Полюбить Дьявола

— Не так-то просто физически устранить Рамоса, и ты это прекрасно знаешь, — Грегор, глава разведывательного управления, тяжело вздохнул, глядя на Рафаэля, как на непослушного ребёнка. — Если бы я мог, думаешь, мы уже не сделали бы этого? Старик охраняется как какое-то ебучее сокровище. — Как и Рафаэль, впрочем, это называется безопасность первого лица государства, — ядовито выплюнула Камилла, одновременно переписываясь с кем-то и в телефоне, и на планшете. Рафаэль всегда поражался её способности делать так много дел одновременно. Но в том числе и за это она и получила должность пресс-секретаря. Кто бы лучше мог справляться с толпами журналистов? Рафаэль видел заголовки мировых СМИ, когда пришёл к власти. Никто не мог поверить, что простой бандит из глухой деревни может устроить революцию в ядерной державе, да ещё и победить в ней. Они пытались найти его секрет в куче денег или помощи богов. В Фуего же его и вовсе считали посланником бога Сола, и Рафаэль не очень-то пытался отрицать это. Но на самом деле, его секрет всегда был максимально простым — он умел читать людей. Он знал, что Магнус будет лучшей правой рукой, чем он мог бы найти за всё время, пробыв с ним в одном помещении меньше часа. Он знал, что Камилла прекрасно справится с коршунами-журналистами, потому что сама была более хищной птицей. И он знал, что лучше Лили его никто и никогда не защитит. Рафаэль умел окружать себя нужными людьми, поэтому всегда побеждал. Его не пугал и старик Рамос, потому что он всегда знал, что этот идиот может выкинуть. Но сегодня Рафаэль удивился. И вдобавок к новой и самой неустойчивой переменной в его мире, принцу Аликанте, Рафаэлю нужно было разбираться ещё и с президентом Саградо, который неожиданно решил поменять модель поведения. Лучшим предположением было то, что он как-то узнал о цели визита Рафаэля в Аликанте и поспешил сорвать его планы, ведь союз Фуего с такой богатой и стабильной страной повлиял бы на Саградо не лучшим образом. И это наводило на самые плохие мысли — кто-то смог внедриться в близкий круг Рафаэля. Кто-то, кого он почему-то не видел. Это здорово выбивало из колеи и нервировало, особенно учитывая то, что Рафаэль и сам когда-то был тем, на кого никто бы не подумал. Бывший босс Рафаэля, Хьюго Альварез, был одним из самых влиятельных и богатых людей Фуего. Все знали, что он торгует наркотиками, оружием и людьми, и в бедных семьях, вроде семьи Рафаэля, всегда пытались продать ему детей, это самый дорогой товар. Рафаэль знал, что, если бы мама дожила до того дня, она скорее умерла бы, чем отдала своих детей, но отец продал его и Розу за возможность уехать из страны навсегда. Рафаэля спасло то, что Хьюго увидел в нём что-то. Что-то, что заставило босса крупного наркокартеля учить семилетнего парня всему, что должен знать хороший убийца. И Рафаэль учился. Учился с таким рвением, что, когда сжигал заживо Хьюго и его семью, не почувствовал ровным счётом ничего. В его мире выживал сильнейший, и Рафаэль не собирался кому-то уступать этот титул. Когда он шёл к власти, многие думали, что его главной целью была возможность стать следующим королём — захапать себе все богатства и продолжить беспечную жизнь за огромной каменной стеной. Но Рафаэль знал, что это такое — жить в нищете, не имея возможности накормить своё дитя. И он шёл к власти за тем, чтобы изменить Фуего. Изменить по-настоящему. Он хотел видеть свою страну процветающей, а людей — счастливыми. И он знал, что эта идея была правильной, потому что находила отклик в людских сердцах. Его называли «Эль Президенте», используя старое наречие, чтобы проявить уважение. И Рафаэль ценил это выше материальных благ. Он знал, что постоянно находится под прицелом, покушения