Знай врага своего

      И Чжихуа сразу видит его. В этой огромной толпе, от которой смердит самой банальной, ничтожной, подлинно человеческой предсказуемостью, толпе, в которой ненависть идет рука об руку с первобытным страхом, в которой все шагают рядом, и ни одна живая душа не выбьется из строя, не дерзнет нарушить установленный порядок, не осмелится поднять глаза – тяжелой поступью он идет в этой толпе, не будучи ее частью.       И Чжихуа находит себе новое увлечение. Каждый раз, ловя острый взгляд незнакомца, представлять, как перерезает ему глотку. Таким образом, на шее у того красовалось уже около десятка воображаемых порезов. Но он все равно не отводил взгляд. Забавный.       – Шевелись, Чэнь Цзю! – надзиратель толкает его в камеру, подгоняя ударами по лопаткам. Разумеется, бесполезно. Едва оказавшись на месте, тот разворачивается и безмолвно смотрит в ответ, заставляя стражника заткнуться и скрыться по другую сторону решетки, бурча:       – Что смотришь, отброс? Живо опустил глаза.       Ответа нет. И глаза он, конечно, не опускает – наблюдает все время, пока стражник дрожащими руками запирает его на замок.       А И Чжихуа наблюдает за ним, высунув руки в просветы решетки. На этот раз мысленно щадит шею нового знакомого, когда их взгляды пересекаются. Слишком любопытно, что будет дальше. Чэнь Цзю. Занятный.       Тот выжидает. Наклоняет голову, подобно хищнику, и немигающе смотрит исподлобья.       – Мы встречались? – хрипло спрашивает он.       – Может быть. Кто знает.       – В тебе есть нечто знакомое.       – И что же?       – Твоя аура. Аура зверя.       Чэнь Цзю говорит холодными, отрывистыми фразами и совсем не двигается. Будто мертвец. В нем нет ни капли страха. В нем нет ничего. И Чжихуа прислоняется лбом к холодной решетке. Хочется наблюдать, поглощать с жадностью, смотреть еще и еще.       Строптивый. Интересный.       – И Чжихуа, – шипит он со сладкой улыбкой.       – Кто ты?       – Я только что представился. Ты не слушаешь?       – Я спрашиваю – кто ты?       – Угадай.       – Кто ты? Говори.       И Чжихуа размашисто бьет по решетке кулаком. Глухой звон разносится по всем камерам.       – Ты начинаешь меня злить, Чэнь Цзю, – он предупреждающе вытягивает указательный палец в сторону нового друга и даже срывается на крик: – Я убью тебя. Я сожру тебя! Ничего не оставлю! И тогда ты узнаешь!..       Напиться бы чьей-нибудь крови – и разломать прутья решетки не составило бы труда! Обезумев от злости, он дотягивается до стражника и вцепляется ему в грудки, но тот, уже наученный опытом, быстро находит на него управу – стреляет усыпляющим дротиком. А, влетев в камеру, несколько раз охаживает палкой по спине.       – Ты, дрянь! – в его визгливом голосе не слышно ничего, кроме позорного страха.       Последнее, что видит И Чжихуа, прежде чем провалиться в забытье – изучающий взгляд мертвенно-черных глаз.