Папина дочка

Рейян распахнула глаза от какого-то толчка и оглянулась. Она так и уснула, даже не переодевшись в пижаму. Миран спал рядом, зарывшись носом в пряди ее кудрявых волос. За окнами синело позднее зимнее утро. Рейян вздохнула. Сколько она проспала? Хорошо, если хотя бы часа три. Она вышла в коридор и уткнулась глазами в закрытую дверь комнаты Эбру. На мгновение мелькнула мысль: а что, если все это ей только приснилось? Что, если Эбру на самом деле спит в своей кровати, обняв любимую игрушку? Рейян настолько явно показалось, что произошедшее было просто сном, что она открыла дверь проверить это. Но нет… К сожалению, не сбылось — кровать была пуста. Рейян почувствовала, как к глазам подступили слезы. Она присела на покрывало, обняла белую мягкую игрушечную сову, которая восседала на подушке. Было чувство, что Эбру не пропала, а просто поехала на выходные к отцу, как это часто бывало. На спинке стула висела пижама, на полу рядом с кроватью лежала недочитанная книга про Геральта из Ривии. На туалетном столике рассыпана косметика, на обычном столе — ворох каких-то бумаг. Рейян, уже не сдерживаясь, размазывала по лицу соленые капли. Вернется ли Эбру еще в эту комнату? — Ты чего так рано встала? — удивился Миран, заходя в комнату Эбру. — А ты чего? — задала встречный вопрос Рейян. — Ничего… Вышел, увидел открытую дверь, подумал: вдруг Эбру вернулась? А тут ты… — Хотела бы я, чтобы так и было. Миран присел рядом с женой, обнял ее за плечи. — Знаешь, я почему-то уверен, что сегодня нас ждут хорошие новости, — сказал он, касаясь губами ее виска. — Пусть ты окажешься прав, любимый. — Я окажусь, Рейян. Вот увидишь. Пойдем готовить завтрак? Скоро Гюль ханым проснется. Девочка, конечно же, сразу спросила, где старшая сестра. Пришлось Рейян на ходу выдумать, что Эбру ночевала у подруги и вернется домой ближе к вечеру. — Она что, у Мерве? — удивилась Гюль. — Они ведь в школе каждый день видятся! — Понимаешь, Гюль ханым, — Миран отложил вилку, — девочки готовят проект на занятия. Поэтому им нужно много времени проработать все детали. И, естественно, приходится потрудиться и в выходные. — Как-то я уже не хочу учиться в старшей школе, — скривилась Гюль. Рейян не смогла сдержать улыбку: — Цветочек, ну, до этого еще далеко. Ты подрастешь и по-другому будешь смотреть на эти вещи. После завтрака Рейян осознала, что делать вид, будто все в порядке, больше не может. А как тут сделаешь? Глаза покраснели и опухли от слез, голова начала кружиться. Миран, заметив состояние жены, велел ей выпить успокоительное и пойти лечь в комнате, а сам занялся уборкой стола. Но и у него все валилось из рук. Даже любимая чашка Эбру разбилась, от чего сердце кольнуло. Вот придет девочка, не найдет ее, расстроится. А затем возникла мысль: а если не придет? — Миран, там сестра… — в кухню влетела перепуганная Гюль. — Идем скорее. У Мирана снова оборвалось сердце. Он вбежал в спальню и увидел Рейян, которая тяжело дышала и дрожала, сидя на огромной кровати. — Сестра кричала во сне и плакала, — добавила Гюль. — Я очень испугалась. — Рейян, что случилось? — Миран присел рядом, забирая жену в объятия. Та мигом прижалась к его груди. Рейян колотило, и Миран сжал ее руку. — Гюль ханым, принеси воды пожалуйста, — попросил он, и девочка тут же убежала. — Говори, что такое? — обратился он к жене. — Мне кошмар приснился. Что я снова в хижине, и никого нет. А потом… Потом начался пожар, и Эбру появилась и сказала мне уходить. А я не могу! Ноги будто приросли к полу! А потом меня вытащили, а она там осталась… Миран снова почувствовал себя виноватым в тех давних и ужасных событиях. Несмотря на то, что все давно хорошо закончилось, и они были счастливы, исчезновение Эбру вскрыло старые раны. Миран прижимал к себе Рейян, гладил ее по плечам и спине, пытаясь успокоить. Улыбнулся, увидев, что Гюль вернулась с водой, помог Рейян сделать несколько глотков. — Я не буду больше спать никогда, — пообещала Рейян. — Тише, все хорошо, Эбру