имперсонат

Проснувшись, Гарри, щурясь, оглядел размытую комнату: его зелёные глаза одновременно видели и слышали расплывчатого Маклаггена, кричавшего на всех стоявших подле него, из дальнего конца комнаты. Схватив очки, он обратил внимание на единственную кровать рядом с собой; наконец начав ясно видеть, Поттер смог разглядеть рыжую макушку.  Полагая, что это Джинни, парень поднялся со своей неудобной кровати и подошёл к девушке справа.  — Джинни, ты в порядке, детка, поговори со мной, — сказал Гарри, с тревогой схватив собеседницу за руку. Большой комок под одеялом застонал, откинув покрывало, и Поттер попятился назад, увидев Рона.  — Чёрт возьми, Гарри, — прохрипел Рон, потирая веки и садясь, — ты меня напугал. — Прости, думал, ты Джинни, — сказал он своему рыжему другу, который шипел, пока двигался. — Так… как ты себя чувствуешь, Рон? — Мне не так уж плохо, но я уже почти готов уйти. Надоело валяться в этой дыре и слушать, как Маклагген орёт каждую пару минут. А ты как, в порядке, готов идти? — спросил Уизли, тоже вставая с кровати.  — Да, и да, я ещё как готов, — ответил Поттер.  — Хорошо, — быстро сказал Рон, — пошли значит отсюда, — Уизли бодро зашагал на выход из Больничного крыла, Гарри не отставал, и ребята услышали, как все, кто ещё был связан по рукам и ногам, кричали на Маклаггена в тщетной попытке заставить парня заткнуться, пока они все не превратили его в кучу слизи.  — Ой… — пробормотал, шагая рядом с Гарри, Рон, который всё ещё ощущал боль от опыта в роли Проныры.  — Знаешь, слизериниться целый день — такая тяжкая работа, — заявил Поттер, осторожно ступая на движущуюся лестницу и стараясь не свалиться с неё в сонном состоянии, Рон в ответ кивнул, сам до лестницы не дойдя.  — Можно и ещё раз повторить, — ответил его рыжеволосый друг, после чего сообщил Гарри, что собирается пойти немного поговорить с Дином и прогуляться.  — Приветик, Гарри, — мечтательно произнесла Луна Лавгуд, появившись из ниоткуда и глядя через плечо на что-то, чего Поттер не мог разглядеть. — Тебя уже выпустили из Больничного крыла?  — Угу, — пожал плечами Гарри, отвлекаясь на странное поведение Полумны — во всяком случае, странное по её меркам.  Оглянувшись по сторонам, дабы понять, что привлекает её взгляд, Гарри заметил разговаривающего с картиной Забини, который каждую пару секунд бросал взор в сторону Лавгуд. Гриффиндорец оглянулся на свою светловолосую подругу, увидел, как она покраснела, как быстро отвела взгляд. Сложив два и два и получив четыре, Поттер был уверен: между Блейзом с Полумной что-то явно происходило с тех самых пор, как их липкие чары испарились. Он подумал, было бы забавно проверить свою теорию на практике и убедиться в верности собственного предположения.  — Эй, Луна, — позвал Гарри с самой очаровательной улыбкой, которой обычно ошеломлял поклонниц (и её хватало на побег), а после обнял воронёнка за плечи, чтобы завладеть всем её вниманием.  Блейз Забини наблюдал за действиями Поттера, и его переполняла убийственная ревность. Ему захотелось подойти к ним и вырвать руку Гарри с корнем.  — Вот чёртов ублюдок, — пробормотал слизеринец, глядя, как Полумна смеётся над чем-то, что Поттер только что прошептал ей на ушко.  Блейз направился вниз по лестнице, чтобы оторвать руку Поттера, ловящего сраные снитчи, от руки Полумны, но лестницы быстро сдвинулась с места, и ему оставалось только наблюдать, как главный враг Слизерина и девушка, которая ему нравилась, сошли на другом этаже и, смеясь, пошли дальше по коридору.  «Блять», — только и успел подумать Забини, крепко держась за балюстраду, так крепко, что каменная кладка готова была вот-вот треснуть.  