Born to burn

Исчезнувшая героиня войны, Гермиона Грейнджер, впервые за пять лет была замечена репортерами в компании бывшего Пожирателя смерти, Драко Малфоя. 15 октября 2001 года репортерами были замечены Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, покидавшие лавку мистера Оливандера, следом направившись в Министерство магии. Гермиона Джин Грейнджер, героиня войны, умнейшая ведьма столетия, покинула Лондон сразу после церемонии вручения Ордена Мерлина I степени. В обществе ходили разнообразные слухи о том, что мисс Грейнджер покинула магический мир, однако Гарри Поттер и Рональд Уизли утверждали, что поддерживают постоянную связь со школьной подругой и боевым товарищем. Что же героиня войны забыла в компании бывшего пожирателя смерти? Смотрите на странице 5. «Пророк» был откинут в сторону, кажется, даже свалился с кровати с негромким шелестом и задел Живоглота, мирно отдыхавшего на мягком ковре у изножья. Удивительно, что Рита Скитер не поместила на главный заголовок что-то из разряда: Громкий роман героини войны и бывшего пожирателя смерти. Это было бы просто ожидаемо и Гермионе оставалось надеяться, что она не перекрутила всю эту историю на пятой странице. И чтобы узнать, ей пришлось потянуться к полу за именитой газетой. Колдография, снятая исподтишка. Ну конечно, а как еще? На ней Гермиона выходит из лавки, пока Драко по-джентельменски придерживал дверь, а после движение обрывается на моменте, когда она подхватывает руку мужчины. И оба лучезарно улыбаются. Не сказать, что она испытывала какие-то эмоции, полностью противоречащие этой улыбке, просто со стороны было очень необычно за этим наблюдать. Еще год назад ведьма не могла улыбнуться даже своему отражению. Война сломала ее. И не только ее. Кому-то повезло меньше, чем ей, ведь понадобилось всего шесть лет, чтобы вернуться в магическую Англию. Чтобы спокойно ходить по Гриммо и Косой аллее, только Лютный переулок предпочитает обходить стороной. Конечно, ей удавалось как-то скрываться три месяца. Три долгих месяца, в первый из которых хотелось сбежать обратно в свое скромное убежище в Андорре. Ее громкий дебют должен был случиться через две недели на благотворительном вечере в Министерстве в качестве невыразимца. Из разглядывания колдографии и мыслей ее вытянул хлопок аппарации. Палочка в момент оказалась зажата в ладони. По старой привычке, и запирающее полетело в дверь быстрее, чем до нее дошел знакомый голос. Низкий и мягкий, с легкой хрипотцой. Драко Люциус Малфой стоял уже за дверью в спальню. — Аберто, — в следующую секунду, скрип, и высокий волшебник остается стоять у косяка, глядя на палочку, уже опущенную к сбитому одеялу. Гермиона подняла взгляд, задерживая дыхание, но почти сразу выдыхает, закусывая щеку. Он негромко смеется, спрятав палочку в кобуру, делает еще пару шагов вперед. — Грейнджер, — улыбка. Привычная, нежная, совсем не подходящая этим острым чертам лица, — Теперь ты не нападаешь сразу. Прогресс есть. И смеется. Так же негромко, так же спокойно, как и говорил. Он знал, что рядом с ней нельзя совершать резких движений, Драко даже откладывает кобуру с палочкой в сторону, на комод, почти прилегающий к двери. В духе Гермионы, чтобы придвинуть и заблокировать проход в случае опасности. — Я хотела кинуть иммоблюс и аппарировать к Гарри, — подает голос ведьма, сползая с кровати и поправляя висящую рубашку. Год общения. Тогда Малфой ворвался в ее относительно спокойное существование. И остался. И, по всей видимости, планирует оставаться дальше. Дольше. Навсегда. Он вытащил ее из того дерьма, в котором оказалась Грейнджер. Вернул в Лондон. Вернул буквально к жизни, вдохнул в нее силы и стал крепким плечом, на которое Гермиона продолжала опираться. Все еще. — Я хотел предложить тебе пойти на вечер в Министерстве вместе. Если ты не против моей компании, — не совсем уверенно, да еще и опустив взгляд к коту, который ластился к его ногам. Драко опустился на корточки, перебирая рыжую шерсть. Поднимает голову, качая пару раз из стороны в сторону, ожидая ответ. — Да, я думаю да, Гарри идет с Пэнси, а Рон уже согласился сопровождать Лаванду, — запнулась на середине, вытянувшись в струнку моментально, — я хотела сказать, что была бы рада пойти именно с тобой. Волшебник рассмеялся. Его явно позабавила эта реакция. — Пэнси сказала, что хочет помочь тебе выбрать платье. И немного привыкнуть к обществу, — негромко, так же спокойно, пока девушка присаживается рядом, упираясь одной ладонью в пол, чтобы не потерять равновесие. — Мне нужно будет рассказать им, — почти бормочет, почесывая развалившегося Живоглота за ухом, упиваясь громким мурчанием, — рассказать о том, как я была. Мне стыдно даже в глаза им посмотреть. Драко аккурат перехватывает женскую ладонь, отрывая от недовольного этим животного. Поглаживает огрубевшим пальцем, заставляет посмотреть на себя. На свое обнадеживающее выражение лица. — Они поймут, Гермиона, и будут ждать, не будут давить, — и она кивает, поджимает губы и тянет уголки выше. Получается натянуто. Знает, что ее за это не осудят. Поэтому ладонь сжимается сильнее. Что-то теплилось в груди. И так было каждый раз, когда Малфой оказывался рядом. Он ворошил в ней все самые приятные чувства. Конечно, не сразу, тем не менее, сейчас это было постоянно. Влюбленность? Однозначно, осознанная, та самая, которая оставалась мягкими импульсами по телу. Сначала Грейнджер тяжело давалось общение с Драко, настолько, что он каждый раз выходил из ее убежища с полчищем проклятий, летящих в спину, с криками, ругательствами и оскорблениями. Как они пришли к такому, что сейчас вот-вот поцелуются и утонут в друг друге, пока Рита Скитер не выпустит очередную статью с фотографией, сделанной по ту сторону улицы? Хотя, это сейчас никого из двоих, точнее, троих, считая Живоглота, не особо интересовало. Поэтому Гермиона чуть приподнялась, укладывая свободную руку на твердое плечо, и тянется губами к губам, пока нежно, почти невинно, не целует. Не как в последний, а наоборот — неторопливо, медленно. И Драко подхватывает ритм, отпуская ладонь и поднимаясь к предплечью, аккуратно стискивает, тут же расслабляет хватку и гладит. — Я люблю тебя, — в губы проговаривает ведьма. — Ты рождена, чтобы гореть. Поэтому гори, Грейнджер, не гасни больше, — получает в ответ.