Perry Rider

Аметист уже хочет в школу. Ей хочется поиграть на детской площадке с друзьями, но мама сказала, что в детский сад ходить нужно, поэтому у нее не было выбора (хотя истерику перед выходом она все же закатила). Юниверс недоверчиво, но все же с интересом разглядывает столовую. Дурацкий завтрак. Дурацкие хлопья. Вот бы сейчас маминого печенья… Аметист оглядывает помещение. Конечно, Падпараджа села с Нэви. Ну и пусть, ей и без них хорошо живется. Девочка проходит вглубь комнаты, желая занять место у окна. Так ее хотя бы не будут дергать, и она сможет пораскрашивать картинки. И идеальный план дня уже сложился, и она уже видит идеальное место, но…оно частично занято. За маленьким столом сидит бледная девочка с такой же бледной тонкой косичкой, с отвращением разминая ложкой разбухшие хлопья. Из другой группы что-ли перевели? Аметист сжимает в маленьких кулачках лямки плюшевого рюкзака и приподнимает подбородок. Либо она отобьет это место, либо подружится с ней. Девочка, завидев ее, еще больше побелела, отпустила ложку, и та полностью соскользнула в миску с молоком.  — Привет, я Аметист! — юная Юниверс храбро протягивает ладошку и широко улыбается, — давай сидеть вместе. Незнакомка опускает взгляд, и ее руки застенчиво дергают блондинистую косичку, — привет…Я Жемчуг.  Аметист отрывисто кивает и не дожидается разрешения новой знакомой, заваливаясь на соседний стул, — будем дружить, Жемчуг.  Аметист трет глаза, чувствуя, как у нее раскалывается голова после вчерашнего концерта. Ну, или из-за недосыпа в последние дня три. И она планировала сегодня нагнать свой и так дерьмовый режим, продрыхнув до обеда, но у жизни были другие планы. Юниверс просыпается от звенящего на весь дом телефона. Она ругается себе под нос и убирает с лица пару спутанных пушистых прядей, на ощупь находя раздражающее проявление двадцать первого века. — Алло!  Аметист даже не смотрит, кто ей звонит, сразу пускаясь в агрессию. Она и так сильно перерабатывала за последний год, так еще поспать не дают. — Аметист, привет. Знакомый голос тут же заставляет ее проснуться. Юниверс протирает глаза и садится на кровати. — Жемчуг?  Она слышит какое-то копошение в трубке. Видимо, уже вовсю разбирается со всякими бумажками. В любом случае, Жемчуг и ее режим уже не ее забота. Аметист недовольно цокает.  — Да-да, я хотела спросить, ты не хочешь встретиться сегодня? Немного отхлынувшая агрессия снова приливает к голове. Нет, она серьезно?  — Ты сейчас серьезно?  Копошение затихает, и Аметист трет все еще слипающиеся глаза. Она только успела привыкнуть к отсутствию девушки, и, конечно же, она тут же дала о себе знать. Очень в стиле Жемчуг. — Да, серьезно, — Юниверс слышит нервозные нотки, — выпьем по коктейлю, поболтаем. Что скажешь? Нет, в этот раз точно нет. Это уже слишком. — Где? Вечеринки у Видалии всегда самые крутые. Полно водки и пунша, все делятся сигаретами и музыка недурная. Аметист уже неплохо накидалась, но хотелось еще. Она знала свою меру. Ну, по крайней мере, в большинстве случаев. Перед глазами уже все немного расплывалось и горело. Видалия подливает ей больше водки в импровизированный апельсиновый коктейль, и Юниверс без лишних мыслей допивает его залпом. Ноги начинает вести куда-то не туда, и она шатается, хватаясь за плечо приятельницы. Хорошо, что отстойной школы завтра не будет. — Амси, — Видалия с улыбкой хватает ее подмышками, чтобы девушка не распласталась около импровизированной барной стойки, — там наши в бутылочку играют. Не хочешь? Тебе бы посидеть. — О-о, — Аметист не договаривает, начиная размашисто кивать головой. Сквозь громкую музыку слышится заливистый смех приятельницы, а через какое-то смазанное мгновение они уже сидят в кругу полузнакомых людей. Честно говоря, Аметист сейчас сложно даже отличить знакомых от незнакомых.  Она завороженно смотрит на крутящуюся бутылку, на то, как криво целуются все эти придурки, смеется с каких-то отдаленных шуток. Голова все еще кружится, что еще больше распаляет девушку. И в какой-то момент горлышко останавливается на ней. Аметист потерянно смотрит на своих полузнакомых, потом на руку, обхватившую бутылку, а после скользит вверх по ней, осознавая, что крутила ее Видалия. От этого факта на лице Юниверс расплывается улыбка. Это лучший вариант, который мог выпасть. Не дай бог ей попался бы тот страшила в кепке.  — Ну что, Амси? Видалия смотрит на нее игриво и пьяно, и Юниверс хрипло смеется, — иди сюда, Ли. Приятельница смеется и притягивает ее лицо ближе к себе, схватившись за раскрасневшиеся от алкоголя щеки. Аметист накрывает одну из ее ладоней своей и прижимается к чужим губам, неряшливо и расслабленно сминая их. Поцелуй на вкус как водка и апельсиновый сок. Девушки отстраняются через пару мгновений, задорно смеясь. Юниверс уже тянет руку к бутылке, дабы ее раскрутить, как ее окликают.  Она непонимающе оглядывается через свое плечо, а после видит Жемчуг. Та белела на фоне отблесков диско-шара и кучи черных силуэтов. Точно, она должна была забрать ее к одиннадцати…  — Я такого не ожидала от тебя!  Почему-то даже в полутьме Юниверс может разглядеть блестящие обидой светлые глаза. Она даже не успевает что-то ответить, как Жемчуг резко разворачивается и скрывается между безликими силуэтами. Аметист смотрит ей вслед, все еще чувствуя на языке водку с апельсиновым соком и какое-то неприятное гудение в груди. Играть больше не хочется. Аметист закутывается в кожаную куртку, хмуря брови. В конце августа такое обмундирование не имело смысла, но образ рокерши прилип к ней, как жвачка к парте. К тому же, так она выглядит более устрашающе, по ее же мнению. Она быстрым шагом шла к нужному адресу. Солнце уже склонялось к горизонту, кидая назойливые лучи в карие глаза. Раздражение все еще мучило голову Юниверс. Ей просто нужно сказать два слова и закончить весь этот цирк. Ничего сложного. Аметист уже прилично устала от этих игр. Она чувствовала себя какой-то собачонкой, которая по первому зову бежит к Жемчуг. Так не могло больше продолжаться. Аметист больше не собирается удовлетворять какие-то потребности Жемчуг, у нее на это есть девушка. Девушка, которую басистка уважает явно больше, чем ее, раз пригласила в этот бар. Да, она так и сделает. Пошлет ее далеко и надолго и уйдет. Может быть, придет к Ляпис с Перидот под дверь, если совсем будет крыть. После всего этого унижения она заслуживала чего-то получше, чем недоговорки и перепихоны.  Аметист неосознанно сжимает челюсть, завидев бар. Он был гораздо приличнее тех, что она посещала сама по себе или с Сэйди и остальными. Какой-то вычурный, лоснящийся…хипстерский. Она морщит нос. Очень в стиле Жемчуг.  Она взъерошивает лиловые кудри и почти с разбегу врывается в заведение. Колокольчики на двери звенят на все помещение. Она взглядом загнанного зверя осматривает бар, выискивая светлую макушку где-нибудь в углу. И действительно ее там находит. Как кто-то такой светлый и застенчивый на первый взгляд мог оказаться такой стервой? Аметист молчаливо наблюдает за девушкой. Та смотрит в стол, словно не желая вообще разглядывать окружение, и нервно рвет салфетку. Несмотря на расстояние в метров пять, мозг Юниверс очень хорошо дорисовывал движения острых ломких пальцев.  Аметист обреченно смотрит на пальцы, нервно сжимающие и перебирающие край одеяла. — Прости, Жем. Подруга устало трет веки. Ее свежевыкрашенные розовые волосы растрепались и упали на точеное лицо. Аметист чувствует еще один укол вины в груди. Кровати Гранат и Ляпис находились в другой части комнаты, но говорить все равно приходилось шепотом. — Я даже не знаю, что сказать тебе… Голос какой-то пустой. Юниверс так не любила, когда реакция на ее выходки была именно такой. Не раздражение или злость, а какое-то разочарованное молчание. Отврат. Аметист подсаживается чуть ближе, пытаясь заглянуть в светлые глаза. Из-за полного отсутствия света это удается плохо. — Не знаю, что это было, просто эта девушка…Прости. Юниверс тянет руку к плечу подруги, и та как-то обреченно выдыхает, а после наконец смотрит на нее. Ладонь так и остается висеть в воздухе, пока Аметист пытается распознать эмоции во взгляде Жемчуг. Но взгляд не злой…даже отчасти теплый, насколько это возможно при холодно-голубых радужках. — Ты меня конкретно выбесила, но я не держу на тебя зла. Давай спать, Амс. В груди Юниверс расползается застенчивое тепло. Пусть ее все еще мучила какая-то детская вина, от привычного стиля разговора становится легче. Зависшая в воздухе рука все-таки касается худого плеча, чуть сжимая его в извиняющемся жесте. — Точно прощаешь? Юниверс пытливо заглядывает в глаза девушки. Щеки Жемчуг мгновенно краснеют, и Аметист бы с превеликим удовольствием ее поцеловала сейчас, если бы они были одни в комнате. И если бы она все не испортила четыре года назад. Жемчуг перестает ковырять ногтями одеяло и выдыхает, на этот раз не так обреченно. — Амс, я понимаю, что ты ревнуешь, но ты же знаешь, что это ни к чему не приведет. Мы здесь на один день. Завтра мы уже будем в другом городе. Но ты выносишь это на всеобщее обозрение, а мы договаривались держать дистанцию.  