Панацея

— Приедешь? — она болтала ногами в воздухе, одной рукой придерживая телефон у уха, а второй сминая тонкий материал длинной белой футболки. Волосы Андерсон красиво рассыпались по мятому постельному белью, золотом переливаясь на лучах восходящего солнца. Она поморщила веснушчатый нос в томном ожидании и недовольно хмыкнула, когда заметила, что кабардинец слишком долго тянул с ответом, лишь едва слышно втягивая носом воздух и вздыхая. — Сегодня? — неуверенно поинтересовался Рептилоид, громко размешивая сахар металлической ложкой в остывшем кофе. Так заболтался с ней, что забыл о своём чудо-напитке и оставил его на рабочем столе охлаждаться. Ходил из угла в угол, короткими шагами измеряя просторный кабинет. — Да, — спокойно ответила Эмма, переворачиваясь на живот и подпирая острый подбородок длинными пальцами. — Илья придёт на ужин, я подумала, что будет здорово, если ты тоже приедешь, — добавила рыжая, шумно выдыхая и хмурясь. Складывается ощущение, что он просто не хочет с ней видеться и пытается любыми способами улизнуть от ответа. — Приеду, но ненадолго, — согласился кабардинец, на что получил недовольный вздох и поджатые губы. Он этого, разумеется, не видел, но очень хорошо себе представлял. Она всегда так делает, когда ей что-то не нравится. — Ну, Эми, — жалостливо протянул Саидахмедов, усаживаясь на мягкий диван и запрокидывая назад лохматую голову. — Мне вставать завтра рано. — Ты говорил, что у тебя выходной, — очень тихо подметила Андерсон, но он, разумеется, всё чётко услышал. Расстроилась. — Поставили съёмки, — нервно выдохнул кабардинец, прекрасно понимая, что ничего не может сделать в этой непростой ситуации. Соврать Дарине и поехать на ужин? Обмануть Эмму и остаться дома? Иллюзия выбора. — Ладно, отсыпайся тогда, потом как-нибудь встретимся. — Эми, я.. — Пока, хорошего дня. Андерсон отключилась, откидывая телефон в сторону больших мягких подушек. Как же трудно общаться с ним, когда он без настроения. В чём проблема остаться на ночь и поехать на работу от неё? Она же, блять, не кусается. Такое ощущение, что Рустам просто боится сближаться с ней, не хочет двигаться дальше. Ему хватает поцелуев на прощание у её подъезда и телефонных звонков рано утром. Это странно. Это некрасиво. Девушка залезла под тёплое одеяло, пряча хмурое лицо от надоедливых лучей восходящего солнца. Настроение на день точно испорчено, хотя, по факту, ничего плохого не случилось. Просто достался непонятный молодой человек, вот и всё.

***

— Рус, ты чё такой? — Илья плюхнулся рядом с озадаченным Саидахмедовым и, расположив руку на спинке мягкой мебели, повернул голову в сторону расстроенного комика. Он с нескрываемым любопытством окинул взглядом его нервные постукивания подушечками пальцев по экрану мобильника, озлобленное покусывание верхней губы и хмурые тёмные брови, усталые морщины от которых незначительно рассыпались на высоком лбу, окончательно придавая его выражению лица тревожность. Макаров напрягся, приходя в негодование от такого странного поведения друга, ведь ещё буквально десять минут назад Рустам задорно носился по офису, то и дело предпринимая многочисленные попытки до кого-нибудь доебаться и развеселиться. — Эми на ужин позвала, — он тяжело вздохнул, не прекращая беспокойно поглядывать на свой гаджет. Саидахмедов редко над