Его реакция доказала правоту Гарри, и он оглянулся на Блейза, одарил слизеринца своей лучшей самодовольной ухмылочкой, пока шёл со своей подругой на урок по Уходу за магическими существами. Разозлённый Забини остался позади в ожидании, когда же эта чёртова лестница перестанет двигаться, чтобы он смог попасть на урок, который проходил в Большом зале.                                                                    º¤ø,¸, ø¤º°º¤ø,¸ После звонка на урок Гермиона в миллионный раз вздохнула, глядя на то, как блондин, которым она притворялась весь день, спит на парте рядом с ней. Драко заснул примерно на середине фильма, и его голова примостилась на деревянную гладь лицом в её сторону. Закатив глаза, Грейнджер попыталась потрясти его, ущипнуть, шлёпнуть, но ей не стоило беспокоиться — он лишь постанывал во сне от каждой её попытки, а потом снова начинал сопеть. «Мерлин, как же крепко он спит», — подумала Гермиона. Поскольку они были единственными двумя студентами, всё ещё сидевшими в кабинете Маггловедения, Грейнджер без колебаний изобразила на лице злобную улыбку, которая напугала бы до сверкающих пяток и шокировала половину школы, увидь кто-то её лицо, и которой Волан-де-Морт мог гордиться. Она слегка повернулась на стуле, чтобы оказаться лицом к лицу с дремлющим парнем, и, прикусив нижнюю губу в неверии, что собирается сделать это, ласково прошептала слизеринцу на ушко:  — Драко, — он тут же улыбнулся во сне; она провела свободной рукой по его светлым локонам, и он несколько раз простонал. «Интересно, что ему снится», — подумала девушка, глядя на него, и на её лице возникла ещё более сладкая улыбка.  — Драко, дорогой, просыпайся, — вторила Гермиона сладким голосом, заставив мечтательную улыбку Малфоя вернуться с глубин. Вот и наступила самая неприятная часть её плана. — Проснись… ИЛИ Я ПРИВЕДУ КЛЮВОКРЫЛА СЮДА, ЧТОБЫ ОН СЛОМАЛ ТЕБЕ РУКУ, А ПОТОМ БРОШУ ТЕБЯ НА ГРЮМА ГРОЗНОГО ГЛАЗА, ЧТОБЫ ОН ОБРАТИЛ ТЕБЯ В ХОРЬКА!  Глаза Малфоя широко распахнулись, и он резко вскинул голову, рефлекторно укрываясь за бедной Гермионой; он ужасно страшился оказаться рядом с Клювокрылом или бывшим преподавателем Защиты от Тёмных искусств; Драко чуть не построил бы кирпичный дом, окажись в одной комнате с курицей, сломавшей ему руку, или с Грозным Глазом, запихнувшем его в брюки Гойла, пока он был в обличии хорька.  Слизеринец лишь лежал на Гермионе, испуганный, почти минуту, прежде чем ощутил, как она затряслась под ним. Посмотрев на неё, он убедился, что она плачет, — то было верное предположение, поскольку по её щекам катились слёзы; ещё через пару секунд он понял, что Грейнджер с трудом дышит, когда разразилась вдруг громким смехом.  — Ды… дышать не… не могу… — задыхалась она между приступами хихиканья, отталкивая его от себя.  Слизеринский интеллект Драко начал складывать пазл воедино, когда он медленно оглядел их стол и увидел, что никого, кроме прощающегося с последними учениками профессора Билла, нет, и нигде нет ни Грозного Глаза, ни Клювокрыла.  — Твоё лицо… твоё… лицо… о, Мерлин, снова бесценно, — завопила Гермиона, когда измученный слизеринец стремительно встал, увлекая её за собой и не думая, что её лёгкая шутка была хоть сколько-нибудь смешной.  — Всё в порядке? — спросил профессор, заметив, как всё ещё смеющаяся Грейнджер ухватилась за правую руку Драко ради сохранения равновесия.  В голосе Малфоя зазвучала злость, вызванная в основном ненавистью к тому факту, что гриффиндорке удалось напугать его до смерти:  — Всё в порядке, профессор, — он вырвал свою руку и прошёл мимо Билла с такой скоростью, что Гермионе пришлось бежать, чтобы не отстать от него.  «В чём его проблема?» — задалась она вопросом, наблюдая, как остальные студенты школы снова пялятся на их переплетённые ладони. Драко преодолевал ступеньки зачарованной лестницы по две за раз, оставляя её запыхавшейся. Грейнджер больше не беспокоилась о том, что все видят их вместе, и чуть ускорилась, чтобы обогнать.  — Так что с тобой, Малфой? — задыхаясь, спросила она, преграждая путь, чтобы попытки Драко обойти её не увенчались ничем, кроме поражения. Она посмотрела на него, стоящего двумя ступеньками ниже, и поняла, что он злится.  — Со мной всё в порядке. Просто забудь об этом, Грейнджер, давай вернёмся в Больничное крыло и подождём, пока дурацкие липкие чары не исчезнут, — огрызнулся Малфой, не особо желая с ней разговаривать, и попытался обойти надоедливую девчонку, но понял, что она ловко блокирует каждый его шаг.  Схватив свободной рукой его рубашку в кулак, Гермиона заставила Драко заглянуть в свои глаза, из которых карие смотрели на серые.  — Ты злишься на меня за то, что я разбудила тебя таким образом, да? — предположила девушка, прекрасно понимая, почему он так себя ведёт.  — Нет, я просто устал таскаться с такой… грязнокровкой, как ты! — выпалил в ответ парень, почти крича, с нахмуренным взглядом.  Гермиона должна была ощутить боль от его слов, но почувствовала лишь лёгкий юмор да каплю злости. Закатив глаза, она сделала шаг вниз, чтобы чуть приблизиться к Малфою, но при этом остаться на каком-то возвышении.  — Знаешь, мне было бы немного обидно, не знай я, что ты имел в виду вообще не то, что сказал.  — Почему ты думаешь, что я не имел в виду каждое слово… грязнокровка! — зарычал Малфой, добавив грязное слово под конец ещё более яростно. Теперь они оказались в центре внимания: другие студенты останавливались, чтобы оглядеть парня с девушкой на движущейся лестнице, совсем позабыв о своих занятиях.  — Слушай, Малфой, я пыталась разбудить тебя, но ты не просыпался. Я даже ущипнула тебя за щеку, по руке ударила, но ничего не вышло, — громко воскликнула Гермиона, но её голос был уже более спокойным, поскольку она не могла найти в себе силы переживать из-за лишних зрителей.  — И это единственное, до чего ты догадалась, чтобы меня разбудить? — Ну… да. Прости, если напугала тебя, Малфой, — сказала она, чувствуя, как теряет самообладание.  — Сожаления недостаточно, Грейнджер, и я не испугался! — возмущённо воскликнул парень. — А теперь давай вернёмся в Больничное крыло, — он сделал паузу и обвёл взглядом всё ещё стоящих вокруг студентов. — А у вас никаких дел, что ли, нет? — сурово огрызнулся он на всех, наблюдавших за их ссорой.  Ученики, являвшиеся свидетелями легендарной перепалки Слизерина и Гриффиндора, быстро разбрелись, потеряв интерес. Подумав, что он преувеличивает, она решила, что ей не стоит возвращаться в Больничное крыло — в основном потому, что ей хотелось провести побольше времени с Малфоем или, как она любила называть его, когда он был милым, Драко.  — Тебе не кажется, что ты слишком остро реагируешь, Малфой? Я знаю, что напугала тебя до смерти… даже если ты говоришь, что это не так.  — Остро реагирую? — огрызнулся он. — Я не остро реагирую, и ты не напугала меня, Грейнджер.  — Ладно, я не напугала тебя, и ты не остро реагируешь; теперь скажи, что я могу сделать, чтобы ты перестал кукситься и простил меня, — спросила она, позволяя ему быть правом в их маленькой ссоре, хоть и знала, что он лжет сквозь змеиные зубы.  Драко на мгновение задумался, прежде чем ответить:  — Просто ответь мне на кое-что.  — На что? — спросила Гермиона, заметив, что её уловка сработала, и он больше не расстроен, тогда как на его бледном лице возникла ухмылка.  — Ты намеренно склеила Блейза и Лавгуд вместе? И если да, то зачем? — с любопытством спросил он, элегантно приподняв аристократическую бровь.  