на него совершались как минимум раз в месяц. Но он не собирался останавливаться. Не сейчас, когда цель была так близка. И дойти до неё он мог только с помощью сильного союзника. Аликанте подходило на эту роль идеально. Особенно учитывая всю эту историю с принцем. Впервые Рафаэль увидел Саймона на празднике Зимнего Затмения в Апагоне в прошлом году. Сам праздник был безумно скучным, и когда Рафаэль уже собрался покинуть и его, и страну, он заметил принца Аликанте. Да, он был красив, но Рафаэль видел красивых людей каждый день. Боги, рядом с ним постоянно крутились Магнус и Камилла! Но Саймон улыбнулся, и Рафаэль почувствовал, как земля под его ногами трескается. Улыбка принца озарила всё вокруг, и тьма внутри Рафаэля бесконечно тянулась к этому свету. Он никогда раньше особо не интересовался королевской семьёй, предоставляя всё это удовольствие Магнусу, но на пути в Фуего Рафаэль прочёл все статьи, которые смог найти про принца Аликанте. Особенно сильно его заинтересовал и смутил этот секс-скандал. Во-первых, было странно узнавать, что якобы очень прогрессивное Аликанте не позволяет наследникам престола быть геями. В Фуего Рафаэль редко встречал людей, которые бы имели что-то против другой ориентации. Боги Фуего не указывали людям, как им любить друг друга и издревле благословляли любые браки, пока они заключались людьми, достигшими возраста согласия. Во-вторых, фотографии, которые слил любовник Саймона, не выглядели так, словно бы их сделал возлюбленный. Скорее было похоже на то, как кто-то незаконно снимает принца в очень компрометирующей ситуации. И Рафаэль вообще не понимал, почему Саймон должен был извиняться за это и отказываться от престола. На месте его матери он бы подвесил за яйца говнюка, который сделал это с её сыном. Конечно, мысли о Саймоне очень быстро отошли на второй план, ведь Рафаэль понимал, что ему никогда и ничто не светит с принцем враждующей с Фуего страны. Но они снова вылезли на поверхность, как только Магнус заговорил о договорном браке. У Рафаэля было очень большое желание оставить Саймона прекрасным видением, женившись на принцессе Лузы, хоть она и была ему максимально отвратительна. Но Магнус так сильно упёрся, что переспорить его не получалось. И Рафаэлю пришлось согласиться на этот шаг, о котором он несомненно пожалеет. Конечно, он знал, что привлекателен и может получить любого человека. Но принц? Вряд ли это могло произойти в этой реальности. Покатившиеся кувырком переговоры привели к тому, что прямо сейчас Рафаэль смотрел на очень высокого брюнета, который едва ли не упирался головой в потолок. — Ты — телохранитель принца? — Рафаэль чиркнул зажигалкой в привычном тревожном жесте, о котором знало лишь его ближайшее окружение. Какого хрена этот парень такой красивый? Был ли хоть один шанс, что он не трахает принца? — Александр Лайтвуд, — парень кивнул, нервно озираясь. — Я служил в жандармерии, это лучшие телохранители для королевской семьи. Понимаю, что для вас это ничего не значит, но я способный и готов переучиться по вашим стандартам. Я хочу продолжить охранять принца и после того, как он станет вашим мужем. — Это будет решать Лили, — Рафаэль кивнул начальнице охраны, и получил кровожадную улыбку в ответ. — Постарайся ей понравиться. До свадьбы ты будешь приставлен к принцу, а уже после Лили решит, подойдёшь ли ты для мужа президента. Александр просто кивнул и прошёл дальше по проходу к месту, на которое ему указали. Рафаэль пытался не нервничать, но у него не получалось. Он надеялся, что они встретятся с принцем в других обстоятельствах. В обстоятельствах, при которых он, возможно, смог бы проявить своё обаяние как следует. Но случилось то, что случилось. И такой быстрый побег