваясь к мыслям прохожих, Ран вовремя уличала среди них журналистов и сворачивала в противоположную сторону, теряясь на улицах. Так было, пока голос Стинга не перекрыл все остальные тональности вокруг, от этого Офелия прошляпила момент, когда стоило смотаться подальше, так как ни с кем из репортеров она говорить не хотела.        Застыв в смятении, Ран уязвимо наблюдала за пробирающимися к ней мужчинами, спешащими на всех парах урвать кусочек новостей, если не разорвать между всеми в мозговом штурме. Бегать Офелия, как в былые времена, не могла, от чего план с трусливым побегом вычеркивался сам собой, она для уточнения опустила взгляд на хромую ногу, будто спрашивала, не хочет ли она вдруг исцелиться, но чуда не произошло. Девушка озабоченно посмотрела по сторонам, беспокойно поджав губы, вся возня ей точно не нравилась, выбивая из колеи, что увидели Стинг и Роуг.        «За ней гонятся журналисты…»        Как факт, подливающий масла в огонь, констатировал Чени, являя свои наблюдения, пока Эвклиф глубокомысленно глядел на погоню.        «Эта стая какая-то слишком бешенная…»        Подметил блондин, опуская взор на съежившую плечи Офелию, которая прихрамывая, медленно опасливо отступала назад, как будто эти кроткие шаги могли спасти ее от репортеров. Но что не говори, а горевшие несгибаемым запалом глаза несущихся и правда пугали, казалось, что они насильно начнут вытягивать все интересующее из нее.        «Ей нужна помощь?»        Спрашивал сам у себя Стинг, но услышавшая это Офелия, изумленно расширила глаза, дернулась и вскинула голову на него, воззрившись так, будто он предложил ей требуемую поддержку. Эвклиф оторопел, встретившись с ней взглядом, в глубине серости которого искрилась надежда, какую она ждала хоть от кого-нибудь.        «Она… Выглядит совершенно беспомощно…»        Хотя Офелия не желала считать себя слабой, а на деле так и было, ей было нечего предоставить против пышущих оживлением сильных мужчин со своей комплекцией и физическими способностями заканчивающимися на травме, которая с ней на всю жизнь. В данную секунду Ран казалась уже не такой сухой, невпечатлительной и раздражительной женщиной, какая могла легко рявкнуть, когда выведут из себя, наоборот, стала в разы незначительней на фоне всего внешнего мира и хрупкой, точно такой же, когда Стинг нес ее по лестнице. Еще тогда ему показалось странным, что живой человек весит настолько мало, буквально не ощущается в руках, хотя фигура у нее имелась, но нехватка веса, тонкие запястья, шея и щиколотки совершенно не намекали на подготовленного бойца Совета. Каким образом она вообще являлась бывшим командиром оставалось загадкой, хотя, если она была в разведке, то по большей части скрывалась в тени и подслушивала с помощью своей магии чужие замыслы. Все встало на свои места.        Офелия явно не верила в то, что Стинг бросится ей помогать, скорее она готовилась к тому, что на нее нападут с расспросами, насядут назойливыми мыслями и от перенапряжения потеряет сознание. Ран подготавливала план с изнурением, рискуя ментальным здоровьем, чтобы выбраться из западни, хотя бы таким неприятным методом.        Задумчиво отведя взгляд, Эвклиф являясь главным защитником королевства, как и все другие маги, не мог пройти мимо попавших в беду гражданских. Особенно, бросать девушку в беде, было совсем отвратительным, совесть загрызла бы, даже несмотря на то, какой едкий у нее характер.        «Слабой она выглядит значительно милее…»        Донеслось от Стинга, что ошарашило Офелию и она потеряла дар речи, подавившись собственным дыханием, широко распахнув глаза.        — Что ты…        — Роуг, надо будет пробежаться, — азартно усмехнувшись, предупредил друга блондин, красноречиво сощурившись, перебив Ран, на что Чени наиграно сетующе покачал головой.        «Понятно…»

       «Мне лично нихера не понятно!»

