Perry Rider

В горле мощно пересохло. Сиплый кашель. Глаза с тяжестью разлипаются. Ляпис с недовольством их разлепляет, тут же натыкаясь на яркие солнечные лучи и тихо мыча. Она поворачивается на бок, закидывая на себя одеяло. Уснуть явно не получится. Башка уже начала трещать, а жажда усиливается. Она выползает из под теплого одеяла, щурясь. Вода на тумбочке. Девушка, пошатываясь, встает и шаркает по комнате, а после стремительно открывает бутылку и жадно пьет живительную жидкость. Так гораздо лучше. Ляпис осматривается. Все спят. Сколько вообще времени? Она снова садится на кровать, выуживая из-под подушки телефон. Уведомлений нет. Пришлось смириться с молчанием матери, по крайней мере, пока что. Да и обижаться на нее было проще, чем чувствовать угрызения совести. Даже Джаспер молчит. Сейчас около полудня. Лазурит уже хочет снова завалиться в постель, как в голове пролетает отрезвляющая мысль. Концерт в обед. Еб твою мать. Ляпис вскакивает с кровати, распахивая шторы и крича “Подъем!”. Все громко мычат и бубнят, ворочаясь по койкам. Первым делом она добирается до Жемчуг, потрясывая ее. — Жем, вставай. Концерт через три часа. Мы все проебали, — хрипло говорит Ляпис, и подруга резко открывает чуть красные глаза. — Блять, — бубнит она, потирая синяки под глазами, и тоже вскакивает. Жемчуг по утрам была отдельным видом искусства. Растрепанная, помятая и крайне неуклюжая. На макушке забавно торчит спутанная розовая прядь, и басистка тут же подпинывает Аметист. — Аме, жопу поднимай, — в панике кричит она, а после убегает в ванную. Вокалистка все еще спит, что-то бормоча во сне, пусть ее брови и нахмурились от пинка. Ляпис мотает головой и подходит к кровати Перидот, голова которой пряталась под подушкой. — Перри, вставай, — Лазурит скидывает подушку, и девушка морщит нос в недовольстве. — Зачем? — сонно спрашивает она, закрывая глаза руками. В случае с ее волосами, здесь было все гораздо хуже, чем у Жемчуг. — Проебем концерт, — нервно отвечает Ляпис, и Перидот наконец просыпается, садясь на кровать. Она недовольно чавкает и натыкается взглядом на спящую Аметист, тут же кидая в нее свою подушку. — Амс, жопу поднимай, — ворчит она, и вокалистка скидывает с себя одеяло на пол, кашляя. Ляпис удостоверяется, что все встали, а после бежит в ванную, меняясь с Жемчуг. Та вываливает косметику на простынь, сумбурно хватаясь то за один тюбик, то за другой. Девушки сонно, но все же достаточно быстро, собираются. Пусть Перидот и надела разные носки. Хотя, в ее случае это не было проблемой, потому что покупала она исключительно бело-зеленые с разными принтами. — Погодите, а Гранат где? — хрипло спрашивает уже накрашенная, но все еще очень заспанная Аметист. Перидот тоже невольно оглядывается по сторонам. — Она в другом номере, дупло, — отвечает Ляпис, протирая полотенцем мокрые волосы, — вы нихрена не помните, да? Они обе синхронно кивают. Лазурит закатывает глаза, вспоминая в стельку пьяных и валящихся с ног подруг. — Пойдемте за ней, — нервно говорит Жемчуг, накидывая на ноги белые тапочки, и все слушаются, топая за уже активной и собранной басисткой. Они спускаются на этаж ниже, и Ляпис находит по памяти нужную комнату. Перидот и Аметист опираются о стенку, притулившись друг к другу плечами и головами. Жемчуг подходит к двери, начиная настойчиво в нее стучать, — Гранат, подъем! Тут же слышится копошение. Потом еще, и еще. Какой-то бубнеж, стук. Жемчуг нетерпеливо топает ногой и стучится снова. В эту же секунду дверь отворяется, и кулак басистки врезается в…Бака. Перед ними стоит тот самый очкастый парень, только на сей раз без очков и в полотенце на поясе. Жемчуг округляет глаза и отпрыгивает, чуть ли не вереща. Аметист и Перидот моментально просыпаются, глазея на парня, а Ляпис закашливается и стремительно краснеет. Почему-то по ощущениям это было также, как застать своих родителей за сексом. — Утро, девчонки, — с кривой улыбкой говорит он, на что у басистки моментально появляется гримаса отвращения на лице, и она отворачивается. — Доброе…— ошарашенно отвечает Аметист, почесывая подбородок. — Бак, где Гранат? — более уравновешенно спрашивает Перидот, пытаясь заглянуть за его плечо. — А, да, она сейчас. Оденется и все такое, — проговаривает парень, — ей передать что-то? — Да, скажи, чтоб одевалась быстрее и шла в кафе на первом этаже. Мы опаздываем, — тараторит Жемчуг.. — Окей, — пожимает плечами Бак, и басистка тут же тянется за ручку двери, захлопывая ее перед его носом. — Боже блять, — шепчет она, прижимаясь к стене рядом со входом в номер. — Теперь понятно, чего она так хотела одиночный номер, — хитро говорит Ляпис и нервно усмехается, складывая руки на груди.

///

— Поверить не могу, что ты трахалась…с ним, — с отвращением шипит Жемчуг, искривляя губы. — Жем, — Гранат приподнимает брови и делает глоток кофе из стакана, — чем он тебя так не устраивает? — Наверное тем, что я буквально коснулась его волосатой груди сегодня утром, — бубнит басистка и отпивает чай. Аметист громко хохочет, подпихивая локтем рядом сидящую Гранат, — блять, Гран, ты бы видела ее лицо. Как будто она смерть увидела. Ляпис и Перидот прыскают со смеху, и к ним присоединяется барабанщица. — Жемчуг, если ты лесбиянка, это не значит, что от прикосновения к мужчине ты умрешь, — комментирует Гранат, и басистка возмущенно мотает головой, с полным ртом чая. Она сглатывает его и придвигается ближе к столу, словно сейчас скажет секрет мировой важности, и тычет пальцем в Гранат. — Дело не в том, что он мужчина, — шипит она, — я просто терпеть не могу трогать незнакомцев, особенно полуголых. Тем более осознавая, что они ночевали в номере моей подруги. Аметист снова давится смехом, — да-да, прикрывай свою ревность именно так. Гранат усмехается и качает головой, принимаясь за яичницу с беконом, — но что бы не пережила Жемчуг этим утром, оно того стоило. Теперь Аметист придвигается ближе с заинтересованным взглядом, — да неужели? Жемчуг снова кривится, — раз уж на то пошло, Амс, если ты би и тебе интересно, то это не значит, что можно обсуждать за нашим завтраком, кто как потрахался. Фу! После этого басистка кидает смятую салфетку в лицо Аметист, и та злобно на нее зыркает. — Какая же ты заноза в заднице, — ворчит вокалистка и подбирает салфетку, чтобы кинуть в ответ, но рука Гранат ее останавливает. — Вы обе, Амс, — со смехом говорит она, и все немного успокаиваются, возвращаясь к позднему завтраку. Перидот и Ляпис смотрят на все это с приподнятыми бровями, периодически переглядываясь. Гитаристка опирается о ее плечо локтем, и ткань ее фланелевой рубашки тут же намокает от влажных после быстрого душа синих волос. Перидот не придает этому никакого значения, пихая в рот девушки кусочек пончика. Лазурит медленно жует тесто и буравит пустым взглядом столешницу, думая о том, к какой ориентации может отнести себя она сама. Немного странно, что подруги говорят об этом настолько открыто. Йеллоу только один раз поднимала эту тему, когда они наткнулись на какой-то фильм. И мать явно была не в восторге, поэтому Лазурит даже не стремилась обсуждать этот вопрос в семье. Как будто это что-то изменит. Или изменит? Из опыта у нее были только Перидот, Джаспер и “свадьба” в детском саду с каким-то мальчиком. Что это говорит о ней? Непонятно.