принца тоже, конечно, добавлял тревожности Рафаэлю. Он ожидал приезда жениха только через месяц. Что там произошло, пока Рафаэль сидел в самолёте? Рафаэль нервно вглядывался в носовую часть самолёта, и его сердце определённо забилось быстрее, когда в проходе показался принц Аликанте. Он пытался выглядеть спокойным и собранным, но Рафаэль видел в глубине его глаз страх. Впрочем, было ожидаемо, учитывая, что про него писали в мировой прессе. Однажды Камилла даже читала ему статью о том, как он поедает младенцев. Магнус тогда чуть не упал со стула от смеха, но Рафаэлю смешно не было. Он не был жестоким просто так, каждое его действие было просчитано. Даже террор был продуманным и служил определённым целям. — Садитесь сюда, Ваше Высочество, — Магнус, появившийся за спиной принца, указал на место напротив Рафаэля. Саймон бросил напряжённый взгляд на Рафаэля, но всё-таки поспешил на указанное ему место. Он сел ближе к иллюминатору, оказавшись прямо напротив Рафаэля, оставив Магнусу возможность сесть напротив Камиллы. Этот самолёт был разработкой лучших инженеров Фуего и официально назывался воздушным командным пунктом. Но в мировой прессе люди дали ему название самолёта Судного дня, и Рафаэль даже не стал вдаваться в подробности. В Фуего это название не прижилось, здесь его звали «Чёрным Коршуном». Самолёт вмещал до ста человек и мог продержаться в воздухе около недели, если будет возможность его дозаправки. Оборудование на самолёте было защищено от воздействия ядерного взрыва, что делало его очень полезным на случай ядерной войны. Конечно, другие ядерные державы тоже обладали подобного рода самолётами, но покрытый чёрной матовой краской «коршун» Рафаэля всегда привлекал внимание. В той части самолёта, где они сейчас находились, была зона отдыха, оснащённая кроватями, удобными диванами и столами. Сзади располагался бильярдный стол и несколько книжных стеллажей. Это явно впечатлило принца, который осматривал помещение украдкой, думая, что никто не заметит. Рафаэль замечал всё. — Добрый день! — из динамиков раздался голос личного пилота Рафаэля, заставив Саймона дёрнуться. — Говорит командир корабля Хуан Риус-Ривера. От имени всего экипажа приветствую вас на борту «Чёрного Коршуна» и как же нам всем надоел аэропорт Аликанте, — Рафаэль усмехнулся, прекрасно зная, что нормального приветствия они на этом борту не услышат. Саймон же явно был немного шокирован таким поворотом. — Наш рейс выполняется по маршруту Гард — Миктлан. Время в пути составит плюс-минус четыре часа, но я постараюсь домчать нас быстрее. Расслабляйтесь там, только не прям чтобы сильно, а то знаю я вас, опять заблюёте весь самолёт. Короче, погнали. А, забыл — пристегните ремни, а то мало ли что, вывалитесь ещё. Рафаэль снова усмехнулся, выполняя последнее указание Хуана и с улыбкой глядя с каким ужасом кинулся пристёгиваться принц. — Приятно познакомиться с вами, Ваше Высочество, я — Камилла Белькур, пресс-секретарь президента, — Камилла, дождавшись, пока принц усядется, протянула ему руку через стол. Он коротко пожал её и улыбнулся. Рафаэль буквально видел, как на лицо Саймона наползает профессиональная маска. — Я в курсе, госпожа Белькур, я осведомлён обо всех важных фигурах в правительстве Фуего. — Стоило догадаться, конечно, ведь вы занимаетесь политикой гораздо дольше, чем я, — Камилла рассмеялась, нервно поглядывая на молчавшего Рафаэля. — Мы рады, что вы согласились на этот брак. Это прекрасная возможность для наших стран заключить взаимовыгодный мир. — Да, совершенно верно, — хмуро отозвался Саймон, и Рафаэль решил вступить в диалог: — Тебя выгнали из дома? Саймон удивлённо приподнял брови, но затем на его лице появилось какое-то новое выражение, очень похожее на