Судьба/Торжество после гибели

      Случилась неожиданно тихая ночь, не слышно ни выстрелов, ни криков, ни насекомых и даже корова в стойле поуспокоилась, перестав мычать.       Ветер тихо обходил дома небольшой деревеньки, только недавно усеянной трупами, и уносил дым от двух солдат, вышедших подышать и поговорить о самом важном, о мечтах.       — Друг, чего ты ожидал увидеть на войне? Тут грязно, иногда голодно, быстро кончаются сигареты, пахнет порохом и вот, автомат вместо девиц… — саркастично спросил я своего сослуживца, с которым уже год брожу по неродной земле.       — Суть не в том, что я ожидал увидеть! А в том, что я хотел принести; конец раздутой ненависти и разгула своевластия, мир, в котором мои дети могли бы жить без гнёта и риска умереть на пути в школу! — он мне ответил с несвойственной для него печалью и резкостью.       — Не забывай своё место. — жёстко отвечал ему. — Ты, солдат, подчиняешься командованию, и если командование говорит тебе стрелять, то ты стреляешь, а если говорит бежать, поджимая хвост и сдавая ключевые позиции, то ты бежишь.       — Бред! Да разве командование не знает, что затягивать бессмысленно! Это уже превращается в какую-то мясорубку! Чёртов кипящий котёл… — отвечал мне друг переходя от почти крика до тона тихой ярости. — Несколько тактических ядерных ракет и всё. Комедия закончена, актёры могут расходиться…       Двое молодых товарищей, бросивших учёбу ради дела мирового масштаба, вновь спорили о смысле войны и их роли в ней.       — Неважно. Это пустая болтовня. Смотри, ты как этот комар, летишь на тепло лампочки, но лишь столкнувшись с ней, вспоминаешь, что обжёг свои крылья ещё на полпути. — Я медленно и размеренно объяснял ему нашу жизнь. — Кто мы? Два филолога, знаем немного литературу и почти ничего о военном деле. Кто ты? Не суперсолдат из фильмов, не главный герой какой-то там дешёвой книжки, у твоей жизни нет автора, кроме тебя и любая случайность с тобой покончит, даже ракета с неба прямо сейчас. Мы слабы и не нужны… У нас нет ни власти что-то изменить, ни даже денег снаряжение обновить…       Раздалась тишина, истина бессилия, давно уже прочувствованная каждым, кто хоть раз терял на поле боя товарищей. Каждым, кто хоть раз хоронил родных и близких. Каждым, кто хоть раз разочаровывался в самом себе, людях и мире, созданном ими.       В этот раз тишина хоронила в себе наивные мечты одного воина, сражавшегося за свободу своей родины.       Услышавший о своей слабости солдат медленно опустился на землю и прижал руками голову к коленям, не выдавая ни звука от немого плача.       — Ну-ну, дружище, мы же не первый раз об этом говорим, — я опустился на корточки и тихо похлопывал его по спине. — Ты не отчаивайся. Подумай лучше так. Признание своей слабости это не конец, а только начало; обнаружив свою слабость, ты можешь её изменить, как если бы обнаружил огневую точку врага, — я показал пальцем на деревянный дом напротив нас. — Понимая свою слабость, ты можешь придумать, как её исправить. Например, кинуть ублюдку гранату. Ха-ха… Ну, главное не плачь, ты же мужик, всё-таки…       Друг издал длинный вздох и с посветлевшим лицом ответил фразочкой из одного советского фильма: — Мужчина не плачет — мужчина огорчается…       — Ха-ха-ха…       Пока два друга обретали новые смыслы под смех и незатейливые шутки, тишина словно бы сняла свои сети с ночи и снова полетели ракеты в безоблачное небо, ветер задул сильнее и по всему двору начал раздаваться тревожный шум животных…       — Ладно, пошли уже, завтра снова ехать с утра, а я не выспался и есть хочу, — я отвернулся от друга и, едва сделав шаг, посмотрел в небо и непреклонно, приказным тоном сказал ему. — Закрой глаза.       В небе летел раскрасневшийся запыхавшийся, как загнанный конь, одинокий снаряд. Он оставлял после себя дым, был похож на гончую, распахнувшую пасть и готовую укусить хвост добычи, разрывал ветер и с пятикратной скоростью звука забирал право на последние слова.       Без лишних движений два солдата встречали свою смерть; один со страхом перед неизвестным, а другой с железной осанкой, с холодным застывшим лицом и с глазами, исполненными дикой злобы на безвестный конец своей жизни.       Что может сделать обычный человек против неумолимости смерти? Только хранить мужество, теплящееся в груди, не опускать голову и с чётко сфокусированными глазами смотреть на приближение конца.       — Раз...       Свист ракеты оглушил каждого.       — Два...       Застывшее лицо исказилось сардонической ухмылкой.       — Три.       Душа воина, не страшащегося смерти, получила новую жизнь.