Король Шаманов: Вечный Наблюдатель

      «И вот они идут во славе, блеске и мечтах... Широкими квадратами, на равнинах и холмах. Орлы взлетают в небо, прекрасная картина. Обрушится на всех гнев и величие Рима...».       Служба в римском легионе — это не просто служба в армии. Это настоящий выбор образа жизни, то, что изменит тебя навсегда, связав крепче любой стали со своими братьями по легиону.       Твои идеалы, стремления, цели. Всё это заберёт твой легион, пока ты сам превратишься лишь в жалкий маленький винтик самого могучего механизма войны тех времен.       Для многих служба в армии считается тяжёлым испытанием, но я, к своей собственной радости, переносил все тяготы и лишения армейской службы с энтузиазмом. Проявляя искреннее стремление к новой науке и вообще такому понятию, как бой в плотном строю.       Единый шаг, синхронные движения. Ваши сердца стучат в унисон, а легкие как по команде выдыхают воздух, продвигая стену из щитов ещё на один шаг вперёд. В спину тебе упирается скутум товарища, не давая пасть ниц, стоять до последнего, пока где-то из глубины строя не раздастся свист.       Команда центуриона, напитанный яростью и усталостью строй солдат сменяется легким ароматом облегчения и надежды. В плечо ударяется кулак соседа, призывая выпустить вперёд замену, пока ты сам отправляешься в тыл, чтобы просто отдышаться.       Единый организм, преисполненный единой целью.       Со всех сторон звучат крики врагов и наших командиров, но легионеры молчат. Молчат и ждут, боясь пропустить команды. Им не нужно много знать, не нужны воодушевляющие крики и вопли, как делают дикари, они просто должны стоять, выдержать натиск, принять его на щиты и уничтожить, как скалы рассекают волну.       Но всё это было потом, а пока что я познавал радости простой солдатской жизни.        ***       -Брам! Что за имя у тебя такое тупое? Ну-ка живо, поднял свою жопу и пошёл копать вместе со всеми остальными!       -Да, господин Кадий.       Понимая, что спорить — только ухудшать собственное положение, я просто присоединился к остальным из моей второй когорты, кто ещё не успел вырыть свой участок рва.       Тупое и бесконечное занятие, деформирующее мозги. Мы занимаемся этим каждый вечер, изо дня в день, неделю за неделей... И с каждым пройденным километром я чувствую, как одна извилина в моей голове выпрямляется.       Служба в легионе оказалась не совсем такой, как я ожидал. Даже несмотря на наши личные навыки, никто из командиров не считался с нами, как с боевыми единицами.       Будучи гражданами Рима, офицеры просто-напросто презирали нас, говоря, что людьми мы станем только после первого боя, до которого ещё далеко, да и будет ли он вообще.       Вот уже третий год я служу в славном пятом легионе «Алауда», набранном из провинциальных жителей. Первый в своём виде легион представлял из себя сборную солянку самых разных людей, многие из которых даже не умели говорить на латыни, родном языке римлян.       Галлы, кельты, иберийцы, греки и прочие мелкие народы. Сюда стекались все, кто мечтал о лучшей жизни, надеясь, что под руководством такого великого командующего, как Юлий Цезарь, они смогут прославиться и разбогатеть.       Но время шло, а единственный наш серьёзный успех — это выход из лагеря. Всего пару месяцев назад мы смогли наконец закончить первую часть обучения и заложить основы.       Выносливость, речь, законы, виды приказов и команд, бой в строю... Столько всего нового и интересного, что моя душа запела, в прямом смысле этого слова!       Но теперь предстоял долгий и нудный процесс подготовки к полевой жизни, когда легион всем обеспечивает себя сам, постоянно перемещаясь по неизведанным землям.       Мы учились переходить огромные расстояния за один день. Строить проклятые лагеря каждую ночь, стоило только остановиться на привал. Копать бесконечные рвы и самое ужасное... Прокладывать дороги.       Кто же мог знать, что римская армия настолько функциональная единица, что выполняет столь много ролей одновременно.       