Пулевое по гордости

Заканчивать среднее общее образование в лучшей из частных петербургских школ интернатов — это мечта, которую я лелеял с конца десятого класса. Когда, наконец, у меня на руках были документы о зачислении по гранту, а значит на бюджет, в одиннадцатый класс на социально-экономическое направление, счастью не было предела. Пару лет назад я даже помыслить не мог, что буду оканчивать общее образование в таком сильном школьном учреждении. Бабушка, с которой я жил в не самом богатом, но и не очень бедном районе Москвы, даже пустила слезу, когда я рассказал ей об этом. Она всегда говорила мне: «Чтобы стать одним из сильных мира сего мало просто учиться, надо еще и обучаться. Это разное.» Я всегда прекрасно понимал эту разницу, поэтому и стоял сейчас перед воротами огороженной территории интерната. Жить в общежитии было очень удобно — бабушка была еще не старенькой, сама могла все себе сделать, а каждый день тратить на проезд в школу оказалось бы проблематично для моего бюджета, несмотря на то, что я неплохо зарабатывал на фрилансе. Быстро отписавшись, что на месте, я зашел на территорию. Будто попав в усадьбу какого-то дворянина, с жадностью оглядывал шикарный пейзаж. Каменные тропинки, коротко стриженный газон без сорняков, ровные квадраты светло-зеленых кустов, огромные шапки цветов гортензии, несколько маленьких питьевых фонтанчиков, выполненные в минимализме лавочки и фонтан в середине этого прекрасного парка. О таком обучении в свой последний школьный год я даже мечтать раньше не мог. За фонтаном располагалось основное здание, слева было общежитие, справа — корпус для занятий различной внеурочной деятельностью, за корпусом — младшая школа. При этом интернате также был вуз, но располагался за основной территорией и имел собственное общежитие. Чем ближе подходил я к своему общежитию, тем больше восхищался собой и своим решением подать сюда документы на зачисление. С собой вещей было не так уж и много: средних размеров чемодан, сумка с ноутбуком и объемный рюкзак. Большая часть одежды осталась на квартире у бабушки. Я собирался заехать за остатками на следующих выходных, если получится. Когда автоматические раздвижные двери, среагировав, плавно разъехались, мое лицо озарила какая-то глупая улыбка. Я будто попал в рай. Общежитие напомнило мне чем-то новые корпуса в Артеке, только выполнено было в большем минимализме и пастельных тонах. Строгость сочеталась с кричащим пафосом и не давала даже на секунду усомниться в качестве условий проживания. На вахте стояла уже немолодая женщина в строгом брючном костюме. Ее темные волосы были забраны в идеальный пучок. Она напоминала чем-то стюардессу в самолете, только старше. — Рязанцев Александр Дмитриевич? — уточнила она, расплывшись в дежурной улыбке. — Да. — Мы вас с самого утра ждали. Очень приятно, что вы выбрали именно наше учебное заведение, чтобы окончить образование. С вашими знаниями в стольких разных областях, прекрасными баллами за вступительные экзамены и отлично пройденным собеседованием просто нельзя было не зачислить вас к нам, — тараторила женщина, ведя меня за собой по коридору. Надо было отдать ей должное, шла она не быстро, но и не медленно, так что я свободно успевал за ней, учитывая то, что еще и катил чемодан, а за плечом болтался рюкзак. Я ничуть не поверил ее словам восхищения моей персоной, ведь они могли зачислить вместо меня какого-нибудь среднего ученика, имеющего под боком богатеньких родителей, которые стабильно приносили бы интернату около полумиллиона рублей в год. Почему же я все-таки в последний момент получил документы о зачислении, для меня оставалось загадкой. А может так надо было здешнему управлению. Чтобы они могли хвастаться тем, что у них здесь учатся не только богатенькие, но и умненькие. Вахтерша провела меня на четвертый этаж, чему я безумно обрадовался — жить слишком высоко не хотелось, как и слишком низко. Мы остановились возле белой двери с номером 43. — Ваша комната, Александр. С вами живет еще один наш ученик, он будет вашим одноклассником. Располагайтесь. Вот