///

Перидот шастает между магазинных полок, пытаясь найти нужный отдел. Где эта чертова вода? Она раздраженно разворачивается на платформе ботинок, краем глаза заметив голубоватые бутылки. Почему снова она подрабатывает посыльным? Еще и за пятнадцать минут до концерта. Девушка кладет корзинку с водой около кассы. И, как назло, женщина за ней косплеит ленивца из “Зверополиса”, пробивая товары неимоверно медленно. Перидот испепеляющим взглядом смотрит перед собой, стуча ногой. После быстро кидает мелочь и пару купюр около кассы, — сдачи не надо, — ухватывает бутылки, уносясь прочь. Десять минут. Олухи. Она бежит вдоль дороги до ближайшего пешеходного перехода, бесконечно долго ждет зеленого сигнала, снова рвется вперед. Из рук выскальзывает одна из бутылок, Перидот рычит. Что за день сегодня такой? Она полубегом возвращается за бутылкой, потом двигается дальше. Ее начищенные черные ботинки покрыты пылью и песком, что еще больше нервирует. Семь минут. Благо, магазинчик находился действительно недалеко от концертной площадки. Но, есть одно “но”. Естественно, перед ней выстраивается толпа людей шириной этак в метров двадцать. Она стискивает зубы и бутылки, начиная практически нагло продираться между людьми и кидать “извините” каждому встречному. У нее выходит достаточно легко лавировать между группками и парочками, как перед ней буквально вырастает стена. Перидот врезается в какую-то двухметровую дылду, чертыхаясь. На этот раз “извините” она не говорит. Времени нет. И зря. Девушка почти обходит эту великаншу, как та грубо толкает ее плечом. Все бутылки выпадают из рук, рассыпаясь между ногами людей. — Какого черта ты делаешь? — шипит Перидот, поднимая взгляд. Ухмылка на лице незнакомки ее вымораживает ее сильнее. — Ходить аккуратнее надо, мелкая. Чертов олух. Перидот бы продолжила сей приятный диалог, но времени слишком мало. Она опускается на корточки, собирая все бутылки, которые может захватить. Из пяти у нее остается всего три, но сейчас уже все равно. Она цепляется за них пальцами, словно держит в руках не воду, а золотые слитки, и снова двигается между людьми, шепотом огрызаясь на высокое хамло. Она еще и мелкой ее назвала. Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь “мелкую” на сцене. Перидот, в мыле и песке, забегает за сцену, тут же завидев свою группу. Она задыхается и замедляет шаг. — Главное, не проебите момент с перебивкой после второго куплета, — тараторит Аметист, привычно подпрыгивая на месте от волнения. — Да-да, мы это поняли, — саркастично отвечает Перидот, все еще пытаясь отдышаться. Все девушки радостно хлопают ее по плечам и забирают из рук покупки. — А что так бутылок мало? — недовольно тянет Аметист, складывая руки на груди. Ее воду забрала Гранат, жадно глотая ее, а после сминая пластиковую тару, секунду назад походившую на бутылку. — Даже не спрашивай, — все еще раздраженно говорит гитаристка, отряхивая ботинки от песка, — какая-то уродка толкнула меня в толпе, и я все уронила. — Ой, ну хрен с ними, Перидактиль, — более спокойно говорит вокалистка и взъерошивает ее волосы, — все, идемте. Перидот удается выкрасть бутылку у Ляпис и сделать пару больших глотков, прежде чем они двигаются к сцене. Гитаристка терпеть не могла дневные выступления. Как будто в это время вся магия концерта терялась, и оставался лишь большой балаган с гитарами, микрофоном и толпой зевак. Но их достаточно тепло встретили, что не могло не радовать. Без косяков не обошлось, но зато момент с перебивкой после второго куплета выполнен на “ура”, и девушки под шум и аплодисменты уходят со сцены. Перидот не представляла, какого играть полноценные двухчасовые, а то и трехчасовые концерты. После получаса беганья с гитарой она выдыхалась на весь день. Еще и эти тяжелые ботинки… Зато ноги у нее были подтянутые и сильные, хоть какой-то плюс. Девушка не любила спорт ни в каком виде, а эти выкрутасы вполне заменяли ей хорошенькое кардио с доп. весом в виде гитары. Ее это устраивало. Она вытирает пот с лица краем футболки и тут же ловит заинтересованный взгляд Ляпис на своем животе. Перидот закатывает глаза и показывает средний палец девушке, что она сразу же зеркалит. И все же, ее щеки нагреваются. — Девчат, я отойду, — кивает головой в сторону туалетов запыханная после концерта Лазурит, с небольшой тревогой поглядывая в экран мобильника и прикасаясь пальцами к челюсти. Все просто кивают, обсуждая их выступление. Перидот замечает странное выражение ее лица. Нервничает? Может из-за мамы? Ладно, это можно обсудить в номере. Она отвлекается от размышлений, вслушиваясь в диалог. — Да, нужно будет подумать над ритмикой, как-то суховато звучит, — согласно кивает Гранат, держа руки на талии. После она оборачивается назад и смотрит на свои смарт-часы, — слушайте, я отойду тоже. — Ну конечно, — саркастично бросает Жемчуг, рассматривая свои ногти. — Иди-иди, герой-любовник, — машет рукой Аметист, рассматривая часть толпы сбоку от сцены за ограждениями. Гранат тут же ретируется. — Чем думаете заняться? — интересуется Перидот, опираясь на железную спаянную конструкцию, на которой держалась вся сцена. — Да вот не знаю, может тоже на этом фестивале потусить, — пожимает плечами Жемчуг, — не все же нам придворными шутами быть. — Ага, согласна, — кивает Аметист, все еще рассматривая проходящих людей, — там может тир будет. Выиграешь мне еще одну игрушку, а, Китнисс? Жемчуг закатывает глаза, но еле заметно улыбается, — я подумаю. Пер, вы с нами пойдете? Перидот пожимает плечами, — почему бы и нет. Думаю, Ляпис не будет против. — Ой, Жем, глянь! Это та чикса из магазина, — шепотом зовет Аметист, чуть присаживаясь на корточки. Басистка поворачивает голову, рассматривая силуэт вдали. — О, и правда она, — озадаченно отвечает Жемчуг. Перидот с любопытством заглядывает за ее плечо, и ее глаза тут же сужаются. — Вот эта “чикса” меня толкнула в толпе, — недовольно бормочет она. Подруги тут же оборачиваются. — Что, реально? — округляет глаза Аметист, почесывая нос. Басистка поворачивается всем корпусом, опираясь локтем о плечо вокалистки. — Я так и знала, что она мразь! У нее энергетика какая-то дрянная, — закадычно шепчет Жемчуг, многозначительно кивая головой. Аметист начинает гоготать, а Перидот усмехается. — Энергетика дрянная. А у меня какая, а, Жем? — с издевкой спрашивает гитаристка, и та сразу же закатывает глаза. — Вы же поняли, о чем я говорю, — отвечает Жемчуг, — и вообще, найди Ляпис. Куда она снова свалила? И правда. Перидот лишь кивает, все еще посмеиваясь, и отходит от подруг. Она обходит сцену, осматриваясь по сторонам в поисках синих волос. Никого. После идет к уборным для персонала, но и там пусто. И какого черта? Она со вздохом достает телефон из заднего кармана, набирая сообщение.

16:35, PERIDOT5XG

ты где????

Девушка снова смотрит по сторонам, цепляясь за отдельные группы людей. У Ляпис явно какая-то склонность к побегам. Либо же, топографический кретинизм.

16:39, PERIDOT5XG

тебе телефон для чего >:0

Она с недовольным вздохом решает выйти к толпе. Маловероятно, что Лазурит с кем-то заобщалась, но черт ее знает. К подозрительной девушке с зелеными патлами она подошла, а это о многом говорит. Перидот прочесывает пространство перед сценой и даже решается обойти плотную толпу снова, но и тут не единой синей макушки. Она чертыхается, про себя ругая Ляпис и ее привычку игнорировать сообщения.

16:51, PERIDOT5XG

только не говори мне, что ты решила съебать в закат, лазурит

16:51, PERIDOT5XG

я тебя все равно найду и привяжу к забору

16:51, PERIDOT5XG

или к пикапу

16:52, PERIDOT5XG

:)

От отчаяния девушка идет дальше, выходя из зоны фестиваля. Шлепает по дороге, жалуется на Лазурит Аметист в личку, пинает камешки, минует пешеходный переход. Потом вспоминает, что они припарковались как раз неподалеку. Возможно, Ляпис понадобилось что-то в машине. Перидот прибавляет шаг, надеясь хотя бы там встретить синеволосую бестию.