Завоевательные походы, защита государства, строительство и ремонт, поддержка порядка в городах, сбор налогов и много чего ещё. Легионеры были универсальными людьми, которых долгие годы приучали выполнять самые разные задачи.       С какой-то стороны это развивало смекалку и мыслительные функции. Ведь как иначе ты достанешь две корзины винограда для центуриона, если единственное, что ты умеешь — это копать!?       Но вот с другой стороны монеты, было понятно, что всё просто ужасно. Бесконечные тренировки, постоянная муштра, сражения, стройки и походы создавали из людей конструкты. Безвольные, послушные и исполнительные.       Ни одна армия, доселе встреченная мною, не могла сравниться с римскими легионами и это вызывало восторг и дрожь.       Как бы я ни был силён, но от одной мысли, как сотни тысяч патриотичных, преданных сенату и гражданам Рима легионеров бросаются в самоубийственную атаку, не щадя своих жизней и продолжая наступать... Ровными рядами, синхронно перешагивая через трупы собратьев по оружию. Стуча мечами-гладиусами по щитам, выкрикивая в такт боевым барабанам, задавая ритм для ровного шага.       Не думаю, что я бы смог просто убить всех этих людей. И вопрос отнюдь не в силе, а скорее по моральным соображениям. Одно дело убивать разбойников, предателей или чокнутых убийц, которым в радость жрать души...       В любом случае, сейчас я старался как можно реже думать об этом, больше времени посвящая работе с лопатой, мечом, киркой (нужное выбирайте сами).       -Что, Кадий снова припряг тебя работать сверхнормы?       Мой сосед по строю и по жизни в легионе, Мелаку, был уроженцем Киренаики, самой южной римской провинции. Иногда я сам себе поражаюсь. Вроде бы только недавно подумывал слетать в сторону Египта и посмотреть на все эти чудеса и самобытные народы, зародившиеся вдоль побережья моря и Нила, а тут оказывается, что там уже несколько раз успели всё завоевать другие нации, переиначив культуру и быт.       -Ему просто нравится, как я работаю, вот и ставит обратно, надеется, что ров везде будет одинаковым.       -Хе, ну, конечно.       Сейчас было не до разговоров. Близился закат и с последними лучами начинали раздавать солдатскую баланду, а тем, кто не успел окончить работы до этого славного момента, приходилось жевать сухари или сушеное мясо. Не сказал бы, что это плохой вариант, но судя по состоянию выгребных ям, то в этот раз походные пайки удались так себе.       -Брам, я всё, — закинув деревянную лопату на плечо, Мелаку споро взобрался наверх, не став стоять в очереди к лестнице, — давай руку, не хочу ждать тебя целый час.       В один рывок крупный нубиец вытянул меня на поверхность, ставя рядом с собой. На фоне этого гиганта с ониксовой кожей я выглядел крайне неприметно, хотя, так выглядела большая часть уроженцев Италии.       Сами римляне не выделялись особой статью или физическими пропорциями, скорее даже наоборот. Мелкие, коренастые, я бы даже сказал крепко сбитые, не было ничего удивительно, что для побед и возможности противостоять врагам они первыми додумались до строевой армии.       Но «Алауда» отличался от остальных легионов, у нас были самые разные представители народов. Бородатые и громкие галлы, плетущие косы в своих волосах.       Поджарые, высокие нубийцы, метающие дротики на добрые полсотни метров и употребляющие в пищу всё, от травы до насекомых.       Грозные и весёлые иберийцы, с горячим нравом и буйными характерами. Они постоянно влезали в драки со всеми, пытаясь что-то кому-то доказать. Многие из них с детства воевали в мелких группах, шастая по лесам и холмам Иберии. Шустрые и проворные, как поток горного ручья, они вместе с галлами были основой нашего легиона, хотя и других народов тут хватало.       Побрившись и приведя себя в порядок, избавившись от образа отшельника, я стал походить на смеска римлянина, оттого отношения в легионе у меня не задались сразу, но благо примипилы, центурионы и опционы легко справлялись с поддержанием дисциплины, щедро отвешивая плетей нарушителям, а порой садя в клетку на сухом пайке.       