       Лишь только негодующе подумала Офелия, как Стинг внезапно подхватил ее на руки, вводя в смятение порывистым поступком, прямо как в тот раз их первой встречи. Оказавшись в крепких ладонях, вцепившись пальцами в трость и прижавшись боком к все такой же каменной груди Эвклифа, он, преисполненный шумихой и ажиотажем, рванул куда-то в гущу скопления народа, унося Офелию прочь. Роуг со странным выражением лица и ухмылкой, бежал следом, оборачиваясь на изумленно остановившихся журналистов, которые наблюдали им вслед.        Внутри девушки возник скорый конфликт: с одной стороны — Стинг буквально вытащил чуть ли не за шкирку, — за талию, если быть точным, а затем понес, как редкостную неуклюжую принцессу, — от вездесущих наглых папарацци, тем самым, спасая ее от рискованного и непроработанного плана умирающего лебедя, а с другой стороны… Какого черта он себе позволяет?        Вся эта возня напоминает натуральное похищение, поднимая к горлу так и просившееся излиться возмущение, но Ран могла лишь проглотив язык, бессмысленно хлопать глазами, наблюдая, как сменяется городской каменный пейзаж. Неожиданно и то, что теперь заместо чужих не дающих покоя мыслей, в уме витал лишь собственный клубок размышлений, изредка слыша еще и Стинга, какой, — ошарашивающее открытие, — при беге думал не так часто, чем в повседневности.        Перед глазами мелькали оборачивающиеся в изумлении люди, которые также озадачивались, с чего это Мастер местной гильдии вместе со своим напарником несутся по бульварам, прихватив какую-то немощную калеку, сильнее распаляя недоразумение. Не дай бог об этом случае завтра напишут в газетах, тогда Офелию будут преследовать в два раза усерднее, чтобы узнать, что это за отношения у нее с Эвклифом такие. Ран подумывала притвориться умирающей, прикинуться больной, растечься, как кисейная по рукам Стинга, чтобы затем лгать в оправдании, что ей стало плохо, он проходил мимо и понес ту в больницу из чувства благородства. А не ради забавы, может быть капли жалости перед ее трясущимся видом или какого иного намерения проноситься с ней через полгорода. Усердно петляя по кварталам, сбрасывая хвост преследования, которое замешкалось и потерялось еще на той проклятой площади, Стинг не пытался остановиться за первым же поворотом, чтобы на ходу скинуть ее у ближайших мусорных баков, где ей, — между прочим, — самое место. Перебежки продолжались намного больше, казалось, что еще немного и Эвклиф своими широкими шагами и скоростью локомотива достигнет границы города, выкинет уже там, поглумится и придется топать десятки километров обратно домой своими собственными кривыми ногами.        «Притихла… Сдохла, что ли?»        С этим размышлением о необычной тишине исходившей от вечно раздражительной, — сугубо по мнению блондина, — Офелии, Стинг опустил глаза вниз, выясняя причину ее спокойствия и застав вытянутое до сих пор удивленное выражение, насмешливо хмыкнул.        «Словно пугливый зверек…»        Сравнение с каким-то глупым животным отрезвляюще ударило по Ран, она тут же протестующе вскинула голову, одаривая пронзительным взором, намекая, что в курсе о его мыслях, от чего Эвклиф поначалу, — вероятно позабыв на мгновение, — вскинул брови, а затем тихо прыснул себе под нос, сдерживая ехидные смешки.        «На вздыбленного дикого кота похожа…»        Офелия хотя и выглядела, как побитая жизнью уличная живность, борющаяся за выживание, но вспыхнула краснотой раздражения, покрывшись пятнами, так как слышать подобное замечание от Стинга выводило из равновесия. Благодарность за помощь отбило напрочь, Ран вновь оживилась в свое обычное состояние, принявшись сопротивляться и призывно толкать Эвклифа в грудь.        — Опусти меня, — зашипела Офелия, когда былой район сменился на совершенно другой и они добежали аж до самой площади перед гильдией.        По нулевой реакции Стинга было понятно, что слабых тычков хлипких рук он не чувствовал, но как только Ран заелозила, то соблаговолил остановиться и одарить вниманием. Девушка тут же самолично начала выбираться из его хватки, благо, что-то человеческое Эвклифу было не чуждо и он не уронил ее на землю, а поставил. Офелия тут же подобрала трость, со стуком опираясь в каменные плиты под ногами и совершила опасливый шаг назад, увеличив дистанцию. Скуксив нос и сникнув бровями, Ран воззрилась на Стинга, передернув плечами, стараясь не выдать того, что его комментарии потрепали ее гордость. Парень вопросительно склонил голову на бок, не понимая, с чего она снова вспенилась, ведь он оказал ей огромную услугу, а благодарности не получил.        — Сам ты наивный шелудивый щенок! — выплюнула Офелия, изумляя Роуга подобным странным заявлением, вырванному из контекста, поглядывая на нахмурившегося блондина, которого идентичное оскорбление и сравнение с животным миром задело.        Казалось, что эта парочка никогда не сможет поладить, отношения у них были натянутые, как гитарная струна, что вот-вот лопнет. В силу своего неуемного темперамента, Стинг промолчать и проглотить ругань не смог. Как бы Эвклиф не старался выглядеть перед окружающими презентабельно, словно он после нагоняев от Нацу Драгнила переменился в лучшую сторону, Офелия точно знала, что внутри Стинг остается все таким же острым на язык засранцем, которому не грех постебать кого-то. Вставал вопрос от чего он был таким: либо блондин — говнюк с большой буквы, либо ему не достает мозговых клеток, чтобы вести себя подобающе, а не в биполярных перепадах от улыбчивого болвана, косившего под наивного, до ехидного неутомимого стебщика.        — Не читай мои мысли! — ответно взвинтился Стинг, вздернув плечами и важно скрестил руки на груди.        Его и самого начинала бесить способность Офелии, что будто влезала ему в самую душу и все в ней выведывала, чтобы перевернуть. Фыркнув и задрав нос, девушка просто развернулась и пошла в первом попавшемся направлении, ощущая прицельный буривший затылок взор задохнувшегося от наглости Стинга.        «Стерва!»

