Born to burn

Последний фейерверк летит в небо, взрываясь множеством ярчайших разноцветных осколков, что угасали спустя несколько секунд после их появления. Загорались и исчезали. Восторженные возгласы, звон бокалов и все остальные звуки отдалились, пока медовые, потухшие глаза, следили за искрами. Облегчение. С девичьих плеч будто свалился огромный груз. Валялся где-то рядом, и давился каблуками аккуратных туфель, когда Гермиона решительно покидала балкон, направляясь к лестнице. Ей удается избежать шумной толпы, пока она спускалась в сторону каминов. Сначала шла, ускорялась и в итоге побежала, поднимая подол длинного платья. Слезы сами собой потекли по щекам. Как все могли так быстро забыть произошедшее горе? Столько волшебников покинули этот мир, а они беззаботно распивали алкоголь, пели и танцевали. Нет, Грейнджер знала, что это временно, и то, что им необходимо повеселиться, только после вернуться к решению всех вопросов и горю. Но не понимала. Знала, но не понимала. У нее получалось весь вечер держать улыбку. Последние три часа ей удавалось принять меланхоличное выражение лица только тогда, когда она подносила к губам стакан с яблочным сидиром. Гермиона зажмуриваются, чтобы впитать слезы, но секунда, и она сталкивается с кем-то плечом, будучи уже в метре от камина. Спотыкается и падает, уперевшись ладонями в пол, чтобы не столкнуться с ним носом. — Мисс Грейнджер, — кто-то помогает ей подняться, руки были нежными, аккуратно придерживали ее, пока девушка утирала слезы тыльной стороной ладони. Стоило открыть глаза, как перед ней предстает Нарцисса Малфой с крайне обеспокоенным выражением лица. Её признали невиновной около недели назад. Как и Драко. Гермионы не было на суде. Она молчаливо оставила воспоминания и её поняли. Приняли, прежде проверив достоверность. Было неизвестно, рассказали ли Малфоям об этом. Но сейчас золотую девочку не совсем это интересовало. — Мисс Грейнджер, вы в порядке? — еще мягче, еще более обеспокоенно. Рука спустилась с локтя и миссис Малфой поправила перчатки. — Да, простите, миссис Малфой, — вытягивается и снова улыбается, совсем неискренне, неуверенно, сдувает с лица выбившуюся кудрявую прядь из высокого пучка. Женщина перед ней покачала головой. Тоже улыбалась. Так же, как и она сама. Видимо, не одна она оказалась подавлена этим вечером. — Нарцисса, давайте опустим некоторые формальности, — уводит взгляд, будто позволяет Грейнджер опустить улыбку. — Тогда называйте меня Гермионой, — расслабляется несколько и тоже смотрит в сторону, стирая последние капли с лица. — Позвольте мне кое-что сказать вам, Гермиона, — начинает Нарцисса, делая шаг ближе, — разрешите себе испытывать те эмоции, которые есть, а не которые хотят видеть другие. Вы — героиня войны, вас никто не посмеет осудить за это. Вам не нужно притворяться. И Гермиона сталкивается с добрым взглядом. И мягкой улыбкой. Сопереживающей. Слезы сами собой накатились и теперь уже ровное дыхание начинает прерываться рыданиями, сбилось, из груди вырывались негромкие завывания. Было так горько. Сердце болело за каждого погибшего, ценой чьих жизней была достигнута эта победа. Победа. Победа ли вообще это? Содрогающееся тело обнимают, так нежно, как делала её мама, когда успокаивала после детских капризов. И от высоких потолков эхом отлетали стоны. Больно. Очень больно. Это говорили ей много раз, много разных людей, так почему же только сейчас Гермиона позволила себе сломаться? Потому что эта ведьма говорила так же, как и ее мама? Девушка медленно оседала, а женщина вместе с ней, оказываясь на коленях, позволяя рыдающей почти свернуться калачиком. Одна ладонь оказалась на спине, вторая лежала на ее макушке, поглаживая и аккуратно хлопая. Нарцисса что-то приговаривала. Что-то о том, насколько она сильная. Что-то о том, что она со всем справится. Грейнджер даже не услышала как кто-то присоединился к ним, выходя из камина и опускаясь рядом на одно колено. Счет времени потерян, ведь казалось, будто прошла вечность, пока слезы не закончились, пока голос не осип, пока руки перестали сжимать подол чужого платья. Теперь обе ладони Нарциссы покоились на спине в подобии объятий. И еще одна на лопатке, оставалась незамеченной все время. Понадобились огромные усилия, чтобы поднять корпус и сесть, пока ведьма большими пальцами вытирала щеки, но на Гермиону накатила волна стыда. Девушка несколько отстранилась, привыкая к свету, обегая взглядом миссис Малфой и молодого человека. Тот самый, который задирал ее все время учебы в Хогвартсе. Который всеми