найдется, вот увидишь, — прошептал он, оглянувшись. Младшая сестренка Рейян уже ушла к себе в комнату. — За Гюль страшно… Она, наверное, испугалась. — Ничего, я с ней поговорю. Ложись, поспи еще. Ты ночь не спала, конечно, будут сниться разные ужасы. Однако Рейян так и не уснула. До обеда она не знала, чем себя занять, хваталась то за домашние дела, то за учебу. Затем нехотя поела — Миран заставил проглотить хоть кусочек. День потихоньку шел к вечеру. И то, что уже прошло более суток с исчезновения Эбру, теперь вызывало панику. — Не волнуйся, — Миран гладил жену по плечу, — я уверен, что все будет в порядке. — Если людей не находят в течение суток, потом шансов все меньше, — всхлипнула Рейян. — Ничего подобного не произойдет, Рейян! Омер не позволит этому случиться, я знаю, это ведь его дочь, — он отвлекся на вибрацию телефона в кармане. — Вот, видишь, как раз он звонит. — Поставь на громкую. Миран выполнил просьбу жены: — Слушаю, Омер. — Миран, я нашел Эбру, мы едем в больницу, — разведчик был краток. — О Аллах, как она? — закричала Рейян. — Она жива? — Жива, но ей сильно досталось. — Омер, мы сейчас же выезжаем, только скажи адрес больницы!

***

Пожилой человек в безукоризненном костюме и с тростью в руке поднял лицо Эбру за подбородок. Она взглянула на мучителя и ахнула про себя: это был очень известный человек, меценат, политик, учредитель ряда благотворительных фондов. Когда-то давно он даже избирался в мэры Анкары, и школьников, в том числе класс Эбру, приглашали на встречу с ним. Он лично подарил ей, пятикласснице, набор красивых ручек и огромную коробку конфет, которые Эбру ела где-то неделю. Подумать только, прошло всего семь лет — и она снова перед ним. Только теперь измученная, избитая и грязная. — Так вот ты какая, дочь Омера Атмаджа, — старик облизал сухие губы. — Много же крови ты нам попортила… — Ну извините, — Эбру уже было все равно — какая разница, все равно ведь ее скоро или спасут, или убьют. Хотелось бы верить в первое, но она все равно уже ничего не решала. Много ли навоюешь со связанными руками… — Какие мы дерзкие, надо же… — А кого мне бояться, вас, что ли? Все равно же убьете. Я ведь теперь знаю, кто вы — первое лицо Компании. — Правильно мыслишь. Хотя могла бы с нами сотрудничать — осталась бы жива. — Ни за что на свете. Я не предам свою семью и свою страну, как вы. — А тебя все устраивает? Нравится, как ты сейчас живешь? — Меня все устраивает. А вам не нравится, видимо, потому что вас в мэры Анкары не выбрали семь лет назад? — Не только поэтому. Страна могла бы жить по-другому, если бы мы пришли к власти. — Класс! Страна утонула бы в крови, бандитизме и бедности! Вот это жизнь была бы! — перебила Эбру. — А все ваши противники были бы в лесах закопаны? Или в тюрьмах сидели бы? — Ты не дослушала, деточка, — мужчина приземлился на поданный ему стул. — Идеальной власти нигде не бывает. Даже в тех странах мира, на которые все равняются. Даже там людям что-то не нравится, и они выходят на улицы. — А вы, значит, думаете, что Компания была бы идеальной властью? А как по-новому называлась бы наша страна? Или Турцию разделили бы на несколько стран? — Твой мозг явно промыт пропагандой… — Ну и пусть так. Но такими методами, как у вас, все равно ничего не добиться. Хотя бы даже потому, что вы берете в заложники людей, убиваете их, похищаете, устраиваете теракты… — А какие методы, по-твоему, правильные? — Дипломатические. Договариваться, искать компромисс… Если бы вы… — Послушай, ты думаешь, этого не делали? Уверяю тебя, делали, еще задолго до твоего появления на свет! И даже до рождения твоего отца! Только не вышло ничего. Не хотят нас слушать. Поэтому приходится брать свое так, как мы можем. Иначе мы ни на что влиять не будем. Эбру вздохнула — вдох дался с болью в груди. — Хорошо, вы хотите влияния — но почему именно Турция? У вас же наверняка есть филиалы по всему миру. Вот и влияйте где-нибудь… не знаю… в бывшем СССР, например. Или в Африке… Может, там хоть дети