Король Шаманов: Вечный Наблюдатель

      Когда-то давно, уже после того, как я посетил один из величайших городов в мире, мне на слух попалась поговорка «Все дороги ведут в Рим».       Услышь её тогда, любой от мала до велика, согласился бы с этим утверждением, важно качая головой, признавая правоту высказывания.       Римские дороги, о чудо, настоящее произведение искусства, стоявшее в основе его экспансии и развития. Плотные, длинные, мощенные камнем, с маленькими аккуратными канавками по бокам, защищающими пути от размытия и непогоды. Настоящий триумф, несмотря на все военные победы.       После сотен пройденных тропок, вытоптанных среди лесов и полей, шагать по римским дорогам было сплошным удовольствием. Стоило только ступить на них и ноги сами несли тебя вдаль, обещая завести в неведомые дали, где будет ждать что-то новое. Будет то знание, приключение или беда, не важно. Настроившись на путь, ты будешь смело идти вперёд, вглядываясь вперед.       Вот и я поддался этому чарующему чувству, испытывая детский восторг от проложенных римлянами дорог. Уже второй месяц я не сходил с пути, идя только вперёд, несмотря на дожди, ветра и лихой разбойничий люд.       Распрощавшись с неприятным Альбионом, я познакомился с лесами Германии и горами северной Италии, что были подобны глотку свежего воздуха, наполняющего тело силой в моём новом путешествии.       После встречи на берегу с армией вторжения я добровольно рассказал всё, что знал о местных краях, предупреждая легионеров о большинстве опасностей и сложностей, таящихся в лесах островов. О чудовищных созданиях, духах и кельтах, живущих в постоянном конфликте и своеобразном симбиозе, что поддерживает равновесие, не давая кому-то одному захватить власть.       К добру или к худу, но самоуверенные командиры, шаманы и жрецы римских «богов» лишь посмеялись над моей варварской глупостью, в награду за сведения подарив мне жизнь и отпустив с миром.       Возможно, их самоуверенность была оправдана, но я с трудом представляю, как эти бедолаги будут приводить сидские холмы к согласию. Может быть удача повернётся к ним лицом и Британия станет новой провинцией Рима, как и многие другие до неё, но я в этом сильно сомневался.       Учитывая, что прибытие на остров было не запланировано и спровоцировано огромным источником духовной силы, что учуяли шаманы легиона. Они намеривались захватить его и подчинить во славу вечного города.       Я не стал им объяснять, что, скорее всего, их целью являлся ваш покорный слуга, оттого было ещё забавнее, как эти люди бахвалятся и грозятся сотворить с помощью подобной мощи, абсолютно не чувствуя её в паре шагов от себя.       Но то дело былое и, возможно, мне ещё доведётся встретиться с гордыми шаманами девятого Испанского легиона.        ***       Огибая Альпы, я шёл вдоль побережья, разглядывая обильно настроенные деревни, городки, форты и сигнальные башни. И чем ближе я подходил к самому сердцу Республики, тем богаче становились местные районы и зажиточнее выглядели люди.       Обильные поля раскидывались по плодородной земле. Виноград, оливки, пшеница... Благостный сад, раскинувшийся на многие километры вдоль дорог. Воздух наполнял аромат свежевспаханной земли, хлеба и пряностей.       Небольшие двух-трёхэтажные домики раскинулись по округе, вмещая в себя множество римских семей, а в отдалении от них располагались крупные, обнесённые стенами особняки, охраняемые множеством солдат... И рабов.       Да, Республика жила на рабстве, поощряла его и культивировала использование рабов во всём. Их здесь было столь много, что порой можно было за день встретить лишь невольников, пока свободные люди будут прятаться от жары под навесами своих домов.       Рабы были из самых разных стран, завезённые из глубин материка, поставленные на работы или чтобы ублажать своих хозяев. Не самая приятная практика, особенно учитывая, сколько раз я подмечал среди безвольных людей потенциал стать шаманом.       