Реакция Альт!персонажей мдк на свое будущее

      «Самое показательное – подвоха-то и не было. Вэнь Цин гостей добросовестно осмотрела, подлечила, накормила и спать уложила, а то, что Вэнь Жохань явился в Илин лично, ее уже не касалось.»       – Чего тебе в твоем дворце-то не сиделось, дядя, – пробурчала Вэнь Цин себе под нос, сурово поджав губы. – Разве у тебя не должно быть много работы? Войну начал, а сам гуляет по всей Поднебесной!       – Подожди-подожди, – Сюэ Ян, поймав за хвост внезапную мысль, ошарашенно помотал головой и посмотрел на подругу (и демонстративно-прямую спину друга) идеально круглыми глазами. – До меня дошло. Он что, за Чэном пришел? Лично? Уничтожил Орден, убил семью, гнал нас до самого Илина… Чэн, ты ему что там на флейте наиграл, что его так расплющило?!       Цзян Чэн вздрогнул и в искреннем возмущении повернулся к друзьям лицом, зло оскалившись и собравшись матом рассказать, куда Ян со своими догадками сам может сходить – куда-нибудь следом за Главой Вэнь, желательно, но был сбит на подлете рациональностью Вэнь Цин.       – Да вряд ли, – засомневалась она, бросив на дядю короткий испытывающий взгляд – выглядел тот величественно и зло, но вроде бы вполне себе в здравом уме. На Яна в остром приступе любви к Сяо Синчэню не тянул. – Это уже сталкерство какое-то. Астрономических размахов.       Цзян Чэн сдулся, выдохнув сквозь плотно сжатые губы и на всякий случай прикрыл глаза рукой – Сюэ Ян при слове «сталкерство» явно вдохновился еще больше, засверкав серыми глазами и клыкасто улыбнувшись.       – Именно!       …на Юньмэн Цзян полным составом Сюэ Яну было, в общем-то, плевать. Возможно, не совсем – ему определенно было бы жаль Яньли и того торговца засахаренными фруктами с главной городской площади, но в общем и целом – да, плевать. Не плевать было Цзян Чэну – и Сюэ Ян учитывал это. Так же, как и тот факт, что в книге пока еще не промелькнуло даже намека на то, что Чэна в постель тащили силой или угрозами, а значит, и ничего особо предосудительного Сюэ Ян в ситуации не видел.       Вот если Вэнь Жохань пойдет через твердое чэновское «нет»…       – Чему ты радуешься, блять? – шепотом гаркнул на друга Цзян Чэн, испытав резкий приступ сочувствия к Сяо Синчэню, хотя по жизни чаще поддерживал Сюэ Яна (точнее, не мешал ему), останавливая только от самых грандиозных противозаконных пакостей и открытого членовредительства. – Ты, вообще-то, тоже без крыши над головой остался!       – Со мной Глава Вэнь не трахался, – беспечно отмахнулся Сюэ Ян, все еще улыбаясь. – Я ему не интересен – могу и у Цин перекантоваться.       – Ах вот как, – все, Цзян Чэн обиделся. – А мне страдать, да?       Зарождающуюся потасовку прервала, как обычно, Вэнь Цин:       – Тише вы, оба! За вашими воплями что-нибудь важное пропустим.       А «важное» действительно происходило – пока они трындели друг с другом, в книге вновь затронули тему Облачных Глубин. В последний раз она поднималась во время событий в Лагере Перевоспитания – и тогда большинство заклинателей не обратило на эту информацию должного внимания, больше занятое бессовестностью второго ученика Цзян, а после – весенними развлечениями цзянского наследника (а меньшинство, накачанное успокаивающим чаем так, что тот чуть ли не из ушей лился, элементарно прослушало). Теперь же проигнорировать факты не получалось – и заклинательский мир накрыло осознание, что Юньмэн Цзян не являлся первым пострадавшим Орденом.       «Знала бы – назначила б для встречи другое место, сама сорвавшись из безопасного надзирательного пункта куда угодно, хоть в догорающую Пристань Лотоса, хоть в прогоревшие до углей Облачные Глубины.»       