чем-то парился, поэтому его такое озабоченное настроение настораживало абсолютно всех. Если долго думает – значит, глобальные проблемы уже не за горами. — Ого, меня Крис тоже. — Я знаю. — Откуда? — Илья, ты дурак? — Сам ты дурак, — Макаров обиженно отвернулся, но буквально через пару секунд снова поднял вверх голову и вскинул светлые брови. Он искренне не понимал сути его новой головной боли, потому что в том, что сногсшибательная девушка сама пригласила тебя на ужин – хуёвого мало. Ну, это если откровенно говоря. — Тебе Эмма не нравится чтоли? — Я не пойму, — возмутился кабардинец, широко раскидывая руки в обе стороны. Он делано удивился и, широко распахнув чёрные глаза, пристально уставился на ничего непонимающее лицо друга. — Ты, блять, если два часа не поешь, совсем думать отказываешься, баран? — Рустам Рептилоидович, я Вас сейчас пиздану, — Илья пригрозил здоровенным кулаком в воздухе и, прищурив голубые глаза, мясистыми пальцами почесал светлую бороду. — Ты из-за Даринки так паришься? — Ну а из-за кого ещё? — Так ты же не трахаться к ней едешь, — заключил комик, озадаченно поджимая губы и устремляя сосредоточенный взгляд в залапанное окно. На улице снова лил мелкий противный дождь, громко ударяясь о широкий мраморный подоконник и красиво стекая крупными каплями с оставшихся на деревьях желтоватых листьев. Такая погода идеально подходит для тихого и уютного вечера в компании прекрасных дам. Рустам будет полным дураком, если упустит такую прекрасную возможность хорошенько расслабиться и отдохнуть. — А зачем я, по-твоему, туда еду? — Покушать, поболтать, — невинно ответил светловолосый, расплываясь в широкой улыбке и быстро прикусывая тонкую губу. Илья не совсем понимал весь ужас сложившейся ситуации, потому что не до конца был посвящён в их с Эммой дела. Он лишь знал, что они хорошо общаются и иногда видятся. На этом всё. — Илюша Макаров, — Саидахмедов сложил руки в мольбе, немного склоняя в бок голову и устремляя взгляд на улыбающееся лицо напротив. — Ты у меня такой чистый и непорочный, слов нет! — Да бля, Рус, — комик толкнул его в плечо, начиная медленно закипать от такого возмутительного поведения друга. Почему Рустаму всегда трудно напрямую говорить о своих проблемах и коллективно искать для них решение? Почему ему проще отмалчиваться и в одиночку разбираться со всем дерьмом, что внезапно на него навалилось? Для чего тогда вообще нужны друзья? Просто в баре бухать по выходным? — Ты мне можешь нормально объяснить всё? Пока я понял только то, что ты ссышь ехать к Эмме. — Я не ссу, — запротестовал кабардинец, размахивая лохматой головой в разные стороны. Не боялся он её видеть, что за вздор? Есть другие, более весомые причины не приезжать к ней, вот и всё. — Я не хочу обманывать свою девушку, разъезжая на вечерние посиделки к другой. Как же жаль, Рустам, что ты уже успел обмануть не только свою, но и чужую. Не рассказав Эмме о наличии ещё чуть-чуть и, блять, жены, ты самолично подписал себе смертный приговор. Пытаясь угнаться за двумя зайцами, Саидахмедов, ты не поймаешь ни одного. И ты сам это прекрасно знаешь. — У вас с ней уже что-то было? — До секса пока не дошло, — протяжно вздохнул Рептилоид, словно сам расстроился, что у них ещё ничего не было. И как его понимать? — Ну а чё ты тогда паришься? — Так я, блять, хочу. Чаще