       «Придурок!»

       «Они словно кошка с собакой…»        Тяжело вздохнул Роуг, закатывая глаза, улавливая тихий бубнеж сварливого Стинга, самодовольно сунувшего руки в карманы и направившегося в сторону здания гильдии. Со спины он напоминал недовольного обидевшегося ребенка.

***

       Офелия была не из тех чувствительных и принимающих близко к сердцу людей, ей не составляло труда нагрубить, не поблагодарить за услугу или не произнести «волшебное слово», каким учат детей родители. Так было всегда, сколько себя помнила девушка до тех пор, пока Лахар не вдолбил ей в голову базовые правила этикета, вежливости, дисциплину, присягу и все прочее, что Ран попеременно нарушала, давая себе слабину от жестких служебных ограничений. К своим годам она уже втянулась в приемлемый для себя вялый образ жизни, поэтому совесть ее никогда не укалывала поддых, только если Лахар требовательно пихал локтем, всаживая его под ребра и заставлял извиняться. Неизвестным образом, после побега от папарацци, Офелия впервые за долгое время уличила себя в дискомфорте от собственной грубости, что повергло в шок. Ей и стало стыдно… Такого давно не бывало и чутье подсказывало, что всему был виной плевавший ей с небес на голову Лахар, сварливо причитающийся восстановить свою командирскую честь, а не продолжать дуться на Стинга и проявлять свою заносчивую стервозность, взятую откуда-то из самой глубины души. Офелия стойко сопротивлялась призрачным посылам, — она списала все на Лахара, а не на мягкость и собственную человечность, — но каждый раз видя силуэт высокого и величавого здания гильдии «Саблезубый Тигр», возвращалась на контрольную точку, где ее мучали терзания. Поняв, что успокоиться ей не суждено, а Эвклифа она совершенно точно продолжит попеременно встречать где-нибудь на улице, Ран страдальчески поплелась в один из солнечных дней к волшебникам. Ноги отказывались идти, дабы сохранить собственное достоинство, но годами выработанная рабочая хватка не позволяла развернуться и пойти домой.        Офелия костерила саму себя, кривилась, шипела, хмурилась, но, все же, пришла к пункту назначения, застав двери, как всегда настежь открытыми. Топтавшись у входа, она не собиралась заходить внутрь, но при таком обилии народа бесцельно стоять на месте и ждать, когда блондин соблаговолит выйти по своим делам, девушка времени терять не хотела. Приметив парочку магов, разговаривающий между собой у порога, она подошла к светловолосому молодому человеку в широкополой шляпе с пером, кажется, его звали Руфус — один из участников «Магических Игр». Руфус сразу же заметил присутствие Ран и прервав беседу, обратил на нее внимание, хитро оглядывая с ног до головы, делая собственную оценку.        «Острая на язык леди… Наверняка пришла снова поссориться со Стингом…»        Грел свои собственные домыслы Руфус, ожидая очередного балагана, приветственно растягивая губы, словно некий искуситель.        — Чем могу помочь, мисс? — склонившись в пируэт и взмахнув шляпой, поинтересовался тот, не вызвав у Офелии никакой реакции, она сухо и абсурдно глянула на актерские выкаблучивания парня.        — Мне нужен Стинг Эвклиф, — сразу перешла к делу Офелия, не теряя времени, на что Лор заинтригованно дернул уголком губ. — Можете его позвать? — попросила Ран, игнорируя мысли Руфуса, напридумавшего себе невесть что.        «Знакомый тонкий аромат безнадеги…»        Пронеслось откуда-то из глубины строения, давая понять, что Стинг был на месте и уже узнал о ее появлении благодаря острому обонянию. Еле сдержав фырканье, Офелия сделала вид, что ничего не заметила.        — Одну минуту, — предупредил Лор, забывая о собеседниках и окрыленно поспешил сообщить о приходе, что, по сути, уже не имело необходимости, раз Эвклиф ее обнаружил.        Поразительно, как среди стольких различных примесей человеческих запахов, он смог выделить Офелию, она ненароком принюхалась к себе, пытаясь понять, что не так.