Прочитал Вэнь Сюй, мысленно поражаясь поведению книжной двоюродной сестры. Такую верность бы – да на благо Ордена, а она… с юньмэнцами развлекается. Сомнительного достоинства и выгоды юньмэнцами, между прочим: наследник Вэнь все еще придерживался мысли, что толку от этих двоих – ровным счетом никакого. И что только отец в одном из них найти умудрился?       – Что значит «в прогоревшие до углей Облачные Глубины»? – побледневший до цвета собственных одежд Лань Цижэнь возмущенно вскинулся. Резко вспомнилось, как Сюэ Ян, этот невоспитанный мальчишка из книги, назвал Ванцзи опальным – что непрозрачно намекало на статус Гусу Лань в разгорающейся войне. Однако осознание не делало ситуацию лучше – наоборот, в груди засвербело поганое предчувствие, на этот раз никак не связанное с возможной влюбленностью младшего племянника в первого ученика Цзян. – Что случилось с нашим орденом??       – Ох, какая жалость, – с нескрываемо-наигранным сочувствием протянул Вэнь Жохань, судьбе Облачных Глубин, наоборот, порадовавшийся. И в целом ситуация в книге его устраивала – уничтожить два из четырех Великих Орденов и при этом находить время на посторонние дела… То ли он настолько хорош, то ли к войне подготовился так замечательно, то ли Великие Ордена не такие уж и великие. В любом случае, пока Цишань Вэнь в выигрыше первопричины его превосходства не так уж важны, а значит, все идет более чем замечательно… Шло. У книжного Вэнь Жоханя. Нынешнему ему придется поработать над планом заново. – Видимо, пожар у вас случился, Учитель Лань. Возможно, вам стоит улучшить свои защитные барьеры?       Лань Цижэнь сурово поджал губы. Позволить себе спорить, как базарный торговец (или наследник Цзян), он не мог – не время, не место и вообще не положено. И, что самое противное, спорить-то и не с чем. Ему, пусть и иносказательно, ответили на заданный вопрос и даже «по-дружески» выдали совет, мимоходом обозвав весь Орден слабаками. Возразить сейчас – только расписаться под сказанным.       …промолчать, впрочем, вариант не лучше.       Лань Сичэнь, взбудораженный книжными событиями не меньше дяди (его младший брат сражался с ужасающей тварью – как он мог не волноваться?) вежливо склонил голову, прикрыв лицо почтительно сложенными перед собой руками.       – Этот наследник благодарит Главу Вэнь за совет, – учтиво проговорил он, чем заслужил несколько уважительных взглядов в свою сторону. В искренность его слов не поверил никто, но старание сгладить конфликт – оценили. – По возвращению домой мы обязательно займемся вопросами пожарной безопасности, дабы в будущем избежать возникновения подобных… пожаров.       – Конечно, наследник Лань, – иронично принял его благодарность Вэнь Жохань, скрывая свое нетерпение продолжить слушать книгу. – Постарайтесь.       …Еще б прийти проверить пообещал, честное слово.       «Племянницу Вэнь Жохань успел изучить хорошо, ее самоотверженность ради дорогих сердцу людей – тоже. Такая и на костер пойдет, если понадобится, и в пасть Сюань-У сунется, благо, от последнего ее уберег Чжулю, за шкирку вытащив из смертельной ловушки.»       Вэнь Нин смотрел на свою сестру с дикой смесью восторга, опаски и безнадежности во взгляде. Она неподражаема – даже дядя признавал ее талант и право высказывать собственное мнение. Более того – у нее это мнение было, причем почти всегда. И она всегда защищала его, своего бесталанного брата, не способного ни лечить, ни воинским делом заняться, ни даже с людьми по-человечески пообщаться. Сестра всегда стояла между ним и этим жестоким миром – она направляла его, учила, отгавкивалась вместо него от Вэнь Чао (пока тот не перестал открывать в ее присутствии рот, накрепко выучив, что на каждое сказанное поперек слово получит гневную отповедь, и жалоба отцу в таком случае ничем не поможет), подсовывала книги… Вэнь Нин равнялся на нее – как мог, косо-криво, иногда побаиваясь сестру не меньше, чем дядю. В Ордене никто, кроме нее, не относился к нему с теплотой и пониманием – в глазах остальных он действительно был бездарностью… А потом случилось обучение в Гусу Лань, на которое Вэнь Нин, если честно, не рвался. Что ему там делать? Перед другими Орденами позориться? Но сестра уговаривала дядю именно ради его выгоды, мол, полезно для социализации – только сейчас до Вэнь Нина дошло, что Вэнь Цин лгала в лицо Вэнь Жоханю.       