видеться с ней хочу, общаться больше, я её, ёб твою мать, хочу. Ты совсем дурак или прикидываешься? Илья задумчиво почесал грубыми пальцами подбородок, наконец осознавая всю абсурдность происходящего. Измены он не одобрял ни в каком их проявлении, но если это касалось жизни его близких друзей, комик старался не навязывать им свои радикальные взгляды и пытался помочь. Только как поддержать того, кто сам не знал как себя спасти? Ему действительно нужна помощь или всё давно стало очевидно? — Рус, я не хочу раздавать тебе советы, потому что никогда не смогу познать твою сторону в этой ситуации, но единственное, по-братски, не сломай своими интрижками жизнь Дарине. Она хорошая девчонка и такого отношения точно не заслужила, — Макаров положил руку на плечо кабардинцу и, пару раз несильно хлопнув по мягкой коже, поднялся на ноги. Не понимает он его. Вот от слова совсем. Его девушка – ангел воплоти. Мало того, что Дарина уже третий год окончательно и бесповоротно дарит ему свою безграничную любовь и ни разу не даёт в ней усомниться, так она ещё и закрывает глаза на его постоянные тусовки, редкие свободные дни и нескончаемые съёмки. Она покорно ждёт его дома, а он в это время разъезжает со своей новой пассией, вешая лапшу на уши и одной, и другой. Это неправильно. Так нельзя. А Эмма? Бедная девушка, решившая наконец открыться кому-то за долгие годы, в очередной раз столкнулась с тонной лжи и притворства. Никто не заслуживает измен и никто не заслуживает быть любовницей, даже не зная об этом. Как же сильно разобьётся твоё юное сердце, Андерсон, когда ты обо всём узнаешь. Постарайся простить его за это, пожалуйста. — Илюх, — Рустам окликнул его у самых дверей. Макаров повернул голову в сторону кабардинца и, плотно сжав и без того тонкие губы, встретил его взгляд разрушающихся надежд холодным безразличием. Не о чем им сейчас разговаривать, Илья был настолько зол, что ему хотелось одним лишь взглядом удавить лучшего друга, не говоря уже о рукоприкладстве. — Я животное? — Нет, — спокойно ответил голубоглазый, так и оставаясь стоять к нему спиной. — Ты заврался. В первую очередь себе, а потом уже ни в чём неповинным девчонкам. Разберись, чего ты на самом деле хочешь и с кем желаешь быть, — на выдохе произнёс Илья и, закатив глаза, развернулся. Он в два шага оказался рядом и, вкладывая в этот жест всю свою дружескую любовь и искренность, крепко обнял главного короля драмы. Рустам немного опешил и не сразу понял, что Макар не бить его подлетел, а нежничать. У Ильи бывают такие приступы внезапной доброты, все уже привыкли к этому. Кабардинец похлопал друга по спине, как-то по-детски утыкаясь носом в широкую грудь и довольно улыбаясь. — Я как тёлка, — пробурчал куда-то в рубашку Саидахмедов, усмехаясь с нелепости этого милого момента. Он на секунду представил, что в кабинет сейчас зайдут пацаны и, уже заранее зная выражения их лиц, решил быстренько отодвинуться, делая пару мелких шагов назад. — Ты дебил. — Справедливо. — Поедешь? — Поеду. Я хочу её видеть. Макаров кивнул, прекрасно понимая, что переубедить не получится. Да и смысла в этом нет никакого. Насильно мил не будешь, как не крути. Он взрослый парень и сам разберётся со своей личной жизнью. Как бы сильно Илья не хотел ему помочь – вмешиваться в это и становиться соучастником он не станет.

