Три фамилии. Фантомы

Хогвартс был тих и пуст. Пожиратели рассредоточились в поисках уничтоженной комнаты спрятанных вещей, студентов развели по гостиным деканы. Беллатриса шагала впереди почти без цели, по крайней мере Гермионе так казалось. Она не выглядела как человек, который что-то ищет. Гермиона смотрела на её ровную спину, из глубокого выреза платья торчали острые изящные лопатки, а тяжёлые черные локоны подпрыгивали от её шагов. Гермиона взглянула на часы на запястье, время близилось к девяти, солнце уже опустилось за горизонт, сами собой по пути их следования зажигались факелы. Беллатриса ничего не искала, но знала куда шла. Гермиона молчала до тех пор, пока не представила, насколько бесполезно её тут пребывание. Они с Драко и Джинни могли уже найти Гарри, но вместо этого она поднимается всё выше по вековым лестницам. — У тебя есть идея где может быть эта комната? — спросила Гермиона, прибавив шагу. — Нет, — просто ответила Беллатриса, глядя перед собой. На задворках сознания Гермионы мелькнула и тут же испарилась пугливая мысль: «Что-то не так». Они поднялись по винтовой лестнице, ведущей на площадку для занятий Астрономией. Когда-то Гермиона и Джинни спасли здесь Драко от Рона и бывших членов ОД. С тех пор Гермиона сюда не поднималась. Поёжившись от порыва ветра, забравшегося под мантию, она стянула ткань на груди и осмотрелась. — Что мы тут делаем? Беллатриса прошла к парапету, сложила ладони на камне и устремила взгляд на горизонт. Вид действительно открывался потрясающий, бескрайние луга Хогвартса напоминали в темноте беспокойное море. — Когда я заканчивала школу, наш курс устроил громкую неофициальную вечеринку в честь этого события, — заговорила Беллатриса спокойно, даже умиротворённо. — Я думала, что не пойду. Все эти сборища, веселье… Всё было не про меня. Но в итоге пошла, какая-то подружка уговорила, я имени её сейчас даже не вспомню. На этой вечеринке я впервые почувствовала повышенное внимание Родольфуса. Он мне не нравился. Честно говоря, он никому не нравился, хочешь-не хочешь, а помимо статуса крови обращаешь внимание на такие простые вещи, как внешняя привлекательность, умение поддержать разговор, манеры. Родольфус был очень неприятен, но он пригласил меня танцевать и я пошла. Как думаешь почему? — Не знаю. — Он сказал одну фразу, которую я не смогла проигнорировать: «Подумай хорошенько, прежде чем отказать: сегодня не станцуешь со мной, завтра никто не возьмёт тебя замуж, а лет через двадцать ты останешься совершенно одна». — Чушь, — усмехнулась Гермиона. — Он сказал это только для того, чтобы ты согласилась. — Проблема в том, что я не хотела ни танцевать, ни замуж… Но я очень боялась остаться одна, на моих глазах разрушалась наша семья, Блэки предавали кровь, переходили на сторону Дамблдора, трусливо отмалчивались, опасаясь встать под знамёна Тёмного Лорда. Семья становилась всё меньше и меньше, заболел отец, Цисси влюбилась и перестала как раньше меня поддерживать. И в тот вечер мне показалось, что он прав: если я упущу его, то точно останусь одна, подпишу свой приговор. И я схватилась за него, как утопающий за соломинку и держалась до тех пор, пока не появилась ты. Наши отношения сильно испортились, ведь теперь-то я знала наверняка, что одна не останусь, у меня есть дочь, и Родольфус стал мне не нужен. Я сделала выбор в твою пользу. Поставила тебя выше него и потеряла мужа. — Это упрек? — Это рассказ. Я ведь позвала тебя поболтать. — Я думала мы будем искать комнату… — К чёрту комнату. Я ещё не закончила. Я поставила тебя выше всех, потому что очень нуждалась в тебе. Так боялась потерять, держала в секрете твоё появление на свет, чтобы никто не узнал, что у меня появилась Ахиллесова пята. Но всё пошло под откос, ты это знаешь… Дамблдор забрал тебя не просто так, этот старик никогда ничего не делал просто так. Ему не было дела до твоей безопасности, но он понимал, что в будущем сможет манипулировать