Я тобой заболею

Миша идеальным альфой не был, не дотягивал как-то вот до этого гордого звания. Отец ему всегда высказывал, как и где он должен стараться лучше, мама наставляла «ну не будь ты, как этот…», Владька, сын, и тот лет с двенадцати начал «ну, пап, отвали, ты тут не поймёшь». Один Андрей только создавал ему ощущение этой, блин, уверенности в себе, по молодости вообще одни комплименты сыпал, да они оба тогда такими были. Восторженными. Восхищались друг другом не меньше, чем творчеством друг друга, подпитывались, старались стать ещё лучше. Миша вот точно старался. Один разок всего перестарался, правда, Дюша тогда поэтому от него и ушёл, с Владосом подмышкой — Миша слишком много на себя одеяла перетащил, слишком мало дарил любви. Тяжёлый был разрыв на самом деле. Но ведь Миша с тех пор всё, изменился по максимуму, с тех пор он для Андрея вот хоть в лепёшку расшибётся, а сделает, лишь бы вечером на него Андрей смотрел всё так же, всё с тем же обожанием, как в шестнадцать. Андрей вообще-то и смотрел, всё у них идеально было. В семье идиллия, Влад подростковые заебоны давно прошёл уже — тоже идеальный. Ну работали они много, как всегда, это да, ну так они оба и собой, и друг другом довольны были, и когда после всех своих гастролей встречались… всё у них горело, как раньше, всё сладко было. И как же вот тут, при таких-то идеальных условиях, Мише удалось опять накосячить, он и сам не понял. Сначала Андрей ревнивый был, холодный, потом течка эта внезапная, очень внезапная, никто бы на мишином месте не был готов, никто бы не устоял — так Миша себя успокаивал. Ну да, укусил, в пятьдесят-то лет, ну ладно, видимо, бывает. Ну да, в гон впал, но это тоже вполне логично, с таким-то омегой как не? Но вот ребёнок… в их возрасте… ребёнок… «Привет, па! Тестов на беременность купи, плиз» - прозвучало от Владьки так буднично, что Миша ничего такого и не заподозрил. Разошёлся тогда, правда, разбуянился — сразу домой рванул, потому что ну а как же… у сына, очевидно, случилось такое! И Миша и рад был дедулей стать, да только он с владькиным женишком даже знаком ещё не был, да и что там за женишок такой, если Владос к родителям прибежал? Ясно было, что ситуация стрёмная, Миша прям чувствовал, как подгорает. Жаль, что не почувствовал, что подгорает собственная пятая точка, потому что «ситуация» сложилась у него самого, а не у Влада вовсе. Это он узнал потом уже. Сначала разорался с самого порога, кто посмел и как так вышло, что Владос у него совсем глупый и безответственный, раз хуй пойми от кого залетел, да и вообще залетел, что возня вся эта с пеленками-ползунками та ещё поебень, и что на них с Андреем это всё спихивать не надо, нет уж. У них графики, жизнь устоявшаяся, они друг другом наслаждаться хотят, а не вот это вот всё. Короче говоря, Миша переволновался и, естественно, переволновал всех за компанию. Пока Влад на него испуганными глазами хлопал, из ванной, еле-еле по стеночке, на ор выполз Андрей, молча отнял пакет из аптеки и так же молча уполз обратно. И тут вот до Миши дошло, но он уже, кажется, всё испортил. Когда тест подтвердился, Андрей выглядел таким потерянным, что Миша даже и не знал, что сказать, как утешить, особенно после той воспитательной беседы, что он Владу устроил. Миша заикнулся о том, что ничего, они справятся, и не с таким справлялись, но Андрей посмотрел на него, как на умалишённого и только головой помотал. Конечно, Миша-то уже успел передумать — это же их с Княже ещё один пиздюк, это же как круто будет! Ну и как вообще, когда природа так вдруг наградила, отказываться? Да им, может, вот этого сейчас для абсолютного счастья и не хватало? Миша уже вспоминал, как тогда, двадцать шесть лет назад, Андрей ему объявил о будущем Владьке, как они дрейфили оба, но решились всё равно. Как Владос схватил впервые мишин палец своей крохотулечной ладошкой, как подбегал обниматься, когда уже бегать научился, и как Андрей, счастливый до невозможности, исполнял для малявки только что придуманные песни под гитару, и смеялся, на Мишку оборачиваясь — делясь, этим счастьем делясь. Как в душе теплело в тот же миг, и казалось, что больше от жизни ничего вообще не надо — всё уже здесь, рядом, всё уже есть. Миша уже успел размечтаться, а вот Андрей, окинув своего альфу посеревшими от усталости глазами, быстро его заткнул. - Я разберусь, - пробормотал Андрей, прикрывая глаза и потирая переносицу, - Срок маленький ещё, ничего… ничего страшного. Разберусь. - В смысле? Как? - Миша подскочил ближе в порыве обнять, но Андрей отвернулся и выставил вперёд руки, и Миша замер как болванчик на полпути, теряясь. Он Андрея таким разбитым уже очень, очень давно не видел, разве что в тот самый их почти «развод», и на душе сразу так погано стало — это ведь опять он виноват. - В прямом, Миш. Ты прав, нам все эти ссаные штанишки и ладошки грязные точно не нужны, навоспитывались уже. Да и возраст у меня какой, я разве вынесу это всё? Нет уж… - Андрей запнулся лишь раз, когда скользнул взглядом