***

Андерсон спокойно сидела за кухонным столом, крепко обхватывая костлявые колени изящными пальцами и бездумно листая ленту в одной из социальных сетей. На руке поблёскивало толстое серебряное кольцо, кисть была украшена потёртой от времени красной нитью, а микродермал всё так же красиво светился от яркой потолочной лампочки, то и дело пригвождая заинтересованные взгляды Митиной к себе. Настроения не было от слова совсем. Мало того, что Рустам (плевать, что по её наставлению) не приедет, так он ещё и, козёл такой, за весь день не соизволил даже смсочку ей короткую прислать. Ну, на крайний случай мем бы какой-нибудь тупой отправил. А так вообще ничего, тишина. Это очень по-детски и по-козлински. Не так она представляла себе почти тридцатилетнего мужика, совершенно не так. Кристина весь вечер носится над ней, пытается поднять настроение, растормошить, подбодрить, а она ни в какую, сидит, как Иисус, распятый на кресте, и глазом в её сторону не ведёт. Митина тоже особо не в курсе их отношений с Саидахмедовым, поэтому, как и Макар, пребывает в недоумении и непонимании. — Ты и при Илье так будешь сидеть? — темноволосая прислонилась поясницей к деревянной тумбе и, скрестив руки на пышной груди, исподлобья уставилась на скучающее лицо подруги. Андерсон безразлично посмотрела в ответ и, молча встав из-за стола, вышла из кухни. — Ты заебала заводиться по пустякам, Эми, — Митина устало вздохнула и, отлипая от кухонной утвари, зашагала следом. — Стой, блять. — Крис, отъебись, — Эмма закрыла перед её носом балконную дверь и, достав из продолговатой пачки сигарету, закурила. Не подумайте, что Андерсон какая-то неблагодарная сучка или любительница срываться на близких ей людей, нет. Просто Митина знатно доконала её за сегодняшний день своими истериками по поводу выбора одежды, вечернего макияжа и своей ёбаной укладкой, которую, на минуточку, рыжеволосая делала около двух часов. Эмма просила её не трогать. Она русским языком объяснила, что у неё нет настроения и ужинать в их компании, чувствуя себя третьим лишним, она не желает. Пыталась донести до подруги, что, если она не прекратит докапывать её, у них будет конфликт. И вот, пожалуйста, добив её своими тупыми вопросами окончательно, Кристина делает ни в чём неповинный вид и строит из себя жертву. — Открой эту ебучую дверь, Эми, иначе я её сейчас вынесу, — зло кричала Митина, носом утыкаясь в идеально чистое стекло. Шикарно накрашенная красотка сейчас больше походила на Бабу Ягу, нежели на ожидающую своего суженого даму. — Я тебя предупредила! Два грубых толчка и хлипкий замок пластиковой двери с противным звоном упал на кафель, делая на нём небольшие трещины и сколы. Эмма молча продолжила выдыхать ядовитое облако в воздух, то и дело метая безумный взгляд на проходящих под балконом людей и их злоебучих собак. — Чё тебе надо, Крис? Я, вроде бы, по-русски попросила не подходить ко мне, — холодно процедила зеленоглазая, устало опуская тяжёлую голову вниз. — Может мне, блять, съехать отсюда? — шатенка устроилась по правую руку от подруги, забирая скуренную наполовину сигарету из дрожащих пальцев. Ох, как же Эмма не любила, когда кто-то позволял себе такие выходки. Рыжая медленно повернула голову в сторону спокойной подруги и, шумно выдохнув, достала ещё одну сигарету. — Ты тупая. — Это ты тупая, — заключила Митина и, затянувшись, продолжила. — Слоняешься весь день, как туча. Я и так к ней, и так. Неблагодарная! — Я просто заебалась. — Заебалась что делать? Дома сидеть и в потолок плевать? — Смотреть на ваши довольные ёбла и строить такое же, — свесив руки с узорчатых перил, Андерсон вновь опустила голову, невольно закрывая лицо рыжими волосами. Она так редко говорила о своих чувствах, что Митина каждый раз терялась, пытаясь перейти на волну серьёзности и не принимать все её высказывания как сарказм. — Эм, что