Почему-то от того, что Жемчуг в открытую уверяет ее, что у нее ничего не может быть с той девчонкой, похожей на ее маму, становится легче. Аметист уже не слышит вторую часть реплики, и ее глаза загораются. — Ты злишься из-за этого? Не из-за того, что я…ревную? Девушка скептично на нее смотрит, понимая, что у Аметист в одно ухо влетело, а в другое вылетело. После кивает. После вопросительно вскидывает бровь, и Юниверс тут же неуверенно ерзает, зажевывая нижнюю губу. — Хорошо, я не буду выносить все на, — она делает воздушные кавычки с кривой ухмылкой, — публику. Кажется, Жемчуг такой ответ удовлетворяет, и она мягко улыбается, вызывая бабочки в животе Юниверс, — теперь точно прощаю. Аметист шумно отодвигает стул напротив девушки, грузно в него падая. Жемчуг тут же выпускает из рук паутинки, которые когда-то были салфеткой, и нервно сминает их в комок, пряча в карман. Юниверс инстинктивно хочется умилиться, но перед глазами проносится последний год ее общения с подругой, который буквально растоптал ее самоуважение и чувства. — Привет, — сохраняя спокойный тон, выдает Жемчуг. “Все еще с колом в жопе” — думает Аметист, усмехаясь. — И тебе привет. Благо, сейчас Юниверс достаточно злая, чтобы не забывать о причине, почему она вообще явилась в этот бар. Никакой жалости. Теперь Жемчуг придется попотеть, а не ей. Она мысленно представляет себя судьей на шоу “Голос”, может быть, Гвен Стефани или Шакирой.  Жемчуг неловко заламывает пальцы, — хочешь перекусить?  — Скорее выпить, — с какой-то мрачной издевкой отвечает Юниверс, расслабленно упираясь локтем в стол и кладя на ладонь подбородок. Подруга немного сбито с толку на нее смотрит, пытаясь прочитать ее мысли. Да куда ей? Жемчуг была внимательной, но когда это касалось пылинок на ее полках, а не внутреннего головняка. Жемчуг складывает пальцы меж друг другом, переставая их дергать, — тебе как обычно?  Аметист удивленно вскидывает брови, — мы не виделись сколько там? Полгода? Откуда тебе знать, что я пью обычно?  Девушка мнется и поджимает губы. Юниверс чувствует, как та постепенно начинает кипеть, — тебе Кейп-Коддер или что-то другое? Аметист наслаждается тем, как Жемчуг изо всех сил пытается скрыть пассивную агрессию. Она бы выбесилась из-за того, что подруга все еще помнила ее любимый коктейль, но отчасти это было приятно, — ладно, угадала.  Жемчуг стреляет в нее острым взглядом и тут же поворачивает голову в сторону официанта, подзывая его и диктуя заказ. Аметист уже менее агрессивно и более задумчиво смотрит на нее. Что ей нужно?  Когда паренек в фартуке отходит от столика, Юниверс прокашливается, — так о чем ты хотела поговорить?  Ну, давай, дерзай. Аметист снова настраивает себя на безукоризненный уход, если услышит хоть какой-то намек на… — Амс, мы так давно не виделись, — Жемчуг придвигается ближе к столику, заглядывая в карие глаза, — я просто хотела пообщаться, узнать, как дела… О, да. Это ожидаемо. Хотя все еще обидно. Аметист морщится и встает с места, стараясь не смотреть на намеренно загадочные глаза подруги. — Хватит с тебя, Жем.  Она уже выскальзывает изо стола, как ее крепко хватают за ладонь. Аметист так и останавливается, смотря куда-то мимо девушки. Рука Жемчуг холодная и обжигает теплую кожу.  — Ну все, хватит с меня! — Аметист обиженно мотает головой и вскакивает с кровати, глядя на смеющуюся девушку, — я тебе какой фильм не покажу, ты все ржешь! И заметь, когда мы смотрим твои заумные душные фильмы, я ни слова тебе не говорю! А тут ты над каждым чихом угораешь.  Она складывает руки на груди, наблюдая за тем, как подруга смеется еще сильнее.  — Да я что виновата, что у них взаимодействия картонные, как в мультиках? Вот тебе хоть раз кто-то говорил “я не могу насытиться тобой”?  Юниверс оскорбленно открывает рот, — охренеть. А знаешь что? Иди к черту, Жем!  Она разворачивается на пятках, чувствуя досаду и смущение. А кому приятно, когда их любимый фильм высмеивают? Аметист не успевает сделать и шага, как ее хватают за край футболки и тянут назад. Она спотыкается о край кровати, начиная визжать, и заваливается прямиком на Жемчуг. Холодные руки крепко обхватывают ее талию и прижимают к себе. Аметист начинает извиваться в попытке вырваться. — Отпусти, дура!  