Судьба/Торжество после гибели

«Многие женщины являются на спектакли только для того, чтобы самим обратиться в зрелище»

Публий Овидий Назон

———

      Сокрыто тьмой облаков небо, и по улицам Вистан легким шагом добирается до белокаменного особняка лорда.       Скрип.       Меж невысокого, по талию, забора прикосновением открылась решетка. Повеял ветер, разнося по длинной извилистой дорожке хвойный аромат нормандской пихты и кислой рябины — садовое развлечение лорда Лондиниума.       У входа в особняк проснулись два оруженосца, недавно ставшие рыцарями, защитники покоя короля: — Кто тут?       Вистан медленно приблизился к ним, на нём белая с золотым узором стёганая куртка, а в руках плотно завернутый Алый Пёс: — Сэры Алвис, Бевон, я задержался, провожая Вильгельма, но не думал, что вы не узнаете меня… — он свойски едва заметно улыбнулся.       — Ах, это ты, эсквайр Вистан, — Бевон, посвящённый в рыцари, но решивший хранить королевский покой, снял настороженность, перестал держать рукоять меча и вернулся на своё место.       Сэр Алвис, прислуживая, открыл дверь и пропустил щитоносца: — Доброго сна, мистер Вейн.

———

От первого лица — Вистан

      В такую спокойною ночь хотелось бы закурить и почитать о распаде высокой аристократии Франции двадцатого века, юного эстета с трагичной судьбой, Марселя Пруста, но увы.       Шаг-шаг-шаг.       Вместо изящной прозы — бурный век, вместо терпкой сигареты — застоявшийся запах крови, а вместо покоя…       Открылась дверь в лаконично убранную комнату напротив королевского ложа.       …маленькая белая мышка.       Шаг-шаг-шаг.       Просторная комната с широкой кроватью на расписных дубовых ножках, укрытая снежной простынёй. За кроватью окно со стеклом, дорогим и редким в этот век, небольшой стол и гардероб слева от кровати.       Закрыть глаза. Черно-белый мир, бесцветный, безжизненный…       Шаг-шаг-шаг.       На кровати заметны не мои следы; простыня слегка сдвинута.       — Ах-хах! Ах хах!       Легкое дыхание около гардероба.       Вот и маленькая мышка. Стилет.       — Наконе-мм-мхм…       Насмешливо: — Кажется я поймал маленькую белую мышку за хвостик… — левая ладонь прижала рот миниатюрной девушки, а правая держала стилет у её сонной артерии.       Секунды молчания длились недолго…       Кап.       Кап-кап.       Их перебили капельки крови, что стекая по прямому кинжалу, падали на гладкий пол.       Нежные губы попытались промолвить хоть слово, но безуспешно подергивались в крепкой хватке моих пальцев.       — Хм, не двигайся, это неудобная поза, — я убрал стилет и попытался ее переместить и удивился. — Что? Ха-ха, было бы смешно, если б великая волшебница Мерлин решила подойти близко к рыцарю…       Ее маленькое тело весило едва ли двадцать килограмм, что невозможно даже для маленькой утонченной девицы: — Ну, очевидно, это же кукла…       Слабое мерцание проникает сквозь веки.       Позади раздался преувеличенно надменный голос волшебницы: — Я не думала, что ум щитоносца короля будет столь медленен и ненаходчив…       — К сожалению, даже мудрость моего предка ограничена, очевидно, маг бы не стал действовать грубо, — справедливая самокритика. — Волшебник может лишь двумя способами справиться с рыцарем: убить так быстро, чтобы рыцарь и не понял момент смерти, или обмануть…       — Верно, — я почти вижу ее холодную самодовольную улыбку. — Видимо, старик не так уж плохо тебя учил…       — О, великая волшебница знает моего предка?.. — мимолётный, но лишний вопрос. — Но предполагаю, не общим знакомым я обязан вашему визиту?       — Вистан Вейн — хорошо обученный воин из знатной семьи рыцарей, прославленных и верных щитоносцев, настоящей гвардии короля. Первый, кто поклялся в верности королю Артуру Пендрагону… — её патетичный приторный голос сменился льдом приговора. — Ночной убийца-людоед!..       — Ха-ха-ха… — если ты хочешь поиграть со мной в куклы, то я не против.       Черно-белый мир накатывает на сознание, изменяя его.       