Гермиона ухмыльнулась, подумав, что из всего в теории сказанного или сделанного, он спросил именно об этом.  — Да, я сделала это намеренно, — ответила гриффиндорка, оставшись наедине с Драко на лестнице после того, как тот разогнал всех студентов. — Спросишь, почему? Потому что Полумне нравится Забини, и ты не меньше моего знаешь, что Забини не стал бы смотреть на неё дважды.  Малфой с пониманием кивнул:  — Ну… могу сказать, уж теперь-то Блейз точно замечает воронёнка.  — Да ладно! — потрясённо сказала Грейнджер.  — Ага, я знаю, когда ему по правде нравится девушка, и поверь мне, этому парню трудно угодить, — ответил он.  — Верно… Так я прощена? — спросила Гермиона с улыбкой, пока они шли в противоположном направлении от Больничного крыла на единственный в этот день внеклассный урок по Уходу за магическими существами.  — Да, предполагаю, ты прощена, Гермиона, — ответил он, пожав плечами и слабо улыбнувшись. — Хорошо, потому что в противном случае я собиралась передать тебе свои маггловские микробы через крепкое объятие, — пошутила Грейнджер, наслаждаясь проведённым со слизеринцем временем.  Драко игриво закатил свои полные тумана глаза и крепко обнял её, приговаривая, что ему всё равно на её статус крови, приподнял и закружил со смехом, пока Гермиона пищала, чтобы тот остановился. Малфой покружил её в последний раз и медленно опустил на землю.  — Знаешь, это очень странно, — неожиданно выпалила Гермиона, — мы с тобой любезничаем, я об этом.  — Ага, согласен, но мне… мне это нравится, — застенчиво прошептал парень в ответ. Гермиона обеими руками убрала локоны с лица.  — Мы отлипли, — заметила она и радостно бросилась в объятия Малфоя, тут же отпрянув от него, покрывшись румянцем, но не раньше, чем увидела хмурое выражение на его лице.  — Да, отлипли, — пробормотал Драко, менее взволнованный, чем предполагалось.  Не зная, что делать теперь, когда заклинание выветрилось, Гермиона решила нарушить молчание, в которое они погрузились, словами:  — Приятно было с тобой влипнуть, особенно когда ты не вёл себя как придурок. Ещё увидимся.  Наблюдая за тем, как она выходит на улицу в одиночестве, Малфой решил, что ему совершенно не хочется, чтобы она уходила.  — Гермиона! — крикнул он и побежал за ней, одновременно пытаясь придумать хоть какие-то слова.  — Да, — ответила она, обернувшись на его зов и молча гадая, чего он может хотеть.  — Эм-м-м-м… я хотел сказать, что мне было очень приятно прилипнуть к тебе, — признался парень, чуть краснея и глядя на прекрасное небо за окном, дабы избежать смущения. — И я подумал, не хочешь ли ты притвориться со мной… — Притвориться кем, Драко? — с любопытством спросила она, подняв каштановые брови, совершенно забыв о том, что сегодня пародирует Малфоя, и ведя себя как обычная милая гриффиндорка, которой и была.  — Видишь ли, когда мы были вместе, у нас было оправдание, чтобы быть рядом друг с другом, но теперь, когда мы отлипли, у нас нет оправдания, поэтому я подумал, не хочешь ли ты притвориться, что заклинание всё ещё действует, — выпалил слизеринец так быстро, что его еле можно было понять, пока пялился на лужайку. А затем добавил: — Но я полностью пойму, если не захочешь.  Наблюдая за тем, как он переводит дыхание, Гермиона задумалась, глядя вниз со ступеньки, на которой сейчас стояла, и наблюдая за одноклассниками, идущими в сторону леса. Сделав глубокий вдох, она обернулась на покрасневшего блондина, смотрящего себе под ноги. Подойдя к нему, Грейнджер взяла его за левую руку и переплела со своей правой ладонью, заставив Драко вскинуть голову и посмотреть на неё с самой прекрасной улыбкой, которую она когда-либо видела на его лице.  — Думаю, отличная идея, потому что нам надо наверстать упущенное за все семь лет, — сказала она с улыбкой.  Идя рука об руку, Драко и Гермиона спустились с лестницы, чтобы присоединиться к своим одноклассникам на последний в этот день урок.                                                                    º¤ø,¸, ø¤º°º¤ø,¸ Пока снаружи шёл урок по Уходу за магическими существами, внутри замка Маркус Флинт направлялся в Большой зал на занятие с Флорой Кэрроу, которая заставляла толстяка Уизли шагать задом наперёд, и Гестией — сестрой Флоры — сидящей на спине скучающего Фреда. Пройдя внутрь, Маркус занял место за пуффендуйским столом, где сидел весь класс.  Он сел напротив Блейза, который не удосужился даже поднять на него глаза, продолжая выполнять домашнее задание по Травологии.  — Что вы двое себе позволяете? — прорычал Маркус на Джонсон, которая заняла место справа от него, и её подружку по команде Беллу, которая села слева. Близнецы с близняшками сидели по обе стороны от Блейза, тогда как тот вскинул голову в ответ на слова Маркуса. Но взгляды их не столкнулись; глаза Забини остановились на ожерелье из пробок от сливочного пива.  Две гриффиндорки не потрудились произнести ни слова и лишь закатили глаза, отдав всё своё внимание парням.  — Красивое ожерелье, Флинт, где ты его взял? — монотонным голосом спросил Блейз, не встречаясь с Флинтом взглядом, ведь точно знал ответ.  Близнецы Уизли разразились хохотом, наблюдая за тем, как Маркус растерянно смотрит на ожерелье, не понимая, откуда оно у него взялось. Сняв его с шеи, Флинт вскинул голову и посмотрел на двух рыжеволосых с желанием найти ответы на свои вопросы.  Но, так и не получив желаемого, он сказал Блейзу, что не знает, откуда оно у него и что оно уродливое, и потому парень собирается его выкинуть.  Забини осторожно стащил ожерелье из пробок со стола, пока никто не заметил пропажи. Маркус подумал, что потерял его, а все остальные решили, что Флинт его куда-то дел, когда ушёл разговаривать с Дафной, которая вечно закатывала глаза, наблюдая за флиртом её младшей сестры со своим новым парнем, Долгопупсом.  Смуглокожий слезиринец быстро поднялся, оставив студентов позади, сдал профессору свою работу по Травологии и вышел в передний двор. Улегшись на зелёную траву, он разглядывал золотую печатку на «макушке» голубого ожерелья из бисера и пробок, лениво перебирая его пальцами. Блейз, вздохнув и прикрыв веки, задумался, что же на него нашло сегодня, и медленно уснул, мечтая о Лавгуд.                                                                    º¤ø,¸, ø¤º°º¤ø,¸. Последний урок завершился, и Драко быстро ушёл, увлекая Гермиону за собой, которая отчаянно пыталась больше не находиться рядом с ним.  — Драко, это был всего лишь единорог, — с ухмылкой сказала она парню, вспомнив выражение лица Малфоя, когда Хагрид попросил слизеринца подойти и коснуться прекрасного белого единорога с единственным рогом на лбу. Все гриффиндорцы шутили, как они надеются, что Фрэнк нападёт на Драко и закончит то, на чём когда-то остановился Клювокрыл.  Малфой же продолжал идти, бормоча себе под нос что-то о чёртовых цыплятах, а Грейнджер добавила, что он выглядел так, будто столкнулся с Волан-де-Мортом, когда подошёл к Фрэнку, а затем разразилась хохотом.  Поднимаясь по холму к замку, трое гриффиндорцев и когтевранка догнали главных старост Хогвартса.  — Гермиона! — крикнул Гарри ради привлечения внимания.  Остановившись на вершине холма, Грейнджер повернулась лицом к звавшему. С улыбкой наблюдая за приближающимися друзьями, она спросила:  — Привет, ребята, как дела?  — Ох, знаешь, небо, облака… — ответила Полумна, тогда как Рон, ухмыльнувшись, крикнул, что и Клювокрыл не спит. Грубый комментарий заставил Драко вскрикнуть и рвануть с Гермионой вперёд, пока Гарри, Джинни, Рон и Полумна чуть ли не падали со смеху.  