случилось? — Не знаю, — девушка пожала плечами, моментально начиная корить себя за эту внезапную вспышку искренности и пытаться вернуться в своё прежнее состояние. — Просто надоело всё, хочу домой. — Не, не пизди, — Митина сжала зубами ментоловый фильтр и, чиркнув зажигалкой, уставилась на проезжающие мимо машины. — Это из-за Рустама? — молчит. Нечего сказать. — Ты просто расстроилась, что он не приедет или у вас какие-то более серьёзные проблемы? — Ага, получается, ты сейчас обесценила мои переживания? — Ты поняла, о чём я, не съезжай с темы, Эм. — Да хуй знает, он странно себя ведёт порой, меня это напрягает, — пожала плечами и, не отводя потерянный взгляд от заполненных людьми тротуаров, продолжила. — Мне кажется, он со мной играется. Сегодня затирает про симпатию, а завтра не отвечает на смски и нахуй забивает на моё существование. — Не думаешь, что это из-за работы? — Я думаю, что это из-за эмоциональных качелей, на которые он меня любезно посадил и теперь никак не даёт слезть, — уверенно заключила Андерсон, стряхивая раскалённый пепел указательным пальцем. — Рустам мне нравится, правда, он очень хороший человек, но иногда номера, которые он выкидывает, нахуй выбивают меня из колеи. Кристина кивнула головой, в сотый раз убеждаясь, что дружит с умным и чутким человеком. Она знала, как трудно давались Эмме новые отношения и видела, как сильно она ломала себя, чтобы эти обрели хоть какой-то смысл. Андерсон не садилась ей на уши со своими любовными разговорами о Рустаме, не посвящала её в свои мечтания, не витала в облаках и не афишировала их зарождающуюся «любовь». Говорила всегда по делу, кратко и со смыслом. Эмма просто пыталась сохранить то, что ещё не выглядело как что-то созревшее, сформированное, готовое к своего рода выпуску. Пока что это всё – пластилин, глина, смесь, из которой они сами лепят свою историю. И она до последнего будет оберегать это от чужих глаз. Но, милая Эмма, вот увидишь, он сам всё испортит. — Почему ты не поговоришь с ним об этом? — банальный вопрос, ответ на который Андерсон так и не смогла найти. Сколько пыталась – всё бестолку. — Потому что как только я его вижу – меня сразу отпускает. Я напрочь забываю про все обиды, про его моментами уебищное поведение, про наши недопонимания. Клянусь, Крис, я давно такого не испытывала. — Эми, это же так замечательно, — Митина пульнула окурок с балкона и, развернувшись, сжала худощавое лицо в своих прокуренных ладонях. — Я так давно не видела тебя такой живой, такой настоящей. Разговаривайте, пожалуйста. Говори, что тебе не нравится. Он парень толковый, всё поймёт, я уверена. Он то толковый, в этом нет никаких сомнений. Поступки у него дурацкие, да и мысли не лучше. Вам бы, девочки, бежать отсюда куда подальше, а вы.. бестолочи. — Ладно, хватит сопли распускать, — ну вот, от искренней Эммы снова и следа не осталось. Как она умудряется вечно пускать пыль в глаза и давать надежды на глубокие разговоры – непонятно, но Кристина всегда отчаянно верит. Верит, и сполна довольствуется теми минутами откровений, что Андерсон выделяет ей раз в полгода. — Пошли, курица, — Митина толкнула её бедром и, состроив невинное лицо, побежала к дверном проёму. Разумеется, споткнулась об отвалившийся металлический замок и чудом удержалась на ногах, заливаясь заразительным смехом. Дура. В дверь позвонили. Кристина, едва слышно пискнув и хлопнув в ладоши, понеслась в коридор, а более менее расслабленная Андерсон осталась сидеть за столом, постукивая ногтём по треснутому экрану. Надо, кстати, в ремонт отдать. Ходит с разбитым телефоном, как чучело. Не дело это! — Рыжая, подойди, пожалуйста, — до неё глухо донёсся спокойный голос Митиной, заставив всё же подняться на ноги и медленно зашагать в сторону входной двери. Поправив край немного растянутого белого лонга, Андерсон вырулила в коридор