голодать перестанут. Мужчина усмехнулся и облизал губы: — А ты, значит, за защиту всех голодающих? — Да, и что вы мне сделаете? Кстати, я и деньги, что вы мне давали, потратила на благотворительность! — Кто бы сомневался, — ухмыльнулся пожилой человек. — Ты ведь дочь Омера Атмаджа… — Да. И я горжусь этим! И даже если вы меня убьете, я не предам своего отца! — Мне очень интересно взглянуть на это. Ну, что ж, тогда сейчас проверим. Он подал какой-то знак, и шеи Эбру тут же коснулся холодный ребристый металл. Дыхание перехватило, и девочка поняла, что ее душат. «Это точно конец! Я умру от нехватки кислорода! Или же мне сломают шею», — со страхом подумала она. Мужчина на стуле напротив с какой-то злобной радостью наблюдал за ее мучениями, а затем снова сделал жест рукой. Хватка тут же разжалась, и Эбру закашлялась. — Ну что, ты еще не передумала? — спросил он. Эбру хрипела, хватая губами воздух. Ответить что-либо она сейчас не могла. Шея болела, в груди саднило, а в мозгу стучала одна мысль: «Я не умерла! У меня ещё есть время что-то придумать!» — Мой… Папа… Вас… Убьет, — с прерыванием сказала она, даже не зная, зачем мучителям эта информация. Но надо было как-то протянуть время. — Омер Атмаджа сам придет к нам в руки, ну надо же, какая радость, — захохотал глава Компании. — Вот и положим вас рядышком. Как твоему отцу больше понравится: найти тебя задушенной или зарезанной? — Пошел. К черту, — процедила Эбру и тут же получила оглушающий удар. Кажется, во рту снова появился металлический привкус. А когда она очнулась от удара, то поняла, что пуговицы ее блузки разрезают ножом. А следом лезвие коснулось обнаженной кожи. — Красивая девочка, — мерзким голосом произнес истязатель, и живот Эбру обожгла невыносимая боль. Она зажмурилась, и с ее губ вырвался стон. — Мы обработали лезвие специальным раствором, чтобы было еще больнее, — довольно произнес преступник. — А сейчас я буду доставать все твои органы. По одному. Какая красивая картина ждет Омера Атмаджа, когда он придет сюда. «Папа, я не могу больше этого выдержать!» — подумала Эбру и поняла, что все вокруг меркнет, погружаясь в темноту.

***

Уже начинало смеркаться, когда Омер, Коркут и Ибрагим оказались у дальнего здания заброшенной промзоны. Все трое были измотаны поисками Эбру. Тем более, теперь уже было непонятно, стоит ли торопиться — вдруг девочки больше нет в живых? Меньше всего Омеру хотелось бы, чтобы его дочь стала мученицей. Но что он мог сделать против судьбы? «Нет, она жива», — откинув дурные мысли, решил он, делая шаг по направлению к зданию. И тут же сзади раздался сухой щелчок предохранителя пистолета: — Стоять! Реакция Коркута была мгновенной — пуля в лоб одному из людей Компании. Омер улыбнулся брату, который так вовремя спрятался за какими-то железками. — Нам надо быть аккуратными, — сказал он команде. — Не волнуйся, Атмаджа, — улыбнулся Акробат. — Мы найдем Эбру живой. — Давайте поторопимся, — Омер пытался сохранять хладнокровие, хотя когда речь шла о его дочери, это было крайне сложно. Нападение случилось практически сразу, едва они переступили порог огромного цеха. Понадобилось минут пятнадцать, чтобы раскидать преступников в разные стороны. Казалось, они не заканчивались — только расправишься с одними, а тут уже бегут другие. Но это радовало — если тут так много псов Компании, значит, они кого-то охраняют. И этот кто-то — скорее всего, Эбру. «Держись, доченька, только держись!» — думал Омер, методично расправляясь с мерзавцами. — Атмаджа, мы закончили, — сказал Акробат. — Вызываю ребят, чтобы забирали их. — Хорошо. Шторм, ты как? — В порядке, — Коркут потирал разбитую губу. — Тогда вперед. Было так тихо, что казалось, будто в здании не осталось людей. У Омера даже оборвалось сердце — неужели и здесь ничего? Неужели ошибка, и они потеряли драгоценное время? Но затем он уловил звуки и понял — в здании еще есть люди. Скомандовав Акробату и Шторму быть тише, Омер первым направился во вторую часть заброшенного