имперсонат

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

— Гермиона, вставай давай! — воскликнула Джинни, прыгнув на спящую подругу. Из лежащей под одеялом тушки Грейнджер выбило весь воздух, когда Уизли весом в 56,8 килограмм прыгнула на неё сверху. — Ах-х, ЧЕГО ТЕБЕ! — прокричала шатенка изо всех сил. — Вставай, я кое-что тебе принесла. — И что ты мне принесла? — спросила Гермиона с зевком, разминая затёкшие конечности. — Вот, одежду, которую ты сегодня будешь носить, — раздался весёлый голосок Джинни, когда она бросила ткань на кровать подруги. — Я это не надену! — заявила Грейнджер, указывая на небольшую стопку, а затем подняла глаза и увидела, что её обычно скромная — по крайней мере, в сравнении со слизеринками — рыжеволосая подруга одета более сексуально, чем хотелось бы Рональду. На ней сидели свободная белая рубашка с пуговицами и короткими рукавами, факультетский галстук в красно-золотую полосу, чёрная мини-юбка, которая была вряд ли достаточно длинной, чтобы считаться таковой, и чёрные босоножки на высоких каблуках. — Выглядишь горячо, — заметила Гермиона. — И ты так будешь, как только наденешь эту одежду. Не забывай, мы сегодня слизеринки, а для них внешний вид очень важен. — Ладно, твоя взяла, — согласилась Грейнджер, взяла наряд, принесённый Уизли, и направилась в ванную, чтобы принять душ и переодеться, не забывая о том, что в качестве тщеславной слизеринки ей придётся проводить в дамской комнате в разы больше времени, нежели обычно. — Ты же знаешь, что твои братья убьют тебя, когда увидят в таком виде, Джинни! — крикнула она через плечо, закрывая дверь в ванную и оставляя позади себя хмурую Джиневру. Уизли схватила экземпляр журнала «Юноведьмин Досуг» и рухнула на не застеленную кровать книголюбки, думая: «Как будто мне есть дело до их мнения», безмолвно заявляя, что если Рон попытается заставить её переодеться, то окажется бесплодным, потому что она отрубит ему яйца.

ПОЛЧАСА СПУСТЯ

Гермиона вышла из ванной комнаты в сексуальном чёрном платье-тунике до середины бёдер, со значком старосты на левой груди и в чёрных туфельках на высоком каблуке. — Хах, а неплохие у нас наряды, — заявила Грейнджер, глядя на Лаванду, одетую в белую рубашку с коротким рукавом, гриффиндорский галстук и вельветовую плиссированную мини-юбку цвета ворона да туфли с открытым носком на шпильке, и на Парвати, одетую в длинную белую рубашку до середины бедра с чёрными колготками под ней и классическими туфлями угольного оттенка на каблуке. — ВАУ! Гермиона, а я и не знала, что у тебя есть изгибы под всеми этими мешковатыми школьными мантиями, — с сарказмом заметила Джинни, спрыгивая с кровати подруги. — Очень смешно, — парировала Грейнджер, потянув за подол платья, и спросила, — но тебе не кажется, что это уже слишком? — НЕТ! — раздался звонкий возглас её лучшей подруги и двух соседок по спальне. «Из этого и правда ничего не выйдет, — подумала староста и вздохнула, — хотя можно и просто насладиться». — Ты выглядишь великолепно, а теперь позволь мне сделать тебе причёску и макияж, — вытащив палочку, Джинни добилась того, чтобы пресловутые неукротимые волосы Гермионы стали покладистыми и ниспадали по спине мягкими каштановыми волнами, красиво переливающимися на свету. Затем последовал макияж: рыжеволосая ещё пару раз взмахнула палочкой, и к концу Гермиона была покрыта изысканной подводкой для глаз, тушью для ресниц и блеском для губ. — Вот, Гермиона, — сказала Джинни, закончив и окинув свою работу оценивающим взглядом, а затем создала перед книжным червем зеркало во весь рост. Соседки по спальне провозгласили: — ГОРЯЧО!.. СЕКСУАЛЬНО!.. ПРЕКРАСНО!.. — и даже Гермиона была вынуждена признать, что выглядит хорошо и совсем не так дрянно, как Пэнси Паркинсон в обычный день: — Спасибо, Джинни, мне нравится, — честно призналась она подруге и крепко обняла её. — Дышать не могу! — Прости. — Всё в порядке, Гермиона, а теперь, я думаю, пора спуститься к мальчикам и показать наши новые образы, а ещё, скорее всего, им помочь, — сказала Уизли, выводя девушек из комнаты.