Until It Doesn't Hurt - Mother Mother

И она не прогадала. Завидев знакомый силуэт, она щурит глаза и идет медленнее. Будет ли уместным подойти со спины и напугать ее? Чисто из вредности? Перидот думает, что да. Она старается двигаться незаметно, прикрывая руками зеленые торчащие волосы. Но чем ближе она приближается, тем страннее ей кажется Ляпис. Она активно жестикулирует и что-то говорит. Уже пересеклась с девочками? Почему они тогда не отписались? Перидот хмурится и ускоряет шаг. Погодите-ка, она злится? Ляпис не разговаривает, она почти кричит. С такого расстояния девушка не может расслышать слова, поэтому двигается быстрее, но все еще старается не выдавать своего присутствия. Блять, а что если это ее мать? Сердце больно ухает от волнения. Она достает телефон и печатает быстрое сообщение Аметист о том, что они, возможно, задержатся. Перидот, наконец, приближается на близкое расстояние. Да, Ляпис определенно зла. Перед глазами невольно пробегают картинки их первой ссоры, а после и мурашки по плечам. Она выглядывает, пытаясь понять, кто ее оппонент. И, черт возьми… — Ты, блять, обещала, Ляпис! — грозный крик еще больше настораживает Перидот. Эта та хабалка из толпы. И какого черта она знает Ляпис? — Да сколько можно ходить со мной? — отчаянный голос самой Лазурит, — я тебе всеми способами дала понять, что не хочу все это продолжать. — Я хожу за тобой, потому что ты сама этого хочешь. Пытаешься заставить меня ревновать? Уже даже небось с кем-то трахаешься, да? — Не твое собачье дело! И в этот момент Перидот с ужасом замечает, как эта гора мышц приближается к Ляпис и грубо хватает ее за руку. — Нет, это мое дело. Я с тобой не расставалась. Перидот бы соврала, если бы сказала, что от этого тона у нее не пересохло во рту. Но гораздо больше ее беспокоило, что Лазурит беспомощно стояла один на один с этим чудищем. Как можно добиться такой формы вообще? Собрав силы в кулак, она выбирается из своего укрытия в виде машин и размахивает руками. — Эй, какого черта здесь происходит, а? Две девушки недоуменно поворачивают головы в сторону гитаристки. Глаза Ляпис округляются, и она активно мотает головой из стороны в сторону. “Уходи”? Черт с маслом она уйдет. — Отпусти, блять, ее. Лицо хабалки изгибается в жутковатой широкой улыбке, — ты вообще кто, коротышка? Вали отсюда к чертовой матери. Щеки Перидот нагреваются от гнева. Она подходит к девушкам, хватаясь за массивную руку хамки и отрывая ее от плеча Ляпис. — В начале ты пихаешь меня в толпе, как какой-то мужлан, а сейчас пытаешься избить мою девушку? — шипит Перидот, и зрачки незнакомки сужаются. — О, твою девушку? — рычит она, с какой-то затупленной яростью смотря в лицо Ляпис. Лазурит стоит с нечитаемым выражением лица, буравя взглядом в ответ. — Да, Джаспер. Я повторяю еще раз, что не играю с тобой ни в какие игры. Мне плевать на тебя, — голос клавишницы до ужаса холодный. Какого вообще черта происходит? Эта хабалка Джаспер - ее бывшая? Та самая, которая поставила ей синяк на челюсти? — Я даже не знаю, из кого хочу выбить дерьмо больше. Из твоей трусливой маменькиной тушки, или из этой коротышки, — угрожающе проговаривает крупная девушка, тыкая в нее пальцем. Перидот начинает это надоедать. И злить. Она планировала отдохнуть на фестивале и купить Ляпис сахарной ваты, а не выслушивать это. — Так, давай ты просто выговоришься, и мы разойдемся, окей? — с раздражением предлагает Перидот, притягивая Ляпис ближе к себе за предплечье и хватаясь за него двумя руками. Та буквально на секунду смотрит на нее с полнейшей паникой в глазах, но после снова возвращает лицу беспристрастное выражение. — Ты реально думаешь, что я просрала столько дней ради того, чтобы просто отпустить эту мразь? — с усмешкой говорит Джаспер, разминая кулаки. Перидот облизывает губы, скрывая чувство страха. Ее взгляд быстро сканирует обстановку, пытаясь понять, что лучше сделать. — Как ты вообще меня нашла? — с отчаянной злостью включается Ляпис, делая небольшой шаг вперед, с нескрываемым отвращением смотря на свою бывшую. Перидот чуть сильнее сжимает ее предплечье. — Истории твоей глупой подружки, — с хищной улыбкой отвечает девушка и проводит ладонью по лицу Лазурит, пренебрежительно похлопывая ее по щеке, — может ты и хитрая, но это нельзя сказать про твоих тупых придурошных друзей. — Блять, да что тебе от меня нужно? — Ляпис вырывается из хватки Перидот, подходя ближе к Джаспер. И она усмехается. Какого черта она усмехается? Эта махина размажет ее, — и, к слову, ты была самой тупой из всех моих придурошных друзей, Джасп. Ее голос издевательский и искусственно сладкий. И, честно говоря, Перидот бы тоже разозлилась. Но точно не так. Джаспер взревела, хватаясь за тонкую шею Ляпис и отвесила той мощную пощечину. Хлопок оглушает Лазурит, а ее колени дрожат. Перидот срывается с места, поглощаемая не меньшей яростью. Ей повезло, что адреналин вкачивает кровь в ее мозги, а не куда-то еще, поэтому план действий быстро приходит на ум. Она срывается на полубег и со всей силы бьет мощным ботинком по щиколотке Джаспер. Та невольно корчится от боли и отпускает хватку на шее Ляпис, и клавишница присаживается на корточки, прижимая руки к щеке. Перидот не останавливается, пользуясь ситуацией, и наносит второй удар под колено, отчего Джаспер теряет равновесие и практически падает, тормозя себя руками об асфальт. Гитаристка тяжело дышит, быстро глянув на металлическую окантовку своих ботинок. Хоть какой-то от них толк, кроме подкаченных икр. — Тварь, — рычит девушка, и Перидот не успевает понять, как ее больно хватают за волосы и толкают к стене. Она чувствует взрыв боли у своего носа и брови и инстинктивно закрывает глаза, сжимая зубы. Перидот пытается перехватить руку соперницы, но та цепко схватилась за основание волос железной хваткой. Лицо пульсирует, и боль усиливается, когда ее буквально тащат по шершавой стене, — тебя, блять, не учили не вмешиваться в чужие разговоры? Перидот сдавленно дышит, чувствуя, как по губам течет теплая жидкость. Виски начинают гудеть, но она игнорирует это, с большим остервенением хватаясь за руку Джаспер, царапая ее короткими ногтями. После она вспоминает про ботинки, на ощупь пытаясь отбить ей колени или хотя бы наступить на ноги. — Какая же ты жалкая, — сдавленно смеется низкий голос. — Джаспер, отпусти ее! Отдаленный голос приводит Перидот в чувства, и она сдавленно выдыхает. — Отпусти ее, блять! Ты приехала из-за меня! Хватка на волосах только усиливается, и ее вжимают в стену сильнее. Поток крови усиливается, а боль прорезает все тело, концентрируясь в лице. У нее щиплет глаза. — С чего бы мне тебя слушать, Ляпис? Сейчас ты хочешь все обсудить, а? Может, если я убью эту коротышку, то ты и бегать перестанешь? Снова толчок в стену. Боже. Боль застилает глаза. Горячие слезы текут по щекам, впитываясь в бетон и сухую штукатурку. — Отпусти ее, пожалуйста, Джасп, — голос Ляпис отчаянный и дрожащий. Хватка на волосах слабеет, и, кажется, боль отступает, но затем следует удар по ребрам. И еще один. Блять. Она сползает по стене, опираясь о нее руками. Легкие сжимаются, не позволяя вздохнуть. Перидот кое-как разворачивается, опираясь затылком о стену. Все, что она может видеть за широкой спиной Джаспер и потоком слез — это встревоженное лицо Ляпис с окровавленной нижней губой. — Джасп, я не знаю, что ты хочешь от меня, — ее голос перешел в отчаянный шепот. Она поджимает плечи, но все еще смело стоит перед возвышающейся девушкой, — просто отпусти