Сестра, возможно, о своем ничтожном брате и думала– но в первую очередь она стремилась в Облачные Глубины сама. К Цзян Ваньиню и Сюэ Яну – теперь Вэнь Нину становилось понятным возбуждение сестры накануне отъезда. Она улыбалась и саморучно прятала на дно дорожных сумок цишаньское вино, хотя к алкоголю, на памяти Вэнь Нина, никогда не тяготела. Она знала, кто будет ждать ее в Гусу Лань. Она знала, и младший брат был для нее только аргументом в споре с дядей.       Это… не обидно.       Сестра действительно казалась счастливой в компании юньмэнцев, с которыми торчала целыми сутками, нарушая с десяток ланьских правил. А еще она все-таки оказалась права, и обучение пошло Вэнь Нину на пользу – знакомство с господином Вэем того стоило. Первый ученик Цзян восхитителен не меньше, чем Цин-цзе, они даже чем-то похожи – Вэй Усянь такой же недостижимый идеал. Умный, талантливый, дружелюбный, способный, как и сестра, на коленке изобрести что-нибудь революционное… И первый из чужаков, кто искренне похвалил его, Вэнь Нина.       Сестра, кстати, их внезапному сближению с первым учеником Цзян ни капли не удивилась, восприняв, как должное. Была ли подобная ситуация в том, другом мире? Знала ли Вэнь Цин, что в лице Вэй Усяня ее брат найдет первого в своей жизни настоящего друга?       Спросить бы… Но последние дни он мог смотреть на нее только издалека. Во время чтений не поговорить – она сидела слишком далеко за одним столиком с юньмэнцами, и даже ночью, когда Вэнь Нин решился зайти к ней в покои, она была не одна – голос Сюэ Яна по обратную сторону двери напрочь отбил у Вэнь Нина желание переступать порог. Вэнь Цин сложно было застать в одиночестве, а Вэнь Нин не нашел бы в себе силы поговорить с ней при ее друзьях.       Оставалось только смотреть и надеяться, что сестра его все же не забыла.       «А вот Ваньинь за полтора года их не столь уж тесного знакомства оставался загадкой неразгаданной. Единственное, что Вэнь Жохань понял – за фасадом юного тела действительно скрывается взрослая душа, но ни о каких подменах, двойниках и одержимостях речи не шло, все трое являлись теми, за кого себя выдают.»       «Странно» – подумал Вэнь Жохань удивленно, посмотрев на троицу с подозрением. Здесь и сейчас сомнений в их иномирности не возникало – чудные и чуждые, фраза «не от мира сего» подходила им лучше любых метафор. – «Неужели я правда не догадался? Теории о существовании других миров старые и недоказанные, но я же читал о них. Почему не понял?»       …они же даже не слишком скрывались.       Хах, видимо, Вэнь Жоханя, при всей его гибкости ума, позволившей ему стать тем, кто он есть, не обошла стороной самая стандартная зашоренность, коей славятся необразованные крестьяне и узколобые в своих правилах Лани. Сказки о других мирах настолько старые и нереалистичные, что он даже мысли не допустил рассмотреть их всерьез – если вообще о них вспомнил. Удивительно.       Задумавшись об этом, Вэнь Жохань испытал что-то, сродни просветлению – и на троицу он вновь посмотрел будто бы другими глазами.       Иномиряне. Они – иномиряне. И они только что, самим фактом своего существования, перевернули его понимание окружающего мира.       Как интересно. Он хочет больше.       «Понимания это обстоятельство не добавляло так же, как и загадочный «кондиционер», который наследнику Цзян непременно нужно включить после секса – хотя догадки, честно сказать, были, просто какие-то совсем уже несусветные и сказочные…»       Ах, что и требовалось доказать. «Этого быть не может, потому что этого не может быть».       «…а Ваньинь и Цин-Цин даже не пытались отгадке поспособствовать. Сюэ Ян, интересующий Главу Вэнь меньше всех, но неизменно идущий в комплекте с остальными двумя, тоже ни капли не помогал, ехидно заявив про «новую серию любимой дорамы» в тот первый и единственный раз, когда делегация из Пристани Лотоса переступала границы Безночного Города с целью «укрепления семейных связей между женихом и невестой, а также обмена опытом между адептами Великих Орденов».»       – Какая, блять, дорама, это уже турецкий сериал какой-то, – хмыкнул себе под нос Сюэ Ян, пододвигая к себе блюдо с пирожными. Вот чего у этого сборища не отнять – так это вэньского гостеприимства. Кормили невольных гостей по-царски, хотя атмосфера в зале чаще царила похоронная.       – Что ты там бубнишь? – Вэнь Цин скептично приподняла бровь – получилось угрожающе. Сюэ Ян поспешил заткнуться, пока дорогая подруга не заткнула его сама.       – Ничего, не отвлекайся, – помахал он на нее рукой, будто собаку отгонял. Вэнь Цин недоверчиво прищурилась, но приставать не стала – хотел бы, повторил бы.       Цзян Чэн по правую руку от нее вздохнул. У него от событий последнего дня как-то резко разболелась голова – причем противно так заломило в висках, будто на мигрень. Гуй побери, надо было вчера доползти до комнат Цин и все ж таки выпить. Может, с похмелья переваривать все это дерьмо было бы легче… ну или его бы стошнило и можно было бы вполне законно устроить перерыв.       «В ответ мальчишка получил от Ваньиня сунутый под нос средний палец (Вэнь Жохань даже знал, что этот жест значит – вытягивать информацию из племянницы было проще хотя бы потому, что в Цишани она проводила куда больше времени, чем юньмэнские братья, а значит, почти всегда оказывалась в свободном доступе для своего Главы) и злобное матерное шипение, пересказывать которое слуги и соглядатаи откровенно стеснялись. Что характерно – Сюэ Ян в ответ загибал тирады не менее прямолинейные, но обижаться даже не думал, воспринимая хамство не иначе, чем дружескими комплиментами.»       – Странные у вас понятия комплиментов, второй ученик Цзян, – Вэнь Сюй оторвался от книги и посмотрел на мальчишку, который преспокойно поедал пирожное и не обращал ни на кого внимание.       – Мы не вы, – демонстративно облизнувшись, Сюэ Ян даже не соизволил бросить на собеседника взгляд. – Подлизываться и оскорблять такими сладкими речами… Мхм!       Вэнь Цин с размаху хлопнула ладонью ему по губам, заставляя заткнуться:       – Он хотел сказать, что в нашем родном мире правила приличия несколько… упрощены по сравнению с привычными вам нормами этикета. Да и юньмэнский диалект сам по себе довольно грубый – вот и возникает ощущение, что А-Чэн и А-Ян разговаривают исключительно нецензурно.       Заклинатели глубокомысленно покивали.       …То, что Ян с Чэном и по меркам двадцать первого века частенько перегибают палку (в конец концов, кто может их винить за то, как они общаются друг с другом?), Вэнь Цин деликатно умолчала, пнув ногой еще и Цзян Чэна – чтобы тоже не вздумал вякать лишнее. Мало им проблем, не хватало еще одной перепалки, на этот раз на этично-моралистическую тему.       «На Вэнь Жоханя наследник Цзян неизменно кидал хмурые взгляды каждый раз, когда того позволяли нормы этикета – то есть, когда их не мог видеть никто, кроме все тех же Вэнь Цин и Сюэ Яна, придерживающихся видимости вежливого невмешательства в чужую личную жизнь, и так же неизменно избегал его общества, отвергая как прямолинейные ухаживания, так и более изысканные. Вот теперь-то он точно ломался и набивал себе цену, как опытная девица из ивовых беседок, и Вэнь Жохань даже почти разочаровался в этом аспекте игры – не настолько уж мальчишка был хорош в постели, чтобы переворачивать ради него мир и собственные принципы.»       