º¤ø,¸¸,ø¤º°`°º¤ø,¸

Этажом ниже сексуально разодетым гриффиндоркам гриффиндорцы старались ни в чём им не уступать. — Что надеть, что надеть? — спрашивал себя Дин, вытягивая различные предметы одежды из сундука рядом с балдахином над кроватью, и, наконец, нашёл себе подходящий наряд — костюм и кожаные туфли цвета сажи. В голове у Симуса творился тот же беспорядок, когда он подошёл к сундуку, одетый в белую футболку, чёрные боксеры, тёмно-синие джинсы с прямыми штанинами. — Не знаю, как вы, но я сегодня должен выглядеть чертовски сексапильно, — сказал он друзьям, достав тёмно-серый жилет, прикреплённый к чёрной рубашке на пуговицах, чёрно-серебристые с зелёными горизонтальными полосами галстук и кеды в довершение к модному образу. — Тебе бы одеться побыстрее, а то девочки скоро придут, — ответил ему Дин, бросив взгляд на Карту Мародёров Гарри. В результате Томас заметил, как его друг начал быстрее натягивать на себя вещи, чем кто-либо мог предположить — по крайней мере, без применения магии. — Терпеть не могу свои волосы! — раздался разочарованный возглас из ванной комнаты спальни, как раз когда семикурсницы вошли в покои. — Вот, — сказала Джинни, бросив бутылочку маггловского геля для волос прямо Гарри в голову, пока тот хмурился перед зеркалом с открытой дверью. — Вот тебе и все рефлексы, — пробормотала она себе под нос, удивляясь, как Поттер может быть столь хорошим ловцом, если даже флакон с гелем поймать не в состоянии. — Стучаться не учили? — спросил взбешённый Рональд Уизли, пытавшийся привести в порядок свои рыжие волосы и продвинувшийся в этом деле чуть дальше самого Гарри. — Не учили, — ответила Джинни, и брат к ней повернулся с нахмуренным лицом. «Он уже чуть смахивает на слизеринца», — с радостью отметила она. — И что же на тебе, по-твоему, надето, Джиневра Уизли? — воскликнул он, заметив наряд сестры; ярость тут же растеклась помидорами по его лицу, дойдя аж до кончиков ушей. — О, заткнись, Рональд! — сказал Гарри своему лучшему другу, выходя из ванной с всклокоченными волосами, одетый в белую рубашку на пуговицах с закатанными рукавами, свободный гриффиндорский галстук, чёрные брюки, и завершая свой образ чёрными кедами. Он словил второй флакон, который бросила в него девушка, на лету. «Вот куда делись рефлексы, должно быть, он вне себя был из-за волос», — подумала Джинни. — Она выглядит сексуально… эм… то есть сексуальнее, — заикаясь, проговорил Поттер, заметив выражение лица Рона. — Ага, прям как надо! — ответила Джинни своему брату, а затем подмигнула Гарри и знойным тоном сказала, что ей об её сексуальности известно. Дин и Симус обернулись, чтобы рассмотреть великолепную Джиневру Уизли, которая, к раздражению братьев, с причмокиваниями целовалась со своим парнем, а после лишь заметили девушек позади неё. — Чёрт, вы выглядите круто, девчонки, — сказали они в один голос, словно Фред и Джордж, заставив Гермиону, Лаванду и Парвати покраснеть. — Эм… спасибо, ребята… Челюсть Рональда рухнула на пол, стоило ему только поглядеть на девушек, с которыми он ходил на занятия последние семь лет. Закрыв рот в тщетной попытке не пялиться, он снова повернулся к зеркалу и продолжил безнадёжно пытаться уложить волосы, изредка бросая взгляд на девушек в отражении.