и, окинув взглядом вовремя пришедших гостей, застыла с широко распахнутыми глазами. Кристина заулыбалась, освобождая прямую дорогу к мирно стоящему на пороге Рустаму. Вот мудак, хоть бы предупредил! Она же выглядит сейчас, как.. да ужасно она выглядит, ёб твою мать. Старые широкие джинсы, полосатые носки, небрежный пучок на голове и огромные мешки под глазами. Если он не позвонит завтра – она точно будет знать почему. — Эми, — подал голос кабардинец, делая большой шаг к ней навстречу. Она стоит, пялится на шикарный букет розовых пионов в его руках и улыбается. Так нежно, со всей искренностью, что, в общем-то, было редким явлением. Но не для него. Такую Эмму он видел каждый раз. Уязвимую, живую, беззащитную. Кристина тихонько схватила улыбающегося Илью за руку и утащила на кухню, что-то едва слышно нашёптывая ему на ухо. Рустам склонил голову в бок, протягивая Андерсон свою крепкую ладонь. Вложит свою или продолжит стоять как вкопанная? Она прикусила нижнюю губу, всё ещё с интересом рассматривая до безумия красивые цветы в крафтовой упаковке. Заморочился. Приятно. Быстрыми шагами преодолела незначительное расстояние между ними и, схватив его за пальцы, резким поцелуем впилась в такие желанные губы. Он ждал. Ждал и знал, что так всё и будет. Обвил свободной рукой осиную талию и, прижав поближе к себе, довольно улыбнулся. Потёрся носом о вздёрнутый кончик напротив и, кратко чмокнув в румяную щёку, крепко обнял. В нос ударил аромат кокосового масла для тела, свежесть ментола и едва ощутимая лаванда. Всё как и всегда. Теперь он никогда не сможет покурить Virginia Slims и не подумать о ней, нкогда не пройдёт мимо цветочных духов и никогда больше не сможет быть в порядке, замечая чьи-то рыжие волосы в толпе. Н и к о г д а — Я рада, что ты приехал, — прошептала зеленоглазая ему на ухо, пальцами сминая гладкую кожу на шее. Она улыбнулась, встречаясь взглядом с его уставшими карими глазами. — Я не мог поступить иначе, — сладко ответил кабардинец, снова затягивая её в короткий поцелуй. Сейчас всё так, как они и желали.

***

— А я ему, блять, говорю: слезай нахуй оттуда, упадёшь ведь, — Илья увлечённо рассказывал очередную историю их недавнего путешествия с Тамби по просторам великого и могучего Владикавказа. Кристина заворожённо слушала спокойный тембр его голоса и, подперев рукой приподнятый подбородок, с интересом заглядывала в большие голубые глаза. Она уже с нетерпением ждала окончания этого вечера и их уединения в спальной комнате, а вот Макаров особо с этим не спешил и горел ярым желанием подольше пообщаться с безумной комфортной для него компанией. — Чего загрустила? — сладко прошептал в самое ухо Саидахмедов, носом зарываясь в копну волнистых рыжих волос и шумно вдыхая их аромат. Он, разумеется, не смог не заметить резкую смену её настроения. Сидит, прокручивает в руке стеклянный бокал и бегло рассматривает свои длинные ногти. В разговоре участия не принимает от слова совсем, молчит, губы поджаты, хмурится. Эмма повернулась в его сторону и, расплывшись в очевидно деланной улыбке, положила лохматую голову на его мускулистое плечо. Причину страданий назвать не сможет, потому что сама не знает. Расстроилась просто так, без повода. Он рядом, но такое ощущение, что совсем скоро пропадёт. Он всегда так делает. — Не знаю, — так же тихо ответила скучающая Андерсон, впалой щекой ёрзая по загорелой коже и иногда касаясь её своими подкрашенными губами. Рустам уверенно расположил руку на её красивом колене и едва ощутимо сжал, начиная невесомо поглаживать пальцами через тонкий материал спортивных штанов. — Знаешь, — кажется, на них никто не обращал внимания. Илья продолжал травить свои, если честно, совсем не смешные шутки, а Митина в ответ громко ухахатывалась, делая вид, что ей действительно это было интересно и она не ради ебли его сюда позвала. Выглядит