Цзян Чэн, чувствуя вонзившееся в бедро колено, только вздохнул. Да не собирается он пасть открывать – даже с учетом того, что он все еще зол и честно хочет что-нибудь ляпнуть. Например, что-нибудь о том, что мнение свое Глава Вэнь меняет не хуже, чем пресловутая девица – то восхитительным его называет, то «не настолько уж хорошим». Пф. Хотя нет, не девица. Стандартный мужик козлиной породы – ему не дали, и он обвинил в этом кого угодно, кроме великолепного себя. А то, что объекту «ухаживаний» его царственное внимание не больно-то и всралось – в его картину мира не уместилось.       …не мог же Цзян Чэн и правда ломаться? Это не в его характере. «Нет» значит «нет», «да» значит «да», и никак иначе. Он в эти брачные игры с юношества не играл, чтобы вдруг начать хвостом перед Главой Вэнь вертеть!       Зато Сюэ Ян, в отличие от совсем поникшего Цзян Чэна, зло вскинулся, перестав даже жевать. Теперь ситуация в книге не была похожа на добровольность – а значит, переставала ему нравиться.       «Почти – потому что нервы у Цзян Ваньиня сдали быстрее, чем терпение развлекающегося Главы Вэнь, наслаждающегося спектаклем молодого наследника.»       – Вот козел, – совсем тихо шепнул Цзян Чэн, борясь с желанием лечь головой на стол и так немножко полежать. Виски ломило, окружающий мир – раздражал, а от глотка целебного чайка все-таки начало подташнивать. Злость внутри бурлила, подпирая горло и давя на и без того пульсирующие острой болью мозги – еще немного, и он все-таки что-нибудь гавкнет. В какой-нибудь самый неподходящий момент, как обычно.       – Ты других выбирать не умеешь, – безжалостно отметила Вэнь Цин, вызвав у Сюэ Яна смешок, а у Цзян Чэна звук, похожий на жалобное хныканье. Вот и неправда! Просто святые праведники, как у некоторых, не в его вкусе! С ними мороки много – их нужно любить, а Цзян Чэн на высокие чувства не способен в принципе.       Он их боится.       А Цин вообще стоило бы помолчать – она последние годы даже в прошлой жизни сношалась исключительно с собственной работой, и то в моральном плане, а не физическом. Что уж говорить об этой, магическо-интересной. Плесень на слюде и то интереснее очередного ухажера, пытающего породниться с Главой Вэнь!       «Триумф, правда, мальчишка все равно ему подпортил – вместо того, чтобы сдаться на милость победителя, как, в общем-то, и положено добившейся нужного подарка деве, Ваньинь, дождавшись удобного случая во время уединенного чаепития (призванного «оценить по достоинству жениха драгоценной племянницы»), первым завел откровенный разговор. Хмурясь и раздраженно кривя губы, мальчишка не разменивался ни на витиеватые словесные узоры, ни даже на положенные этикетом стандартные конструкции – просто взял и спросил в лоб, какого гуя Главе Вэнь нужно, если уговор был на одну – ну ладно, так уж и быть, две под настроение, ночи.»       Что ж, на этот раз никто уже даже не удивился длинному языку Цзян Ваньиня – Вэй Усянь и вовсе покосился с восхищением. Наследник Цзян умудряется хамить Главе Вэнь даже сейчас, на глазах у всего мира – вспомнить хотя бы их прошлую прилюдную сварку, во время которой Цзян Чэн не постеснялся себя шлюхой назвать, лишь бы поядовитее укусить Вэнь Жоханя – что уж тогда говорить о книжной его версии, которой и сплетенные с Главой Вэнь рукава не помешали настаивать на свадьбе с его племянницей!       