здания и распахнул железную дверь. Картина, которую он увидел, шокировала. Его дочь висела под потолком, прицепленная за руки к железному крюку. Волосы ее были растрепаны, лицо разбито, на шее темнел кровавый след, одежда была изорвана, а по обнаженному животу текла кровь. У него потемнело перед глазами — и вряд ли бы он пришел в себя, если бы не пожилой голос: — Вот ты и попался, Атмаджа. А мы тебя уже заждались. Ну, как тебе наш сюрприз? Навстречу ему шел пожилой человек с тростью, а за ним — трое молодых парней в элегантных костюмах. Омер не успел отреагировать — в помещение забежала огромная толпа спецназовцев, которые скрутили преступников. — Атмаджа, мы на улице будем, — крикнул Коркут, но Омер его не слышал. Он бросился к дочери, которая, казалось, не дышала. Его тело дрожало, ноги подкашивались, когда он снимал Эбру с крюка. — Нет-нет-нет, пожалуйста, только не это! Эбру, не умирай, нет, держись! — бормотал он, прижимая к себе девочку. — Все хорошо, милая, папа здесь, папа рядом. Ты спасена, все будет в порядке, милая. Аллах, пожалуйста, только не забирай ее у меня! — Папочка… — послышался тихий голос, и Омер моментально перевел взгляд на дочь. Она смотрела на него из-под приоткрытых век, и Омер ужаснулся от того, в каком жутком состоянии было ее лицо. — Папочка, ты пришел… — Тише, милая, все в порядке, я тут, — он погладил девочку по голове. — Малышка, все хорошо, сейчас отвезу тебя в больницу, тебе помогут. — Мне больно… — Все пройдет, все пройдет, девочка моя, — Омер подхватил Эбру на руки. — Ты постарайся только не закрывать глаза, хорошо? Омер нарушил все мыслимые и немыслимые дорожные правила, пока мчался в больницу. Из машины он позвонил Мирану и Рейян, сообщил, что Эбру нашлась и рядом с ним. И вскоре уже вбегал в приемное отделение с дочкой на руках: — Пожалуйста! Врача, скорее! Моя дочь умирает! Рейян и Миран были здесь же, ждали на скамейках, измученные и взволнованные. Когда Эбру положили на каталку и повезли в смотровую, Рейян сказала: — Омер, мы с ней побудем. А ты иди к жене. — Что? — только теперь до Омера дошло, что он забыл о Неслихан. — Что с Неслихан, где она? — Она рожает. Беги, ты ей нужен. А мы побудем с Эбру.

***

— Я не могу рожать, еще рано, — помотала головой Неслихан, чувствуя, как мышцы живота расслабляются. — Вот, уже отпустило. — У тебя воды отошли, — Геральт подхватил Неслихан под локоть и помог сесть на диван. — Это значит, что ты родишь в ближайшие сутки, а может, и раньше. Давай интервал схваток посчитаем. Сжимай мою руку, как только почувствуешь. — Откуда вы все это знаете? Неужели вы умеете принимать роды? — тяжело дыша, спросила Неслихан. — Умею, нас учили. И даже сам принимал роды в Афганистане и Ираке. Неслихан снова почувствовала несильную боль внизу живота и сжала ладонь Геральта. Тот посмотрел на часы. — Время еще есть, но лучше все равно поспешить. Сама оденешься, или тебе помочь? — Нет, я сама, — оценивая свое состояние, сказала Неслихан. — Вещи мы уже собрали, они в сумке у входа. Только документы надо взять, они в комнате… Принимая душ, Неслихан не верила в происходящее. Неужели сегодня она станет мамой? Это и пугало, и радовало одновременно. Она так ждала свою девочку, так готовилась к ее появлению на свет — и вот теперь не знала, сможет ли стать для малышки хорошей матерью. Да и Омера не было рядом. Она боялась ехать рожать без него. Вдруг что-то случится? Кто тогда сможет ей помочь? Хотя сейчас рядом был Геральт — и с ним Неслихан чувствовала себя на редкость спокойно. — Я готова, — сказала она, спускаясь на первый этаж. — Отлично. Документы с собой? — Да, — Неслихан протянула ему папку. — Пусть у вас будут, а то мало ли что. — В какую больницу ехать? — Сейчас найду адрес, — Неслихан снова поморщилась от схватки, которая теперь стала немного болезненной. В больнице Геральт сразу проводил Неслихан к регистратуре, протянул документы. Довелось подождать, пока их оформят. Неслихан становилось все сложнее стоять, спина начинала