смешно и мерзко, рыжую прям воротит от такого поведения. — Пошли покурим. Эмма согласно кивнула и, вложив свою тоненькую ручку в его крепкую ладонь, зашагала следом в сторону балкона. Шла медленно, внимательно очерчивая взглядом его идеально уложенные тёмные волосы, грациозную шею и широкие плечи. Проскальзывала глазами по напряжённому телу и довольно улыбалась. Он ей нравился. Ей нравилась его лучезарная улыбка и то, как втайне он изучающе смотрел на неё со стороны, отчаянно думая, что она этого не замечает. Нравилась его рациональность и умение спокойно, без повышенной нервозности справляться с действительно сложными ситуациями. Нравился его цепкий взгляд. Он изучал, испытывал, оценивал. Он излучал непоколебимую уверенность в себе и в том, что он делал. Он ей нравился. А она ему? Андерсон шмыгнула в приоткрытую балконную дверь и, поёрзав голыми ногами по ледяному бетонному полу, оперлась руками на такие же холодные деревянные перила. Кабардинец молча встал рядом, плечом к плечу, теснее некуда. Подкурил сигарету, пальцами сжал белый фильтр, поднёс к её рту. Она покорно сжала табачное изделие в зубах, делая сильную и такую долгожданную затяжку. Закашлялась. Не привыкла курить настолько крепкие сигареты. Мужик, хули. — Эми, — выдохнул Рустам, устремляя сосредоточенный взгляд куда-то вдаль. Сумеречная темнота, непроглядный туман и глухая тишина. Как-то уже и разговор не клеится, и домой вроде хочется, и её бы покрепче обнять. Рядом с ней чувства обостряются, мысли становятся чётче, слова приобретают иной смысл. С ней, наверное, всё по-другому. Новое, неизведанное. — М? Ему вдруг захотелось сказать, что она красивая. Просто так, потому что видит. Видит эти потухшие глаза, дрожащие чёрные ресницы, взлохмаченные брови. Видит и не может взгляд отвести. Лучше бы ты, Рустам, про девушку свою рассказал, а не комплиментами разбрасывался. — Я рад, что мы познакомились, — нет, не может. Язык не поворачивается сказать то, чего она даже не ожидает услышать. Он не глупый мальчик, прекрасно понимает, что она не простит. Он не хочет, чтобы она исчезала. Точно не сейчас. — Это стоило моего поражения, — согласилась рыжая, вновь выпуская табачный дым в безветренный воздух. Она не смотрела на него, но точно знала, что он сейчас пялится. Нагло, в открытую, совсем этого не скрывая. Знала, и до боли в голове не хотела, чтобы это заканчивалось. Она бы стояла с ним так целую вечность. Эмма подкожно чувствовала тепло его тела, мужской запах уже давно въелся в подкорки заблудшей души и, наверное, больше никуда оттуда не денется. — У меня в воскресенье день рождения, — после двух минут молчания выпалил Рептилоид и потушил и без того не тлеющий окурок о потёртое дерево. — В этот день мы с пацанами пойдём в клуб, женщин, разумеется, брать не будем, — мда. Ну и не бери, козёл. — Двадцать седьмого хочу украсть тебя в какой-нибудь ресторанчик, — улыбнулся, рукой притягивая дрожащее от холода тело к себе. — Согласна? — Разумеется, — запрокинула вверх голову и, неприлично долго задержавшись томным взглядом на его таких сладких губах, потянулась за поцелуем. Он поддался, покорно выполняя её немую просьбу. — Мне с тобой хорошо, — она улыбнулась, утыкаясь носом в его крепкую грудь. И без слов всё понятно. И пока Кристина грязно извивалась на пьяном Макаре в своей постели, пара, мягко говоря, симпатизирующих друг другу людей сидела на кухне, умиротворённо попивая белое вино из заранее натёртых бокалов, лишь иногда отвлекаясь от душевных разговор на короткие влажные поцелуи и страстные объятия. В этот вечер они оба кое-что утаили. Он не сказал ей, что на празднике, как не странно, будет его девушка, а она не оповестила его о том, что уже точно решила приехать сюрпризом на торжество и лично вручить ему подарок. Вот Вам и долгожданная встреча жены с любовницей. Хотели? Пожалуйста.