º¤ø,¸, ø¤º°º¤ø,¸

Гермиона вошла в мужскую спальню и увидела Рона, на нём хорошо сидели чёрные джинсы, белая рубашка и светло-серый свитер, красный галстук висел на его шее, а на ногах красовались однотонные кеды. Посмотрев на остальных парней, она не могла не кивнуть в знак одобрения, когда Джинни, закончив спорить со своим братом и целоваться со своим парнем, сообщила остальным семикурсникам: — Ну разве не сексуально выглядите, а. Симус притворился оскорблённым, а затем с сарказмом ответил, что сексуально он выглядел вообще-то всегда. Грейнджер сдержала смешок, глядя на эту тщеславную демонстрацию. «Очень по-слизерински, — подумала она, — тщеславие и сарказм в одном флаконе». У Рона всё ещё царили проблемы с волосами. «Может помочь?» — подумала Гермиона, рассматривая друга. Она решила, что стоит, главным образом потому, что иначе они никогда не попадут в гостиную, не говоря уже о завтраке. — Хочешь, помогу тебе с этим… брось мне гель, Джин. Укротить локоны Рональда, зачесав их назад, Грейнджер оказалось куда проще, чем Джинни укротить её. По крайней мере, его причёска не выглядела так, будто он пострадал в битве с какими-то нарглами. «Думаю о нарглах, хм… звучу как Луна», — размышляла Гермиона. Она чувствовала, что хорошей идеей было дать Джинни закончить причёску Гарри, ведь если у этих двух и будут дети, в таком случае всех ждала бы катастрофа — дети были бы прекрасны, но с ужасными волосами. — Спасибо, Миона, просто здорово, — сказал он, оценивая её работу, и отвернулся, чтобы она не заметила его румянца, разлившегося по щекам. С досады он сказал первое, что пришло в голову, для смены темы разговора. — Пойдём уже? Умираю с голоду. «Неужели он только о еде и думает? — удивлённо покачала головой Гермиона. — Удивительно, что он не вырос размером с дом». — Ты всегда умираешь с голоду, Рон, но да, мы готовы идти, — сказал Симус, шлёпнув Лаванду по заднице, и выбежал за дверь, после чего остальная группа устремилась за ним. Войдя в гостиную, Гермиона заметила, что каждый гриффиндорец был одет так, будто пытался произвести на кого-то впечатление. Перед ней расстилалось море черноты, и несколько студентов, похоже, забыв про свои гриффиндорские галстуки, стояли теперь с зелёными. Откуда у гриффиндорцев вообще завалялась зелёная одежда? Джинни, стоявшая рядом с ней, спросила Невилла, не видел ли он близнецов, главных зачинщиков всей этой истории. Тот повернулся к ней лицом, стоя в небольшой группе, состоящей из Викки Фробишер, Адама Пикеринга, Шона Осборна и Анны Мирфилд. Его внешний вид был самым шокирующим из всех, что она видела до сих пор. Тёмные волосы спадали на шоколадные глаза, и Долгопупс выглядел совсем не так, как обычно: в узких белых джинсах, черном ремне с шипами, черной рубашке на пуговицах, пиджаке и туфлях с зелено-слизеринским галстуком он выглядел невероятно утонченным. — А ты горяч, Невилл, — сказала она, игриво ему подмигнув. То не было ложью. — Спасибо, — ответил он, залившись густым румянцем, — и нет, отвечая на твой вопрос, я не видел близнецов. Не успел он это заявить, как в гостиную влетели два парня с волосами цвета огневиски и запрыгнули на учебный стол. Гермиона была озадачена их выбором одежды. На них сидели огромные мешковатые белые рубашки на пуговицах с чёрными и тёмно-зелёными галстуками, чёрные слаксовые брюки и парадные туфли. — Потише, ребята! — заорал один из них, перекрикивая болтовню толпы. — Вам всем, наверное, интересно, — продолжил другой, — почему мы надели мантии в три раза больше нас самих! — близнец, которого Гермиона приняла за Джорджа, держался за брюки, чтобы те не соскользнули к его лодыжкам. — Мы с Фредом, как