мной через тебя. Он понимал, что Тёмный Лорд вернется, что я окажусь на свободе и припас козырь в рукаве. Только он не учёл одной маленькой детали… — Беллатриса развернулась к Гермионе лицом и та сделала неосознанно шаг назад. Гнев искажал её лицо, кривил красивые черты. — Я никогда не ставила тебя в своём сердце выше Тёмного Лорда. — Что происходит? — спросила Гермиона, наблюдая за тем, как Беллатриса вытаскивает из кармана палочку. — Мысль, что ты умнее и коварнее всех, погубила не мало талантливых волшебников, детка, — шептала Беллатриса и глаза её поблескивали в темноте от гнева. — Ты очень талантливая ведьма, но и я не дура. Из моего сейфа пропала ценная вещь Тёмного Лорда и я никому… Слышишь?! Никому не говорила о том, что хранится у меня в Гринготтсе. Кроме тебя! — Я не… — Ты пришла ко мне в Рождественскую ночь, с вином и милой улыбкой. Я была так удивлена… неужели лёд действительно тронулся и ты подпускаешь меня к себе? Но даже мое удивление не заставило бдительность заснуть мертвым сном. Я запомнила, что проговорилась тебе о сейфе. Пожалела об этом сразу же и наблюдала. Ничего не происходило долго… До сегодняшнего дня. Как только мне сообщили об ограблении, я поняла, откуда дует ветер. А когда выяснилось, что к ограблению причастен Орден — всё и вовсе встало на свои места… Ты… предательница. — Опусти палочку, Беллатриса, ты совершаешь огромную оши… А-а! — Гермиона вскрикнула, обжигающая молния ударила её по лицу, щека горела как после удара жгучей крапивы. Гермиона прислонилась спиной к холодной стене справа от двери, пытаясь понять, что ей делать и как выкрутиться. Беллатриса держала её под прицелом и гневно кривила губы. Так она выглядела в последний раз на памяти Гермионы в Зале Пророчеств. Перед тем, как сокрушила Сириуса. — Кто был сообщником Люпина? — процедила она. — Я н-не знаю, — пролепетала Гермиона, внимательно наблюдая за дрожью руки Пожирательницы. — Кто был его сообщником? — Я не знаю! — Это ты сказала им, где искать вещь, принадлежащую Тёмному Лорду? — Нет, не я… я не…! Стой, не надо! — завопила не своим голосом Гермиона. Беллатриса собиралась её убить. Если Гермиона за последний год и поняла что-то наверняка, так это то, как выглядит человек, собирающийся совершить убийство. Она видела это десятки раз, она могла нарисовать эти беспощадные в своей решимости черты, могла написать об этом книгу. И Беллатриса хотела её убить. Гермиона не могла этого допустить, только не сейчас, когда вместе с её жизнью прервётся и жизнь их сына. Не сейчас, когда Гарри делает последний рывок к победе и нуждается в ней. Не сейчас, когда Драко и Джинни остались вдвоём в окружении врагов. Она не придумала ничего лучше, чем поговорить с Беллатрисой откровенно, выиграв тем самым себе время. — Ты права, — сказала Гермиона на выдохе. — Довольна? Ты права, это я сказала Люпину, где искать крестраж. Лицо Беллатрисы вытянулось от удивления. Она была уверена в своей правоте, но не предполагала, что Гермиона сознается. Секунда, потраченная Беллатрисой на потрясение, помогла Гермионе вооружиться. Она направила палочку на Беллатрису так же, как сделала та — в самое сердце. Два женщины медленно закружились по кругу на площадке Астрономической башни, овеваемой холодными ветрами. — Я никогда не была верна Волан-де-Морту. Мне противно от одной мысли, что я могу поддерживать его аморальные ценности и идеи. Гермиону понесло — и это стало ошибкой. Беллатриса не смогла спокойно слушать оскорбление в адрес своего Хозяина и снова пошла в атаку. Разъярённый рык сопровождал точный удар заклинанием, но Гермиона была готова и отразила нападение. Вспышка белого света озарила площадку и разбилась о дверь. — Где Родольфус?! — взревела Беллатриса не своим голосом. — Мёртв. Он стал ненужным свидетелем моих откровений и мой друг его убил. Мне жаль только, что это не моих рук дело, в остальном: собаке — собачья смерть! — Тварь! Предательница! Змея! — кричала