Причем было даже не понятно, чего больше боятся солдаты. Сдирающих с костей мясо ударов плети или просидеть неделю без жратвы.       Моим единственным другом в этом сборнике из культур и народов оказался вечно улыбающийся и довольный жизнью Мелаку. Я не знал всей истории его жизни, но даже из вскользь упоминаемых рассказов становилось понятно, что помотало его знатно и за свои неполные тридцать лет мужчина успел пройти половину мира в качестве наёмника, гладиатора и раба.       -Ох, едва успели достроить каструм сегодня, — растерев лопнувшую на пальце мозоль, Мелаку залечил её всплеском духовной силы, на что в нашу сторону сразу же обернулась кучка бродящих по лагерю жрецов, — ох, всё время забываю, что тут нельзя пользоваться силой души.       -Нельзя использовать для драки с братьями по легиону, — поправил я своего юного друга, наставительно выставив палец перед собой, — на подобную мелочь они легко закроют глаза. А уж когда отправимся на войну, там вообще всем будет наплевать.       -И откуда ты только всё это знаешь.       -Я не знаю всего, к сожалению.       Жизнь в каструме — римском военном лагере — не сахар. Тяжёлые работы, построения, тренировки и единственное, что ты получаешь взамен — это крепкий сон и хорошая еда, не считая навыков, конечно же.       Вот и сейчас после четырёх часов махания лопатой нашей главной наградой стала полная плошка горячего супа.       Этот густой, насыщенный аромат, пробивающий ноздри и оживляющий солдат на глазах... Маленькие жаренные кусочки мяса, приправленные местными травами, задорно хрустящие на зубах... И, конечно же, наваристая, практически превращенная в кашу, жижа, наполняющая желудок.       Всего одной миски хватало, чтобы насытиться на достаточное количество времени, чтобы заснуть крепким сном. Но так было лишь для меня. Остальным же порой приходилось изгаляться, добывать еду в патрулях, выменивать у торговцев на всякие мелочи или порой тратить жалование на покупку нормальных харчей, чтобы набить брюхо.       Мне в этом плане повезло, ведь, по сути, я мог вообще не есть. Но подобное сразу бы вызвало сотни вопросов, а начинать жизнь в Риме заново мне не хотелось абсолютно.       Едва деревянный стук от столкновения ложки со дном ударил по моим ушам, в центр лагеря влетела кавалькада всадников, привлекая к себе внимание всех легионеров.       В центре десятка кавалеристов восседал не кто иной, как сам Марк Антоний, часто мелькающий в сплетнях последних лет. Под патронажем Цезаря Антоний начал быстро выбиваться в люди, хотя по молодости, как я понял, он умудрился засрать свою репутацию так сильно, что от него отвернулись даже старые побратимы отца и дядей.       На своём гнедом коне, в украшенных позолотой доспехах, Марк Антоний вытащил из тубуса длинный пергамент, разворачивая его двумя руками и хорошо поставленным голосом зачитывая на весь лагерь.       -Именем проконсула Галии, избранного сенатом и гражданами Рима, Гая Юлия Цезаря, пятый легион Алауда должен немедленно выступить на север, дабы поступить под его командование в войне против варваров и дикарей.       Закончив с посланием, передав его нашему временному командиру и главному инструктору, Антоний, не говоря ни слова, развернул коня и помчал в обратном направлении, скрываясь в темноте.       -Ох, вот наконец и настоящее дело.       Довольный, как слон, Мелаку потирал свои широкие ладони. Его духовная сила гудела от предвкушения, уже изнывая от ожидания. ***       Римляне изменили само понятие войны. Конечно, в учебниках по истории не будут рассказывать о магических силах, шаманах, духах и тому подобным вещам, но даже так, их способ ведения войны поменял всё.       Больше было не важно, сколько у тебя людей, были ли среди них избранные богами или может имели заколдованное оружие. Теперь всё решала армия. Настоящая, единая и могучая, способная преодолевать огромные расстояния, строить укрепления, самостоятельно выживать и бороться, правильно трактуя приказы, и способная действовать без присмотра.       