ваш ключ, — она протянула мне магнитную карточку, как в отелях. — В комнате к вашему приезду уже все подготовленно. Если что-то будет нужно, я на вахте до девяти вечера. Она ушла, оставив меня одного. Я еще немного постоял перед дверью, боясь, что сейчас проснусь и все, что вижу перед собой, рассыпется горсткой пепла. Я даже ущипнул себя, но ничего не пропало. Тогда, собравшись с духом, приложил карточку к электронному замку. Раздался щелчок, оповещающий разблокировку. Я толкнул дверь и снова замер. Комната напоминала номер в отеле. Не люкс конечно, но комнаты в обычных общежитиях тут не то что рядом не стояли, они рядом даже не ползали еще. Выдержанная в кофейных тонах комната имела две односпальные кровати, два достаточно больших стола перед почти панорамным окном, книжный стеллаж, шкаф для одежды, телевизор и даже мини-холодильник. Последний был совсем крошечным, но даже просто тот факт, что он тут вообще есть, меня поразил. На одной из кроватей валялся парень и, нет, он не играл в приставку или телефон, не смотрел что-нибудь на ноутбуке или в телевизоре, он читал! Просто сидел, прислонившись к спинке кровати, и читал. Когда дверь за мной захлопнулась, он оторвал взгляд от книги и оценивающе рассмотрел меня с головы до ног. Быстро сунув закладку в книгу, он одним плавным движением соскользнул с кровати и подошел ко мне. — Так вот о ком галдит полкампуса, — хмыкнул он, протягивая ладонь для рукопожатия. — Стас. Ты, если я правильно читал все сливы, Саша. — Лекс, — поправил я его, недолюбливая классическое сокращение своего имени. — А-а-а… — А полное — Александр, — перебил я его, уже зная вопрос. — Ясненько. Ну располагайся. Все, что надо, я тебе покажу; обо всех все расскажу; с кем надо, познакомлю. — Ты давно здесь учишься? — С пятого класса, — пожал плечами Стас. — Здесь круто, жаловаться не на что. Но учиться надо хорошо. Если завалишь экзамены — выпрут, на деньги даже не посмотрят. — Я по гранту, — ответил я, не волнуясь за оценки. Издав многозначительное «А-а-а», Стас лег обратно на кровать и снова стал читать, видимо, давая мне время освоиться и спокойно в тишине разложить вещи. Этим я и занялся. Сначала опустошил рюкзак, в котором были все мелкие вещи: зарядка, наушники, средства гигиены, заранее купленная канцелярия, тетради со старыми конспектами и мини-аптечка с самыми необходимыми лекарствами. Вспомнив, что ноутбук у меня почти севший, я поставил заряжаться на свой новый стол, заодно запихнув в стоявшую рядом тумбочку тетради и канцелярию. Вся одежда, привезенная с собой, была быстро сложена в шкаф. Перебрав вещи, я быстро начеркал в телефоне, что нужно до начала учебного года, а лучше уже завтра, прикупить новые тетради, забрать из библиотеки кампуса учебники, перевезти остальную одежду и мелкие предметы быта, купить себе вешалки, так как все, что были в шкафу, занял Стас и, наконец, пройтись по территории своего нового учебного заведения. Как только я перестал печатать и отложил телефон, раздумывая, что мне делать остаток дня, Стас громко захлопнул книгу и, положив ее на прикроватную тумбу, встал. — Если ты не против провести вечер в компании меня, но я бы прошвырнулся по городу. Мне надо кое-что прикупить. Могу взять тебя с собой. Я даже удивился тому, что Стас будто бы прочитал мои мысли. Но показывать это, естественно не стал. — С удовольствием. Мне тоже надо на пару вещей денег отстегнуть. Мысленно сделав пометку не забыть купить тетради, я обулся и вышел вслед за Стасом. Пока мы шли до ближайшего торгового центра, Стас болтал обо всем и ни о чем одновременно. О том, что несмотря на то, что до нового учебного года еще целых два дня, я приехал сюда в числе самых последних. О том, что сам Стас вместе со своими друзьями заехали в общежитие вообще за месяц, чтобы не кататься через полгорода друг за другом. О том, что и где расположено на территории кампуса. Стас мне понравился. Если сначала я принял его за нелюдимого заучку, такого же, к слову, как и я, то сейчас этот «заучка» болтал без перерыва, активно при этом жестикулируя. Не