меня. Это ненормально, ты же видишь. — Отпустить?! Джаспер хватает Ляпис и разворачивается, вталкивая ее в стену спиной. Перидот смотрит на все сверху вниз и, она клянется, что никогда не чувствовала себя более беспомощно. Перед ней просто избивают ее девушку, и она ни черта не может сделать. — Да, отпустить. Я уже все сказала, что ты еще от меня хочешь? И после следует удар. Перидот зажмуривает глаза, чтобы после заметить окровавленный кулак Джаспер. Ляпис увернулась? Высокая девушка рычит и наносит второй удар, попадая Лазурит по скуле. Та сжимает зубы, но молчит. Перидот пытается встать, но все ее тело как будто окоченело от боли. Ее руки пытаются стереть кровь с лица, еще больше ее размазывая. — Как же ты меня заебала, — рычит Джаспер и грубо оттаскивает Ляпис от стены за край футболки. После она наносит удар по ногам, сбивая Лазурит на асфальт. Та стонет от боли, но это никак не останавливает разъяренную девушку. — Отпустить, блять, — Джаспер наносит удар по животу Ляпис, и та съеживается, закрываясь руками. — Знаешь, что? Теперь я тебя бросаю. Ты жалкая трусливая мразь. Ты водила меня за нос несколько месяцев, чтобы изменить мне с такой же убогой, как и ты. Еще один удар. Ляпис хрипит, зажмуривая глаза. Перидот снова делает попытку встать, и поток крови усиливается, отчего она закашливается. Черт возьми. Она тяжело дышит, всматриваясь в зажмуренное окровавленное лицо Лазурит. Черт возьми. Джаспер сплевывает на асфальт, осматривая лежащих девушек, и уходит. Наступает тяжелая тишина. Перидот сглатывает попавшую в рот кровь и трет глаза. — Ляпис? Ее голос сиплый и хриплый. Она снова закашливается. Лазурит открывает глаза, с ужасом смотря на нее. Они просто смотрят друг на друга какое-то время, пытаясь прийти в себя. Ляпис кое-как привстает и подползает к Перидот. — Господи, прости меня, — шепчет она, аккуратно касаясь пальцами подбородка Перидот и стирая кровь с губ. Гитаристка смаргивает слезы и кивает глазами. — Она ебанутая, — безэмоционально отвечает Перидот, и Ляпис сдавленно усмехается. — Боже, она нахер сломала тебе нос, — Лазурит оглядывается по сторонам в поисках салфеток. Естественно, Жемчуг здесь нет. Она смотрит на свою футболку и кое-как отрывает от нее лоскут, передавая Перидот, — приложи сама, я не хочу еще больше тебя искалечить. Гитаристка благодарно кивает и аккуратно прижимает тряпку к поврежденному носу. Кровь моментально впитывается в ткань. Свободной рукой она тянется к заднему карману, выуживая телефон в толстом защитном чехле. Аметист даже не просмотрела сообщения. Да и черт с ней. — Пойдем домой, — хрипит Перидот, и Ляпис лишь кивает, присаживаясь на колени. Она аккуратно проскальзывает рукой за спиной девушки, помогая ей встать. Гитаристка морщится, когда та случайно задевает болезненное место на ребре. — Прости, — Лазурит поджимает губы, придерживая ее и перекидывая руку через свою шею, — где девочки? — Не отвечают, — устало говорит девушка, опираясь на Ляпис, — быстрее будет самим добраться. — Верно, — кивает клавишница, — я вызову такси и куплю что-то замороженное. Постой здесь, пожалуйста. Я быстро. Лазурит аккуратно опирает ее о стену и убегает к магазину. Перидот просто смотрит в палящее солнце, прикрывая глаза. Просто охренеть. Что между ними такого произошло, что эта Джаспер была настолько зла? Пусть она не так хорошо знала Лазурит, но была уверена, что дело не только в глупой хабалке. Ляпис действительно умела “вляпываться” в идиотские истории, и Перидот крайне была заинтересована в этой. Ляпис и правда быстро возвращается с продуктовым пакетом с мороженым и водой. Она всучивает ей упаковку пломбира, а после снова перекидывает руку Перидот через шею и ведет ее к дороге. — Ты знала, что человеческий организм совершенно не переваривает железо, которое содержится в крови? — сдавленно спрашивает гитаристка, прикладывая к переносице холодное мороженое. — Не-а, — мотает головой Лазурит, — но не думаю, что это относится к тебе. Ты видела свои клыки, вампирша? Перидот невольно ухмыляется, демонстрируя немного красноватые клыки, и тут же ойкает от боли в носу. Лазурит улыбается в ответ, немного грустно глядя на нее. Они быстро усаживаются в машину, и Ляпис дает водителю двойную оплату за отсутствие вопросов и возможные капли крови. Также быстро они добираются до номера, и Перидот благодарит всех богов за то, что ключ-карта была у Лазурит. Она усаживается на свою кровать, кидает на тумбочку упаковку с растаявшим пломбиром, аккуратно убирая влажную тряпку с лица. Кровь остановилась. Не может не радовать. Ляпис морщится и чуть шипит, небрежно смывая с рук, лица и коленей кровь и грязь, невольно сдирая только появившиеся корочки, а затем быстро промакивает остатки воды вперемешку с выступившей кровью туалетной бумагой. Поспешно дергает одну из штор и открывает окно, пропуская в маленькую комнату немного свежего воздуха и вечернего солнца. Достает массивную аптечку Жемчуг, которая как будто знала, что есть возможность быть избитыми, и усаживается рядом, копошась между таблетками, доставая связку пластырей разных форм, антисептик, перекись и небольшое количество бинтов. — Тебе больше досталось, — стыдливо замечает Ляпис, осматривая лицо Перидот. Оно выглядело крайне покоцанным с левой стороны. Кожа была стерта у брови, на скуле и с краю подбородка. Капли крови блестели между царапинами и кусочками прилипшей штукатурки. Под глазами виднелись следы слез и слой пыли. — Неудивительно, ты видела, как я ей по ногам зарядила? — со смешком отвечает Перидот. Лазурит качает головой и открывает бутылку воды, аккуратно смачивая часть бинтов. — Зачем ты вообще вмешалась, Дот? — гитаристка смотрит на грустную Ляпис, которая тянется бинтом к царапинам на ее лице. Она прикусывает губу, стойко держа голову неподвижной. Лазурит как можно мягче стирает остатки пыли и известки с лица Перидот, с особой осторожностью проводя по крыльям носа. Перидот шипит и сжимает зубы, но все еще остается неподвижной. После Ляпис вытирает грязь и засохшую кровь с ее шеи, с сожалением замечая бурые подтеки и на белой майке девушки. Сколько она потеряла крови? Она со вздохом берет одну из кистей Перидот, бережно стирая грязь с пальцев и костяшек, а после и с внутренней стороны ладони и запястья. Холодные прикосновения немного успокаивают горящую кожу гитаристки, и ее плечи расслабляются. — А что мне еще было делать? Она была в неадеквате, — шепчет девушка, наблюдая за действиями Ляпис. Она невольно цепляется взглядом за разбитую в кровь губу, скулу и пальцы в куче опухших царапин. После замечает разбитые колени, и боится подумать, что оставила Джаспер на ее животе, — черт, а ты как? Я хотела встать, когда она…повалила тебя. Но я не смогла. Лазурит быстро мотает головой в отрицании и кладет руку ей на колено, со слабой улыбкой смотря в зеленые глаза, — я в порядке. Она все равно сдерживалась. Мы бы обе были в больнице, если бы она потеряла контроль полностью. Перидот рассматривает ее несчастное лицо, — и часто она так…делает? Что между вами было? Или есть… Ляпис с тяжелым вздохом откладывает бинты на край аптечки и кладет ноющие руки на свои бедра, — не так часто, как кажется. Мы, вроде как, встречались. Перидот усмехается, — это я уже поняла. Ляпис опускает взгляд на свои поврежденные кисти, — это было не так давно. В начале учебного года. Она была первой, кто заговорил со мной в школе. И она была милой и приветливой…и даже обходительной. Мы быстро сдружились, и также быстро начали