Честь превыше всего

Нечто из разноцветных ошметков плавает в жиже радиоактивно синего цвета. Розоватый кусок свалился с ложки в это болото с мерзким хлюпом. — Не думала, что скажу это, но я скучаю по этому говножую… — ровным голосом прокомментировала Вэгги мутанта в тарелке. Она с тревогой наблюдала, как кольца слипаются и тонут, словно проволока в аккумуляторной кислоте. Тело содрогалось от мысли, что это безобразие – их завтрак. Она бы лучше смыла это в унитаз. Да, именно это она и сделает! Ложка громко звякнула, когда она уронила ее в нетронутую миску. Этот поступок ее несколько удовлетворил, но и близко не выразил всего отвращения. Чарли громко вздохнула: — Я так тебя понимаю! - Принцесса вздохнула и мягко хлопнула девушку по лежачей на столе руке, не замечая, как та закатывает глаза на последовавшее: — Я всегда знала, что его помощь отелю неоценима, но я и подумать не могла, насколько сильно Аластор меня поддерживал! Я имею в виду… - и теперь Чарли входит в свою театральную манеру. — …Я не знаю, справлюсь ли без него! Там столько документов, потом прием и… Вэгги прервала всю эту драматичную тираду в своей очаровательно-грубой манере: — Я говорила про его кулинарные способности, милая. – поднявшись из-за стола, Вегги вылила содержимое миски в раковину, игнорируя возмущение Энджела. Впрочем, его выкрики всегда ею игнорируются.  — Эй-эй-эй! Вы чего? – от возмущения вытащив из тела нижнюю пару рук, демон-паук выражал обиду своим пронзительным, назойливым голосом. — Что вы имеете против моего чудесного, ни с чем не сравнимого, дешманского бич-завтрака??? Вегги откинула за спину седые волосы и насмешливо посмотрела на Энджела поверх своего острого носика, затем включила воду: — Чудесного? Да эти помои определенно несравнимы с едой! Кто вообще додумался разрешить тебе готовить? — Ох… ох, Энджел, — Чарли втиснулась между пауком и своей девушкой в попытке разрядить обстановку, — Вэгги не совсем это имела ввиду! Думаю, тебе просто стоит сменить хобби на своем пути к искуплению! Ангел скрестил одну пару рук под грудью, чтобы обманчивый объем пушка казался еще внушительней, пока нарочито громко и вызывающе черпал ложкой оскорбленное месиво и продолжил говорить с набитым ртом: — Ниффти попвосила, потому что сегодня у нее неполный день, она хотела уйти пованьше. Вэгги глубоко вздохнула: — Нам не стоит давать Ниффти выходные никогда… - откинувшись на кухонном стуле, она отхлебнула из чашки кофе. По крайней мере, кофе нормальный – потому что она САМА его готовила. Чарли покачала головой:. — Я думаю, это хорошо, что Ниффти уделит немного времени на себя, она и так много работает. — ЭЙ, я вообще-то тоже много работаю и у меня никогда не бывает выходных! Забот полон рот, если ты понимаешь~ — вмешался Ангел, подмигнув и мурлыкнув в конце своей жалобы, вызывая злобное шипение со стороны Вегги. — Речь шла о нормальной работе! Как только Энджел начал строить личико обиженной жертвы, в кухню заплелся Хаск. Обыкновенно пьяный в драбадан и хрипящий: —Попридержи коней, девочка, быть шлюхой - тоже работа. Ангел похотливо повел бедрами и послал Хаскеру воздушный поцелуй: — Вот именно, сладуля! - Хаск равнодушно показал средний палец в ответ и налил себе кофе. В чашку так же было добавлено нечто из его фляги, резкий запах спирта разошелся по кухне. Вероятно, ему нужно поддерживать кондицию, Чарли уже давно перестала апеллировать к чувству ответственности Хаска. Она лишь одарила его грустным взглядом, который крылатому кошачьему демону был совершенно до лампочки. Впрочем, как обычно. — Это что за дерьмо? — лениво спросил Хаск, заметив бурду в тарелках. — Мой восхитительный, несравненный чудо-завтрак от Энджела! — Фруктовые колечки… наверное. — Ядерные отходы! Хаск пожал плечами и проглотил содержимое миски залпом, каким обычно опустошает пивную бутылку. Затем он вытер рот и