Как Рон Уизли ненавидел демократию

У Джинни было шестеро братьев, и все же она знала летучемышиный сглаз. Не стеснялась его применять. Она фактически отняла у Гарри капитанскую должность, когда он не знал как командовать людьми на квиддичном поле. Джин тогда вышла вперед и прекратила его мучения. Когда на первом курсе ей удалось вернуть дневник Тома Реддла, тот поведал ей все страхи Гарри Поттера. Оказывается, герой Британии больше всего на свете боялся не темных сил или мести от бывших Пожирателей — нет, — в ужас его приводила мысль о том, что все узнают, как он жалок. Узнают, что он слуга у магглов. Гарри мог сколько угодно вписываться за сирых и убогих. Мог теряться перед камерами. Краснеть и заикаться перед симпатичной девушкой. Спотыкаться на ровном месте. Но дневник Тома Реддла умел как никто другой вглядываться в людей. Его было не обмануть напускной добродетелью. Джин знала это по себе. Том Реддл видел ее настоящую — какой девочку не знали друзья и семья, — и не жалел ее. Жалость для слабых. Поэтому Джин не унижала Гарри жалостью. Она знала, что им всю жизнь помыкали. Он лучше многих должен был знать, как кем-то командовать. Разве что Гарри и сам не знал себя. Или боялся. Когда два месяца назад Джин обнаружила во время пасхальных каникул дома брата из будущего, ей открылись глаза на многое. Гарри — крестраж. Всегда им был. В Гарри живет часть Тома Реддла. После первого курса она запретила себе думать о нем. Реддл был умен и прекрасен, лжив и обаятелен. Опасен как бацилла чумы. А Джин — первый им зараженный. Червивое яблоко. Не уж, а гадюка. Джин чуть не умерла, чтобы Том жил. И готова повторить в любой момент. Рон хотел спасти Гарри. Джин хотела того же самого. Рон не имел опыта борьбы с Волдемортом — только с его приспешниками. Джин боролась с Реддлом. Рон ненавидел слушать сестру. Джин ненавидела подстраиваться, но проглотила возмущение. Рону нужна была жертва, чтобы тренировать непростительное. Джин стала ей. Доверие зарабатывается через уступки. Пока Рон грезил демократией, Джинни листала Макиавелли. Со временем она вытянула из него детали его путешествия во времени. Вдвоем они знали будущее и оно перестало их пугать. Но что-то в этом будущем не сходилось. Рона в прошлое отправил он сам, скрытый мантией-невидимкой. Но маховик он получил от Джинни-в-будущем. Как так вышло? Кто ей сказал что делать? Рон предпочел отмахнуться от мешающих ему фактов. Джин написала Перси анонимной совой. Секретарь в захваченном министерстве, он мог подстроить достаточно запутанную цепь из служебных записок, чтобы туманным утром на безымянной остановке передать ей один маховик. Он бы и пальцем не пошевелил, не заяви Джин, что на кону жизнь Фреда. Фреда было жалко. Но его жизнь меркла на фоне возможности возродить дневник. Фред был для прошлого. В Томе Реддле нуждалось будущее. В инструкции к маховику было указано, что длительность прыжка напрямую зависит от магического резерва волшебника. Джин физически не дотянулась бы до первого курса. Мелькнула мысль пасть ниц перед Волдемортом — вот кто мог шагнуть сквозь время достаточно далеко, чтобы спасти дневник от клыка василиска. Джин валялась в отключке, когда это произошло, так что была вольна менять прошлое на свой выбор. Но Волдеморт… Сгусток ехидства, ярости и паранойи. Он увидел бы в дневнике своего прямого конкурента за контроль над Пожирателями. Никогда ни за что Волдеморт не позволил бы Тому Реддлу ожить. Он слишком хорошо знал сам себя. Наследник Слизерина может быть только один. Уникальный. Теперь