Бессмысленная растрата.       Сгораемые под солнцем, в самый пик его ярости, когда даже недолгая прогулка могла забрать все твои силы, рабы в поте лица вкалывали на полях, сверкая загорелыми телами.       У большинства из них была скудная одежда или обычные лохмотья, что прикрывают пах. Обувь, капюшоны или другие излишества не полагались, а самое выделяющееся на их одинаковых телах с глазами мертвых рыб — это выжженные калёным железом клейма, чтобы точно обозначить судьбу этих людей.       Забавный факт, чем ближе я подходил к Риму, тем толще и довольнее были рабы, что обитали там, а уж как порой распухали их хозяева, катающиеся в балдахинах... Их слабые ноги уже просто не могли долго нести подобные туши, вынуждая разжиревших хозяев покупать себе носильщиков.       Несколько раз я заставал настоящие процессии, состоящие из огромного куска сала, завернутого в шелка, и десятков рабов и слуг, что всячески обхаживали этот задыхающийся комок.       -Мда, вырождаются люди. У греков такое встречалось гораздо реже, — проводив караван нобиля взглядом, я наконец вышел в предместья самого Рима, вставая на небольшом холме, вдали от дороги, чтобы вдоволь насладиться открывшимся видом, — великолепная работа, Эней...       Дыхание спёрло, а во рту накопилась слюна. Смотреть на вечный город было сплошным удовольствием, столь сильно он контрастировал со всем, что мне доводилось встречать раньше.       Белокаменные стены невероятной высоты, поместья и храмы, широкие улицы из белого камня. Огромные башни ворот, нависающие над всяким, кто осмелится посягнуть на город и, конечно же, ало-золотые штандарты, ревущие от ветра, хлопками приветствуя всех гостей города.       Из города доносился шум, помимо привычных криков с базаров, топота тысяч ног и бряцанья доспехов стражи, оттуда я слышал смех и вальяжные беседы духов, стянувшихся на зов мегаполиса.       Моё восприятие было атаковано со всех сторон. Запахи, виды, краски, шумы и духовная сила... Особенно последняя. Она, подобно могучему сердцу, сбивалась в унисон, сокрушающе постукивая, наполняя всех жителей этого города.       Рим захватил моё сердце, он пленил его одним своим видом и я даже боялся представить, что я переживу, когда пройдусь по его просторным улицам, вслушаюсь в истории камней и стен, перекинусь парой слов с местными духами или вообще погружусь в медитацию, изучая каждый камушек, чтобы доподлинно узнать историю Республики.       Город дышал, жил каждой секундой, раскидывая свои сети по округе и заставляя следовать за ним, не отставая ни на миг. Врата здесь никогда не закрывались, могучие створки уже давным-давно не знали врагов, продолжая служить лишь предупреждением и угрозой потенциальным врагам.       Хищные боевые машины, расставленные на стенах, уже давно обзавелись собственной духовной силой, годами участвуя в битвах, не то было раньше. Сейчас же они походили на стаю птиц, прикорнувших на ветке. Зарывшись в свои «перышки», баллисты, онагры и катапульты мирно дремали, изредка взъерошиваясь, поглядывая сонным взглядом на горизонт.       Всё здесь имело своего духа, порой слабенького, даже меньше духа листочка с дерева, но всё же. Духовная сила пропитала Рим насквозь и эта сила жадно смотрела по сторонам. Не на поля или горы, что окружали её сейчас. Нет, она глядела в даль, туда, где скрывались другие народы, культуры и страны. Дух города жаждал поглотить их, подчинить и поставить себе на службу.       Была ли на то воля его шамана или же он сам обрёл сознание и цель, выполняя общее главное желание римлян?       -Хо-хо-хо.       -Кар-р-р.       -Верно, старый друг. Это будет даже интереснее, чем мы могли себе представить. ***       Рим, как же ты прекрасен и ужасен в своём величии. Этот город стал олицетворением всего, что я когда-либо встречал в человечестве.       