констатировал: — Параша. Достав из шкафа сковороду и направившись к холодильнику, он бубнел себе под нос: — Три бабы под крышей и ни одна яйца пожарить не в состоянии. — налитое масло медленно закипает на поверхности чугунной посудины. Готовить, видимо, так и придется ему или Ниффти, пока ублюдок Аластор притворяется крокодилом в каком-нибудь ссаном болоте или шугает горожан до усрачки. Хаск затянул ворчливую шарманку, обычное утро, обычное настроение. *** — „̽А˟рх˞! ♪ - последний звук, который удалось выразить. Удар о разрушенную кровать был сокрушительным, прежде чем шею перетянуло кабелями, перекрывая поступление воздуха. Остальные болевые сигналы и следы побоев отошли на второй план в связи с этой проблемой. Аластор почти уверен, что Вокс поломал ему несколько ребер, грудь чертовски жжет при каждом вздохе и каждом движении... Ну, жгло, пока Вокс еще позволял ему дышать. Тупыми ногтями Аластор беспомощно скребет провода, намотавшиеся вокруг шеи и затягивающиеся все туже и туже. Рот отчаянно открыт в попытке ухватить воздух, но петля не ослабляется ни на миллиметр. Некогда даже замечать, что руки уже отдернуты. Край глаза где-то на периферии кое-как довел до мозга информацию, что руки вздернуты еще двумя тросами, Аластор уязвимо растянут на матрасе. Паника все еще пылает в венах и продолжает заставлять тело сопротивляться, пока голова тяжелеет от нехватки кислорода. Края зрения потемнели. Мир вращается, и ему даже не удалось расслышать Вокса, который спокойно поднял отломанную ножку стула и помахал ею в захвате на манер бейсбольной биты. Тело обмякает под градом колющих мурашек, мышцы горят от напряжения и увечий, но это все становится таким незначительным с каждой секундой. --- — Знаешь, мог бы проявить некоторое уважение к моему подарку. Я действительно пытался спроектировать для тебя красивую комнату – в этом твоем излюбленном ветхом стиле, и вот этот пиздец и есть твоя благодарность? - Вокс элегантно обвел рукой окружающее кровать поле обломков, которое когда-то было комнатой с мебелью... Его голос звучит сдержанно: — Или я поспешил улучшать твои условия содержания, а, голосок? — спросил он своего отчаянно дергающегося соперника, подкидывая ножку стула и задумчиво вертя ее в руках, совершенно не обращая внимания на то, как отчаянно Аластор захлебывается от удушья. — Глупый маленький звереныш, а все могло быть проще. Я ж не прошу невозможного, всего-то немного приличия и манер. Но ты, бешеное животное, даже на это не способен! Честно говоря, Вокс вообще не расстроился, что Аластор устроил погром. Он с большим интересом наблюдал на мониторах, как у оленя случился нервный срыв, а затем истерика. Наконец его рыжая красавица попытался выломать дверь, используя чередующиеся логику и насилие. Вокс, хихикая, наблюдал, как Аластор выкручивал шурупы и гвозди из мебели, чтобы вскрыть дверь, а когда это не помогло, использовал ножку стула как лом... Победный счет: 1:0 в пользу двери. Конечно, шоу было просто уморительным, однако омрачал веселье тот факт, что Аластор повредил себе руки и плечо в попытках выбраться. Воксу нравится измываться над оленем, но это недопустимо, если Аластор по безалаберности сам причиняет себе вред. Вокс не видит в этом никакого противоречия. Причинять боль Аластору – это привилегия исключительно Вокса – поэтому он, все-же, вмешался, прежде чем от мебели остались лишь щепки. Аластор даже пытался разбить зеркало, безуспешно. Вокс не оставил ему ничего, чем можно порезаться. Олень так же разорвал простыню и завязал ее, как тунику. Честно говоря, Вокс задался вопросом, почему Аластор вообще потрудился прикрыться? Не было клочка кожи, которого бы Вокс не видел.  