у Джин был свой маховик. Чтобы сохранить петлю, она должна была во время битвы за Хогвартс передать его Рону, чтобы тот отправился в прошлое. На вопрос, откуда взяла, Джин должна была ответить, что Рон сам приказал им идти в министерство. Но маховик у нее был от Перси. Зачем ей врать? Подсчитав время она поняла, что не успела бы спрятать Гарри, найти Невилла и вломиться в министерство за маховиком. Отдел тайн оставался запутанным лабиринтом. Рон не видел нестыковок. Он был стратегом-теоретиком. Волшебные шахматы, послушные его воле, не имели собственных мотивов. На доске было только две стороны. Когда однокурсники учились правильно держать палочку, Джин прятала от соседей по комнате петушиные перья и смущенно улыбалась учителям, прикрывая учебником переписку с Томом, из которого клещами было не вытянуть правды. Он всегда врет. Джин занимается тем же самым. С одной-единственной фигурой Том не пасовал против полного состава противников. Он научил ее — нехотя, снисходя до сопливой девчонки, — воевать в тылу. Но Том был гением. А Джин оставалось работать на износ. Она прикинула, на сколько может прыгнуть с полученным маховиком. Ее пятый курс. Старик Дамблдор еще жив, но уже умирает. Он не стал бы помогать. Но мог. Джин Уизли начала сборы с обрезания собственных волос. — Ты чего, подстриглась? — Рон заметил через неделю. — Ага. Дай я на тебе потренирую Империо. — Начерта? — Вдруг пригодится. Нас будет всего двое в замке. Будет удобнее, если я смогу брать под подчинение Пожирателей. — А, ну да. Давай. — Кстати, ты не знаешь, где сейчас Гарри? — Ну, эм-м-м. Примерно. — Рон почесал затылок. — А тебе зачем? — Да так. Не хочу с ним случайно пересечься. — А. Ну ты в лес Дин главное не суйся. — Империо! Рон замер, выпучив глаза. Эксперименты выявили, что лучше всего подчинение работает, когда субъект отвлечен и не ждет нападения. — Скажи, что я лучшая из Уизли. — Ты лучшая. — Теперь наложи Империо сам на себя. — Империо. Ничего не произошло. Империо не работало на самом себе. А жаль: так можно было бы создать рекурсивное заклинание подчинения, которое работало бы от магии жертвы, а не заклинателя. Джин кивнула сама себе — Рон действительно попал под подчинение, а не просто притворяется, — и перешла к сути дела. — Отправляйся в лес Дин. Найди Гарри Поттера. Подкарауль, когда второго Рона не будет рядом, и одолжи мантию невидимку. Или укради, только незаметно. Чтобы тебя никто не видел. Они и так собирались это провернуть, только ближе к битве. Рон кивнул и вышел вон, а Джин собрала все самое необходимое в рюкзак. Нервы брали свое: она успела разодрать кожу на большом пальце до крови, переживая, не выветрилось ли подчинение с Рона. Но он вернулся и ничего не сказал, протянув мантию. Джин улыбнулась ему напоследок. Надела маховик, полученный от Перси, и унеслась максимально далеко во времени. На год назад. Ее выжало до капли, так что под ноги Дамблдору она свалилась, схватив расщеп от аппарации к воротам Хогвартса и стирая за собой следы крови, которые выдавали ее под мантией невидимкой. — Мисс Уизли? — Гарри в опасности. Помогите, умоляю. Только вы можете мне помочь. Старик наконец заметил маховик у нее на шее и нахмурился. Махнул палочкой и послал говорящего патронуса: — Поппи, в мой кабинет. Срочно. — Проверьте мою память, директор! Гарри… — Мертв, я полагаю? Присядьте. Чаю? Она машинально нашарила кресло и рухнула в него, прижав сведенную спазмом руку. — Мы сдали Хогвартс. Многие мертвы, но не Гарри, нет. Тот-кого-нельзя-называть, он… Он все