Хватка на талии только становится крепче, а после Юниверс чувствует щекочущее дыхание у себя возле уха, — черта с два.  Аметист рычит, но перестает дергаться. Что-что, а в таком положении извиваться было неэффективно. Да и уходить она не хотела, только хоть как-то прекратить парад унижений ее фильма. Она как может пытается игнорировать теплое дыхание, которое потоками посылает мурашки по всей ее спине. Аметист картинно недовольно цокает.  — И что тебе нужно?  После она чувствует легкий поцелуй у себя на затылке, а потом на щеке, и сердце разгоняется до бешеного ритма. Блять, снова. Жемчуг все еще крепко держит ее за талию, сжимая пальцами ее футболку, и тело Аметист с каждой секундой все больше нагревается.  — Я не могу насытиться тобой… От этой фразы Юниверс моментально прошибает на смех. Она хохочет и пытается шлепнуть ладонью затылок Жемчуг. Подруга от этого сама начинает смеяться, утыкаясь лицом в ее плечо.  Чертова Жемчуг. Та смотрит на нее серьезно, но все же Юниверс улавливает в них просящие нотки. Аметист рвано выдыхает и снова садится на стул.   — Давай просто немного поболтаем? — произносит Жемчуг, глядя ей в глаза и все еще сжимая ее руку. Аметист вздыхает.  — Ладно, валяй.  В этот же момент официант приносит напитки, и Жемчуг быстро убирает ладонь с ее руки. Юниверс мимолетно ухмыляется и благодарит официанта, захватывая губами трубочку и отпивая коктейль. Кейп-Коддер неизменно хорош. Так у нее повышаются шансы досидеть этот вечер в адеквате.  Жемчуг же незаинтересованно мешает трубочкой Эспрессо Мартини. Она британка даже в выборе коктейля. Аметист хаотично хочется сунуть ей в нос американский чизбургер.  — Если не хочешь начинать, то начну я, — более спокойно произносит Жемчуг, отодвигая от себя бокал. Юниверс выжидающе на нее смотрит и потягивает коктейль, — я наконец-то закрыла производственную практику. Это было изматывающе, но зато я запомнила пятую главу конституции. Наконец-то. И я надеялась успеть съездить куда-нибудь отдохнуть, но там такая накладка… Аметист смотрит на действительно заинтересованную в своем повседневном рассказе подругу. Как ей удавалось так непринужденно делать вид, что ничего не изменилось? Что они просто подружки, которые видятся каждую пятницу, как в “Сексе в Большом городе”. Что у них не было отношений в средней школе и множества попыток позже. Что Жемчуг не отказалась от нее, как только представилась возможность, только чтобы в один вечер случайно встретиться и перепихнуться. И потом еще. И еще. И еще. Пока у нее не появилась девушка. И если бы какая-то незнакомая! На деле это была Висмут, с которой так хорошо общалась Гранат с класса девятого. При мысли о ней в Аметист все вскипало. Юниверс удалось увидеться с ней лишь единожды, и этого хватило, чтобы невзлюбить ее. Потому что Висмут была…идеальной. Причем во всем и для всех. Аметист прекрасно понимала, что нет идеальных людей, но эта девчонка была крайне близка. Она была высокой, подкаченной, умной и спокойной, что так нравится в женщинах Жемчуг. И также она была ответственной, способной и легко идущей на компромиссы, что так ценит в людях Гранат. И, очевидно, Аметист ее недолюбливала. Особенно, когда та пришла в жизнь Жемчуг и плотно там засела, полностью заменяя Юниверс. И единственный вопрос, который крутился в голове Аметист сейчас: почему Жемчуг рассказывает всю эту чепуху ей, а не своей идеальной девушке?  — Нахрена ты мне все это рассказываешь, когда у тебя есть Висмут, а? — не выдерживает Аметист и заставляет Жемчуг запнутся на полуслове. Та шокированно на нее смотрит, хлопая белыми ресницами. Почему-то вместо того, чтобы вернуть агрессию назад, подобно шарику для пинг-понга, как это всегда бывало, девушка услужливо и как-то снисходительно улыбается, вызывая еще большее раздражение Аметист. — О, я не сказала? Мы расстались. Юниверс крепче сжимает челюсть, пытаясь выловить хоть одну непрошенную эмоцию на бледном лице. Очевидно, Жемчуг снова забралась в свою скорлупу под названием “я не хочу ничего видеть и слышать, подыгрывай”. Все это звучит как один большой розыгрыш, и сейчас из-под барной стойки выпрыгнет Гранат, громко смеясь, а из-под столов Ляпис с Перидот, ухахатываясь вместе с барабанщицей. И Аметист не удивилась бы, если бы с потолка упала сама Висмут, по-свойски обняв Жемчуг и улыбаясь во все тридцать два белых зуба. Это просто какой-то, блять, бред. Даже