В моих руках маленькая кукла, на кончиках пальцев словно нежнейшие лепестки её губ, гладкие шелковистые локоны…       — …рыцарь, поправший честь своей семьи, терроризирующий мирных невинных граждан!..       Трепетная кожа; легкое нажатие ладони и капельки крови провели сахарную линию по всей протяженности её изысканной шеи…       — …обманщик и лицемер, использующий своё положение, чтобы нарушать порядок среди двора короля Артура!.. — её голос дрогнул женственной слабостью. — Постой! Что ты делаешь с моей куклой!..       Отпустив шею с легким поцелуем, с закрытыми глазами я снял с куклы капюшон и уткнулся носом в неумело остриженные длинные волосы.       Медленный слышимый вздох и выдох.       — Мерлин, я поражён твоим величием, эта кукла словно живая, — мой голос стал хриплым, давно я не касался женской красоты. — Её кожа тёплая и приятная, кровь горячая, а волосы пахнут невинностью природы; сирень, древесная смола… Ещё, кажется… земляника?..       — Очевидно, это же я! — надменность вернулась к ней, но её тон был слегка искусственным. — Не отвлекайся! Преступник, что отбросил рыцарские идеалы почитания и службы дамам! Я многое узнала, ты оставил свою даму с ребёнком на произвол судьбы!..       Я мерно шёл губами по шёлку её локонов до ушей; небольшие и остренькие, они подрагивали, пока я гладил одну рукой, а другую ласкал поцелуями и посасыванием мочки.       Ласки сменились моим бархатным шёпотом в её ушко: — Я слышал от предка рассказы о мифических эльфах и демонах с острыми ушами. Даже не видя их, я могу сказать, что они изящны… Мерлин, твоя куколка скрывает эту прелесть, потому что боится ласок?..       Кукла осталась безмолвна, но позади меня Мерлин продолжила свою речь: — …Эльфы — это выдумка, не видела ни одного, но демоны-суккубы имеют к ним слабость! Не отвлекай меня, злодей! Ты замыслил заговор против короля; я слышала, как ты послал своего вассала с посланием к саксонским вождям!..       Я опустил руки с её головы вниз по спине и тонким слабым плечам, пальцами схватил кончики локонов и медленно поднял всю её белоснежную гриву до утонченных щёк, совершенной линии скул, и спутал все свои пальцы в её пышных волосах…       — Мерлин, твои обвинения… — я приблизился к её лицу, начав длинный томный эскимосский поцелуй. — …Звучат неубедительно, ведь рыцарь вправе наказывать преступников, — прекратив касание носов, прошелся губами едва заметным касанием по длинным ресницам. — Рыцарь вправе допустить небольшую вольность при дворе, если он достаточно верен королю, — маленькие поцелуи каждого века, пока мои пальцы гладили волосы. — Наконец, рыцарь вправе служить любой даме, какой захочет…       От век медленно опустился губами по гладким щекам и припал к её рту в поцелуе. Губы со вкусом ягодных конфет — пухлые сладкие губы не отвечали на поцелуй, но безвольно, беспомощно и покорно открылись.       Мм.       Лишь один полустон вышел из рта куклы. Мерлин же молчала.       Её миниатюрный рот принял мой глубокий поцелуй и её кукольный язычок бессильно следовал за моим в танце. Не оканчивая поцелуй я посасывал её язык, надеясь упиться клубничной слюной, но всё кончается и спустя долгий десяток минут её рот стал неряшливым, а слюна покрывала весь подбородок.       — Мерлин, твоя кукла прекрасна, однако совсем не умеет целоваться и…»       Как и на протяжении всего разговора, позади послышался разъярённый голос соблазнительной волшебницы: — Как ты смеешь оценивать первый поцелуй моей куклы!..       — Хватит, — мой голос стал так же холоден, как и ее в начале разговора. — Мерлин, я сразу понял, тебе попросту не нравится, что z отбираю у тебя внимание всего двора, — холод сменился саркастичностью и насмешкой. — Однако, как ты думаешь, понравится ли королю, если он узнает, что придворный маг посмел угрожать его вернейшему вассалу?..       Спектакль кончился. По-прежнему с закрытыми глазами я поднял Мерлин на руки и вывел её за дверь.       Иллюзия развеялась с уходом куклы, а мир вернул свои краски.