узнал. Про шрам. Про Гарри. Он угрожал мне, заставил Гарри самому сделать крестраж. Он пытался покончить с собой. Много раз. Все бестолку… оно хранит его от смерти. Вы понимаете, директор? Это конец. Из камина вышла мадам Помфри и без вопросов занялась рукой Джинни. Директор продолжил диалог через спину медведьмы. — Полагаю, поэтому вы вернулись в прошлое, мисс Уизли? Она кивнула, переводя дыхание. Магическое истощение что-то сделало с ней: сердце то колотилось, то вдруг замирало. Холодный пот пропитал одежду. Вытянутые пальцы беспричинно дрожали. Это было удачно для ее легенды. Последствия шока. Мадам Помфри, не объясняясь, ушла в камин. — Но дальше я не могу. Мне нужна ваша помощь. Нужно прыгнуть на мой первый курс. — С целью? — Том Реддл. Это естественный враг для Того-кого-нельзя-называть. Он нам поможет, чтобы выжить. Даст Непреложный обет. — За счет чьей жизни вы собираетесь его оживить? Своей собственной? Вы же понимаете принцип работы хроноворота? — Да. То есть нет. Не меня. Я не знаю. Нам хватит и того, что он будет помогать из дневника. Понимаете? Том умен. И хочет жить. Он будет зависеть от нас. — Нас? — От меня. Вернулась мадам Помфри. Выставила перед Джинни в ряд флаконы с зельями. Кивнула на первый. Джин вытащила зубами пробку и выпила до дна. По телу пробежали мурашки. — Ваше полное имя, — тон директора сменился. — Джиневра Молли Уизли, — ответ вырвался из нее, минуя разум. — Зачем вы прибыли из будущего? — Чтобы спасти Т… — она вцепилась зубами в собственное плечо, зажевывая слова. — Просто используйте легилименцию! — Блеф. — Время — слишком тонкая наука, чтобы так рисковать, мисс Уизли. Что ж, на это и был расчет. Что Дамблдор не сунется в ее память из-за опасности коллизий. Он не должен был знать будущее, и старик это прекрасно знал. Как только он точно узнает что-то, это повлияет на его текущие решения и все изменит. Она надеялась, что его испугает нарисованное ей будущее, и он сам отмотает время назад на уже запущенном на ней маховике, используя свой огромный резерв. Но сыворотка все нарушила. Черт! Сама же и выпила. — На что вы рассчитывали, мисс Уизли? — Спасти Гарри! — Его уже не спасти. Послушайте старика: ваша трагедия бессмысленна. — Вы же сами говорили про любовь. Что ей можно спасти. — Любую силу можно не туда направить. Вы сейчас на неверном пути. Кто ваши сообщники? Ей под нос сунули второй флакон. Джин отпихнула его, вываливаясь из кресла на пол. Было ли дело в том, что в ней почти не осталось магии, или в безграничной злости, но сыворотка поддавалась. Из Джин посыпались проклятья: — Мерлин и Моргана, обезьянья ты борода. Она поползла к выходу на четвереньках. Ее не стали останавливать. Мантия невидимка, натянутая уже на этаже, спасла ее от осуждения школьников и призраков. Но вернись она тогда в кабинет, то увидела бы, как из камина вышел Снейп: — Вызывали, директор? Вместо этого она припала к унитазу в случайном туалете, засунув два пальца в рот и вызвав рвоту. Остатки сыворотки смылись по трубам куда-то к трупу василиска. Король змей. На самом деле она все помнила. Помнила, как шипела на Парселтанге, послушная Реддлу, откройся. Но, конечно, родителям и учителям проще было сказать, что забыла. Она ничего не помнит. Маленькая, напуганная первокурсница. До зубовного скрежета беспомощная. Ей больше не 12. Хватит ныть. Джин спустилась на второй этаж, проникла в женский туалет и спустилась вниз по трубам. Выломала из трупа василиска клык и замотала в отрез от юбки. Он был такой спокойный. Мертвый змей лежал