если они действительно расстались, нахрена это сообщать Аметист? Жемчуг правда думает, что эта новость заставит Юниверс прыгнуть ей на шею и снова предложить дебилистическую игру “давай трахаться и делать вид, что между нами ничего нет и не было”? Аметист прогоняет желание свалить из этого хипстерского бара и откидывается на стуле, сложив руки на груди. Ее бровь вопросительно поднимается вверх. —  И чего ты от меня ждешь, Жемс? Некогда нежное прозвище было пропитано издевкой. Девушка выдерживает и этот колкий вопрос, лишь крепче упираясь подушечками пальцев друг в друга. — Ты думаешь, я чего-то ожидаю? Просто хотела поболтать с тобой, — продолжает Жемчуг, и ее пальцы соскальзывают, начиная потирать друг друга. — И чего ты такая хмурая и серьезная? Я тебя такой видела, только когда мы влетели на гвоздь на пикапе. Девушка заглядывает в нечитаемые карие глаза, ожидая привычной искорки и издевательского ответа. Аметист мотает головой в каком-то чересчур взрослом жесте, что было свойственно скорее Перидот или Гранат, или кому угодно, но не самой Юниверс. Жемчуг непонимающе скользит взглядом по девушке, желая понять ее намерения. — Многое изменилось, Жемчуг.  Аметист приподнимает коктейль и делает еще один глоток, игнорируя трубочку. Взгляд смотрит куда-то мимо. — Ты о чем, Амс? Юниверс устало вздыхает и кладет бокал обратно, чтобы нервно схватиться за волосы.  — Не все же тебе быть взрослой? — Аметист ухмыляется, снова кидая на Жемчуг взгляд, — пока ты занималась практикой, и учебой, и еще черт знает чем, у меня тоже была жизнь, Жем. Ты, наверное, все еще наивно думаешь, что я жду от тебя чего-то, но это не так, — она видит, как Жемчуг нервно поджимает губы и опускает взгляд, — и ты убеждена, что моя мечта с музыкой пустая трата времени, что она ненадежная, и дальше по списку. Но черта с два. Я все это время развивала и раскручивала свою новую группу. И дохрена всего произошло, Жем. Я взяла вторым вокалистом ту самую Сэйди, потому что Ляпис больше не хочет петь. Помимо создания музыки и танцулек на сцене, я разбиралась с организацией, с продакшном, с продвижением. Меня не меньше семи раз наебывали на бабки, кучу раз предлагали секс за бесплатный концерт где-то, в моей группе уже трижды сменился барабанщик, потому что эти придурки вообще не чувствуют ритм или также наивно полагают, что достаточно уметь на чем-то играть. Они не понимают, что нельзя просто играть дерьмо, и тебя в итоге полюбят за это. Жемчуг складывает руки на колени, наблюдая за активной жестикуляцией Аметист. Та, заметив замешательство в глазах девушки, кажется, еще больше вскипает и повышает голос.  — И ты совершенно не представляешь, живя по своему прописанному твоими предками плану, как сложно выбиться куда-то с нуля. У меня нет какой-то инструкции к идеальной жизни, как у тебя. У меня нет таких возможностей, как у тебя. Я постоянно думаю о том, как балансировать между тем, что мне нравится, и отсутствием бабок в кошельке. Пока ты жалуешься, что моя комнатка на отшибе не обставлена со вкусом, я думаю о том, как покрыть на нее счета. Поэтому, да, Жем, дохера всего изменилось.  Аметист подавленно выдыхает и снова откидывается на спинку стула, сжимая челюсть. Жемчуг облизывает пересохшие губы и делает глоток своего коктейля, пялясь в стол. Теперь светлые глаза не пытались в ней что-то разглядеть. Юниверс бесшумно усмехается, глядя на зажатую девушку. Почему-то сейчас у нее вообще отбило волнение, которое всегда было рядом с Жемчуг, когда дело касалось личных встреч. Хотя, чему удивляться? Аметист успела повидать некоторое дерьмо, и теперь бывшая басистка была наименьшей из ее проблем. Но все-таки она все еще имела власть над Юниверс. А конкретно над ее чувствами, и раз уж у Аметист была возможность хоть где-то тыкнуть Жемчуг в ответ, она ей непременно воспользуется. — И чем тебя не устроила Висмут, мне интересно? По-моему, буквально твой эталон. Под два метра, серьезная, да еще и не вызывает у тебя вечное чувство стыда. Прекрасный набор, а? Я ж для тебя всегда была каким-то позорищем. Что ж ты снова пришла по мою душу, а не бежишь в ее объятия?  Аметист выпаливает все на одном дыхании, пялясь на беспристрастное лицо Жемчуг. Ей хочется ее разозлить, вытащить из нее ту агрессию, которой было не меньше, чем в ней самой. Просто Жемчуг была охренительной актрисой, а Юниверс терпеть не могла, когда та использовала этот свой навык на ней самой. Но вместо морщинки между бровями или ожесточенной линии челюсти девушка выдает улыбку. Снова эту чертову картонную улыбку, которой Юниверс никогда бы не поверила. Тут нечему улыбаться. Тут либо орать и бить посуду, либо вообще не видеться.  — Почему ты настолько хочешь меня выбить из колеи, Амс? — Жемчуг смотрит на нее с приподнятыми уголками губ. Ее руки все еще под столом, и Юниверс уверена, что они заняты обдиранием заусенцев.  Аметист равнодушно пожимает плечами, помешивая трубочкой остатки клюквенной водки и подтаявшие кубики льда. Наконец Жемчуг перестает давить из себя вежливую улыбку. Уже неплохо.  — Но раз уж ты настолько заинтересована в моих отношениях с Висмут, я расскажу, — выдерживая паузу, проговаривает девушка. Аметист не скрывает раздражения в лице, кинув на нее колкий взгляд, — мы не подходили друг к другу, и…проблема была не в ней, — Жемчуг выдохнула, — проблема была во мне. И всегда так было. Дело даже не в Висмут, и тем более, не в тебе. И не в том, что было между нами в средней школе. Мы просто слишком разные. Мы не сочетаемся, вот и весь секрет, Аметист.  Юниверс слушает все достаточно удовлетворенно, пока не доходит до последних двух фраз. Брови автоматически взлетают ко лбу. Если с Висмут ей был примерно понятен исход: Жемчуг явно проигрывала ей в стабильности, то все, что касалось их взаимоотношений, казалось еще большим бредом. Жемчуг совсем рехнулась на своей зубрежке законов? — Ты сейчас серьезно? — Аметист все еще была намерена закончить все первой, но две фразы Жемчуг перевернули весь ее гениальный план, — спасибо, конечно, что признаешь, что вела себя, как полная дура, но…какого черта? Это то, до чего ты додумалась за все это время? Мы прекрасно дружили лет так с тринадцати, у нас никогда не было проблем с общением, Жемчуг. И говорить тут про то, что мы не сочетаемся, значит быть полностью слепой. Настоящая проблема в том, Жемчуг, что ты никогда не давала нам реального шанса! Аметист запыханно дышит, выбегая со школьной сцены. Несмотря на то, что в их привычном составе не хватало Жемчуг и Ляпис, они справились очень неплохо. Толпа выпускников гудела от восторга. Перидот своим соло закрыла брешь с импровизацией на синтезаторе, а мощные барабаны заставили зрителей забыть о басе. Ну и, чего греха таить, сама Юниверс выложилась на все сто в плане вокала.  Сейчас ей хотелось добежать до своих подруг по ту сторону сцены и получить заслуженную похвалу. Особенно, от Жемчуг. Юниверс столько времени потратила на то, чтобы подобрать песню и отрепетировать ее с девочками. Это было достойно похвалы. Наконец она находит двух тощих девчонок в толпе “уже пару дней как не школьников”. Ляпис выглядела охренительно в этом своем новомодном синем платье, но глаза Аметист были приклеены к басистке. Жемчуг буквально сияла в черном смокинге. Кажется, на ткани не было ни единой складки, а бабочка сидела просто идеально. И весь образ дополняли залаченные и уложенные назад чуть розоватые волосы. Юниверс даже остановилась, вперившись взглядом в подругу.  — О, Амс! — Ляпис замечает ее, приветливо размахивая ладонью. Аметист приклеивает самодовольную улыбку обратно к лицу и машет в ответ. Жемчуг лишь краем глаза смотрит на нее, и уголок губ немного поднимается вверх. — Ну что, девчонки? Как вам?  Запыхавшаяся Юниверс как бы случайно касается рукава черного пиджака, сжимая гладкую ткань.  — Это было круто, — активно кивает Лазурит, хоть ее глаза выискивают в толпе низенькую гитаристку. Жемчуг пожимает плечами и нагло улыбается, глядя на свои ногти. — Неплохо, но не хватало баса. Аметист хохочет и шутливо ударяет ее по плечу, — ой, иди к черту. Глаза Ляпис, видимо, находят то, что они искали, и девушка сконфуженно улыбается, — девчат, я отойду ненадолго.  Аметист и Жемчуг почти синхронно кивают, и клавишница исчезает в толпе. Юниверс немного неловко мнется на месте.  — Слушай…— начинает она, но Жемчуг тут же машет руками, выглядя немного нервной. — Нет, подожди. Я хотела поговорить с тобой…Мы можем выйти отсюда?  Щеки Аметист невольно зарделись от смущения, и она лишь кивнула, позволяя девушке в смокинге вывести себя за пределы актового зала. Вот оно. Наконец-то они начнут встречаться, как все нормальные люди. Да еще и предложит это Жемчуг. Аметист опирается спиной об стену, пока Жемчуг отбивает свой базовый ритм ногой. Сердце у Юниверс гулко билось о грудную клетку, выжидая заветных слов. Этот день не мог стать лучше, но Жемчуг доказала обратное. Наконец ритм ноги останавливается, и басистка смотрит ей в глаза.  — Амс, я давно хотела это тебе сказать…— у Аметист перехватывает дыхание от радостного волнения. Жемчуг, кажется, просто неимоверно переживает, что не может не льстить, — я думаю, нам стоит все прекратить. Типа…все. И сердце падает куда-то вниз. Юниверс промаргивается, неверяще смотря на Жемчуг. Ей же…не послышалось? Аметист сглатывает, хмурясь. Мозг хаотично пытается дать хоть какое-то позитивное объяснение словам басистки, но все тщетно.  — Что ты имеешь в виду? — Нам нужно расстаться, Амс. Лицо Жемчуг перекрыто какой-то непонятной сборной эмоцией, и у Аметист нет сил и внимания, чтобы ее распознать. В груди защемило от обиды и непонимания. Какого вообще черта? Они же еще пару дней назад ходили в кинотеатр и смеялись, и даже, блять, целовались. С Жемчуг никогда не бывает легко, но это уже слишком. — Жем, я не знаю, какого черта ты вообще мне все это говоришь. И, к слову, мы даже не начинали встречаться. Боль смешивается с заполняющим тело гневом. Пожалуй, единственный плюс в темпераменте Аметист в том, что она не убежит сейчас в слезах домой. Она наорет, а потом убежит.  — Ты же знаешь, что у нас ничего не выйдет, Амс. Ты хочешь продолжать заниматься музыкой, а мне нужно выучиться на адвоката. И мы…очень разные.  Юниверс неверяще мотает головой.  — Но у Ляпис с Перидот все же выходит! А они даже в городах разных живут. Это бредятина, Жем. Мы же…классно ладим.  Лицо Жемчуг искажается раздражением. — Перидот не бросала Ляпис в средней школе. Это…это другое. Аметист приоткрывает рот от шока. Сколько еще будет жить это воспоминание? Сколько еще ей расплачиваться за одну невинную ошибку? Нет уж, что-что, но она не будет унижаться. Аметист цедит сквозь зубы.  — Раз другое, то хорошо. Иди к черту, Жем! Аметист с силой отталкивается от стены, уходя прочь от девушки в смокинге. Этот день не мог стать хуже, но Жемчуг доказала обратное. С каждой фразой Аметист Жемчуг все больше теряет самообладание. Тонкие брови уже нависают над светлыми глазами, а челюсть классически сжата. — А какой смысл давать шанс тому, что точно не будет работать? Юниверс чувствует, как у нее начинает кипеть кровь. — А сейчас мы охренительно общаемся, по твоему?  Жемчуг поджимает губы и морщит нос, резко отводя взгляд. Ну хоть тут она признает, что их дружба превратилась в полное дерьмо. Аметист наклоняется к столу, заглядывая в горящие злобой глаза. — Ты, Жемчуг, — она тычет указательным пальцем в ворот застегнутой на все пуговицы рубашки, — гребаная трусиха. Ты сейчас мне заливаешь о том, что в любом случае у нас нет шанса, что ты все охренительно обдумала. Но знаешь, что ты сделаешь потом? — Жемчуг сверлит ее холодным взглядом, пока Аметист продолжает отчеканивать слова, — потом ты прибежишь ко мне и слезно попросишь трахаться с тобой. И знаешь почему? Потому что ты нуждаешься во мне. Ты можешь сколько угодно утверждать, что из нас бы ничего не вышло, и это гиблое дело, но ты нуждаешься в моей любви. Если бы ты захотела, ты могла положить в свою койку кого угодно, вон, даже Висмут себе забрала. Но ты продолжаешь возвращаться ко мне, потому что никто больше не будет терпеть твои жалкие попытки манипуляций, твои истерики от грязного пола и прочее твое дерьмо. Тебе нравится не возможность заниматься со мной сексом, а то, как я к тебе отношусь. Я тебе нужна, но ты боишься себе в этом признаться.  Аметист снова откидывается на спинку стула, сверля взглядом уже не такую уверенную Жемчуг. Та сжала вытянутыми по швам руками сидушку стула, пялясь на деревянный стол.  — Я знаю себя, — немного ломко начинает девушка и смотрит на Аметист. Почему-то сейчас она выглядела практически испуганной. Видимо, Юниверс попала в яблочко, — и я знаю тебя. И я знаю, как это будет. Мы начнем встречаться, первые полгода будет даже неплохо, а потом мы начнем ссориться чаще обычного, каждый день. Из-за того, что я слишком задерживаюсь на учебе или из-за того, что ты снова оставила бардак в доме. Я буду орать на тебя из-за того, что ты приходишь домой пьяная, и в конце концов мы расстанемся. Ты разобьешь мне сердце, я разобью тебе. И, может, мы даже встретимся лет через пять на каком-то общем ужине с девочками, и поймем, что все это было зря. Что это не стоило того.  