Беллатриса, пытаясь достать Гермиону магией. Лодыжка снова заныла. Обезболивающее заклинание Снейпа выдыхалось, Гермиона и рада бы была не двигаться, но интенсивность схватки заставляла кружиться по площадке как в танце. Передышку можно было заработать только продолжив откровенничать. — Прекрати! — потребовала она. — Не делай вид, будто тебя задевает его смерть. Ты ненавидела его и не будь он нужен Волан-де-Морту, сама бы придушила его во сне, чтобы освободиться! — Ты всех нас предала! Я верила тебе! — Ты не услышала главного… Но Беллатриса так разозлилась, что не захотела слушать. Отбросив в сторону палочку, она вытащила из кармана короткий нож, щелкнула кнопкой, выпуская лезвие и стремительно бросилась к Гермионе. Без труда увернувшись от брошенного впопыхах заклинания Остолбеней, Беллатриса вывернула запястье Гермионы, заставляя её разжать пальцы и выронить палочку, предплечьем надавила на горло, тесня её к стене. Гермиона почувствовала холод лезвия под подбородком и затихла, даже дышать перестала, но продолжала смотреть в глаза врага. — Я убью тебя… — выдохнула ей в лицо Беллатриса. — Не убьёшь. — Кто был сообщником Люпина? Кто ограбил с ним мой сейф?! — Ты знаешь ответ, — спокойно сказала Гермиона. Она боялась, что её план не сработает. Её планы никогда, чёрт их побери, не работали. Но сейчас между её жизнью и смертью стоял коротенький взмах острого ножа и если рисковать как в последний раз — то именно в эту секунду. Беллатриса уже не гневалась, она чувствовала себя победителем и задавала вопросы только для того, чтобы решиться и всё закончить. — Он не может быть жив, — покачала она головой. — Гарри Поттер не может быть жив! — Он может всё. И убить твоего Хозяина он может! — судорожное глотание заставило горло дёрнуться и лезвие коснулось кожи. Гермиону это немного привело в чувство, она понизила голос. — Послушай. Ни я, ни ты не виноваты в том, что оказались по разные стороны баррикад. Это воспитание, окружение, привязанности… Но я верю, что мы сможем прийти к компромиссу. Знаешь почему? Потому что мы похожи. Я предавала, лгала и сражалась за свою любовь. Ты сделала бы так же. Разве нет? Разве ты не совершала ужасные вещи во имя любви? Беллатриса дрожала всем телом, гнев и обида клокотали в ней подобно стихийной бури. Рука с ножом у горла Гермионы приближалась миллиметр за миллиметром, слушая команды извращённого разума. Но она медлила и продолжала слушать. — Проблема в том, что я не считаю тебя своим врагом, — без запинки и дрожи сказала Гермиона. — Как только мы познакомились поближе, как только я начала узнавать тебя такую, которую ты сама порой не признаешь, я поняла, что мы не враги. Я знала, что ты поймёшь. Никто не поймёт, но ты… Беллатриса рассмеялась, запрокинув назад голову. Смех её, холодный и громкий, полетел к небу вихрем, рассекая тихую темноту. — Пойму тебя? — сказала она, вздёрнув брови, с улыбкой. — Пойму, что ты, ради своей сопливой страсти с мальчиком-одноклассником, предашь Тёмного Лорда? А я считала тебя смышлёной… — улыбка её испарилась, рука стала твёрже. — Сдохнешь! Беллатриса резко отвела руку назад, перехватив нож, как кол, собираясь нанести последний удар. Гермиона не ожидала этого, но успела схватить лезвие голыми руками у самого горла. По запястьям тут же потекла тёплая кровь. Отчаянный крик боли вырвался из груди Гермионы, противостояние физических сил было не долгим. Гермиона вспомнила всё, что знала о самозащите и интуитивно ударила Беллатрису головой, поддавшись вперёд. Удар пришёлся ей по носу. Она проглотила стон боли, но выронила нож, схватившись за лицо. Гермиона тут же подняла его окровавленными руками и выбросила за каменное обрамление площадки. Беллатриса быстро пришла в себя. Заозиралась по сторонам в поисках палочки. Гермиона тоже. Беллатриса оказалась быстрее, она схватила своё оружие и направила его на соперницу. Гермиона медленно выпрямилась, она осталась