недовольство. — Вас. Ваше Высочество, — по слогам отчеканил он, скрестив руки на груди. Рафаэль даже не сразу понял, что принц имеет ввиду, наблюдая за тем, как пейзаж в иллюминаторе начинает двигаться. Турбины самолёта гудели, он постепенно набирал скорость, а уши начало закладывать. — Что? — на всякий случай решил всё-таки переспросить Рафаэль в надежде, что принц передумает и будет вежливее. — Я всё ещё отношусь к королевской семье, и так будет до тех пор, пока наш союз не будет заключён. Поэтому обращайтесь ко мне по протоколу — на «вы» и «Ваше Высочество», — Саймон намёк явно не прочитал. Зато Рафаэль понял, что этот заносчивый ребёнок был просто красивой куклой. И как он будет помогать им выбираться из-под санкций, когда настолько туп и недолёк? — Смотри, какая серьёзная задница с нами сидит, — Рафаэль кинул взгляд на Магнуса, и тот явно пытался дать понять, что нужно спустить ситуацию на тормозах. Но тормоза и Рафаэль никогда не стояли в одном предложении. — Ты летишь в мою страну, не думаешь, что качать права сейчас не к месту? — Я происхожу из древнего королевского рода, и вы обязаны обращаться со мной соответствующим образом. Или вы думаете, что если моя мать так легко продала меня вам, то ей будет всё равно, как вы со мной обращаетесь? — прошипел в ответ Саймон, и его слова многое объясняли. — Я предложил вашей матери, Ваше Высочество, — Рафаэль даже не пытался замаскировать свой саркастичный тон, — брак. Я сказал ей, чтобы она получила ваше согласие. В мои намерения не входило украсть вас и насильственным путём заставить стать моим мужем. Нахрен ты мне такой строптивый нужен? Ты ж не конь, я тебя укрощать не собираюсь. Так что если планируешь и дальше вести себя таким образом, то мы можем снова посадить самолёт и катись обратно к мамаше. Рафаэль еле сдерживал ярость, бушевавшую в груди. Он даже не мог понять, по какому поводу его так плющит — от явного пренебрежения его персоной, постоянного желания мальчишки поправлять его или того, как отвратительно с ним обошлась родная мать. Очевидно, что выбора ему никто не дал, он просто стал заложником желания Рафаэля и королевы Аликанте заключить мир. — Как вы видите наш брак? — Саймон словно немного сдулся, услышав последнюю фразу Рафаэля. — Вы хотите его… консумировать? Рафаэль не думал, что может потерять дар речи, но прямо сейчас именно это с ним и произошло. Он не мог себе и представить, что разговор так скоро зайдёт об этом. Не сказать, что он в принципе задумывался об этой стороне вопроса. Конечно, втайне ему возможно и хотелось бы, чтобы этот брак был настоящим, чтобы они с Саймоном влюбились и жили долго и счастливо. Но это было бы идиотизмом — действительно думать о таком. Если бы Саймон был настроен чуть менее враждебно, Рафаэль рассмотрел бы подобный вариант, но в таких обстоятельствах ответ был очевиден. — Я знаю, что у вас пишут про меня, но я не насильник, — выплюнул Рафаэль наконец, когда понял, что к нему вернулась способность говорить. — Ты мне нужен, чтобы снять санкции и заключить нужные договора, так что можешь не переживать за свою высокомерную задницу. Магнус достаточно звонко шлёпнул себя ладонью по лбу, и Рафаэль знал, что получит от него выговор, но не собирался смягчаться. Принц этого, судя по всему, делать тоже не спешил. Самолёт тем временем набрал достаточную высоту. Они направлялись домой. — Тогда возможно мы могли бы заключить договор, что вы отпустите меня через пять лет? — Саймон положил руки на стол, нервно крутя массивный перстень на мизинце. Кажется, кольцо принадлежало его отцу, что-то вроде семейной реликвии, как понял из прессы Рафаэль. — Ты мне не раб, Ваше Высочество, — Рафаэль фыркнул в ответ. Это был самый странный разговор в его