Судьба/Торжество после гибели

———

      Разрозненность, разобщенность, кровная вражда, взаимное презрение — всё это лишь внутренняя сторона неспособности пиктских племён противостоять объединённым силам бриттов. Внешняя же сторона заключается в великолепной подготовке и превосходящей численности бриттских воинов.       Вместе с тем, обе эти стороны описывают лишь поверхность причины падения ещё не зародившейся Шотландии; подлинная суть состоит в несопоставимости уровней развития двух противоборствующих цивилизаций.       Пиктские племена, веруя, по большей своей части, в кельтские божества, каждое выбирало то или иное божество из пантеона как главное для себя; поводом и основанием для этого служила правящая семья племени, каждый член которого в энном поколении был потомком этого божества. Эти потомки, наследуя божественную кровь, давным-давно разбавленную до сотых и тысячных долей, но сохранившую превосходящую любого смертного силу, перенимали и традицию взаимоотношений между божествами.       Каждый природный бог существует в борьбе и существует лишь для утверждения своей власти, он живёт подобно природному явлению в представлении дикарей или же необразованных людей — удару молнии, опаляющему камень, цунами, затопляющему высаженное семенами поле, солнцу, дающему жизнь растениям — каждый бог существует в неизменной ненависти к одним и склочной дружбе с другими.       Даже если пантеон кельтских богов един — кровная вражда и презрение, когда-то возникшие между богами уже стали основой общественного строя. Желание потомков уподобиться своим предкам, желание сохранить и показать былое божественное достоинство — это цивилизационная слабость пиктским племён.       Король пиктов Бруде пожелал и отчасти смог объединить разрозненные племена, получив знания о совершенно ином устройстве общества, где власть приходит не от родства с богами, но от собственной силы и благосклонности церкви, а так же приняв крещение ирландского священника, Святого Колумба. Тем самым, ступив на путь бриттов, что ещё во времена римского орла поняли слабость разрозненности и утвердили отказ от кельтских божеств, поняв что их мистерии слабеют год за годом…       Однако король Бруде не смог ни перебороть свою гордыню, ни умерить свои амбиции, потому отказался от лукавой помощи Дал-Риады в покорении остальных пиктов и преимуществ христианской доктрины, вновь вернувшись к дикости кельтского пантеона под крылом Подлого Короля.       Сэру Тристану же, направленному ему на службу, отчасти в изгнании, отчасти в помощь, едва заметив христиан-бриттов, ничего не оставалось, кроме того, чтобы обратить против Бруде свой лук.       Единая вера в одного бога, чья власть распространяется на всё сущее — это основание цивилизационного преимущества бриттов. Между христианскими королями нет кровной вражды, лишь интересы их царств определяют и врагов и друзей, разумеется, с поправкой на рудименты местных обычаев и нововведения в трактовки Святого Писания.       Лишь поэтому Керетик Землевладелец и Лот Оркнейский, сильнейшие из королей бриттов, получив достаточно преференций, не воспротивились власти Артурии Пендрагон над их царствами. Само устройство христианской веры, как монотеистической, способствует установлению ленных, то есть вассальных, отношений, где один правит всем…