Даже сам Вэнь Жохань только хмыкнул на книжный пассаж наследника. Раздражение кольнуло его острой иглой, но тут же утихло под волной искреннего интереса – как скоро доломается наследник Цзян? Что нужно будет сделать, чтобы сломить этого наглеца? И как далеко книжный он зашел в погоне за разгадкой?       «Равноправный уговор, между прочим: Глава Вэнь заявил, наследник Цзян согласился. Какие теперь претензии?       Откровенность и смелость Главу Вэнь впечатлили, непочтительность – разозлила.»       – Видимо я слишком много позволял тебе, раз ты смеешь так ко мне обращаться, Цзян Ваньинь, – выделив интонацией имя, Вэнь Жохань удрученно покачал головой. В голосе его мелькнула угроза – должны же быть пределы наглости у этого мальчишки?..       – Ну так с себя за это и спрашивайте! – все-таки не выдержал тот, доведенный до ручки собственным гуевым именем.       Самочувствие улучшаться явно не собиралось.       Все эти многозначительные взгляды в его сторону, некоторые из которых – откровенно сальные; едва уловимые шепотки и ухмылки; имя это трижды гребанное, отпечатывающее в сознании огненным клеймом; непонятные взгляды матери – то ли жалеющей его, то ли осуждающей; восхищение в глазах Вэй Усяня; абсолютная жалость Яньли; даже смешки Яна… Всего этого для Цзян Чэна было много. Слишком, если честно, много.       «Пусть троица между собой общается, как ей хочется; пусть на цветочном ложе наследник Цзян не сдерживает себя – но кто дал ему право наглеть перед Главой дружественного Великого Ордена? Между ними – разница в статусе, власти, возрасте, не существует ни единственной причины, по которой бы Цзян Ваньинь мог бы позволить себе дерзить в лицо Вэнь Жоханю. Но он позволял.»       …да ну нахуй.       – Цин, Ян, я отойду ненадолго, – шепнул Цзян Чэн, цепляя на лицо маску полнейшей благопристойности и изысканной юньмэнской вежливости (Ян обычно называл это «морда просит кирпича»). Сил его больше нет это терпеть! Кто из них с Вэнь Жоханем еще ведет себя, как баба – то достопочтенному Верховному Заклинателю нравится его характер, то слова ему поперек не скажи. Сам не определился, что ли? Так с какого гуя Цзян Чэна это волновать должно?       …еще и ухмылки эти… Как будто минимум половина присутствующих уже во всех подробностях представила, что наследник Цзян вытворяет на цветочном ложе, ага. С ними самими в качестве второго действующего лица.       Мерзко и хочется кого-нибудь убить.       – Ты в порядке? – Вэнь Цин обеспокоенно повернулась к нему, рефлекторно потянув руку к его запястью – проверить пульс и течение ци, но Цзян Чэн не дался, отшатнувшись от подруги и спрятав руки за спину, чем привлек внимание сосредоточенно слушающего (и при этом ничего не жующего – какие уж тут «пиво и чипсы», когда на лучшего друга открыли охоту?) Сюэ Яна.       – Нет, – честно ответил на два встревоженных выражения лица Цзян Чэн, устыдившись своей реакции. Но чувствовать на себе прикосновения – даже от друзей, он сейчас не хотел. И слышать никого, и видеть. И вообще, к гуям все это. – Но буду. Мне просто нужно… побыть одному.       – Ну вали, – пожал плечами Сюэ Ян, хмуро переглянувшись с Вэнь Цин. Чэн – не любитель тактильности за пределами постели, и это факт. Ему переспать на первом свидании легче, чем обнять собственную сестру на ее дне рождения – тоже факт, который и Цин, и Ян знали прекрасно. Проблема в том, что от их прикосновений он не шарахался, пожалуй, никогда. С Цин он познакомился еще во времена, когда о собственной нелюбви к обнимашкам знать не знал, а с Яном встретился при обстоятельствах, не располагающих к брезгливости (хотя даже их двоих он никогда не обнимал «просто так»). И раз сейчас Цзян Чэн не дает себя коснуться – он точно не в порядке. – Только как? Перерыв запросим?       Цзян Чэн отрицательно качнул головой. Если так сделать – потом не оберется смешков про тонкую душевную организацию. И тогда он точно психанет, на радость сплетникам.       