Судьба/Торжество после гибели

———

      С первыми лучами солнца воины бритов отправились к местоположению пиктских племён, куда был послан сэр Тристан для заключения вассального договора под видом заключения мира.       Заточенные вычищенные копья мерцают готовностью к битве, но бесстрашные солнечные зайчики прыгают от одного к другому, лезут в прикрытые прищуренные глаза, чуют запах смерти, морщатся и прячутся в сырой хлюпающей грязи.       Бледное от пролитой крови, закалённое в горниле войны войско тонкой цепочкой шло за бесстрашным златовласым королём. Им предстоял последний шаг в объединении Британии — истребление пиктов и уничтожение Белого Дракона.       Привыкшие к внезапно падающему рою стрел рыцари скакали, опустив забрала, воины шли, опустив головы ниже, дабы защититься неуклюже выкованными шлемами. Опустившие головы смотрели в землю и не слышали чавканье грязи, не слышали собственных шагов…       Независимо от успехов Тристана с пиктами Артурия уже решила разрубить цепь, связывающую её страну, её землю, её людей. Два дня назад разведчики обнаружили стоянку войска Вортигерна и военный совет постановил — немедленно начать атаку и уничтожать врага.       Двух дней хватило, чтобы галллы и бритты, хранящие крепости Низкогорья и морские подходы и выходы, прискакали к переводовой крепости и присоединились к главному сражению.       Рядом с королём скакал щитоносец, по обеим сторонам и немного поодаль были гвардейцы, позади — сэр Кей, координирующий всё семитысячное войско, с ним оруженосцы. Будущие рыцари Круглого стола, сэры Ланселот, Бедивер, Гавейн, Агравейн, все командуют отрядами в пятьсот воинов, Гехерис и Гарет помогают старшим братьям.       Вся армия связана системой знамен и флагов; только они, поднятые высоко в небо, оглашают наступление и отступление, знаменуют победу… Одну лишь победу.       Редкий цокот копыт, дуновение ветра. Замерший в упрямстве, пропаще бездвижный, бессмысленно устремленный вдаль взгляд Артурии пробивался сквозь шлем, украшенный сине-голубой росписью.       Вистан с твёрдой, кавалерийской осанкой осматривал горные подходы, где могли бы засесть лучники, лесные посадки, подходящие для сокрытия малых разведывательных отрядов…       Монотонные звуки шагов, цокота, мимолётных покашливаний, привычного лязга стали прервал тихий голос Артурии: «Шаг вперёд, шаг назад и два вперёд?»       Рано поседевший с немного отросшими, до плеча, волосами щитоносец продолжал выискивать засаду, но ответил: «Мой король, не сомневайтесь в своих гвардейцах. Эта тактика была хороша, когда вы были неопытны… — холодный порыв ветра взметнул его серые старческие волосы, — В предстоящей битве вы можете позволить себе всё».       Глаза Артурии, задрожав, потерялись в однотипном пейзаже, закрылись на мгновение, но новый взгляд уже был не застывшим, но цепким, отражающим полную готовность к сражению.       Она мельком взглянула на щитоносца и ответила: «Я доверяю вам».       Вистан мягко улыбнулся со словами: «Благодарю вас, мой король» — но мысли его были далеки от сражений, тактических решений и возможной смерти его подчинённых.       Напротив, он думал о том, каково будет его положение в мирное время; щитоносец, защитник его величества. Гвардеец имеет большое значение во время войны, но в мирное время он будет лишь чуть выше обычного рыцаря. Отказ от земель, владения городом, провинцией или хоть небольшим замком позволили ему получить возможность влиять на сердце и мысли Артурии, но едва ли обыкновенного служения будет достаточно, чтобы заявить на них права…       Если слова Вильгельма о том, что Вортигерн последует советам из письма, были верны, то военному совету предстоит решить вопрос о массовом бегстве пиктских воинов в сторону Дал-Риады и дальше в Ирландию и на континент. Среди сбегающих, по плану, должно скрываться разукрашенное под стать пиктам саксонское войско. Однако массовые беспорядки и конфликты неизбежно возникнут, и право их разрешить может быть хорошей возможностью оставаться на передовой для Вистана…       Пока наследник Вейнов давал волю амбициозным мыслям, из леса находящегося далеко впереди показался всадник с бордовыми волосами волосами, он скакал в сопровождении чуть ли не бездоспешных воинов с татуированными телами и шипастыми копьями.       Войско Пендрагона дождалось сэра Тристана.       Слишком утончённое для мужчины, настолько, что можно перепутать с женщиной, если не учитывать высокий рост, прекрасно слаженное мускулистое тело, лицо Тристана выражало тихую едва заметную радость: «Мой король, племена пиктов согласились с вашей властью! Они ждут вас, дабы засвидетельствовать своё почтение!..»       Пиктские воины рядом с ним вежливо кивнули и повторили слова Тристана на свой лад.       Артурия подняла забрало, оглядев каждого из всадников: «Если они искренни в своём желании поклясться в верности, то пусть присоединяться к битве с Белым Драконом!»       Брови Тристана слегка поднялись: «Какой битве?!..» — его сопровождающие, отчасти понимающие обрывки фраз, недоумённо смотрели на миротворца, а Артурия уже отправилась дальше и за ней, с подгоняющим криком сэра Кея, последовало всё войско.       Сэру Тристану, как недавно присоединившемуся рыцарю и переговорщику, отправленному в стан врага, не сообщались все детали дальнейших решений. Помимо этого, на совете не было никого, кто был бы уверен в отсутствии сумасбродных планов у пиктов.       Вистан же, перед тем как последовать за королём, успел пояснить, что близ озера Лох-Несс в Каледонском лесу расположилась армия Вортигерна.