Шаманы же вносили свой вклад и именно он стал решающим в завоеваниях Рима.       С самого моего рождения я повстречал очень много говорящих с духами. Были среди них ублюдки, что сожрут собственных детей, в надежде хоть на крохи увеличить своё мнимое могущество, а были и благородные люди, рискующие собой ради эфемерного блага для всех.       Так много самых разных людей, но до появления Римской Республики всех их объединяло одно — личная мощь.       Не важно, какие у тебя были помыслы, все шаманы от мала до велика всегда тянулись к могуществу, пытаясь стать сильнее своих друзей, союзников или врагов.       Мощь и величина души, великий хранитель, артефактное оружие, руны — куча способов, придуманных за тысячелетия и каждый из них вёл только к одному: усилению себя.       Но римляне изменили всё. Постарался ли здесь Эней или быть может они сами пришли к подобному выводу, но в момент зарождения Республики обществом местных шаманов было принято тяжёлое, но правильное решение, благодаря которому и возникла одна из величайших империй в мире.       Целый свод правил, учений и трактатов, подводящий каждого рожденного в Риме шамана к одной-единственной мысли. Если ты хочешь учиться этому искусству, пользоваться благами видящих духов, то ты принадлежишь Риму.       Ни себе, ни друзьям, ни семье, а сенату и гражданам, что разумно распорядятся твоей мощью. И шаманы согласились, а тех же, кто отказался... Скажем так, сейчас времена попроще и теперь от тех, кто отказывался становиться государственным жрецом (шаманом), требовали лишь не использовать и не развивать свои силы. В противном случае смерть будет избавлением.       Теперь каждый видящий духов, поступивший на службу Республике, приносил в жертву личное могущество, развивая навыки для поддержки других... Всех, кроме себя.       Интересная концепция и ещё более интригующая реализация. Жрецы создавали очень сложную систему амулетов, что связывала простых людей и духов, позволяя последним взаимодействовать с обычными людьми, хотя те даже не могли их видеть. Духи выполняли возложенные в них по договору задачи, а жрецы подпитывали их силами своих душ, позволяя творить невероятные вещи, по мнению обычного люда.       Единый строй легионеров ещё долгие века считался несокрушимым оружием благодаря им. Поддерживаемые шаманами щиты солдат становились прочнее скал, а клинки могли прорезать камень, как масло. Сотни маленьких духов, заключенные в бусины-амулеты, летали над квадратным строем, излечивая раны, восстанавливая силы и поддерживая боевой дух. И пока последний из этих маленьких и проворных духов не падёт, легион будет стоять до конца.       И сейчас был Золотой Век Рима, его становление как гегемона. Выросли шаманы, воспитанные на словах своих отцов и наставниках о тяжелых временах и трудности принятых решений.       Воспитались новые легионеры, что понимают, какой вклад вносят жрецы в их победы, оттого уважение и слава в полной мере шла рука об руку с шаманами.       Римом правили великие люди, знающие, как правильно использовать все доставшиеся им ресурсы.       Но с высоты моих прожитых лет эта потрясающая идиллия продлилась ничтожно малое время. Уже совсем скоро, сменятся пять-шесть поколений, и все забудут о трудности побед и завоеваний.       Заплывут жиром жрецы и правители, уподобляясь шаманам прошлого, называя себя богами и требуя поклонения и власти.       Забудут об уставе шаманов прошлого, что создавали Республику, их боги исчезнут, стираемые из памяти людей, а им на замену придёт совсем новый и молодой шаман, что создаст религию, прожившую тысячелетия.       Перестанут помнить о доблести предков, считая, что лишь Риму подвластна настоящая сила, а остальным стоит страшиться в углах.       Печальный, но логичный конец, что постигает каждую Великую Империю. Но сейчас до этих событий было ещё далеко, а мне предстояло пройти свой первый бой не как бывшему Королю шаманов, а как простому человеку, в первых рядах встречая опасность.