       «Почему именно безнадегой?»

       Не понимала та, даже не представляя, как должно пахнуть это упадническое чувство. Видимо, как Ран с нотками табака. Раздражительно и неловко одновременно, она же не виновата, что у нее настолько самовольная и слабая аура, как у трупа, с которым блондин ее ассоциировал. Прождав несколько мгновений, точно ощутив, как Стинг насмешливо порадовался тому факту, что Офелии от него что-то нужно, он вальяжно прошелся к дверям. Явив свою самоуверенную достопочтенную от распущенной гордости личину, Стинг скрестил руки на груди и улыбнулся самой издевательской ухмылкой подлинного говнюка, заинтригованного расшаркиваниями перед своей влиятельной персоной. Смотрел с неприкрытым лукавством и едкостью сверху вниз, еще и подбородком дернул.        — Что хотели, мадемуазель? — подстегивающе проронил он, хлопнув глазами, так и подталкивая на совершение расправы в виде убийства или самоубийство, смотря, что первым решится сделать Офелия.        Зубы скрипнули эмалью, пальцы посильнее сжали рукоять трости и губы неприязненно поджались сами собой. Выдерживать компанию Эвклифа становилось все труднее, со стороны они напоминали паршивых знакомых. Не ясно каким образом, но каждая встреча этих двоих заставляла аудиторию заинтересованно вытягивать шеи. Вот и сейчас неподалеку за спиной Стинга «непринужденно» маячили его товарищи, так и норовившие подслушать, Минерва так вообще была впечатлена больше всех, будто каждый день приходила в гильдию ради этих сцен пассивных ссор, какими наслаждалась, будто страстным романом. Ни о каком романе с Эвклифом и речи идти не могло, Офелия скорее удавится, чем сблизится с ним в романтическом плане. Идентичное ей мнение разделял и Стинг, хоть в чем-то их позиции сходились.        Переборов негативные чувства, Ран выдохнула, настраиваясь на взрослый достойный разговор.        «Не любоваться же она мной пришла…»        Промелькнуло в голове Офелии слишком самоуверенным тоном, от чего она опешила и выпучила глаза, задохнувшись от такого наглого вывода. Несмотря на то, что настроение сбили и Ран осклабилась, неосознанно присмотрелась к Стингу, желая выяснить, чем он может быть так хорош, чтобы думать так. Словно любая проходящая мимо девушка должна будет тот час упасть к его ногам и забиться в экстазе, пуская слюни. Лохматые, но ухоженные волосы блонда переливались при спадающих лучах солнца золотыми искрами, острые хищные черты лица, тонкие изысканные губы, будто у скульптуры. Хитрые глаза оттенка чистого голубого неба, зеркалившие ледяным блеском. Как бы не соврать, но на личико Эвклиф был действительно ничего. Крепкая мускулатура, открытые широкие плечи, оголенные налитые мышцами битсепцы, каменная грудь, узкая талия, сильные и быстрые ноги. Фигура тоже прекрасна, мощная и надежная, отдающая превосходством и одежда точно и плотно облегает силуэт, давая огромный полет фантазии. Офелии хотелось вскипеть от злости, потому что Стинг на самом деле выглядел сногсшибательно, но признать такое — сродни потери всей гордости, что будет истерично верещать на эмоциональном дне от горя. Он даже ростом ее превосходил, Ран была ниже него, доставая макушкой до подбородка, никакие туфли на каблуках не помогут дотянуться до Стинга, чтобы без проблем заглянуть в глаза и фыркнуть в славное модельное личико. На его фоне, девушка представляла собой насупившегося лесного маленького зверька, пытающегося отвоевать свое чувство собственного достоинства. Ужасный шрам на щеке от осколка, вспоровший кожу на юных чертах не добавлял и не отбавлял ей возраста, снаружи ей будто семнадцать, а на деле уже далеко за двадцать. Она — взрослая женщина, а он — напыщенный мальчишка, старающийся ее задеть.        Офелия сама того не заметив, ненароком пялилась на Стинга намного дольше, чем следовало, пока разъяренно и безмолвно краснела пятнами.        «Действительно понравился ей, что ли?»        Вопросительно склонил голову на бок тот, не понимая, почему Ран проглотила язык.