безоружна. — Не убивай, — в отчаянии взмолилась она, понимая, что это конец. — Пожалуйста… — Одну причину… — сквозь плотно сжатые зубы выдавила Беллатриса, делая шаг к ней. — Назови мне хотя бы одну причину, которая заставит меня подарить тебе жизнь? Гермиона осторожно опустила одну из выставленных вперёд рук и распахнула мантию. — Не мне. Ему. Маскирующие чары Снейпа переставали работать только в том случае, если Гермиона сама решала рассказать кому-то тайну. И она решилась. И это не было удачным хитрым ходом. Она действительно просила не за себя. Беллатриса опустила взгляд. Брови её хмуро поползли вниз, она сощурилась, пытаясь понять в темноте, что ей показывает Гермиона. А когда поняла, лицо её окаменело, губы потерянно приоткрылись. — Что это… такое? — тихо спросила она. — Пожалуйста, — повторила Гермиона. — Помнишь, ты рассказывала мне, как выбирала мне имя? Гадала, какого цвета у меня будут глаза? Я делаю то же самое теперь. Ты уже подарила мне жизнь однажды, и я благодарна тебе за это, но и в половину не буду благодарна так, как если ты позволишь ему появиться на свет. — Трюк… Трюкачка! — выкрикнула Беллатриса, крепче сжимая палочку. — Это не трюк! Это всего лишь чары маскировки. Я открылась перед тобой, потому что верю в тебя. Верю в твоё сердце, м-мам. Удивлённый взгляд Беллатрисы медленно двинулся вверх, от живота к лицу Гермионы. Она склонила голову в бок, как будто её свело судорогой. — Как ты меня назвала? Гермиона не стала повторять. Это вырвалось само собой, по зову сердца, а не логики и хитрости. Произнести слово «мама» в отношении Беллатрисы она смогла только спонтанно, но теперь язык одеревенел. Но Беллатриса уже услышала то, что, возможно, мечтала услышать многие годы. Её рука опустилась словно сама собой. — Говоришь «он»? — сдавленно спросила она. — Мальчик? — Мне так кажется, — губы Гермионы тронула нервная улыбка. — Мне тоже. Выбрала имя? — Да. — Не повторяй моих ошибок, — запричитала Беллатриса быстро. — Называй в честь созвездия, как принято у Блэков. Я ослушалась и вот… результат. — Да, я так и сделаю, обещаю. Беллатриса заправила за ухо растрепавшиеся волосы и снова высокомерно вздёрнула подбородок, как будто её минутная слабость — вовсе не её. Она подавила в себе ту размазню, способную на сострадание и любовь, и сказала: — Не попадайся мне на глаза! Увижу снова — убью. Сжимая палочку до побледневших костяшек пальцев, она развернулась и направилась к выходу. Хлопок двери заставил Гермиону вздрогнуть. Она дала себе минуту подышать. Ровно шестьдесят секунд, считала, упершись липкими от крови ладонями в каменное ограждение площадки. Шестьдесят секунд, чтобы осмыслить произошедшее и прогнать эти мысли прочь. Всё кончено, карты раскрыты. Вот она — финальная битва. Словно аккомпанемент её мыслям, у ворот школы раздался оглушающий взрыв. Земля содрогнулась. Оранжевое зарево охватило поля Хогвартса. Гермиона выпрямилась. К замку подступали огромные силуэты, выше человеческого роста в пять, а то и в десять раз. Гермиона нашла на полу свою палочку, распахнула дверь и припустила вниз со всех ног, не чуя боли в повреждённой лодыжке, оставив на Астрономической площадке все свои дочерние терзания и тихое «мама», тонким эхом затерявшееся в воздухе. У кого Карта Мародёров? Где искать Джинни и Драко? Драко… Гермиона резко затормозила на лестнице, ухватившись за перила, прислушалась, уловила голоса и побежала обратно. На четвёртом этаже у портрета Ньюта Саламандера стояли Слизеринцы, во главе с Пэнси Паркинсон. — Отлично, — выдохнула Гермиона и без предупреждение и какой-либо причины взмахнула палочкой. — Экспеллиармус! Пенси даже руки не подняла, она успела только развернуться в полкорпуса, а её палочка уже летела к Гермионе. — Ты что творишь?! — взвизгнула Пенси, пока её друзья вставали в боевую стойку. — Спокойно! — велела Гермиона. — Валите из замка, пока есть время. Тебе это не понадобится. Отступая спиной, она