своими действиями говорил о своей ненависти к ней. Драко Малфой. И он смотрел на нее озадаченно, совсем лишенный понимания о том, что произошло и почему, когда он пришел, девушка плакала на коленях его матери. Гляделки быстро закончились, так как волшебник потянулся в передний карман, выуживая светлый платок с зеленой вышивкой вереска. Юноша передал его Гермионе, соприкасаясь с ее пальцами. Она быстро вытирает щеки, промакивает глаза, скрывая красное не только от слез, но и от смущения лицо. Стоило только протянуть ей платок обратно, как Нарцисса отрицательно покачала головой и приняла ладонь уже вставшего с колена сына, аккуратно поднимаясь и расправляя подол платья. Теперь уже рука протянула ей. Ведьма пробежалась взглядом по Драко. Помочь ей? Грейнджер была уверена в том, что он делает это только из-за того, что рядом его мать. Неудивительно. Губу поджимает и, только из благодарности к миссис Малфой, ухватывается пальцами за запястье, с трудом поднимая свое тело на ноги. — Гермиона, вам стоит отправиться отдохнуть, — женщина снова поправляет перчатки, улыбается и клонит голову вбок, — если нужно, Драко мог бы проводить тебя. Но девушка произносит негромкое «Не нужно», спрятав платок в кулаке. — Спасибо, Нарцисса, — сразу после громче, но не находит в себе сил выпрямиться. — Если вам понадобится моя помощь, — Гермиона поняла, что она имеет ввиду подобные ситуации, и кивает, — Вы можете отправить мне сову и мы договоримся о встрече в ближайшее время. Воцарилась тишина, кажется, минуту у нее не находилось правильных слов и теперь, когда до ушей девушки дошли веселые голоса где-то неподалеку, вытирает щеки еще раз. — Конечно, я надеюсь, вы отправите сову с адресом в Нору, — прячет платок в кармане платья, оглядываясь в сторону лестниц, — доброго вечера, Нарцисса, Драко. На последнем чуть задерживает взгляд, вскидывая уголки губ выше, подхватывая горсть пепла, исчезает в камине с направлением в дом Уизли, где сейчас не должно быть абсолютно никого. Стоило ей выйти из камина, как палочка была вытянута из тугого пучка волос, а туфли скинуты в сторону. Вселенская усталость снова вернулась. Гермионе было тяжело находиться в Норе. Все напоминало о минувшей войне. Даже о смертях. Волшебница поднимает свою обувь и двигается к лестнице. Ей стоит отправиться в комнату и составить план дальнейших действий. Нет, она не планировала молча сбегать. Хотела просто отдохнуть вдали от Лондона некоторое количество времени, устроить себе отпуск, во время которого все, чем она будет заниматься, так это чтением книги в уютном кресле в компании Живоглота. Но что-то ей подсказывало, что ее маловероятно оставят в покое. Все будут ждать ее возвращения в Хогвартс, или сразу устройства в Министерстве магии. Активного участия в жизни волшебного общества. Гермиона торопливо поднялась в комнату Джинни, закрывая за собой дверь и оставляя туфли в стороне, пока сама идет к своей бисерной сумочке, которая мирно покоилась на маленькой прикроватной тумбе. Одна из тех вещей, которая пережила с ней самое трудное. Даже собственная палочка не выдержала такого. Она по-прежнему пользовалась палочкой Беллатрисы Лестрейндж. Трофей с войны. Ненавистный, но сейчас палочки стоит оставить новому поколению волшебников и тем, кто в них действительно нуждается. А с этой получается справляться и держать в узде. Опустившись на кровать, ведьма торопливо достала ручку вместо пера, ведь руки слишком дрожали, и пергамент. Спустя час из-под ее руки вышло пять писем: Родной семье Уизли. Моим дорогим друзьям Гарри и Рону. Уважаемой Нарциссе Малфой. Министру Кингсли Брустверу. Заместителю Минерве Макгонагалл. Три письма остались на столе, а для отправки последних двух позаимствовала сов Гарри и семейства Уизли. Гермиона поспешила сменить платье, которое одолжила у Флер, на джинсы и какую-то незамысловатую кофту, а туфли на кроссовки. Теперь пора уходить. Отдохнуть в месте, которое война не затронула. И в первую секунду в голову приходит Андорра. Небольшое княжество между Испанией и Францией. Пускай там и было Министерство, но ему удалось обойти все стороной. Там больше маглов, нежели волшебников и затеряться в небольшом городке было бы легко. Прислушивается к звукам в Норе. Никого нет. Неудивительно, вероятнее всего даже если кто-то и вернулся бы, то большинство все же решило бы остаться на Гриммо. Девушка осматривает свою палочку и спешит покинуть дом, прибрав поближе магловские деньги и документы для того, чтобы покинуть Англию. Оглядывается в последний раз, прежде чем аппарировать.