болеть от спазмов. Геральт аккуратно положил ладонь на ее спину и помассировал. Неслихан благодарно прикрыла глаза. — Вы муж пациентки? — уточнила женщина в регистратуре. Геральт, не сводивший глаз с Неслихан, опомнился: — Ах, нет… Я коллега ее мужа. Он сейчас в отъезде. — Тогда вам придется подождать тут. — Нет, Геральт, пожалуйста! — Неслихан вцепилась в его руку — перспектива остаться одной очень пугала ее. — Пожалуйста, пусть он побудет со мной! — Хорошо. Вас проведут в палату. Геральт остался рядом с Неслихан. Она уже переоделась в больничную рубашку и лежала на кровати, подключенная к аппаратам и датчикам, которые измеряют частоту схваток и сердцебиение ребенка. Схватки становились все более частыми и сильными. Неслихан набирала номер Омера в надежде, что он ответит на вызов и примчится к ней. Но телефон разведчика не отвечал. — А вдруг что-то случилось? — тяжело дыша, спросила Неслихан, и из ее глаз потекли слезы. Геральт сжал ее руку: — Ничего не случилось. Он на задании. Не переживай, сосредоточься лучше на ребенке. Постарайся расслабиться. — А вы говорили, что Эбру пропала… Ее нашли? Где она? — Все хорошо, ее нашли. Не переживай. — Это была Компания, да? Компания? — Неслихан, дыши и думай о ребенке, — велел Геральт. Она кивнула и снова вздохнула, вспомнив, что равномерное дыхание помогает уменьшить боль во время схваток. Живот и спина болели все сильнее. Неслихан жалела, что Омера нет рядом — так бы он мог сделать ей массаж спины. Или же о него можно было бы опереться, прогибаясь, чтобы облегчить состояние. Молчаливый Геральт неожиданно протянул ей руку: — Вставай. Я помассирую тебе спину. — Но… Неудобно… Вы же… Мы же… — забормотала Неслихан, но мужчина уже начал проминать ее поясницу. И Неслихан почувствовала, как боль отступает. — Геральт, неужели вас и такому учили? — спросила она. — Чему нас только не учили, — улыбнулся пожилой разведчик. — Можешь опереться о кровать и согнуться, так будет еще легче. Неслихан дышала и исправно терпела схватки, а Геральт всячески пытался отвлечь ее: включал музыку, разговаривал, делал массаж. Неслихан не понимала, почему этот мужчина находится здесь. Неужели просто выполняет задание? Или за этим кроется что-то еще? Прошло несколько часов, когда пришедший врач, осмотрев Неслихан, констатировал — раскрытие почти полное, нужно ехать рожать. — Что? Нет! Я не пойду без мужа! Где Омер? — воскликнула Неслихан. — Мы договаривались, что он будет рядом! Я боюсь! — Неслихан, успокойся, Омер приедет так быстро, как это только возможно, — сказал Геральт, взяв ее за руку. — Пожалуйста, послушай врачей. — Я не хочу без Омера, — из ее глаз потекли слезы. — Хорошо-хорошо, я ему уже звоню. Вот, видишь, набираю номер. Но этого не потребовалось — Омер влетел в палату, словно ураган, и сразу бросился к жене: — Дорогая, все в порядке, я здесь, я с тобой. — Омер, — она прижалась своим лбом к его лбу и положила ладони на его щеки, — я так боялась, что ты не успеешь! — Я успел, милая. Как ты? — Вы папа ребенка? — спросил врач. Омер кивнул. — Мы везем вашу жену в родзал. Скоро уже возьмете на руки малыша. — Я с вами! — Конечно, только наденьте халат и шапочку. Неслихан в жизни не смогла бы описать всю гамму ощущений, которые испытывала в тот момент, когда ее дочь прокладывала себе дорогу на свет. Было очень больно, но сидевший рядом Омер держал ее за руку, гладил волосы и лицо, целовал в лоб, шептал ласковые и успокаивающие слова. — Неслихан, еще чуть-чуть, жизнь моя, пожалуйста, постарайся, — бормотал он, прижимаясь к ее лбу. — Еще немного — и наша доченька будет тут. — Угу, — кивнула Неслихан, откидывая с лица мокрые от пота волосы. Еще одно усилие — и оба они услышали: — Головка появилась! — Молодец! — прошептал Омер, целуя Неслихан в лоб. — Почти все закончилось. Еще чуточку постарайся, хорошо? Я рядом. Так и произошло. Неслихан сделала усилие, и вскоре в палате раздался долгожданный крик. — Поздравляю! — улыбнулся врач, снимая маску. — У вас девочка.