жизни, а повидал он многое. — Если тебе так противно заключать со мной брак, ты можешь вернуться домой. Я тебя здесь не держу. — Я не хочу домой, — совсем тихо произнёс Саймон, и что-то в его тоне заставило Рафаэля немного смягчиться. — Что ты имеешь в виду? — Я хочу быть свободным, — Саймон впервые посмотрел точно в глаза Рафаэля, словно пытаясь найти там для себя какой-то ответ. — Я читал, что про вас пишет ваша пресса. Говорят, что вы — человек слова. Это правда? — Да, — в разговор вмешался Магнус. — Я могу гарантировать вам, что Рафаэль всегда делает то, что говорит. Он очень прямолинейный, поэтому и не особо подходит для международной политики. — Я помогу вам, а вы поможете мне, — Саймон кивнул Магнусу и снова перевёл взгляд на Рафаэля. — Я всю жизнь делаю то, что от меня требует Корона. Когда я стану вашим мужем, меня лишат титула принца. И поэтому, когда мы разведёмся, я буду свободен от королевской семьи. — Во-первых, что значит «лишат титула»? — Рафаэль прищурился, пытаясь понять, что за хрень происходит. Разве весь смысл жениться на принце не в том, чтобы быть женатым на части королевской семьи? — Зачем ты тогда будешь мне нужен, если перестанешь быть принцем? — Технически — да, — Саймон быстро облизал губы и поёрзал. — Но моя мама всё ещё королева самой сильной страны мира, а мой брат — будущий король. И если мама не станет за меня заступаться, то все прекрасно понимают, что однажды им придётся иметь дело с Джейсом, а он любит меня больше всех на свете. Да и королевская семья всегда будет заботиться обо мне, происхождение заставит их. — Тогда как ты собираешься бежать после развода? — Рафаэль всё ещё был настроен скептически. Ему всё меньше нравилось то, что он слышал. — Они не смогут насильно вернуть меня домой, ведь у меня не будет официального титула, — Саймон пожал плечами. — Максимум, что они смогут сделать — послать охрану, чтобы приглядывали за мной. Я буду полезным, обещаю. Вам не стоит волноваться на этот счёт. — Я и не волнуюсь, — Рафаэль, конечно, врал, но знал, что делает это прекрасно. — А во-вторых? — Что «во-вторых»? — Рафаэль нахмурился, пытаясь понять, куда сворачивает их разговор. — Вы сказали «во-первых», значит есть и «во-вторых», так? — Вопрос про побег после развода был «во-вторых», — Рафаэль тяжело вздохнул, пытаясь понять, что ему теперь со всем этим делать. Значит, малец решил сбежать из-под юбки своей мамки, совершенно точно не собираясь даже хотя бы попытаться построить семью. Хотя с чего бы ему хотеть заводить семью с убийцей, да? — Мы должны будем подробно прописать всё, что я от тебя хочу. Мне не нравятся размывчатые формулировки по типу «снятие санкций». — Да, конечно, — Саймон закивал с такой скоростью, что Рафаэль забеспокоился, что у него отлетит голова. — Я не буду звать тебя вежливо, пока мы наедине, — добавил Рафаэль, собираясь обозначить эти границы. — Мне насрать, принц ты или король, ясно? Смирись с этим. — Я это уже понял, — криво улыбнулся Саймон. — Вы уже придумали историю? — Историю? — Рафаэль удивлённо приподнял брови. — Да, историю, — теперь пришла очередь Саймона хмуриться. — Мы не можем сказать, что у нас фиктивный брак, иначе это не сработает. — Согласен с принцем, — снова вмешался Магнус, у которого в руке теперь был бокал с вином, который ему раньше принесла стюардесса. — Все должны верить в то, что вы влюблены. — Да и будет странно, что принц в один день вдруг улетел, — подключилась Камилла. — Мы должны дать какое-то удовлетворительное объяснение. — Королева сказала, что вы видели меня на празднике в Апагоне, так? — Саймон посмотрел сначала на Магнуса, затем на Рафаэля, дождавшись их подтверждения. — Тогда давайте скажем, что там мы и влюбились. Людям нравятся такие