скажу, что я был таким же шумным. Мог, конечно, и с друзьями в клуб сходить, и на шашлыки съездить, но отдыхать в одиночестве за хорошей книгой и чашкой чая или кофе любил больше. Пока я выбирал себе тетрадки, сверяясь с новым учебным планом, подбирая, для каких предметов взять тонкие, для каких общие, а по каким лучше перестраховаться и вообще взять на кольцах, чтобы в случае чего можно было вставить дополнительные листы, Стас же скидывал в свою корзину все, что попадалось ему под руку. Туда летели тетради, ручки самых разных цветов, все виды текстовыделителей, пластиковые и бумажные закладки, клейкие листочки, файлы, листы для печати, простые карандаши от 2Н аж до 8В, хотя я не сильно понимал, зачем ему такое карандашное разнообразие. На кассе получилось, что Стас набрал, как минимум, раза в четыре больше, чем я, хотя мне казалось, что большая часть из того, что он сейчас купил, уже валялась на его столе в комнате. Потом он потащил меня в книжный, попутно рассказывая, как любит читать. Читал он, как оказалось, фантастику и детективы, при этом ни коем образом не принимал фэнтези. А еще перечитал по несколько раз все произведения Артура Конан Дойла и лишь фыркнул, когда я спросил его о книгах Агаты Кристи. Я же, в свою очередь, был поклонником Стивена Кинга и иногда читал зарубежную классику. Пока я рассказывал про свои любимые произведения зарубежной прозы, Стас лихо сметал с прилавка все виды книжных закладок: от истерично-яркой пластмассовой классики, которая продавалась в каждом ларьке, до различных подборок тонких стикеров глубоких и нежных цветов. На кассу он высыпал наборов двадцать, взяв по две штуки каждого вида. Мне хотелось смеяться от осознания того, что Стас в этом книжном, видимо, частый посетитель, раз продавщица ничуть не удивилась его набору, лишь одобрительно улыбнулась и добавила от себя в подарок пачку бумажных стикеров. Уже выходя из магазина, Стас объяснил: — Я просто помешан на книжных закладках. В каждой новой книге, которую я начинаю читать, цвет закладок должен гармонично сочетаться с цветом обложки. Только так и никак иначе. Поэтому лучше много стикеров накупить заранее, чем бегать ради новой пачки в магазин чисто из-за того, что закончился нужный мне цвет, подходящий под определенный вид цитаты или фрагмента текста, который я хочу выделить. Я лишь кивнул, не сильно понимая такую любовь к этим мелочам. Я понравившиеся цитаты не выделял, лишь записывал в заметки на телефоне. Мне почему-то нравилось видеть на полке книги после прочтения точно такими же, какими они были сразу после покупки. Мы были метрах в ста от ворот на территорию кампуса, когда на стоянку напротив заехала черная Ауди. Машина была аккуратная, без ярко выраженного квадратного носа, который обычно делают на большинстве представителей четырех колец. Кажется А6, но я не был уверен в этом на все сто. Не простая, конечно, тачка, но и без кричащей роскоши. — Приперся, — закатил глаза Стас, чуть сбавляя шаг. — Кто это? — тут же спросил я, желая побольше узнать о еще не вышедшем из черной красавице владельце. — Лиам. Сынок одного из гендиректоров этого «рая». — Лиам, — повторил я, будто пробуя имя на вкус. Оно мне понравилось. На западный лад, конечно, но звучит красиво. Легко и мягко. — Француз что-ли? — Не. Наполовину британец, наполовину русский, но «Франция» вроде где-то в корнях по матери намешана немного. Два года назад из Великобритании вернулся. Он билингв, но метит на полиглота. В этом году к уже имеющимся русскому и английскому, которыми владеет совершенно свободно, и французскому, который знает на Бэ два, вроде как, добавил немецкий. Этот Лиам начинал мне нравиться все больше и больше. Еще бы красивый был и по предпочтениям разносторонний. Хотя я почему-то был уверен, что человек, умеющий выбирать машины, которые в моем вкусе, и сам будет в моем вкусе. Я был бисексуалом. Не сказать, чтобы прям скрывал это, но и не распространялся направо, да налево. — Какой он? — снова задал я вопрос, подразумевая внешность, но Стас расценил его по-другому. — Святой снаружи, гнилой