не сводила взгляда с остолбеневших, но медленно приходящих в себя слизеринцев. Свернув за угол, снова пустилась бегом по лестнице. Её вело чутьё. Волчье. Она искала членов своей стаи словно взяла след. Замок просыпался, волнение эхом отдавалось от стен, долетая до острого слуха Гермионы. Она распахивала двери кабинетов на третьем этаже, пока не обнаружила в заброшенной классной комнате Джинни и Невилла. — Да как?! Чтоб тебя, треклятая ветошь! — рычала Джинни, ухватив Распределяющую шляпу за конус и тряся её. Невилл увидел Гермиону первым. — Ты с добром? Или как обычно? — спрыгивая со стола, настороженно спросил он. Гермиона не ответила, Джинни кинулась к ней, бранясь как Флетчер. — Не могу вытащить отсюда меч! Я что, не гриффиндорка? Или не заслуживаю такой чести? Как его вытащить?! — Я не знаю, успокойся, — попросила Гермиона. — Мы уходим, но вернёмся. — Куда? — распахнула широко глаза Джинни. — За Гарри. — За каким Гарри? — нахмурился Невилл. Гермиона снова его проигнорировала, но Джинни не дала утащить себя за руку, остановилась. — Драко ушёл за ним. — Когда? — Когда тебя увела Беллатриса. Сказал, чтобы я вытащила чёртов меч из шляпы к их возвращению. — Как он его найдёт? — недоумевала Гермиона. — У него даже волшебной палочки нет! — Не знаю, но он ведь не дурак, однажды уже нашёл и ещё раз найдёт, наверное. Что с твоими руками? Гермиона повертела ладонями. — Беллатриса знает всё. Говоря всё — я имею ввиду вообще всё, Джинни. Мне чудом удалось спастись, будь осторожна, Пожиратели, возможно, уже в курсе, что мы предатели. Дело времени — и Волан-де-Морт узнает. — Мерлин… — схватилась за голову Джинни. — Что делать-то? Что делать? — Не истерить, в первую очередь. У ворот замка великаны, наверное, Волан-де-Морт отправил их, когда не обнаружил в своих тайниках крестражи. Он возвращается… Будет правильно, если мы пойдём за Драко и Гарри, возможно им нужна помощь. — А… А это? — встряхнула шляпу Джинни. — Меч, Нагайна… Гермиона забрала у неё старинную школьную реликвию и вручила её оторопевшему Невиллу. — Ты нам нужен. Вытащи отсюда меч Гриффиндора и спрячь его до нашего возвращения. — А как? Как? — в тон Джинни воскликнул Невилл, прижав шляпу к животу. — Не знаю. Пошли, Джинни. — Стой же, Гермиона! — на грани истерики крикнул Невилл, бросаясь им вдогонку. — Объясни, пожалуйста… Так ты всё-таки перешла на нашу сторону? — Я никогда её не покидала. — Я знал! — лицо Невилла озарила счастливая, светлая улыбка, но тут же он быстро сник и озабоченно перевёл взгляд на Шляпу. — Что мне с этим делать? Я не хочу вас подвести, но ничего не понял! Что мне делать? — Делай всё, что должен сделать сын Фрэнка и Алисы, — быстро сказала Гермиона, снова хватая Джинни за руку. — Всё, что считаешь нужным! Невилл замер с приоткрытым ртом, а Гермиона и Джинни выскочили за дверь. — Как ты себя чувствуешь? Мне кажется или ты хромаешь? — запричитала Джинни. — Надо что-то сделать с твоими руками, ты даже палочку не сможешь держать. Может, найдём Снейпа? Он здорово нам помог у Выручай-комнаты, так? Он владеет всеми этими колдомедицинскими штуками… — Тссс! — приложила палец к губам Гермиона, резко остановившись, не выходя из-за угла. На лестнице что-то происходило. Джинни тоже прислушалась, припав ухом к каменной стене. — … он стягивает сюда все свои силы, нам нужна помощь. Кингсли уже мчит сюда, он оповестил Орден, но наши ряды сильно опустели. Билл, мой мальчик, будь осторожен, не бери на себя слишком много… — Это мама! — прошептала Джинни и тут же, не обращая внимания на молчаливые протесты Гермионы, выскочила из укрытия. — Мам! — обрадованно завопила Джинни, бросаясь к миссис Уизли. Однако, её тут же закрыли собой Билл и мистер Уизли. Палочки поднять смелости не хватило, но и подпустить Джинни к матери они не смогли, оттеснили её по ступенькам на площадку. Настороженные лица кривила болезненная гримаса сожаления и печали. — Артур, в самом деле! — голос