по слезящимся мишиным глазам — понял всё, наверное — но всё равно добил: - Точно нет. Пытался ли Миша поговорить ещё? Конечно, да ещё как, у них, можно сказать, бессонная ночка вышла, и вся в ругани. «Ты своё мнение ясно выразил», «Не надо мне ничего доказывать, я всё слышал», «Это моё тело и мне решать» — на такие заявления трудно было подобрать контраргументы, да и Андрей ещё был таким замученным и так часто повторял, что хочет поспать, что Миша с булыжником на сердце сдался, что ему ещё оставалось. На утро Андрея уже дома не было, на сообщения он не отвечал, трубки не брал, и день на репетиции у Миши прошёл как… никак. С ним даже заговорить никто не решался, а если и был такой смельчак, то конструктива всё равно не выходило — Миши тут не было, Миша был где-то глубоко в переживаниях. Он и сейчас, открывая наконец входную дверь их квартиры, никак не мог собраться с мыслями — они разбегались как чёрные таракашки, и все в разные стороны. То Миша проваливался в чувство вины — он же Андрея на течку уломал, он же его не послушал, он же так глупо поддался инстинктам и бессчетное количество узлов Андрею заделал… То начинал переживать о будущем, об андреевом здоровье, об их отношениях — что же теперь с ними будет, как же так? - Не шуми, па, - Влад всего лишь приветственно чмокнул его в щёчку, а Мишу уже прибило с новой силой — а вот если бы они и тогда побоялись трудностей? Никто бы его вот так уже не целовал, не обнимал, пакет из рук не забирал, по выходным не звонил… - Андрею плохо, - выудив из пакета шоколадку — Миша даже не спрашивал, покупать или не покупать, точно знал, что первым делом зайдёт — Влад кивнул в сторону спальни и вздохнул, грустно повесив голову: - Жесть конечно вы устроили… Миша проскользнул прямиком в тёмную спальню, и Андрей тут же застонал на полоску света, пробившуюся сквозь открытую дверь. Он, похоже, всё же сделал, что планировал, Миша сегодня начитался в интернете всякого, так что представлял, как сильно Андрея сейчас может выдрючивать. Он аккуратно опустился на кровать, укладываясь к Андрею поближе и тыкаясь носом в его плечо, и Андрей почему-то не взбрыкнул в этот раз — принял — и Миша ликовал бы сейчас в душе, если бы не одно «но». - Андрюш, ты… - зашептал Миша, борясь с дрожью в голосе — страшно, ему было реально страшно и заранее больно узнать ответ на свой вопрос — и опустил свою ладонь на дюшин живот, совсем невесомо касаясь, - Ты это сделал? Темнота скрывала лицо, но Миша его как будто бы видел. Опухшие глаза, красный кончик носа, натёртые щёки и надутые губы — было несложно представить, как Андрей плачет, особенно когда он так шумно шмыгает носом. Миша зажмурился, считывая эту грусть из дюшиного запаха, и поспешил зацеловать мягкое плечо — что бы то ни было, он здесь, он поддержит, Андрей должен был это знать. - Надо было, - Андрей тихо всхлипнул, тоже двигаясь к Мише, хотя они и так уже лежали тесно, - Мне же уже полтос. У меня столько проектов. Я, блин, не представляю вообще, как это всё, как я опять как шар ебаный ходить буду, Миш, а стрёмно-то как? Родители охуеют, журналюги… всякое настрочат, какие мы с тобой дебилы. Соседи… - Да и хуй с ними со всеми, ё-моё, - шёпотом, но всё равно взорвался Миша, не замечая, как ладонью начал наглаживать дюшин живот, - Когда нас вообще это волновало? - Вот и я подумал, хуй с ним со всем, как-нибудь прорвёмся же? - Так ты… нет? - Нет. Миша подскочил на кровати, слишком сильно её пошатнув, и Андрей, и так борющийся со штормом, тут же перегнулся через край, зашумел тазиком и, коротко проблевавшись, со стоном упал обратно на спину. Миша помнил, что в прошлый раз Андрей всю беременность носился как угорелый, наоборот, как будто его моторчик на два помножился — за таким только глаз да глаз — поэтому сейчас разволновался жутко. Это что же получается, всё, у них новый статус? Будущие родители, ждуны, выходит? Андрюше хреново, а Миша что же сидит просто так? В Андрюше там мишкин пиздюк бесоёбит, а Миша никак не поможет? - Мих, завали, - выдавил из себя Андрей, шлёпая Мишу по руке — возвращая в реальность. - Так я же ещё ничего не сказал, ё-моё, - Миша перехватил андрееву ладонь и принялся её разминать, а на лице уже поселилась дурацкая лыба от уха до уха — у них ребёнок будет, у них всё-таки ребёнок будет… - Да я уже всё услышал, - Андрей засмеялся, а Миша поднёс дюшину ладонь к своим губам, покрывая кончики пальцев мелкими поцелуями — пробило альфу на нежность так, что не остановить: - Я так рад, ё-моё, ты не представляешь, Дюш, я так хотел, ё-моё, блин, ё-моё, я эт-самое… - Да всё-всё, понял я… - Я так люблю тебя, - Миша сгрёб Андрея снова в объятия — предельно осторожные, так просто, чтобы собой окутать, - И Владьку. И этого пиздюка уже тоже люблю, понимаешь да? - Да-да, можешь побормотать ещё так же? Кажется, мне так получше, - проговорил Андрей и улёгся поудобнее в мишиных руках, пригреваясь, и альфа мысленно замурчал от удовольствия — как же идеально, идеально у них всё и ещё идеальнее будет.