Температура в комнате довольно приятная, теплая, Аластор не мог замерзнуть, и он все равно попортил ткань своим волнением и сопутствующими ему симптомами. Теперь Воксу не составит труда рассказать радио-демону, насколько бессмысленно его маленькое восстание. — Милый голосок~ — Вокс вкрадчиво воркует, приподымая с тельца край простыни вышеупомянутой ножкой стула. Он ослабил кабели вокруг горла Аластора, которое обескровилось от давления. Вокруг красивой длинной шеи набухают багровые гематомы, и Вокс внимательно изучал ослепительную цветовую гамму. — ...скажи мне, для чего тебе эта тряпка? – ухватившись за импровизированную одежду, Вокс разорвал ее прямо на олене одним уверенным движением. Хватая ртом воздух, Аластор чуть не задохнулся от крика, когти Вокса прорезали не только ткань, но и кожу. Горячая кровь заструилась из порезов по груди к впавшему животу. — ˟С˞волочь˟̼˞…♪, — выдохнул он сквозь зубы и залился кашлем. Удивительно инородным кажется звук, доносящийся из его разбитого горла, кровь снова насытилась кислородом, будто муравьи бегут по венам, комната медленно возвращает цвета и форму. Вокс мрачно усмехнулся и наклонился вперед, нежно поглаживая Аластора по щеке, оставив кровавый след. — А ротик все еще рабочий, да детка? - он похотливо оглядел избитое тело сверху вниз, просто чтобы увидеть, как Аластор вздрагивает. Он неторопливо поднес ножку стула по внутренней стороне бедра между раздвинутыми ногами Аластора и сказал: — Знаешь… Ни животному, ни секс-кукле одежда не нужна. Несмотря на перенасыщение мозга болью и невменяемую дрожь конечностей, Аластор почти призрачно прошептал в экран: — ˞ Жаль, я ни одно из них˞.˟̽˛♪ Телеведущий прищурился на него и вытер цифровую кровавую слюну с экрана. Светящаяся улыбка превратилась из забавной в злобную и яростную, когда он грубо схватил Аластора за колено и прижал к его плечу, заставляя оленя глубже погрузиться в покореженный матрас и шире развести ноги. Аластор побледнел и его глаза расширились, когда Вокс прижал ножку стула к его анусу и прошипел: — Мне теперь каждый кусок этого ебучего бардака тебе в жопу запихать? Так учиться будем? Испуганный всхлип сорвался с искусанных губ оленя, когда он почувствовал, как Вокс сильнее давит угловатым громоздким куском дерева в чувствительное место. Он же не сделает этого!? Как зачарованный, с явно читаемым ужасом в глазах, Аластор не мог отвести взгляд от враждебно суженных цифровых глаз. Маленький уголок медленно начал протискиваться сквозь его тесную плоть, он почти не может сдержать судорожного рыдания. Всего ничего, но уже так больно! Нет, нельзя рыдать! Он не позволит этому отвратительному монстру видеть слёзы! Он не станет умолять! Закусив нижнюю губу, он разодрал ее острыми зубами, по подбородку хлынула горячая кровь. Аластор зажмурился и отвернулся. Внутренне он готовился к боли, раз уж Вокс настроен серьезно… Сердце колотится в груди, в ушах звенит, напряженное ожидание заполнило тревожным гулом голову. Вероятно, это были всего лишь секунды, которые показались часами. *удар* Звук эхом пробежал по комнате. Аластор ахнул, не понимая, что произошло, пока не ощутил жгучую боль на левой половине лица. Его глаза резко открылись, и он наконец осознал, что давление промеж ягодиц исчезло. Пощечина. Это была пощечина. Аластор моргнул вразнобой, глядя на телевизионного повелителя, который схватил его за подбородок и зарычал: — Ты, блять, перестанешь так делать? Вокс критическим взглядом осмотрел его лицо, поворачивая голову из стороны в сторону, рассматривая что-то. Аластор искренне не понял, за что прилетело. Он открыто всхлипнул, разум не отпускала тревога прошлой опасности. Один из когтей Вокса осторожно прошелся по его нижней губе. Аластор, все еще чувствуя вкус собственной крови, уже робко собирался осведомиться, а что, собственно, произошло? Не успел, Вокс подобрал кусок разорванной ткани и затолкал Аластору в рот. Олень пытался воспротивиться против кляпа, который Вокс туго обвязал вокруг рыжей головы. Сомкнуть челюсти теперь было нереальной