истории — два сердца, разделённые государственными границами и враждующим положением их стран. Скажем, мы с президентом долго втайне ото всех переписывались и виделись ещё на паре мероприятий, нужно будет только проверить, когда и где мы были одновременно. — Я проверю это, без проблем, — Камилла улыбалась, и Рафаэль мог сказать, что ей эта история очень нравится. — И конечно, президент Фуего прилетел просить моей руки, а королева Аликанте не смогла отказать любящим сердцам. Что-то в таком духе, — Саймон повертел ладонью в воздухе. — Это понравится и Короне, королева в этой истории выглядит великодушной. — А без этой идиотской лжи никак? — Рафаэль почувствовал укол в сердце, пока слушал всю эту историю. Ему хотелось бы, чтобы это могло быть правдой, и это очень раздражало. — Политика строится на лжи, — тут же отозвался Саймон, глядя на Рафаэля своим высокомерным взглядом. — Мы хотим, чтобы народ Аликанте поддержал нас, тогда и санкции будут легче сниматься. А для этого вам придётся сыграть влюблённого, хотя бы на публике. — Отвратительно, мне не нравится, — Рафаэль даже не стал скрывать отвращения на лице. — Когда мы говорили про фиктивный брак, я не так себе это представлял. — А как вы себе это представляли? — Саймон усмехнулся. — Нам придётся играть возлюбленных перед всеми, в том числе, перед вашим парламентом и народом. Мы не хотим, чтобы кто-то знал, что всё это — игра. — Рафаэль, это действительно хорошо придумано, — Магнус заметил раздражение своего друга и попытался сгладить углы. — Я понимаю, что тебе это не нравится, но какие у нас ещё варианты? Принцесса Лузы явно не согласилась бы на такую авантюру, а быть её мужем по-настоящему ты не сможешь, я себе этого не представляю. Нам повезло, что Саймону нужна свобода, которую ты можешь ему дать. Всего лишь пять лет, Рафаэль. Что это в разрезе всей жизни? — Блядь, философию свою себе в задницу засунь хотя бы, а, — Рафаэль чувствовал себя паршиво. Но это действительно было похоже на самый привлекательный выход из положения. — Когда ты придумал этот гениальный план, мой принц? — Саймон заметно дёрнулся от обращения, и Рафаэль мститель подумал, что будет теперь всегда его так называть. — Про наше знакомство?.. — Нет, про фиктивный брак. Ты пару часов назад узнал обо всём этом. — Я не хотел настоящего брака, в котором меня будут насиловать, так что пришлось соображать, — Саймон сжал губы в тонкую линию, и что-то очень знакомое мелькнуло в его глазах. — Мне хотелось только надеяться, что вы согласитесь. — Ты предполагал, что я могу захотеть насиловать тебя и всё равно надеялся, что я соглашусь не трогать твою задницу? — Рафаэль усмехнулся. — Слишком противоречиво, тебе не кажется? — Я знал вас только по очень противоречивым публикациям в СМИ, так что извините, — ядовито ответил Саймон на его выпад, снова скрещивая руки на груди. — Я ставил на то, что дипломатические услуги нужны вам больше сексуальных. — Надо будет сводить тебя в казино, ты определённо умеешь ставить, — Рафаэль снова усмехнулся. Кажется, это становилось привычкой в присутствии принца Аликанте. — Тобой займётся Магнус. Когда мы приземлимся, я отправлюсь на границу. Активные бои там уже закончились, но я всё равно должен посмотреть на всё своими глазами. Ты переезжаешь в страну, на которую периодически нападают, ты это понимаешь? У нас не так безопасно, как у вас. — Я знаю, — Саймон кивнул. — Я сделан не из хрусталя, не переживайте, господин Президент. Рафаэль отнёсся к этому ответу с сомнением, но не стал высказывать его вслух. Саймон понятия не имел, куда он едет и во что ввязывается, но сейчас Рафаэлю нужно было подумать о себе и своей стране. Принцу Аликанте придётся научиться заботиться о себе самостоятельно.