Аметист неверяще слушает и мотает головой, произнося хриплым шепотом, — откуда тебе вообще знать, как бы это было, Жем? Ты совершенно меня не знаешь. Как я и сказала, ты не дала нам и шанса, чтобы вообще что-то говорить. И после она встает со стула, кидает на стол помятую двадцатку и идет к черному входу, оставляя Жемчуг наедине с двумя пустыми бокалами.  Аметист с силой ударяет тыльной стороной ладони по двери, запуская в душное помещение августовский воздух и выходя наружу. Какого вообще черта это было? Надо было уйти еще в самом начале, а не слушать всю эту херню. Юниверс заранее все понимала, но в очередной раз доверилась девушке, которая наебывала ее больше, чем организаторы концертов.  Она сокрушенно стягивает с плеч кожаную куртку, небрежно кидая ее на бордюр, а после садится рядом с ней, вжимая пальцы в веки. Все, что говорила Жемчуг, не имело никакого смысла. Аметист надеялась, что ее слова отрезвят девушку, позволят посмотреть на их отношения с другой стороны, но Жемчуг запуталась в своем страхе уже очень давно. И как можно было сказать, что она ее знает? Да, они общаются, считай, с сада, но их познания были на уровне пятиклашек, заполняющих анкеты друзей. Вроде любимого напитка или цвета, но даже это уже было неактуально спустя все эти годы. Жемчуг не хотела уходить вглубь, действительно спросить, что чувствует или думает Аметист. И у Юниверс больше не оставалось никаких сил на то, чтобы вновь и вновь пытаться до нее достучаться. Пусть делает, что хочет, но Аметист больше не будет вестись на ее россказни про дружбу с привилегиями и “особенные” взаимоотношения. Либо все, либо ничего. Аметист уже много раз шла в ва-банк, но, кажется, Жемчуг это нисколько не впечатляло. Она заботилась только о себе, и это просто нужно было принять.  Она на ощупь достает из запыленной куртки пачку сигарет, выуживая одну и зажимая ее между губ. Чирк зажигалки, маленький огонек пламени, и Аметист с надеждой вдыхает сизый дом, словно он вытеснит горечь из ее тела. И самое обидное, что сколько бы времени ни прошло, Юниверс одинаково ощущало саднящую боль. Сколько уже можно?  Юниверс выдыхает, глядя на свои потрепанные кроссовки. Снова затягивается, параллельно слыша, как ударяется металлическая дверь. Лишь бы ее какой-нибудь официант отсюда не выпнул. Аметист просто хочет докурить и пойти домой. Может быть, напиться. Может быть, чиркануть пару сообщений Перидот. У нее хорошо котелок варит, когда дело касается сердечных дел. Хотя, казалось бы? Гик, у которого до этого не было никакого опыта, чего не скажешь о самой Аметист.  Она отвлекается от мыслей, ощущая, как рядом с ней кто-то присаживается. Аметист старается полностью игнорировать этого чертового официанта или еще кого… — Наверное, ты права.  Юниверс удивленно вскидывает брови, узнавая голос Жемчуг. Крайне потерянный и тихий голос Жемчуг. И все же она не поворачивается, продолжая смотреть на пыльный асфальт и оборванные куски травы около здания бара. У нее не было сил даже на то, чтобы прогнать эту занозу к чертям собачьим.  — Я действительно больше не знаю тебя. И я действительно боюсь.  Возникает пауза, и Аметист чувствует, как девушка ерзает на бордюре. Наверняка, ей не сильно приятно сидеть в своих дорогущих брюках практически на земле.  — И мне все еще тяжело говорить начистоту. После всего, что было… Я никогда не хотела сделать тебе больно, — Аметист невольно усмехается, прикладываясь губами к сигарете, — и я знаю, что уже сделала, уже много раз. У тебя нет причин на то, чтобы прощать меня и даже смотреть в мою сторону, но…Могу ли я попросить у тебя еще один шанс? Реальный шанс, не как обычно. Мне хочется узнать, как бы это было. Аметист замирает, держа уже почти истлевшую сигарету. Она впервые не знает, что ответить. Главным оружием Юниверс всегда была искренность, голая, иногда совершенно некрасивая, но все же правдивая по своей сути. И сейчас, когда Жемчуг говорила правду, впервые за несколько лет, Аметист не знала, каким способом от этого защититься. Оружие обернулось против нее, и девушка была перед ним беззащитна.  Она слышит тихий вздох справа, но ей все еще нечего ответить. — Ладно, просто…тебе все еще нравится The Clash? Аметист медленно тушит окурок об асфальт, чувствуя, как уголок губ невольно поднялся вверх. — Я больше по Blondie сейчас.  Она неловко поворачивает голову вправо, встречаясь со светлыми горящими глазами, в которых появилась капелька надежды. Губы девушки напротив расползаются в застенчивой улыбке. Сегодня они обе пошли в ва-банк.