встречаться, — она трет пальцами переносицу, и Перидот мягко обхватывает ее руку, стараясь не давить на царапины, — но сразу после этого она быстро начала “приминать” меня под себя. Вначале это было даже весело и волнующе. Она водила меня по барам, знакомила с людьми, давала выпивать алкоголь, возила по городу, когда матери не было дома. Я чувствовала себя свободной, наверное. Но Джаспер…у нее есть только понятие “мое” и “хочу”. Она хотела быть рядом абсолютно всегда, ревновала к каждому столбу, оставляла засосы, не заботясь, что я получу нагоняй от матери и прочие радости жизни. И я решила это закончить. Уговорила мать перевести меня в другую школу под предлогом того, что там образование лучше, и заблокировала Джаспер. Как-то так. Перидот тяжело вздыхает и берет новый сверток бинта, намочив его перекисью. Она наклоняется вперед, игнорируя небольшую боль в ребрах и промакивает поврежденную кожу на коленях. Ляпис еле заметно дергается и вздрагивает, но терпит. После гитаристка скользит под пальцы Лазурит, приподнимая ее ладонь, и начинает обрабатывать множество мелких царапин в совокупности с более крупными. Костяшки разбиты в мясо ботинками Джаспер. Перидот невольно морщится. — И что было дальше? — тихо спрашивает она, с методичностью вытирая каждую фалангу тонких пальцев. Ляпис пару мгновений молчит, наблюдая за ее стараниями. — Ну, она преследовала меня, — наконец начинает клавишница, — писала с разных номеров и аккаунтов. Иногда навещала меня в школе с угрозами. Я просто игнорировала. Потом был этот синяк на скуле. И вот сейчас. Она не понимает слова “нет” и моего мнения для нее как-будто не существует. Видимо, единственным хорошим аргументом для нее был другой партнер. Черт, она же реально считает, что я ей изменила… — Теперь понятно, почему ты так скрывала личную информацию, — усмехается Перидот, перемещаясь к лицу Ляпис. Она поддерживает пальцами ее подбородок и немного поворачивает голову клавишницы вбок, для лучшего обзора гематомы на скуле, — и много у тебя злых бывших, готовых меня убить, а, Лазурит? Ляпис краснеет и пытается опустить голову, но руки Перидот ей не позволяют. Румянец еще сильнее расходится по щекам, — нет. Только одна. Ну, еще есть моя мама. Она финальный босс. Перидот снова усмехается и аккуратно промакивает бинтом скулу, а после совсем невесомо проводит по разбитой губе. Лазурит морщит нос от боли, но не дергается, — мне кажется, твоя мама сойдет за остальных шесть. Но я могу с этим справиться. Ляпис улыбается одними уголками губ, и наступает небольшое молчание. Перидот обдумывает слова девушки, удивляясь, как можно собрать столько дрянных историй, находясь в гиперопеке. Это сверхспособность какая-то? У самой Перидот величайшей байкой была “я и гитара”, или “я и атлас звездного неба”, или “я и попытка собрать термоядерный реактор дома с нуля”, но никак не разъяренная двухметровая амбалка, которая сталкерит тебя на каждом шагу. — Вообще, — прерывает молчание Перидот, складывая красноватый бинт рядом с другим. Постепенно ее тело привыкало к ноющей боли в лице, что было крайне странным ощущением, — я не пытаюсь обелить Джаспер, но…ты хоть раз говорила с ней? Я имею в виду, — гитаристка прочищает горло, встречая непонимание в синих глазах, — если бы меня молча бросили и ушли в закат, я бы тоже была зла. Вряд ли бы я, конечно, делала то, что делала Джаспер, — она усмехается, — но я бы пыталась найти возможность обсудить все. Разве тебе не хотелось сказать ей о своих причинах? Возможно, она бы тебя поняла, если бы ты не избегала встреч с ней. Ляпис отводит взгляд, явно задумываясь. Перидот в это время ковыряется в аптечке и находит пару смешных цветных пластырей. Без особых раздумий она раскрывает один, с мультяшным ти-рексом на зеленом фоне, и аккуратно клеит его на особенно большую царапину на левой руке Лазурит. Та смотрит на него с приподнятыми бровями, но не комментирует. — Возможно, ты и права. Но я не уверена, что она бы меня поняла, — тихо говорит Ляпис, и гитаристка понимающе кивает. Она невольно складывает логическую цепочку между взаимоотношениями Лазурит с ее мамой и отношениями с Джаспер. Возможно, она действительно бы не поняла. — А у тебя есть злые бывшие? Или просто бывшие? — неуверенный голос Ляпис вызывает у Перидот мягкую улыбку. Она наклеивает еще один цветастый пластырь ей на колено, прежде чем ответить. — Не-а, — она разводит руками. — Да быть не может, — Ляпис мотает головой в неверии. — Если ты намекаешь на мой похуизм ака уверенность, то нет. Это не из-за какого-то опыта в прошлом, — поясняет Перидот, разглядывая свою окровавленную майку. Какая мерзость, — у меня не было каких-то близких друзей, а уж партнеров тем более. Только учебники и пособия, только хардкор. Лазурит тихо смеется, — боже, я всегда забываю, какой ты нерд. Скажи еще, что ты главный фанат “Теории большого взрыва”, и я точно добавлю смайлик с очками и торчащими зубами к твоему контакту. Перидот усмехается комментарию девушки, все еще рассматривая майку, — ты не против, если я сниму эту мерзость? Она липкая. Ляпис просто пожимает плечами, — да, конечно. Девушка облегченно вздыхает и тянется за край майки, снимая ее через голову и тут же шипя от боли в лице, — черт возьми, — после она с отвращением выкидывает грязную вещь на пол и ловит синий взгляд. Ну, как. Ляпис смотрит ниже ее глаз, что заставляет Перидот покраснеть. Она неловко чешет предплечье и радуется, что надела топ перед концертом, — эм, и “Теорию большого взрыва” я смотрела. И “Детство Шелдона” тоже. Ляпис пару секунд просто пялится на ее торс, а после резко поднимает глаза вверх. Естественно, ее щеки уже малиновые, — о, да? Тогда…— она немного сбивается, прокручивая в голове диалог ранее, — тогда я действительно поставлю смайлик, Дот. Возникает тягучее молчание. Ляпис водит языком по внутренней части щек и смотрит куда угодно, но только не на Перидот. Ее пальцы нервно отбивают ритм на бедрах. Перидот, в целом, делает тоже самое, только взгляда от Лазурит не отводит. Ее все еще немного волновала история с Джаспер, и она как могла, сдерживала свое желание спросить, но после все-таки брякнула. — А ты любила Джаспер? — немного дрожащим голосом спрашивает гитаристка. Взгляд Ляпис моментально переносится на нее, и теперь очередь Перидот рассматривать узор на стенах. — Я…не знаю, — честно отвечает Ляпис, все еще изучающе разглядывая лицо Перидот. Ей было совсем не до Джаспер, но судя по тону голоса ее девушки, ей стоило постараться над ответом. Она опускает взгляд, рассматривая пластырь на левой руке. Там же были обычные, где она этот откопала? — Наверное, нет. Перидот хмурится, и Лазурит паникует. Господи, теперь она точно посчитает ее легкомысленной. Ляпис отчаянно хватается за ладонь девушки, сжимая ее, — я понимаю, как это звучит, но я ни черта не знала о любви тогда. Я в целом отстойно разбираюсь в своих чувствах, мне сложно различать что-то сложнее грусти, гнева и радости. Перидот перестает хмуриться, и ее губы трогает легкая улыбка. Хорошо, уже лучше. Ляпис выдыхает. Снова молчание, и снова Лазурит чувствует тяжелый стук сердца о ребра. Ей всегда было легко переносить тишину, даже неловкую, но в случае с Перидот она становилась невыносимой. — С тобой я понимаю больше, — сдавленно продолжает Лазурит, и ей кажется, что она сейчас расплавится то ли от симпатии, то ли от нервов, когда зеленые глаза смотрят на нее с игривой искринкой, — и я…сейчас все по другому. Ну, с тобой. И вот. Она слышит звонкий смех, и