миссис Уизли тут же задрожал. — Это наша дочь! — Она околдована, мам, — сказал Билл, внимательно наблюдая за каждым движением сестры. — Мы же обсуждали это, младший Малфой и Гермиона что-то с ней сделали. — Мы ничего с ней не делали, — Гермиона тоже вышла из-за угла и тут уж палочки взлетели в воздух, как по приказу. — Джинни, детка, — вкрадчиво заговорила миссис Уизли. — Прислушайся к своему сердцу, оно может быть сильнее затуманенного разума. Иди к нам. Иди к своей семье, ты сможешь. Гермиона спускалась по ступенькам медленно, с опущенной волшебной палочкой в руке, глядя в глаза людям, готовым прямо сейчас её обезвредить. У начала нового пролёта она остановилась перед мистером Уизли, кончик его волшебной палочки коснулся её мантии на груди. Чтобы она прошла, Уизли должны были расступиться. — Я спешу, — холодно сказала Гермиона. — Дайте пройти. — Оставь нашу дочь в покое и катись, — сказала миссис Уизли из-за плеч мужа и сына. — Мам, ты не понимаешь! — Джинни догнала Гермиону и встала рядом. — Мы поговорим, когда всё закончится, а сейчас нам действительно пора… Я очень соскучилась, правда! Но сейчас должна уйти. Гермиона устала слушать уговоры, протиснулась между Уизли, задев плечом Билла и даже не обернулась, хотя чувствовала спиной готовящийся удар. Она оставляла позади всё, что раньше ей было дорого. И всех. Оставляла разбираться в её мотивах и поступках самостоятельно, убеждать кого-то в её планы уже давно не входило. Джинни задержалась. И судя по сдавленным рыданиям, обняла свою семью на прощание. Догнав Гермиону, Джинни крепко взяла её за руку, часто моргая. — Они справятся, — сказала она, обращаясь скорее к самой себе. — Я не бросаю их, но Драко помощь нужна гораздо больше. У него же даже палочки нет… — Я достала ему палочку, — улыбнулась Гермиона. — Прибавим шагу, да? Джинни решительно кивнула и девушки побежали по коридорам. Миссис Уизли была права, Орден действительно стягивался в Хогвартс. Гермиона слышала знакомые голоса, звуки битвы, но они с Джинни решили обходить места схваток, не прерывая своего пути к цели. Им ещё предстояло пройти мимо великанов и Бог знает кого ещё Волан-де-Морт прислал на поле боя. Они выбрались на крыльцо замка у главного входа и их сразу обдало жаром огня. Поля школы охватило бушующее пламя, сквозь которое можно было разглядеть огромные силуэты великанов, прорвавшихся через защитную броню ворот. На лужайке перед школой собрался почти весь преподавательский состав во главе с профессором МакГонагалл. Пройти сквозь огонь не представлялось возможным, он высокой стеной закрывал путь к воротам. — Что делать? — спросила Джинни. Гермиона поспешила вниз по ступеням и крепко ухватила профессора Макгонагалл за плечо, разворачивая её к себе. С Макгонагалл у неё всегда была особенная связь. Гермиона чувствовала в ней родственную душу и понимала все её терзания. Она знала, что её судьба могла стать такой же, как под копирку. Строгость, справедливость, правила, одиночество как жестокая расплата за выбор — либо семья, либо наука и карьера. В какой-то момент Гермиона свернула с протоптанного профессором пути, но всё ещё понимала её как никто другой. Макгонагалл обернулась и отшатнулась от некогда любимой ученицы. — Нам надо пройти, — сказала Гермиона, заглядывая в глаза профессору с позабытым восхищением и мольбой. — Помогите, пожалуйста. О чём думала Макгонагалл в этот момент сложно было представить. Её коллеги, обнаружив за спиной угрозу, тут же вооружились, но Гермиона даже не дёрнулась, она уже привыкла к тому, что её встречают поднятой волшебной палочкой. — П-пройти? — заикаясь, переспросила профессор. — К воротам? — Да. Я иду за Гарри, — тихо добавила Гермиона. Тонкие губы всегда сдержанной Макгонагалл мелко задрожали, грудь поднялась, словно в горле нарастал вопль — безудержный вопль радости. Но в глазах плескалось недоверие, хоть они и предательски заблестели. Взгляд её перебежал к