Да и не хотелось лишний раз привлекать к себе внимание.       – Боковая дверь от нас недалеко, – подкинула вариант Вэнь Цин, пока кто-нибудь из парней не додумался предложить выйти в окно. Окно, конечно, поближе – но через дверь безопаснее. Все же Дворец Солнца – не историческая достопримечательность, где охрана самое большее – штраф в размере трех зарплат впаяет (не вспоминать тот случай, не вспоминать), тут за сунутый не туда нос можно и жизнью поплатиться.       – Спасибо, – на выдохе произнес Цзян Чэн, чувствуя невероятное облегчение и искреннюю благодарность, что друзья не полезли к нему с вопросами и лишней заботой, от которых ему гарантированно стало бы только хуже.       Иногда ничто не может причинить вред больший, чем непрошенная помощь.       Дальше дело оставалось за малым – скрывшись за спинами сдвинувшихся ближе друг к другу друзей, Цзян Чэн тихо проскользнул к боковой стене зала, укрываясь за портьерой с огромным вэньским солнцем. На руку ему сыграл и Не Хуайсан, ни с того ни с сего потерявший сознание прямо на руках своего брата – и пока наследника Не приводили в чувства, выпрашивая, что случилось и не нужен ли ему отдых (или лучше сразу добить, что б сам не мучился и других не отвлекал), наследник Цзян покинул Зал незамеченным, сжимая в кулаке личный пропуск Вэнь Цин – гарантию, что его не остановят на полпути слишком инициативные адепты Цишань Вэнь.       В себя Не Хуайсан пришел довольно быстро – слабо обмахиваясь веером и едва удерживая в руках чашку с чистой водой, он надтреснутым голосом попросил у всех прощения и заверил, что перерыв ему совершенно не требуется и достопочтенные господа могут продолжать, не обращая на него внимания.       – Мне кажется, или это уже второй раз, когда действия Не Хуайсана идут нам на пользу? – задумчиво спросила Вэнь Цин, когда все успокоились и Сюй-гэ вновь взялся за книгу.       Сюэ Ян пожал плечами. Во время обучения в Гусу, Не Хуайсана он ценил, как поставщика запрещенки, но тесно не общался, поэтому ничего конкретного сказать не мог. Знал только, что в прошлой жизни Не Хуайсан, вроде, входил в узкий круг друзей Вэй Усяня – что определенно не добавляло наследнику Не баллов в глазах Сюэ Яна.       – Тебе кажется, – все, что он мог сказать.       «И этим был до боли похож на собственную мать, хотя у Юй Цзыюань всегда хватало такта хамить в рамках этикета, пусть и переступая границы дозволенного приличной женщине. Пурпурной Паучихе вообще никто и никогда на памяти Вэнь Жоханя не мог диктовать, что она должна делать, как приличная женщина – и сынок ее явно пошел по ее же стопам.»       Услышав слова о себе – наполовину лестные, наполовину оскорбительные – Юй Цзыюань сурово поджала губы и раздраженно покрутила на пальце Цзыдянь, плюнувший искрами в ответ на ее раздражение. Было ли что-то хорошее в том, что ее сын похож на нее? Она-то всегда считала, что А-Чэн пошел в своего отца – мягкотелостью, инертностью, слабостью. Но, как книга показывала раз за разом, все всегда было наоборот, и на самом деле Юй Цзыюань была просто-напросто слепа, принимая за слабость безразличие.       …Хорошо ли, что они похожи настолько, что схожесть ту признал даже Вэнь Жохань?..       Она не желала А-Чэну, своему-но-не-совсем ребенку, своей судьбы. Не книжной даже, где ее ждала смерть в бою против того, кого когда-то считала другом, а нынешней. Нелюбимый и нелюбящий муж, несчастливые дети, Орден, которые она едва ли способна назвать своим домом.       …Хотя с мужчинами у А-Чэна проблемы явно иного плана, нежели у нее. Может, и в остальном они разойдутся? По крайней мере, Юй Цзыюань надеялась на это, сама удивляясь своим выводам.       «С той разницей, что Ваньинь периодически отбрасывал все приличия в принципе, словно забывая об их существовании. Словно в детстве его ничему подобному не учили, и все эти поклоны, расшаркивания и принижения себя перед вышестоящим являлись для него наносным, неправильным, чуждым. Выученным гораздо позже, чем допускало приличное воспитание наследника Ордена и воспитание ребенка вообще.»       – Ой, ты б видела, с какой мордой Чэн наставника по изящной словесности слушал, – прыснул Сюэ Ян вполголоса, повернувшись к Вэнь Цин. – По-моему, он бухучет с большим энтузиазмом зубрит.       Это Чэн-то, бежавший из престижного экономического ВУЗа так, что пятки сверкали.       Вэнь Цин тихо засмеялась, прикрыв рот рукавом. Видимо, у Цзян Чэна судьба такая – хочет, не хочет, а ненавистная экономика его даже в другом мире догнала. Куда без нее наследнику Великого Ордена?       «От промелькнувшего осознания пламенный гнев Главы Вэнь сменился глубокой задумчивостью – внезапно сделанное наблюдение очень даже вписывалось в те самые нежизнеспособные версии, которые Вэнь Жохань не рассматривал по причине их бредовости. Но: «стремись достичь невозможного», не так ли? Ваньинь, Цин-Цин и Сюэ Ян со своей идеалистической дружбой и совершенно диким мнением на все вокруг, воплощали собой само понятие о невозможном.       – Кто ты? – в итоге любопытство победило ярость, сорвавшись с языка коротким вопросом.       – Цзян Ваньинь, наследник Ордена Юньмэн Цзян, – мальчишка, по короткой вспышке огненной ци и потяжелевшему взгляду Главы Вэнь понявший свою оплошность, замкнулся быстрее, чем Вэнь Жохань сделал выводы, став… обычным. Вежливым, опускающим глаза в пол, ни дать ни взять прекрасно воспитанным женихом старшей племянницы – ну, насколько юньмэнец может быть вежливым и воспитанным. На Нефрита клана Лань все равно не тянул, но Нефриты Вэнь Жоханя и не интересовали.»       «Ну и слава всем небожителям», – подумал Лань Цижэнь облегченно. «Не впутывайте моих племянников в ваше бесстыдство!»       «Лживая благопристойность Ваньиня волновала его куда больше – и да, через несколько дней Вэнь Жохань добился своего. На этот раз Ваньинь покидал хозяйскую спальню хмурым и озлобленным, едва не искря от негодования. Как будто Глава Вэнь его силком на ложе тащил, а не наглядно показывал, что у него не претензии, а претенциозность.»       – С А-Чэном ведь все будет в порядке? – забеспокоился Вэй Усянь. Он не был с братом близок настолько же, насколько Сюэ Ян, но подозревал, что злым после весенних игр тот был не спроста. – Эй, Чэн-Чэн, а?.. А где?..       Недоуменно моргнул первый ученик Цзян, наткнувшись взглядом только на двоих из неразлучной троицы.       – Тебе в рифму? – зло шикнул на него Сюэ Ян, но, получив тычок под ребра, смягчился. – Он скоро вернется. А ты отвернись и не привлекай внимание!       …к сожалению, не один только Вэй Усянь решил высказаться.       Расплывшись в хищной, многообещающей и почти что нежной ухмылке, Глава Вэнь уже приготовил едкий комментарий насчет прочитанной ситуации – что-то о том, что наследник Цзян исчерпал свой талант – но… адресата колкости не оказалось на своем месте. И среди Цзянов, на которых Вэнь Жохань быстро бросил расчетливый взгляд – тоже.       Цзян Ваньиня нигде не было видно.       Вэнь Цин почувствовала пламенный взгляд прежде, чем осознала его – и намеренно, изо всех сил изображая невнимательность и беззаботность, постаралась не смотреть в сторону своей кровной семьи. Она ничего не чувствует, она ничего не замечает, с нее нельзя потребовать ответов, не спросив прямо… До руки Яна она дотронулась будто бы случайно, одновременно с ним потянувшись за пирожным, и, царапнув ногтем, мизинцем указала в сторону Главы Вэнь.       Ответом ей была кривая клыкастая ухмылка и прислоненное к ее бедру бедро.       Бежать им с подводной лодки все еще некуда.