щеки тут же нагреваются. Господи. Может, ей стоит прочитать пару романтических книг? Со словами все туговато. — Ляпс, успокойся, — мягко говорит Перидот все еще с яркой улыбкой на лице. Лазурит недоверчиво на нее косится, а после невольно снова смотрит на открытые ключицы и плечи. Почему она до этого не замечала россыпь веснушек на ее руках? Они мелкие и рыжеватые, но все равно хорошо выделяются на бледной коже. Она хочет облизать пересохшие губы, но тут же морщится, вспоминая, что нижняя все еще разбита. Перидот продолжает, — у меня самой-то опыта по нулям. Я не собираюсь судить тебя по первым отношениям. Хотя у тебя сомнительный вкус, честно говоря. Лазурит возмущенно смотрит на нее и пихает свободной рукой в плечо, пусть и мягче обычного, — чего?! У тебя, знаешь, тоже не очень. Перидот снова заливисто смеется и перехватывает ее вторую руку, — не будь так самокритична, — она переплетает их пальцы на обеих руках, невесомо поглаживая царапинки, и Ляпис немного вздрагивает, — в конце концов, ты шикарно выглядишь в юбке, неплохо играешь на пиан…фортепиано и мило краснеешь, — щеки Лазурит, как по команде, снова зарделись, и Перидот усмехается, — ну, и не могу не сказать про твой талант общаться с кассирами. Ляпис, которая до этого растаяла от комплиментов гитаристки, мгновенно хмурит брови, — блять, какая же ты… Клавишница толкает девушку в плечи их же сплетенными руками, и та со смехом падает на кровать. Лазурит тут же заползает на нее с веселой улыбкой и случайно задевает коленом ребро девушки, отчего та ойкает и морщит нос. — Прости, — Ляпис и сама морщит нос из-за разбитой коленки, примерно представляя ощущения Перидот, и аккуратно отодвигает ногу, а после и сама отсаживается немного ниже, к тазу девушки. Гитаристка лишь мотает головой, с горящими глазами смотря на Лазурит. Как можно смотреть так на человека, из-за которого тебя буквально избили? Ляпис невольно обводит глазами бордовые царапины, которые отчетливо выделялись на бледной коже и, что удивительно, еще больше подсвечивали зелень глаз Перидот. Хотя, все же не удивительно. Это комплиментарные цвета. Гитаристка немного серьезнеет под изучающим взглядом девушки, но ничего не говорит. Ляпис прокручивает в голове все предшествующие события, удивляясь смелости Перидот. Лазурит, даже будучи хорошо знакомой с Джаспер, никогда бы не полезла с ней в открытую драку. — Удар по ногам правда был впечатляющий, — шепчет Ляпис. Она все еще серьезно смотрит на царапины на лбу и скуле, а ее рука тянется к подбородку Перидот, аккуратно поглаживая его большим пальцем. Гитаристка выдавливает из себя самодовольную улыбку. — Да, я неплохо ее нахлобучила, — также тихо отвечает Перидот, и Лазурит видит, как приподнятые уголки губ начинают дрожать. Клавишница с паникой смотрит, как зеленые глаза наполняются слезами. Боже, что она наделала. Гитаристка храбрится и смотрит вверх, не позволяя себе вот так расплакаться, но от лежачего положения капельки все равно стекают по вискам, и Ляпис аккуратно стирает каждую, с тревогой смотря на нее. — Прости, я просто, — Перидот неловко смеется и пытается отвернуть голову и спрятать намокшие глаза и щеки, но Ляпис мотает головой и с осторожностью обхватывает ее лицо. — Нет, это я виновата, Пер, — с надломом в голосе говорит Ляпис. Она поглаживает большим пальцем неповрежденную скулу. Перидот тянет ее за оборванный край футболки, и Лазурит наклоняется вперед, позволяя ей обнять себя за шею. — Ладно, это действительно было больно, — нервно смеется Перидот и приподнимает голову, опираясь лбом о плечо Ляпис и стараясь не касаться царапинами, — я никогда не попадала в драки до этого. Лазурит хочет поджать губы, но укол боли не позволяет ей, поэтому она просто смотрит на рассыпавшиеся по простыне зеленые пряди, — мне правда очень жаль, Пер. Я не хотела тебя в это втягивать. Она чувствует, как девушка мотает головой, — дело вообще не в этом. Я бы в любом случае полезла с ней драться. — Почему? Оно того не стоит. Ляпис тяжело выдыхает, и Перидот откидывается обратно на кровать, теребя пальцами ее футболку. Лазурит все еще рассматривает спутанные волосы, с горечью замечая на них кусочки штукатурки. Густое чувство вины оседает на легких, словно сжимая их. Она уже хочет пересесть на кровать рядом, но руки Перидот сдерживают ее. Ляпис с немым вопросом опускает взгляд вниз. Лицо девушки нечитаемое, она кусает губу. После она смотрит на Лазурит, и в ее влажных от слез глазах клавишница читает волнение и страх. — Ты же знаешь, что ради некоторых людей не жалко полезть в драку. Голос дрожащий и тихий, но ударяет в Ляпис с силой кувалды. От честных искренних глаз Перидот Лазурит ощущает, как ее внутренние органы переворачиваются и сжимаются. Она скачет взглядом с одной зеленой радужки на другую, пытаясь уловить хотя бы тень шутки в этих словах, но ничего не находит. Только уязвимость и самоотверженную откровенность. Почему-то ее глаза тоже начинают слезиться, и она отводит взгляд, а после вовсе откидывается назад, снова садясь. Она не может вымолвить и слово, просто смотря на Перидот. Заплаканные глаза, припухший нос и россыпь веснушек. Почему-то сейчас все в ней кричало от какой-то искренности, которую гитаристка обычно прятала за подколками и очками. Ляпис проглатывает ком в горле. Даже руки были открыты. Они лежали чуть выше головы девушки, и Лазурит оглаживает взглядом жилистые пальцы и запястья с синеватыми венами. Перидот прекрасно понимала, кто выйдет из драки победителем, и все равно в нее вступила. Из-за нее. “Из-за нее”. От этого осознания ей становилось и горько, и страшно, и одновременно, Ляпис чувствовала благодарность. Даже не так. Ляпис привыкла разбираться сама абсолютно со всем. Будь то школьные “шутники”, проблемы с учителями или собственная мать. И Перидот, точно такая же замкнутая и неприступная, почему-то захотела разделить с ней это. Так не делал абсолютно никто, и поэтому глаза щиплет. И поэтому глаза Лазурит заполняются водой и солью, а пространство в районе солнечного сплетения наполняется каким-то жгучим трепетом. Она аккуратно, словно боясь спугнуть, протягивает руки к узким плечам с веснушками. Касается ключиц и основания шеи. Смотрит на острый подбородок и изгиб губ. Сердце в очередной раз скручивает спазмом и наполняет болезненной нежностью. Она чувствует изучающий взгляд на своем лице, но не может перестать разглядывать девушку. Ляпис все еще так мало про нее знала. Она чувствует теплые прикосновения на своих ногах, чуть выше колен, и на секунду прикрывает глаза. После раскаленного на солнце асфальта и тяжелых ударов это казалось чем-то запредельно приятным, даже если руки Перидот просто лежали на ее коже. Ляпис снова смотрит. Под ключицами все еще был кровавый засохший след от майки, и она подавляет желание схватить бинт и стереть его, словно это было доказательство ее собственного позора. Вместо этого Лазурит скользит пальцами ниже, задевая черную ткань топа и пропуская ее, чтобы провести по основанию ребер, рядом с начинающими синеть пятнами. Ляпис кажется, что она может их пересчитать без особого труда. Перидот действительно хрупкая без своего обмундирования, но почему-то это придает ей еще большей многослойности. Она смотрит на мягкую линию живота и уже тянется к ней руками, как ее отвлекают. — Ляпис. Клавишница практически испуганно поднимает голову, тут же цепляясь за зеленые глаза. Перидот смотрит на нее с привычным прищуром, и Лазурит в очередной раз проигрывает в попытке угадать, что