многие из вас знают, сегодня будем изображать Крэбба и Гойла. — Итак, — обратился Фред к залу, — прошлой ночью мы с Джорджем сварили зелье, чтобы выглядеть толстыми. Грейнджер не смогла удержаться от того, чтобы не разразиться хохотом вместе со всеми — лучше было выплеснуть эмоции сейчас, пока она не вышла из гостиной и не превратилась в безразличную змею, не дай Мерлин слизеринке проявить истинное веселье на публике. Близнецы достали из своих безразмерных одежд одинаковые зелёные бутылочки с зельями и выпили их одним глотком. Эффект был мгновенным — две обычно жилистые рыжие головы начали тут же пухнуть, и через несколько минут два очень толстых Уизли сидели на вершине её любимого стола. «Бедный столик», — подумала она, но всё равно ухмыльнулась. — Слезайте, толстяки, пока бедный стол не рухнул! — крикнул из толпы Джимми Пикс — загонщик гриффиндорской команды по квиддичу — чем вызвал ещё больший гогот, пока сам махал рукой Ричи Куту, другому загонщику. — И ещё одно, — сказал им толстый Джордж, и Грейнджер заметила, как зашевелился его двойной подбородок, — не забудьте повеселиться! — И етинмоп, яндогес етйамуд икснирезилс-оп, — добавил толстый Фред, поедая «Заплетушку-перевертушку». — Чего? — спросила Гермиона, так же как и все остальные озадаченная сказанными словами. — Он сказал: «И помните, сегодня думайте по-слизерински», — сказал Джордж, как будто слова Фреда должны были быть очевидны — что, по её мнению, для близнецов так и было. Невилл обернулся к остальным семикурсникам, теряя уверенность в себе, когда понял, что пора покидать гостиную. — Не думаю, что у меня получится, — сказал он им, заметно дрожа. — …онченок, ыт ьшежомс, — ответил Фред, выскочив из-за спины испуганного Долгопупса, тогда как брат добавил: — Конечно, ты сможешь. — Аргх, не делай этого. И нет, я не смогу. Я просто не подлый человек, — произнёс Невилл, глядя на толстых близнецов, в глазах которых горел злой блеск. — Мы знали, — начал Джордж с улыбкой, — что ты будешь вести себя так, поэтому… мы сделали зелье и для тебя. — Ну уж нет, толстым быть не хочу! — воскликнул Невилл, смахивая волосы с глаз, тогда как они через мгновение снова упали ему на лоб. — Нет, придурок ты эдакий, это зелье меняет твоё отношение к жизни. — Ан еищюуделс ьтацдавд ерытеч асач. Невилл поглядел на Фреда как на полоумного: — Чего? — Он сказал: «На следующие двадцать четыре часа». — О, а это, эм, безопасно? — спросил Долгопупс, глядя на тёмно-синее зелье, всунутое в его безвольную руку. — Как пить дать, да, — заверил его Джордж. Со словами «деваться некуда» Невилл выпил жидкость с видом сбитого с толку человека. — Как себя чувствуешь? — спросила Гермиона, стоило его тёмным глазам проясниться. — Я… я чувствую себя отлично. Теперь я готов перепихнуться со слизеринками и, о, поиздеваться над всеми этими придурковатыми слизеринцами, — с ухмылкой сказал Невилл и поднял воротник своей чёрной куртки. «Ух ты, Невилл выглядит таким милым и уверенным в себе в этом наряде», — усмехаясь подумала Грейнджер. Близнецы Уизли и правда были гениями. — Ывотог ил ым ьтитсупыв отэ уош ан илортсаг? — спросил Фред, после чего Джордж сказал то же самое, что, по мнению Гермионы, было правильным: — Готовы ли мы выпустить это шоу на гастроли? — с озорством потирая ладони друг о дружку. — Более чем готовы, — Грейнджер ухмыльнулась по-малфоевски, — пойдём, Рональд, нам есть куда пойти, кого увидеть, — она схватила улыбающегося Рона и потащила к выходу из портрета вместе с остальными гриффиндорцами, идущими на завтрак. «Ох, это будет так весело, — подумала Гермиона, ухмыляясь и чувствуя себя самодовольной. — Уже думаю как настоящая слизеринка…»