———

Спустя две недели изнурительных битв

      Керетик Землевладелец встал между Дал-Риадой и перекрыл все выходы из Высокогорья. Войско Артурии, увидев злого дракона Вортигерна, отказалось от неустанного наступления и перешло к выжиданию, захватив часть гор и построив на них или в них крепости. Лишь ночью они совершали короткие вылазки, нападая и отбиваясь и постоянно меняя местоположение ставки командования.       В крепости, внутри проходов, выдолбленных вглубь скалы, под светом желтовато-оранжевых факелов и тонких проблесков серого облачного неба, что едва пробивается через отверстия для воздуха, собрался военный совет.       Незамысловатый проход, вырезанный в камне и, в отличие от всех остальных, освещённый поблёскивающими серебром и расписными лампами охраняли сэры Алвис и Бевон, заместители Вистана, что вместе с почётом и уважением во время войны постепенно приобрели и надлежащий вид и манеры: привычно нахмуренные густые брови, морщины постоянного бдения вместе с суровым выражением выбритых лиц было подобно каменному недвижному спокойствию терракотовых воинов. Им же поначалу подражали и другие гвардейцы, но война неумолимо вырезала это выражение на каждом из них…       Внутри комнаты стояла большая, во весь двухметровый стол, карта с надписями и названиями, дополнениями и перерисовками изображающими сложный горный рельеф Шотландии вместе с актуальным предположительным размещением вражеских и союзных сил, с горными проходами и продовольственными путями. В свидетельство изобретательности рисовальщиков-картографов ещё не высохшие краски смердели смесью мёда, красной смородины, малины и гниющих яиц, смешанных со свежей землёй.       Ожидаемое смущение и раздражение от неприятного запаха не показалось ни на одном из присутствующих участников завоевания Шотландии.       Если флегматичный Вистан, лишь выполняющий свой долг щитоносца и пребывающий в вечном размышлении о следующих шагах, и окованная сталью Артурия, смотрящая на карту в медитативном покое, привыкли к тяготам потерь тех, с кем вместе сражались, с кем вместе ели из одного котла и с кем вместе пили одно и то же вино, то лица сынов Лота за длинные недели войны успели застыть усталостью.       Волшебные доспехи младших сынов, Гарета и Гахериса, были начищены к началу совета, но кровь врагов и товарищей, смешанная с грязью и землей, скрывала мириады повреждений, сколов, царапин и проколов, и пусть эти удары не проникли сквозь доспехи, но каждый из них отпечатался в их сердцах, как символ пережитых несчастий, горестей и печалей. Старшие же сыны, Агравейн и Гавейн, в меньшей степени поддались усталости потерь; воспитанные как возможные наследники и уже ставшие рыцарями, они были готовы к встрече со смертью, в большей степени их сконфузил и выбил из колеи тот факт, что умереть могут не только они, но и их близкие, родные…       Мягко шагнув к карте Вистан прервал молчание, затянувшееся с начала собрания, своим обращением: «Мой король, не желаю вас отрывать от мыслей, однако обязан поделиться решением вопроса беспокоящих вас племен Высокогорья».       Прикрытые глаза Артурии, переливающиеся изумрудом от колыхания светильников, сместились от карты вместе с кратким: «Говори».       Агравейн и Гавейн не преминули прислушаться к простому, но неожиданному и даже странному в сложившейся ситуации плану: отправить сэра Тристана вместе с небольшим разоруженным отрядом навстречу части горцев со стороны Дал-Риады и предложить мир.       Со времён римского орла прошли многие десятилетия и за это время и Керетик Землевладелец и правители Дал-Риады уже пытались усмирить, договориться или подчинить привитием христианства разрисованных людей. Несмотря на отсутствие больших успехов их старания не могли не привести к изменениям, иначе сраженный король Бруде не мог бы провозгласить себя христианским, по большей части, титулом короля.       Воспользоваться связями Керетика, ирландским происхождением Тристана, подавленным состоянием высокогорцев, сыграть на их нестабильности и соблазнить титулами раньше, чем это сделает Одноглазый король, Вортигерн — этот план стал первым и последним серьёзным вопросом, что обсуждался на совете.

———

От первого лица — Вильгельм

      Тёплый лунный свет обильно льёт слёзы по павшим, пока звезды безразлично мерцают в ледяных просторах…       Давно уже я не был посыльным… Возможно, господин не уверен в людях, что я набрал.       Скрип зубов прерывает хор цикадного пения.       Или послание, что я несу, настолько важно, что он не может доверить их кому бы то ни было, кроме меня…       «Вильгельм, от сохранности этого послания зависит наше будущее, лучше потеряй руки и ноги, чем посмей потерять его, — лишённые всякого постороннего оттенка и завуалированного смысла слова наследника Вейнов сопровождал звериный, словно в разгар битвы, взгляд. — Если тебе станет любопытно, ты можешь прочитать его, но помни о последствиях…»       Чёрт возьми! Зачем он это сказал? Я не в первый раз отправляюсь во вражеский лагерь, так для чего мне беспокоиться о том, что в письме? Моя задача — скрыться в тенях и перенести письмо из одного места в другое.       Невесомое белое письмо, подкреплённое небольшой красной печатью семьи Вейн чуть не вывалилось из рук от чудовищной скорости бега.       Но даже если я его прочитаю… Какие могут быть последствия, если я могу просто обновить печать рода Вейнов после прочтения? До цели ещё два часа пути…       Переменчивая погода туманного Альбиона взяла своё и небо покрыли облака, плачущая луна окунулась в подушку облаков.       Мастер сам предоставил мне возможность…