она думает. Теплые руки скользят вверх по ногам, а вслед за этим нежно обнимают их и подталкивают вперед. Ляпис задерживает дыхание, вглядываясь в зеленые глаза и плавно опускаясь ближе к девушке, игнорируя тянущую боль от синяков на животе. Она нависает над гитаристкой в немом ожидании, и та тянется вперед, смазанно касаясь губами ее подбородка. Лазурит выдыхает и наклоняется ближе, целуя в ответ. Гитаристка перемещает руки на ее спину и притягивает ближе, аккуратно обхватывая верхнюю губу Ляпис. Грудная клетка горит от каждого прикосновения. Лазурит поддается вперед, наплевав на болезненную ранку на нижней губе. Поцелуй на вкус как кровь, перекись и безопасность. Он мучительно медленный, осторожный и живительный. Ляпис облизывает ранку и проводит языком по нижней губе Перидот. Та приоткрывает рот и сжимает пальцами лопатки девушки. Лазурит встречается с прикосновениями горячего языка, а ее руки путаются в зеленых волосах. Напор усиливается, и низ живота мучительно тянет. Она вздрагивает от укола боли в губе и замедляется, чувствуя горячее дыхание Перидот. Гитаристка смещается на ее линию челюсти, оставляя влажные поцелуи на горящей щеке. Ляпис снова прикрывает глаза, наслаждаясь теплом губ. Перидот поглаживает ее спину, пробираясь пальцами под ткань футболки, и Лазурит снова кажется, что ее прикосновения оставляют ожоги. Ляпис утыкается носом в место за ухом, влажно целуя тонкую кожу. Перидот откидывает голову, позволяя ей вести. Клавишница скользит руками по длинной шее, а после языком, и гитаристка рвано вздыхает, впиваясь короткими ногтями в ее спину. Лазурит не останавливается, покрывает короткими поцелуями плечи и ключицы, слизывает остатки крови, посасывает кожу, и девушка под ней выгибается навстречу прикосновениям. Пальцы Перидот хватаются за край рваной футболки, стягивая ее вверх по животу и ребрам Ляпис. Лазурит отстраняется от бледной кожи, помогая девушке стянуть ткань с плечей, и откидывает вещь куда-то за пределы односпальной кровати. Она чувствует жадный взгляд на своих плечах, черном бюстгальтере и животе, и снова прижимается к ней. Ляпис никогда бы не подумала, что прямой контакт кожи с кожей может быть настолько приятным. Она шумно выдыхает и оставляет влажный поцелуй под подбородком Перидот, прежде чем спуститься ниже. Губы исследуют пространство между ключицами и топом, а пальцы проходятся по черной ткани. Она отдаленно слышит тяжелое дыхание Перидот, и от осознания, что именно ее прикосновения вызывают у гитаристки такую реакцию, низ живота сильнее тянет. Ляпис кладет руку на нижний край топа, играясь пальцами с резинкой. Девушка дергается, и Лазурит поднимает голову, наблюдая за ее реакцией. Зеленые глаза потемнели, приближаясь к изумрудному оттенку, и горели желанием. Ляпис смотрит в них с тем же чувством, и не отрывая взгляда поддевает резинку топа языком. Перидот выдыхает сквозь зубы и отводит взгляд, падая головой на кровать. Ее руки поглаживают волосы Ляпис на затылке, и клавишница начинает медленно отодвигать резинку топа вверх, как в комнате раздается рингтон. Ебучий рингтон ее телефона. Лазурит сдавленно рычит в кожу Перидот, но решает игнорировать звук, зацеловывая затекший красный след от резинки топа под грудью. Гитаристка рвано выдыхает, а ее руки скользят выше, путаясь в волосах на макушке Ляпис. Она слабо потягивает их, и Лазурит это нравится гораздо больше, чем следовало бы. Клавишница издает слабый стон и с жадностью припадает ртом к нижней части груди Перидот, морщась от боли в губе. Она специально тянет время, оттягивая топ выше всего на сантиметр, а усилившаяся хватка на ее волосах заставляет ее мысленно усмехнуться. Ляпис в ответ кусает нежную кожу и слышит тихое шипение, поддевая черную ткань, как снова раздается навязчивый рингтон. Еб твою мать. Ляпис уже хочет снова продолжить, но руки, зарывшиеся в ее волосах, ее останавливают. Она с недоумением поднимает голову, рассматривая тяжело вздмывающуюся и раскрасневшуюся грудную клетку Перидот, а после ее румяное лицо. Та смотрит на нее из под полузакрытых век и мотает головой. — Лучше ответь. Лазурит хочет возразить, но горящие зеленые глаза непоколебимы, а брови приподняты вверх, поэтому Ляпис с тяжелым вздохом сползает с бедер девушки и раздраженно шлепает к телефону. Она уже готова увидеть имя Аметист или Жемчуг, но надпись “Йеллоу” пригвождает ее к полу. — Это мама, — беспомощно шепчет Ляпис и хватается за телефон. Перидот резко садится на кровати, натягивая топ на место. — Отвечай. Быстро. Она с паникой нажимает на зеленую трубку и прижимает телефон к уху, прикрывая рот свободной рукой. — Мам? Голос ломкий. Ей страшно. Ляпис кидает беспомощный взгляд на растрепанную напряженную Перидот. На второй линии царит молчание, но Йеллоу не бросает трубку. Лазурит садится на ближайшей кровати, сжимая пододеяльник в руках. Она уже хочет рассыпаться в извинениях, как все-таки слышится глухой ответ. — Ляпис. Голос Йеллоу до ужаса холодный, и Лазурит чувствует мурашки на плечах. Она не может сказать и слова. — Соизволила мне ответить. Снова пауза. Ляпис затаивает дыхание, прикусывая костяшку указательного пальца. — Прости, — сипло шепчет девушка, и краем уха слышит, как Перидот встает с кровати. — Я не хочу слушать твои извинения. С этого момента отписывайся мне. Эти два предложения звучат как пощечина, и после Ляпис слышит быстрые гудки. Сбросила. Она бесшумно выдыхает и сильнее прикусывает палец. Блять. Лазурит не замечает, как начинает отстукивать ногой бешеный ритм. Она нечитаемо смотрит прямо перед собой, прокручивая в голове короткий диалог. Йеллоу буквально в бешенстве. Она не слышала ее с тех пор, как та ударила ее за опоздание. И сейчас казалось, что Ляпис все еще находится там. У входной двери, в позорных синих кедах. С синяком на челюсти. Она почти может почувствовать хлесткую обидную пощечину матери, как ощущает теплые руки на своей ладони. — Хэй? — Перидот присаживается перед ней на корточки, убирая кисть Ляпис от ее лица. Клавишница вздрагивает и более осмысленно смотрит на девушку. Нет, она не у входной двери дома. Она здесь, все хорошо. Все нормально. — Хэй? — тихо вторит Лазурит, поджимая губы в слабой улыбке. Перидот внимательно смотрит на нее, но ничего не говорит. Ляпис вздыхает, переставая отстукивать ногой. — Она действительно перезвонила. — Верно. — И она в дикой ярости. — Да? — Да, — Лазурит неверяще мотает головой и нервно улыбается, — клянусь, будь она тут, меня бы уже не было в живых. Перидот хмурит брови, уже открывая рот, чтобы задать очевидный вопрос, но Ляпис машет рукой. — Не переживай, она не из типа боксеров, — снова нервный смешок, — она сделала бы это морально. Перидот тяжело вздыхает и встает с корточек, присаживаясь рядом с небольшим сбитым выдохом из-за резкой боли в ребрах, — ты хочешь обсудить это? Лазурит отвлекается от накатывающей истерики в виде нервного смеха и неоднозначных комментариев и вздыхает, — не знаю. Они обе молчат. Ляпис сутулится и кладет локти на свои колени, опираясь головой о ладони. Перидот аккуратно поглаживает рукой ее спину в жесте поддержки. — Я рада, что она жива, — тихо начинает Лазурит, пялясь в пол, и гитаристка кивает, — и несмотря на то, что мне хочется сдохнуть от страха сейчас, я рада, что она позвонила. Было бы хуже, если бы она оставила меня в тишине. — Она сделала первый шаг, — аккуратно замечает Перидот, и Ляпис быстро на нее смотрит, а после снова возвращает взгляд на свои ноги. Она правда сделала первый