здесь все это время, пока наверху люди пытались что-то сделать с чертовым пророчеством. Гарри должен жить. Она всегда задавалась вопросом, отчего ее так тянет к нему. Детская фанатичность не могла жить так долго. Все это время, еще не зная о крестраже, она знала: в нем тоже это есть. Их обоих пометил и заразил Реддл. Джин теперь не могла вспомнить, какой была до столкновения с дневником. Казалось, это с ней с рождения. С маминой утробы. И она, и Гарри нужны были Реддлу. Просто Гарри этого еще не знал. Она продержалась до дня смерти Дамблдора внизу. Периодически под мантией грабила Хогвартскую кухню. Изучала запретную секцию. Было очень удобно иметь вторую в этом времени мантию невидимку и пользоваться ей безраздельно. Правда, пришлось освоить чары устранения запаха: студенты начинали чуять ее присутствие по запаху канализации. Сама Джин уже не обращала внимания на такие мелочи. Внизу было спокойно и Дамблдор не мог ее найти. Потом поднялась окончательно и дождалась Пожирателей. Они спускались вниз, собираясь возвращаться. Джин последовала за ними бесшумной (Силенцио на ноги) тенью. Пожиратели разделились: часть пошла к воротам, чтобы навести шуму в Хогсмиде. Джинни пошла за другими к Выручай комнате. Прошла через Исчезательный шкаф и вцепилась в мантию Люциуса Малфоя за секунду до аппарации. Защитные чары Малфой-менора отбросили ее за кованую ограду. Это было неважно: роща напротив дала ей укрытие, а палочка и походные чары — палатку защитного цвета. В определенном смысле она нарывалась: никакого защитного контура, только отвод от диких зверей. Увы, обитатели мэнора оказались на редкость нелюбопытны и позволили ей остаться их анонимным соседом. Шли дни, у нее кончились деньги и еду она начала воровать в соседней деревне. Раньше ее бы остановил страх быть пойманной и высмеянной. Страх доставить неприятности родителям. Но перемещение во времени будто отдалило ее от законов общества. Это время она проживала уже второй раз. Она здесь ненадолго. Переживать не о чем. Шли дни, и ничего не происходило. Джин умирала от невозможности помыться. Чесалось все. Сальные волосы сбились в колтуны. Очищающие чары просто больше не справлялись. У нее было все время мира, но эта идиотская проблема спровоцировала ее на риск. Свежим туманным утром Джинни Уизли подманила к краю ограды декоративного павлина, схватила его за шею через прутья и ударила в грудь клыком василиска. Птица, несмотря на нежный внешний вид, с удивительной яростью вырывалась из рук, так что пришлось ее отпустить. Павлин резво унесся вглубь сада, а она бросилась обрабатывать царапины от клюва — яд мог попасть и на них, хотя она держала его через тряпицу. Нужны были драконьи перчатки, но таких у нее не было. А воровать в Косом Джин бы не рискнула — слишком заметно. Через пару дней все повторилось с новым павлином. Это осталось ей единственным развлечением, даже пробудило охотничий азарт. Где-то после шестого ее палатку окружили и снесли с опор потоком ветра. Ей самой выкрутили руки и притащили в мэнор, под ноги ему. Ей мешали поднять голову, да она и не стремилась — смотрела исподтишка на лениво фланирующие синюшные ступни. Как у трупа. — Люциус будет рад узнать, что предатели крови дошли до такого метода поиска пропитания. Правда, Люциус? — Мой Лорд, ущерб нанесен всему поголовью. — Неужели? — даже голос его был похож. Только у Тома не было этих убийственно ироничных ноток. — Кто тебя послал, девочка? Джин в ступоре вспомнила, что так же ее называл Том. — Отвечай, — босая ступня приподняла ее