Бежать и смеяться одновременно не позволяла дыхалка, и Грейнджер попыталась остановить Малфоя, пока тот тащил её через двор.  — Драко… успокойся… они… просто… пошутили… над тобой, — ей удавалось выдыхать между глубокими вдохами, и вскоре они начали замедляться, а затем и вовсе остановились.  — Совсем не смешно, Грейнджер, — сказал слизеринец в ответ, явно очень расстроенный.  — Значит, мы вернулись к Грейнджер, а, Малфой? — сказала девушка, подняв бровь. — Просто признай, что боишься Клювокрыла… и Грозного Глаза.  — Не боюсь, Гермиона, — ответил он, и Гермиона бросила на него хитрый взгляд. — Ладно, ладно, признаю. Я боюсь и Клювокрыла, и Грюма, но разве ты не испугалась бы, побей тебя гиппогриф или обрати тебя в хорька? — Неа, — сказала она с фальшивой улыбкой, — потому что я гриффиндорка, а гриффиндорцы храбрые.  Оглядевшись по сторонам, Грейнджер заметила на дереве Ромильду Вейн и Найджела Уолперта, которые со смехом кидались друг в дружку желудями, заметила и привычную свиту Драко — Крэбба и Гойла, которые думали лишь о том, откуда взялись эти желуди.  — Насколько глупым можно быть? — Гермиона фыркнула, невольно повторив слова Рона, сказанные на втором курсе; Драко потащил её в центр двора и усадил на скамью.  — Так, скажи мне, — промолвила она, откинувшись назад и скрестив ноги, тщательно поправляя платье, чтобы не было видно белья, — почему мы сидим здесь?  — Ну, ты же говорила, что нам предстоит наверстать упущенное за семь долгих лет, — Драко тоже откинулся на спинку скамьи и повёл взглядом к небу, начал разглядывать облака, а затем чуть сдвинул голову, чтобы наблюдать и за ней.  — Хорошо, — сказала Гермиона, глядя ему в глаза, — что бы ты хотел узнать? — Какой твой любимый цвет? — Синий, а твой?  — Чёрный. Какое у тебя любимое животное? — Хорьки, — пошутила Грейнджер. Малфой лишь ухмыльнулся:  — Я так и знал, что даже в виде хорька сексуален.  — Конечно сексуален, Барби.  — Эй! Я знаю, кто такая Барби, и я не Барби, знаешь ли, — обиделся он.  — Я просто пошутила, хоть иногда смейся, — предложила Гермиона, а затем принялась щекотать его, чтобы вырвать из него смех раз не выбором, так принуждением.  — Прекрати… Гермиона!.. — воскликнул он, в его серых глазах стояли слёзы.  — Мне показалось? — спросила она в издевательственном замешательстве, но потом заявила, что он, видимо, просил продолжить, и стала щекотать его двумя руками, забыв о притворстве, будто они склеены.  С ненавистью к щекотке Драко схватил Гермиону за запястья, уложил на спину, запрокинул её руки над головой и стал наблюдать, как она извивается под ним, с желанием только её поцеловать. Грейнджер замерла, когда заметила его взгляд на своих глазах и губах, и когда осознала, что парень наклоняется к ней. А затем прикрыла глаза в ожидании, когда Драко коснётся её губ своими, но этого так и не случилось.  — Вы двое собираетесь целоваться? — спросила Полумна, глядя на пару сверху вниз.  — Нет! — воскликнули вдруг оба, Драко тут же слез с девушки, а Гермиона быстро приподнялась, забыв о том, что нужно держаться за руки.  — Вы отлипли, — с улыбкой заметила Лавгуд. — Рада за вас. — С этим прощальным комментарием она удалилась, совершенно не понимая, куда конкретно идёт.  — Мне… нужно идти, — покраснев, пролепетала гриффиндорка, с трудом веря, что Драко собирался поцеловать её, а она собиралась позволить ему это сделать.  Малфой смотрел, как она уходит, на этот раз её не останавливая, и направился в противоположном направлении, проклиная на ходу и Лавгуд за прерванный момент, и себя за то, что не пошёл за Грейнджер.