       «То, что он — красавчик и у него на самом деле выразительные глаза не меняет факта, что Стинг — редкостный засранец…»

       Подумалось Офелии, успокаивающей себя доводами о том, что внешность и внутренний мир у него разные, приходя в себя, чтобы не сорваться. В то мгновение брови Стинга ошарашенно взметнулись вверх и он оторопел, пораженно уставившись на Ран. На его скулах проскочила бледная румяна и он растерялся, что заставило девушку недоуменно отвлечься. Эвклифа будто отрезвили, ударив по голове, он застыл с широко распахнутым изумленным взором.        — Ты… — еле выдавил он, в полном смятении подбирая слова, отлипнув от дверного косяка. — Твой голос… — сказал блондин и Офелия остыла, озадаченно склонив голову. — Я слышал тебя… — вымолвил Стинг, заявляя, что был в курсе проскочившей у нее в уме мысли.        Не сразу сообразив о чем он, девушка замерла, а затем вздернулась всем телом, как от удара током, в панике поджав уста.        У Офелии была очень неприятная магия, настолько сложная в своем исполнении, что контролировать ее было тяжело. Мысли людей всегда по умолчанию поступали ей в сознание, прекратить их зов являлось невозможным, среди общества, даже будь оно немым, Ран никогда не знала благоговейной тишины и покоя. У всех минусов прилегающих к телепатии был еще один, очень отвратительный пункт, какой Ран избегала, ненавидела и упорно трудилась, чтобы он не выявлялся также, как и бесконечное чтение чужих мыслей.        Передача ее собственных размышлений другому, обратная связь, с которой человек был способен слышать и общаться с ней. И Офелия крупно проебалась, когда потеряла бдительность и самообладание, выпустив на волю свои скрытые размышления, передав их Стингу.        Еще что именно она передала! Размышления о том, что он красив и у него запоминающиеся глаза с добавлением горькой пилюлю о неизменном оскорблении в форме засранца. Но она подтвердила его нарциссизм! Офелию, как снежной лавиной, накрыло смущение, ее лицо покраснело до пестрого алого оттенка спелого граната, волосы на затылке встали дыбом, плечи задрожали. При виде этого доселе неизвестного ему выражения стыда, Стинг оцепенел, продрогнув насквозь от шока. Красная Офелия, неловко прикусывающая нижнюю губу выглядела до боли… Невинно. Что выбило Эвклифа из равновесия, он сглотнул, оторопело вытянулся по струнке, сам ненароком попав под влияние возникшего недоразумения и у обоих сработал стоп-кран, мысли в голове перепутались, Офелия уже плохо понимала, где чьи витают у нее в голове.        «Красавчик?»

       «Нет!»

       «Выразительные глаза?..»

       «Нет!»

       «При этом засранец?..»

       «Блять!»

       «Так эта женщина думает, что я симпатичный наглец?»

       «Твою мать!»

       «Ну… Она бывает милой»

       «Пиздец!»

       Офелия была вне себя, полностью запутавшись, лихорадочно приводя себя в чувства, сдерживая свою силу, плохо осознавая, слышал ли он ее или же нет. Помимо этого, Ран впадала в панику от того, с каким грохотом стучало у нее сердце, заведясь от волнения, словно мотор. И Стинг улавливал чутким слухом данные колебания, которые распалили и его самого. Размышления Эвклифа полностью наводнили сознание Ран, вынуждая отступить в этот раз, иначе рассудок взорвется от перенапряжения.        — Я пришла поблагодарить за прошлый раз! Не думай себе невесть что! — вскрикнула растерянная Офелия и подобрав трость, развернулась, спешно удаляясь от окаменевшего Стинга, в очередной раз наблюдавшего за ее сгорбленной и съежившейся спиной.        Эвклиф глухо хлопал глазами, краем уха ловя громкий заливистый смех Минервы и тихие впрыски хохота остальных, заставших данную картину. Никто не смеялся над Офелией, все хихикали исключительно над своим Мастером, приросшего к порогу, с которого был не в силах сойти, провожая взором девушку.        — Какого… — только и выдавил на одном дыхании блондин, уцепляя взглядом среди прохожих черную растрепанную макушку, хромающую дальше.