———

Вечер

      Закатное солнце опаляет горные вершины последними лучами. Вместо глухого обширного леса с притаившимися англами, саксами и присоединившимися к ним пиктами — дымные тучи, возносящиеся в небо, и зарево горящих деревьев, полыхающее на километры.       Следы на затоптанной полянке ещё свежи, протягиваются до леса, но даже если повести войско в огонь — едва ли можно будет отследить маршрут.       Артурия и её рыцари остановились на холме, зачарованно наблюдая за пожаром, как на свидетельство несвершённой победы — отголоска поражения.       «Король, войско Вортигерна бежало, нам не отследить его путь. Необходимо утвердиться и построить крепость или выдвинуться в сторону Дал-Риады, чтобы закончить начатое…» — Агравейн, безразличный к неудачам, сразу же предложил сценарий следующих действий.       Вдалеке, с другой стороны поля, по горным путям шло небольшое пешее войско в две тысячи человек, все изрисованные и вооруженные длинными копьями, с шерстяной одеждой и лишь небольшими защитными железными элементами.       «О, кажется, рыжий, наконец привёл свою одичавшую ораву!» — Кей не упустил шанса добавить яду в слова.       Бедивер, отчасти осмеянный отчасти уваженный среди рыцарей за миролюбивость, тут же вступился: «Сэр Кей, ни к чему умалять старания сэра Тристана, он не опоздал на бой и, более того, сумел привести за собой союзное войско… Его усилия точно помогут нам достигнуть победы!»       Лицо Кея тут же скривилось саркастичной ухмылкой: «Друг мой, Бедивер, кроме огромного костра до небесных вершин, кроме куч лошадиного дерьма, кроме зверей, бегущих из леса и мочащихся себе под ноги, ты видишь что-то, хоть отдалённо напоминающее врага? Нет?! Потому что…»       Речь, полную ложной патетики и желчного сарказма, прервал Тристан и прискакавшие с ним пиктские вожди.       «Король Артур, я узнал, что почти все вожди северного высокогорья и часть с Грампианских гор отправились в сторону Дал-Риады! — Тристан видом напоминал загнанного коня, впрочем, как и всё войско пиктов, впопыхах сорвавшиеся в Каледонский лес.       Артурия не стала медлить с решением: «В таком случае, мы отправимся на Дал-Риаду».       Она уже была готова двинуться дальше, как послышался старческий кашель и слабый дрожащий немощью голос: «Кха-кхм… Ваше величество… — из-за спины Тристана выглянул старик, одетый в великолепные церковные одеяния с вышитыми золотом крестами, — Артур Пендрагон, выслушай слова мои, ведь промыслом Божьим я пришёл к твоим ногам…» — голос его дрожал вместе с тонкими кудрями длинной бороды, пока не без помощи Тристана он пытался слезть с коня.       «Кого это ты привёл, Тристан, священника или отшельника местного? А может, просто безумца?..» — Кей ещё не унял язвительность, когда спрашивал. — Лучше бы девиц привёз, хех…»       «Уймись, Кей! — Артурия слезла с коня и внимательно осмотрела служителя церкви, — Кто ты и с каким словом ко мне пришёл?»       «Я — Патрик, последний грешник и последний неуч, чего не скрываю. — на удивление ясные, лишённые старческого прищура или мутности, глаза Патрика выражали скорбь, когда он говорил о себе, — В Ирландии, я — епископ Церкви и проповедник Слова Божьего, на землю Британии я явился, дабы посетить друга, но был огорчён его гибелью… Друг мой проповедовал Слово Божие на земле пиктов и скоттов, ибо таково было призвание его…»       Гавейн вмешался, предчувствуя многословность: «Солнце уже бросает последние лучи.» — на что его брат, Агравейн, нахмуренно взглянул в знак неодобрения.       Епископ Патрик странно долго покачал головой взад-вперёд, но продолжил: «Я пришёл к твоим ногам, Властитель Британии, дабы просить тебя остановить кровопролитие, паства сердечного друга моего, в мир именуемого святым Мунго, многие несчастья испытала. — он оглянулся, посмотрел на пиктов, сохраняющих диковатый вид от многих татуировок, но уже носящих самодельные крестики на шее, — Я христианин и средь твоих воинов, пусть они разукрашены, но позволь же и другим получить шанс на Жизнь Вечную…»       Уже было понятно, что старец пришел с политической миссией, поэтому Артурия смотрела на него уже совершенно холодным взглядом: «И чего же хочет ирландская церковь?»       «То воля не только моя, но Божья… — Патрик по-прежнему сохранял вид великомученика, и несмотря на все ещё не преклонный возраст, пусть и старый, он говорил тихо и хрипло, — Отпусти пиктов, что желают сесть на корабли Дал-Риады, ибо каждый из них несёт крест… — он глубоко вдохнул и начал проповедническим тоном, — Ибо убийству не место у подножия Креста. Если тот, кто ненавидит брата своего, достоин смерти и не имеет жизни вечной, то какое наказание заслуживает тот, кто проливает кровь детей Божьих, своих братьев по вере, которых только недавно приобрел благодаря нашим стараниям?»       Артурия протянула долгий взгляд от своих рыцарей, к Епископу Патрику, но остановилась на инфернальном пылающем, словно шестой круг ада, лесу.       Именно таковой является вся Британия, но если лес прогорит от силы месяц, то Британия будет гореть в горниле войны уже десятилетия. Лишь один спокойный год мог бы помочь восстановить торговые пути, наладить поставки вооружения, отстроить прибрежные крепости и возвести центр.       Война же с Дал-Риадой, за которой стоит вся Ирландия, в случае, если они соберут силы, будет лишней кровью…       «Так и быть, я позволю вам переправить… братьев по вере, но лишь под моим присмотром».       С внезапно обретшим твёрдость голосом Святой Патрик низко поклонился королю Британии: «Я буду молиться за твоё благополучие, король Британии…»