шаг. И не просто кто-то, а Йеллоу. Неприступная, холодная и властная Йеллоу. До этого момента Ляпис просто бегала за матерью, добиваясь ее прощения и расположения. Сейчас явно был разрыв шаблона. И это…радует? — Да, — медленно проговаривает Лазурит. В ее голосе гораздо больше облегчения, и Перидот внутренне празднует маленькую победу, — и, она попросила отписываться. Скорее приказала, конечно, но все же. Перидот просто кивает, не желая сбивать ее с размышлений. Не хотелось поучать ее, разве что совсем немного, или ненароком задеть. Они молчат. Достаточно долго. Перидот пытается понять изначальный паттерн обоев, обращая внимания на повторяющиеся элементы. После переходит к размышлениям о космосе, у которого нет повторяющихся элементов и паттернов. После думает о Ляпис. Есть ли у нее паттерны? Наверняка, да. Например, краснеть. Или чесать затылок каждый раз, когда она сомневается в чем-то. Или брать коктейли исключительно синих оттенков. Как тот “демонический моряк” или как там его, после которого Ляпис потащила ее на танцпол. Перидот вспоминает еще парочку, но более спокойный голос Лазурит разрезает тишину. — Знаешь, она, на самом деле, не такая плохая, — Перидот с удивлением замечает в голосе оттенок позитива, — я помню, когда мне было около девяти лет, мы с мамой закончили репетицию, и она разрешила мне поиграть перед сном. Этот возраст, пожалуй, был пиком моих способностей, но я все еще была ребенком. И я на радостях быстро закрыла партитуру и случайно задела крышку рояля. И она упала мне на пальцы. Перидот поворачивается к Ляпис, желая взглянуть на ее лицо. Почему эта история веселая? Или гитаристке показалось? Лицо Лазурит, между тем, действительно спокойное. На щеках все еще есть слабый румянец после всего, что было раньше, а на губах мягкая улыбка. — И это было безумно больно. Я практически сломала себе пальцы. И мама была так напугана. И она сразу же побежала за аптечкой, а потом мы сидели на диване в гостиной, и она обрабатывала и забинтовывала мне пальцы, совсем как ты двадцать минут назад, — улыбка Ляпис становится ярче, а взгляд обращается вверх, как будто на потолке был экран проектора, — на следующий день мы пошли в парк, и я ела сахарную вату. Она терпеть не может подобные гулянки, но мы все равно пошли. Лазурит затихает и смотрит на Перидот теплыми-теплыми глазами. Гитаристка не может не улыбнуться, а после обнять девушку за плечи. — Это правда очень мило, — тихо говорит она, и Лазурит согласно кивает. После Перидот садится обратно, также как и Ляпис, впечатав взгляд в потолок. На самом деле, родители у нее были неплохие. Конечно, им далеко до идеала, ну а кто из смертных его достиг? Гитаристка была уверена, что их отношения смогут стать лучше после ее выходки. Она ставила на это. И также надеялась на то, что тоже самое произойдет и с Ляпис. — У меня тоже была очень милая ситуация, — начинает Перидот, погружаясь в воспоминания, бегая взглядом по побелке на немного неровной поверхности потолка, — мне было лет семь, и я была полностью погружена в биологию, — она невольно чуть сдержанно улыбается, и Ляпис копирует эту улыбку, вглядываясь в ее лицо, — мне больше интересна была флора, нежели фауна. В моей энциклопедии было много информации про карликовые ирисы близ Калифорнии, их еще называют “голубоглазками”. Ляпис хихикает, — значит, я твой типаж еще с тех времен? Перидот закатывает глаза и ухмыляется, — заткнись. Так вот, мы в то время гостили у моего дяди, он жил на ферме, а я была не сильно осмотрительной и решила пойти в лес поисках этой голубоглазки, — она делает паузу, и Лазурит вскидывает брови, понимая, к чему ведет девушка, — и я просто гуляла, рассматривала растения, и совершенно не следила за временем. Думала о фотосинтезе, хлорофилле и вакуолях. Причем я особо ничего не понимала, но мне нравились умные слова, — Лазурит прыскает со смеху, и Перидот продолжает с веселой улыбкой, — ну, и я благополучно прогулялась, нашла голубоглазок, к вечеру вернулась на ферму. И оказалось, что меня искали весь день. Родители подняли на уши весь район, и все прочесывали каждый закуток. И когда мама увидела меня, то она жутко расплакалась, а после и папа. И я вообще ничего не понимала в тот момент, но мне было приятно, что они настолько рады меня видеть. Перидот по привычке почесала нос, как всегда это делала при смущении, но тут же зашипела, вспоминая, что тот то ли сломан, то ли ушиблен. Ляпис очарованно на нее посмотрела. — Наверное, так тяжело быть мамой. Особенно если твой ребенок норовит уйти в лес на весь день или уронить крышку рояля себе на пальцы, — протянула она, положив руку на ладонь девушки. Перидот хмыкнула и изучающе посмотрела на Ляпис, замечая выбившиеся пряди. Это было частое явление, потому что Лазурит феерично криво обрезала свои волосы, и теперь они еле заправлялись за уши. Но гитаристке это даже нравилось, ведь у нее появлялась причина лишний раз прикоснуться к девушке. Поэтому она нежно убирает прядь, задерживаясь на ее скуле и рассматривая синеющий след. Почему так выходит, что Ляпис вечно в синяках? — Слушай, судя по твоим рассказам, вы достаточно зажиточно живете, — задумчиво начинает Перидот, и Лазурит с небольшим недоумением на нее смотрит. Она никогда не придавала значению их уровню жизни, пусть кровать у нее и была с балдахинами, — почему тогда вы живете в Бич-Сити, а не в каком-нибудь Лос-Анджелесе? Ляпис мычит, раздумывая, — честно, я понятия не имею. Наверное, Йеллоу город нравится. Хотя, она не любит ходить по общественным местам и обычно… Перидот округляет глаза, — погоди, как ты сказала, ее зовут? Ляпис хмурится и недоуменно косится на девушку, — Йеллоу? Перидот шокированно на нее смотрит и прикрывает рот рукой, — да ты шутишь… — Да в чем дело? Ты сейчас скажешь, что мы сводные сестры или что? — с нетерпением бормочет Лазурит, и девушка невольно смеется. — Боже упаси, — она машет рукой, а после ее глаза снова загораются шоком, — твоя мать действительно генеральный директор Даймонд Индастриз? Ляпис медленно кивает и вскидывает бровь, — ну, да. И что? Перидот хватает ее за плечи и легко трясет, — я столько всего читала про эту компанию! Это буквально лучшие инструменты в Калифорнии! Моя гитара произведена твоей мамой, ты в курсе вообще? Лазурит, наконец, понимает восторг девушки и хрюкает, прежде чем заливисто рассмеяться, — господи, ты все еще задрот, когда дело касается твоих фиксаций. Перидот псевдообиженно насупливается и складывает руки на груди, а Ляпис смеется еще сильнее. — Боже, я, конечно, понимаю, что ты заинтересована в музыке и гитарах, но чтоб настолько…Какой тебе толк от изучения компаний по изготовлению струнных инструментов? — успокаиваясь, говорит клавишница. — Нет, ну а что такого? Я вообще… — Перидот начинает активно жестикулировать и объяснять свою позицию, как дверь в номер открывается. Гитаристка медленно разворачивается, заглядывая в коридорчик, и видит уставших и довольных Аметист и Жемчуг. Они обвешаны лентами билетиков и игрушками, в руках у вокалистки гордо стоит сахарная вата, а у Жемчуг попкорн. — Приве-е, — восторженно тянут подруги, но тут же затыкаются, когда видят царапины и синяки на лицах девушек. Жемчуг всучивает попкорн Аметист и тремя широкими шагами обходит всю комнату, добираясь до Перидот и Ляпис. — Какого черта? — с тревогой спрашивает она, шокированно рассматривая располосованную половину лица гитаристки и разбитую губу клавишницы. Девушки тут же стыдливо опускают глаза, — Аме, зови Гранат.