Джинни, застывшей на ступеньках, нервно выкручивая себе пальцы. Теперь Гермиона видела как наяву, что происходит в голове профессора. Две взрослые волшебницы, статные, со следами пережитого ужаса на лицах, которые уже никогда не сойдут и не растворятся, предстали перед ней двумя маленькими девочками, впервые перешагнувшими порог великой школы Чародейства и Волшебства. Умная, с внимательным взглядом, задающая миллион вопросов и как губка впитывающая знания Гермиона Грейнджер. С копной непослушных каштановых волос и всегда аккуратно повязанным галстуком, заглядывающая в глаза профессора с восхищением, вежливая и улыбчивая. Скромная, тихая, Джинни Уизли, сжавшаяся в тени популярности всех своих старших братьев. Неуверенная в себе, обязанная прыгнуть выше головы, чтобы стать заметной, а не седьмой Уизли, имя которой никто и не помнит. Проблемная, часто рыдающая в пустых классах о несбывшихся мечтах девочка с огненными волосами. Макгонагалл улыбнулась и высоко подняла голову. — Коллеги! Помогите-ка мне развести огонь в стороны! Она подвернула рукава и со свойственной её хрупкому телу магической мощью взмахнула палочкой. Пламя, стоявшее стеной, подёрнулось и медленно поползло в разные стороны, открывая путь к воротам. — Вперёд, Грейнджер! И… минус пятьдесят очков Гриффиндору. За вопиющее враньё! Гермиона искренне рассмеялась, ухватила Джинни за руку и вместе они побежали по тропе среди огня. Пот покрывал их тела, стекал под мантиями ручьями, но преподаватели, присоединившиеся к Макгонагалл, крепко держали стихию. Гермиона на ходу подняла вверх левую руку и ворота растворились, они с Джинни вышли на дорогу, ведущую в Хогсмид, затянутую дымом, и жадно вдохнули прохладный ночной воздух. Гермиона хотела трансгрессировать, надеясь, что магия аккордов и сын приведут её к Гарри, но среди дымного тумана на тропе замаячили силуэты и послышались голоса. Гермиона насторожилась, переглянувшись с Джинни. Они медленно двинулись по дороге, зажигая палочки. Громкие женские рыдания послышались чётче, Гермиона прислушалась, узнав голос. — … Он всегда был Мародёром, — сквозь слёзы причитала Тонкс. — Сначала мародёром, а потом моим мужем и отцом Тедди. Он что-нибудь сказал перед смертью? Вспомнил нас? — Нет, — тихо ответил Гарри и сердце Гермионы подскочила к горлу. — Он сказал… Прости, Тонкс. Он сказал: «Шалость удалась». Ветер медленно уносил дым, и вот перед Гермионой уже стояли Тонкс и Гарри. Она припала к его плечу, как маленькая девочка, не в силах сдержать горестные слёзы, Гарри неловко гладил её по плечу, он так и не научился утешать рыдающих женщин. За спиной их маячил Драко, меряя шагами тропу. И он, и Гарри выглядели так, будто выбрались из пожара — лица в саже, одежда в подпалинах, кровавые ожоги покрывали кисти рук, шеи и лица. Драко увидел Гермиону и Джинни первым, бросив неловкий взгляд на обнимающихся Тонкс и Гарри. Тут же выпрямился, с трудом улыбнулся и поспешил к ним. Джинни крепко обняла его, подпрыгнула, обхватив его торс ногами. — Чуть повздорили с драконом, — объяснял ей в плечо Драко. — Этот олух улетел на нём из банка, но не знал, как слезть. Гермиона ждала реакции Гарри с замиранием сердца. Вот он услышал Драко, отпрянул от Тонкс и посмотрел в их сторону. Взгляд его сразу выхватил Гермиону, просканировал её с ног до головы, задержав взгляд на животе и лицо Гермионы тут же бросило в жар. Драко всё ему рассказал… — Привет, — неохотно сказала Гермиона, понимая, что радость встречи в сотый раз будет омрачена серьёзным разговором о её бесконечных тайнах. Но Гарри ничего ей не ответил, окинул оценивающим взглядом битву, развернувшуюся за воротами Хогвартса и вытащил палочку. — Держи её, Малфой, — отрывисто сказал он, взмахнув палочкой. — Сомниа. Гермиона была так удивлена, что даже не успела нахмуриться, ноги подкосились и у земли она почувствовала, как её подхватывают руки Драко, а затем разум погрузился в крепкий сон без сновидений.