внутри, — поморщился он. — Год назад к нему ненадолго и в достаточно узких кругах приелась кличка «падший ангел», но Лиам быстро сделал так, чтобы про это забыли. Советую к нему просто не лезть, дружбу не заводить и вообще поменьше смотреть. Пересекаться, к сожалению, будем с ним на большей части уроков. В стенах школы он лучший староста, идеальный куратор и вообще само очарование. В городе же с него спадает эта маска, как с лука шелуха. И если ты насолишь ему на территории школы, то он улыбнется и скажет: «ничего страшного», а за ее пределами тебе нужно будет опасаться каждого шороха. Лиам коварен в способах мести за его уязвленное самолюбие. Я хотел фыркнуть и что-то возразить, но поперхнулся своими же еще не вылетевшими изо рта словами. Парень вышел из машины, с кем-то разговаривая через наушники. Я распластался бы на асфальте бесформенной лужицей, если бы Стас вовремя не подхватил меня под локоть. Какой же он был красивый. Я не считал, что парни нравятся мне больше, чем девушки. Да, в отношениях с парнями было немало преимуществ, но и девушки могли зацепить меня не меньше. Лиам же был воплощением всего самого лучшего, возведенного в куб. Ну, по крайней мере, всего самого лучшего для меня. Для девушек, наверное, он бы показался излишне миловидным, но на мой вкус был просто прекрасен. Чуть небрежно, но со вкусом, уложенные волосы были покрашены в теплый белый. Лиам был достаточно высоким, наверное, даже на пару сантиметров выше меня, а я, к слову, был сто восемьдесят с небольшим. Но парень не был ни так называемым «шкафом», ни «шпалой». Он действительно оказался точно такой же, как его машинка. Аккуратные пропорции, милое лицо, сразу видно что богатый, но не агрессивный и не вычурный, тело в форме, стиль — симбиоз кажуала с классикой. Я чувствовал, что на моем лице, а заодно и теле, вот-вот отразится весь спектр того, что я бы хотел с ним сделать. Пользуясь тем, что Лиам все еще о чем-то разговаривал, роясь в багажнике, я схватил Стаса за предплечье и чуть ли не на буксире потащил в общежитие. Парень явно ничего не понял, но покорно шел следом. Наконец, когда мы буквально ввалились в комнату, я облегченно выдохнул. Сил хватило только на то, чтобы разуться и плюхнуться лицом на кровать. — Эй, ты чего так рванул, — подошел к моей кровати Стас. — Ты его и до этого видел что ли? Я отрицательно помотал головой, все еще утыкаясь носом в одеяло. — А что так? Я хотел уже отмахнуться от него, чтобы не приставал с расспросами и по инерции перевернулся с живота на спину. Не успел я ничего сказать, как Стас опустил взгляд на мою ширинку. Брови его поползли вверх от удивления. Но потом он взял себя в руки и звонко рассмеялся. — Я уж думал какая трагедия случилась, — проквакал он сквозь смех. — Да я ничего против геев не имею, — поднял он руки ладонями вверх, когда я зло на него зыркнул, сжав губы в тонкую линию. — Поверь, ты не первый из парней, у кого встал на эту мордаху, и, клянусь, не последний. Но если у тебя так реагирует даже на просто Лиама, то даже не знаю, что тебе делать, когда ты увидишь Лиама в спортзале. Разве что молиться. Или ты атеист? — Я бисексуал, — проворчал я, отворачиваясь, говоря это на утверждение Стаса о том, что я гей. Но тот опять понял все по-другому. — Ориентация не запрещает тебе проповедовать какую-либо веру. Но намек понял. Значит атеист. Я только выдохнул, никак не комментируя его слова, и отправился в душ. Холодная вода помогла вернуться из состояния овоща в нормальное. Я зажмурился, стыдясь того, как мое тело отреагировало на этого парня. Из-за долгой и упорной подготовки к вступительным в эту школу, я отбросил на дальний план личную жизнь, лишь иногда встречаясь с друзьями. Списав произошедшее сегодня на долгое воздержание от клубов, я со спокойной душой домылся и вышел. Стас снова читал книгу. Подумав, что для того, чтобы сегодня сделать что-то еще, у меня слишком уставший мозг, я завалился спать пораньше, ожидая, наконец завтрашнего дня. Который должен будет пройти прекрасно, без неудобных казусов и, тем более, без всяких Лиамов.