затеей, пропитанная кровью и потом тряпка пронизывает язык резкой вкусовой смесью. Раздраженно вздохнув, Вокс переворачивает Аластора на живот и подтягивает его выше к разломанному изголовью. Это сняло напряжение с бедер, пока измученная спина не прогнулась под тяжестью чужого навалившегося сверху тела. Волосы встали дыбом, когда он задался вопросом, воплотит ли теперь Вокс свое жестокое заявление? Соперник лишь рыкнул с досадой: — Будь благодарен, что я хочу трахнуть тебя собственным членом. Но я предупреждаю, Аластор! Продолжай меня дразнить, и ты пожалеешь об этом. Каждое слово последней фразы впечатывалось в сознание постукиванием неонового когтя по макушке Аластора. Оба уха от дискомфорта плотно прижались к голове. Вокс откинулся назад, и живое тепло исчезло со спины. Затем краем глаза Аластор увидел, как Вокс раскачивает ножкой стула. Воздух колыхнулся, прежде чем дерево размашисто вмазалось поперек ягодиц. Испугавшись, Аластор глухо вскрикнул, в это же время прилетел новый удар. И еще. И еще. Глаза зажмурились. Это странно, но в грешной душе отозвалась тень облегчения. Как бы унизительно и больно не было быть отшлепанным, альтернатива не прельщает... Тело какое-то время пыталось выдерживать боль, сигналов было так много, что разум уже не разбирал их свежесть. Зубы намертво завязли в нитях. Как только стенки черепа затопило холодное равнодушие, сознание наконец провалилось в желанное темное небытие.   ***   Приоткрыв глаза, он почувствовал замешательство. Не совсем понятно, что его разбудило. Вокруг темно, если не считать холодного свечения справа. Что-то гладит его волосы, легонько, как перышко. Пахнет хлопком и цветками жасмина. Рот тянет сухостью и каким-то посторонним привкусом, а голова словно плывет и вот-вот развалится от невероятной усталости. Он слегка наклонил голову в сторону света и проморгался. Зрение стало немного четче, но разум все еще отстает. Пальцы в его волосах дернулись. Щелкающий звук прекратился, Аластор заметил это только когда тот исчез. — Хм? — … Вокс сидит рядом с ним у изголовья кровати и печатает одной рукой на… ноут…буке? Так эта вещь зовется? Аластору кажется, что он уже видел, как Ниффти делала так же, написывая свои бульварные рассказы. Аластор предпочитал печатную машинку. Радио-демон ненадолго закрыл глаза. По крайней мере, ему показалось, что это было ненадолго. Тело казалось таким далеким и заторможенным. Когда он снова открыл глаза, ноутбука не было, Вокс поднял голову Аластора и прижал к его губам горлышко бутылки. Вода была восхитительно прохладной. Аластор пил так жадно, что несколько капель все же скатились по подбородку. Язык ощутил странноватую сладость, незнакомый вкус, чем-то похож на медикаменты. Все действо проходит в умиротворенной тишине, пока Вокс наконец не убрал бутылку и не положил голову Аластора на чистую подушку. Его голос звучал размеренно, когда он обратился к лежащему демону: — Решил напомнить тебе, как много поблажек я давал тебе до сих пор. Аластор не совсем понял, к чему это было. Брови сдвинулись к переносице, пока он пытался собрать в кучу ту патоку, что плещется в голове. Судя по всему, его снова одурманили... И как только эта мысль стала отчетливой, Аластор понял, что и боль словно оттянута куда-то вдаль от измученного тела. И это еще кое-что… Это выглядит максимально нелогично, но комната каким-то образом вернула свой первоначальный вид. Голова закружилась, стоило ему попытаться пристальней вглядеться в сумрачную обстановку. Лучше закрыть глаза. Голос Вокса дрожит на краях его восприятия, но сосредоточиться крайне сложно. Аластор хочет поджать к себе руки, но не может. Суставы что-то удерживает, но открывать глаза вновь просто не хотелось… слишком много усилий, чтобы понимать … — Будешь привязан до тех пор, пока я не решу, что ты все же ценишь получаемое.  Лучше уснуть. Уснуть...