Улицы, заполненные предвкушением тысяч людей. Подобно крови, они всегда куда-то бежали по венам этого города, не засыпая и не останавливаясь. Десятки тысяч людей сменяли друг друга, вынуждая город продолжать жить даже ночью.       Они ходили, смеялись, плели интриги, ругались.       В воздухе над Римом вечно витала атмосфера огромного базара, в какой бы район города ты ни направился.       И несмотря на бесчисленных людей и шаманов, он был удивительно чистым, позволяя вдоволь насладиться ароматами благовоний из храмов, свежей едой и садами, раскинувшимися вокруг города и внутри него.       Самым же ошеломляющим в Риме была его честность. Та сомнительная и непонятная другими народами честность, что ускользает из твоих рук, когда ты впервые здесь оказываешься, но стоит прожить в городе хотя бы пару лет, как твоим глазам открывается горькая правда о римлянах и их Республике.       Как бы ни называли себя сами жители города, они были, есть и останутся завоевателями. Во всём, даже в самых разных мелочах, что не заметны в обыденной жизни. И эта перчинка их характера вносила свои коррективы в понимание города.       Здесь рабы бились на потеху господ, понукаемые жаждой хлеба и зрелищ люди бесновались, как дикие звери, закидывая гладиаторов цветами и дерьмом, задорно крича и принимая решение о жизни и смерти.        Идя по улице днём ты мог видеть, как играют артисты, забавляя детвору, пока огромный чёрный медведь, изнывая от жары, танцует им на потеху. Его шкура в шрамах и свежих ранах, но не от клыков конкурентов или мечей врагов, а от хлыста погонщика. Щербатого, лысого мужика, отвешивающего великому зверю удары просто за то, что тот проиграл и стал статусной вещью.       В одном переулке ты мог слышать великолепные речи и размышления, делиться словами и задумками с умными людьми, что по-настоящему оценят твой ум, а через минуту те же философы и сенаторы поведут тебя на свою виллу, чтобы обсудить захват следующего города, что славится своими винами и чаровницами. Ведь не могут благородные господа обходиться без столь нужных в жизни вещей.       И потом это вино, что рекой текло по улицам города, утоляя жажду истинных римлян и их вассалов, что были вынуждены подчиниться, страшась кары от великого города, в то время как остальные падали замертво посреди улицы, утомленные жарой и тяжёлым трудом.       Римляне не стыдились этого, им нравилась их жизнь, нравился их образ великих воителей, что пугает всю ойкумену. Они родились и выросли на рассказах о подвигах своих предков, что покорили или уничтожили десятки народов, стёрли с карт города или перекроили границы стран.       Оттого самомнение у римлян было высоким, боже, да оно легко могло сравниться с некоторыми встреченными мною «богами». Да чего уж там, даже самый последний бедняк, едва умудряющийся прокормить свою семью, будет смотреть на богача из другой страны, как на плесень под ногами, ведь последний не римлянин и этим всё сказано. Да, он будет завидовать, ненавидеть и желать гадостей в спину уходящего незнакомца издалека, но при этом искренне считать, что его участь всё равно лучше, чем даже у царей соседних государств.       И это я сказал только о парадной стороне города, а ведь была в Риме и другая. Тайная, тёмная, забытая в тенях и легко проворачивающая свои делишки, ведь чем ярче светит солнце, тем длиннее и темнее тени. А Рим сиял очень ярко, столь ослепительно и болезненно для других, что в собственной тени не замечал проблем.       Настоящие гильдии убийц и воров как те, что организовывали торговцы, только вместо специй и людей эти торговали смертью и краденным. Сборища выброшенных за борт шаманов, секты Судного дня, поклонники злых богов и многие, многие другие. Они наводняли город, совместно с другими, простыми людьми, вливаясь в огромный поток, безостановочно следующий в город.       А я хотел побывать везде и сразу. Как ребёнок в магазине сладостей, я не знал, к чему подступиться, желая опробовать всё за один раз. Хотелось побыть гладиатором, сенатором, стать истинным римлянином...       -А ведь точно, говорили же, что отслужив в легионе вернёшься истинным римлянином, — хлопнув себя по лбу, я обратил взгляд на крупный военный лагерь, построенный из камня и брёвен. Он стоял недалеко от города, сверкая щитами, знамёнами и другими атрибутами жизни военного лагеря, — отслужу в армии, стану таким, а там глядишь и пробьюсь повыше. Изучу всё от самых низов. Что такое двадцать пять лет для бессмертного?       -Кар-р-р-р.       -Вот и я о чём, — мановение руки — и мой любимый плащ опадает черными перьями, втягивающимися в тело Каракса, — теперь надо бы подстричься. К моему удивлению, тут многие ходят с короткими волосами и без бород.       Захлопав крыльями, Каракс, перебирая лапами, слетел с моего плеча, устраиваясь напротив. Склонив голову набок, он пристально разглядывал меня, порой бросая взгляд в сторону города, оценивая местных.       -Кар.       -Говорю же, — напитав ладонь силой, просто провожу ей по подбородку, растворяя волосяной покров, — немного жульничества и всё готово. Думаю, лет десять расти вообще ничего не будет, но так даже лучше.       Закатив глаза, ворон сжался в крохотную душу и вернулся к себе домой в амулет.       -Я позову тебя, как закончу, а до тех пор можешь отдыхать.       Похлопав себя по груди, там, где покоился амулетик Каракса, я сделал первый шаг в своё новое будущее. Впереди меня ожидала жизнь легионера, что вызывала бег восхищенных мурашек по рукам и спине.        ***       Мне доводилось сражаться, ещё до того, как я стал Королём, да и после. Всю свою жизнь я был исследователем, но мог честно и без прикрас назвать себя хорошим воином. Но воин и солдат, как оказалось, это абсолютно разные вещи и Пятый Гальский Легион, прозванный «жаворонками» за примечательные птичьи крылья на шлемах, доказал мне это в полной мере.       Придя к воротам римского лагеря с просьбой взять меня в армию и дать возможность сражаться за Рим, я был высмеян и отправлен обратно в Галлию, где, по слухам, собирали таких вот оборванцев в подобие легиона.       Ведь, как оказалось, я неправильно понял слова прохожих, сплетничающих про устройство легионов. В современной Республике жителям других провинций, кроме Рима, было запрещено вступать в армию. Единственное, что они могли, это быть на подхвате и в обеспечении, то есть в составе огромной оравы, что сопровождала войско. Кузнецы, плотники, мойщики, повара и так далее.       Не то чтобы я был против попробовать себя в подобном амплуа, но сейчас мне хотелось пройтись по самым главным и знаменитым профессиям вечного города, а становление легионером открывало очень много дорог.       Благо, нынешний проконсул, один из главных политических деятелей Рима и практически правитель Галлии, Гай Юлий Цезарь, объявил о сборе нового легиона, куда смогут войти все, кто хочет стать гражданином Рима.       Вообще, у Республики была очень сложная система управления государством, где во главе исполнительной власти стояли два консула, чтобы один контролировал другого, которых избирали на год. Они возглавляли войска и осуществляли общее управление Римом. У консулов были помощники — преторы. Помощники преторов — квесторы, они занимались делами города.       Были и такие люди, как проконсулы, что сохранили свою должность командующего войсками и обладали полнотой власти над определёнными провинциями. И вот именно такой человек решил вновь пошатнуть привычные традиции Республики.       Это было неспокойное время и поступок Цезаря не добавил ему популярности среди его политических соперников. В столице Республики велись дебаты. Плели интриги правители провинций, выбирая свою сторону. Голосовали сенаторы, продавались должности, а политики спорили до хрипоты, выбирая, кто же будет править Республикой на следующий год.       В Риме назревали перемены, на горизонте замаячил запах гражданской войны и я хотел посмотреть на творящуюся историю из первых рядов.