подбородок. Волдеморт был так высок, что Джин не могла поймать его взгляд. Конечно, Темный лорд не собирался наклоняться, чтобы облегчить ей задачу. Джин часто и мелко дышала, пытаясь сдержать слезы. Это был не ее Том. Этот другой. Ей стало жаль себя. Но отступать было поздно. — М-мой лорд… — ей не дали продолжить. Чья-то нога — не его, — врезалась в живот и сбила ее на бок. — Как ты смеешь своим грязным ртом заявлять такое! Он не твой лорд! — Тише, Белла. Ты не видишь, ребенок плачет? Между попытками как следует вдохнуть и не подавиться слюной и желчью Джин отметила, что он нетипично мягок. Том бы уже давно отчитал ее за истерику. Должна быть причина его терпению. Значит, он заметил. Дурацкие павлины сработали. Он знает про яд в телах, и знает чей он. Или догадывается. Ладно. — Мой лорд, меня завербовал Том Реддл. Я из будущего. У Дамблдора тоже маховик и он отправил своего агента в прошлое. Мне не хватает сил его догнать. Умоляю, мой лорд, отправьте меня следом! Я знаю, он ушел на четыре года назад, чтобы помешать сбежать Петтигрю. — Хвост не незаменим. Ответь мне лучше, ребенок, в каком году тебя завербовали? Вот черт. Она планировала, что Лорд забросит ее на четыре года назад, а последний год она доберет своими силами. Так Волдеморт был бы не в курсе ее истинной цели. Но теперь увиливать поздно. — Дневник. Он попал ко мне на первом курсе. Потом был уничтожен Гарри Поттером. — И все эти годы ты жила в окружении Ордена Феникса, чтобы что? — Чтобы заслужить их доверие и стать полезной вам, мой лорд! Волдеморт затих. Она знала, что он знает, что не стоит использовать легилименцию на путешественнике во времени. Оставалась только сыворотка правды. Опять. Она незаметно осмотрелась и наконец заметила купол тишины, что отделил их с Лордом от остальных. — Тогда почему бы тебе не привести ко мне Гарри Поттера прямо сейчас? Джин моргнула. Гарри сейчас был в замке. Оплакивал Дамблдора. Джинни Уизли была там же, подставляла ему плечо. Она порадовалась, что обрезала волосы настолько коротко, и теперь их нельзя было перепутать. Впрочем, продвинутые чары гламура могли сделать отличия минимальными. Ей срочно нужна была разумная причина для отказа. Или Гарри уже не в замке? Сколько времени она сидела в засаде? — Мой лорд, боюсь, Поттер уже надежно спрятан под защитой крови. Но скоро ему исполнится 17 и защита падет. Тогда Орден попытается переправить его в другое убежище. Все равно это произойдет — и засада Пожирателей, и гибель Грюма. А для нее эта информация станет кредитом доверия. Сердце немного успокоилось. Слышал ли это Лорд? Получил ли он от рептилий эту способность? Тут вошел Снейп и оно понеслось вскачь. Джин постаралась убедить себя, что это не от того, что ее собрались разоблачать, а из-за опасности Снейпа как зельевара. И точно: едва войдя он на ходу извлек из рукава пузырек. Вынул пробку и поднес Волдеморту. — Милорд. Ваш заказ. Волдеморт втянул воздух узкими ноздрями и кивнул. Даже с учетом малой площади рецепторов он проверял соответствие рецепту. Джин вздернули на ноги и запрокинули голову. Она наконец разглядела цвет пузырька — прозрачный… Ее затрясло. Грубые ладони Снейпа разжали ей челюсть и влили сыворотку правды внутрь. Она зажмурилась. Вот и все. С ней кончено. Гарри не спасти. — Кому ты верна? Джин моргнула. В памяти всплыли строчки из учебника: Веритасерум — жидкость без цвета и запаха. Прям как вода. Волдеморт ничего не учуял и решил, что это показатель качества. Сердце замедлилось, но вовсе не от зелья. — Я верна вам, милорд.