Очисти гниль в своей душе

Холодный ветер заставляет поморщится и сощурить глаза от режущего порыва. Щёки порозовели от холода и теперь неприятно покалывают. Пальцы теребят кончик тёмно-серой юбки, а на душе как-то паршиво. Внутри что-то стягивается в тугой узел, мешая сделать заветный шаг. Она что-то забыла. Что-то очень важное. Что-то, что уже скорее всего не вспомнит, ибо остался один шаг, который она может сделать даже не напрягаясь. Но она что-то упустила, из-за чего на душе так неспокойно и противно, аж плакать хочется. Но плакать нечем. Просто нечем. Ещё вчера ночью она безмолвно задыхалась в своих слезах дома. Этого хватило. До сих пор стоя на самом краю бетонной крыши многоэтажки, она пыталась вспомнить. Что-то очень важное. Холодный ветер снова подул, заставляя вынырнуть из размышлений и посмотреть на горизонт. На вид обычный серый город, но глаза цвета глубокого болота видят прелести и великолепную эстетическую красоту даже тут. Странно даже. Раньше это болото глаз было самым ярким изумрудом. Они сияли лучше всех богатств. Из-за чего же они потухли? Она не помнит. —Красиво, — голос бесцветный, потерял свою былую звонкость с нотками вечной грубости. Звучит хрипло, словно она сорвала голос. В горле сухо и больно. Ноги устали стоять, приходится сесть на ледяной бетон. Хочет ли она умереть? Безусловно. Так будет лучше и легче всем. Родителям, друзьям, даже ей. Но внутри что-то до сих пор забытое и очень важное хочет вырваться наружу и предотвратить неизбежное, но сколько бы она не старалась, вспомнить то самое «что-то очень важное» не может. Хотя душа просит, очень. Прям кричит — «Я не хочу сейчас умирать, потому что...!». А что это за «потому что»? Какая причина? К сожалению не помнит, а вспоминать нет терпения. Хочется поддаться этой пьянящей разум свободе, что совсем скоро окутает с головой. Один единственный шаг и то самое чувство свободного падения. На душе разливается какой-то трепет, словно внутри оживилась целая стая бабочек. Холодный порыв ветра сопровождает тело до самой земли. «Лицемерка» — лёгкий, мелодичный голос звоном колокольчиков разливается в сознании. В груди что-то сильно защемило от какой-то ностальгии. Голос знакомый. Глаза немного увеличиваются от мимолётного удивления. В ушах поднялся какой-то шум, из-за него не слышен свист ветра. Когда тело столкнулось с твёрдым и мрачным асфальтом, окрасив его в более яркий алый цвет, всё стихло. Только выражение лица осталось неизменным. Озарение с щепоткой испуга. Спиной чувствуется холод, который пробирает каждую клеточку тела, заставляя дрожать. Пошевелив пальцами, узнаёшь, что лежишь на снегу. На мягком, холодном снегу, что окутывает тебя словно одеялом. «Снег?» Резким движением девочка принимает сидячее положение. Перед глазами всё белое. Спина вдруг отдала болью, а в глазах моментально потемнело. Пришлось подождать некоторое время. После она уже бегает взглядом по сторонам. Слишком резкий порыв ветра бьёт в лицо, заставляет морщится. —Где я? — глупый вопрос в никуда. Кругом только снег и деревья, а из этого следует, что она в лесу. Браво. Настоящий Шерлок. Настолько тихо и безлюдно, что в ушах слышен какой-то звон. Как она тут оказалась? Она не помнит. Что было до того, как она очнулась? Она опять не помнит. Старается игнорировать холод и ветер. Пытается вспомнить, но всё тщетно. Или нет? Глаза расширяются, а сама опять слишком резко встаёт на ноги. В глазах опять темно, а холод более отчётливее чувствуется на коже. Оглядывается и сильно паникует. Пытается всмотреться в горизонт и найти что-то, при этом кружась на одном месте. Это «что-то» девочка не находит, что заставляет глаза намокнуть из-за поступивших слёз. Она же вроде бы упала с крыши, разве нет? Она отчётливо помнит шум в ушах перед ударом об асфальт. Отчётливо помнит тупую боль, разливающуюся по телу при столкновении с землёй. Она точно умерла! Но почему она здесь? Почему она в лесу? Почему она не умерла? Девочка уверена, что сейчас она полностью живая. У неё бешено стучит сердце и она чётко чувствует холод. — Что вообще происходит?... — голос ужасно дрожит из-за холода и слёз. Тут как назло вспоминается, что в её городке никакого леса и в помине нет. Страх вскруживает разум и стягивает в стальные тиски живот. Дрожь не утихает, а только усиливается. Пытается трезво мыслить, но ужасное чувство скорой беды не отпускает бедную душу. Она кожей чувствует подступающую угрозу и из-за этого срывается на бег, попутно смотря по сторонам. Снега намело много, даже очень. Ноги замедляются под давлением и набрать скорость не получается. В боку сильно колит, а спина продолжает отдавать ноющей болью. Короткие зимние сапожки полны снега и поэтому ноги быстро онемели, из-за чего стало трудно управлять собственными конечностями. Либо у неё слуховые галлюцинации, либо она и правда слышала тяжёлые шаги сзади себя. Примерно в двух-трёх метрах. За ней кто-то идёт, и видно ему снег никак не мешает. От своей беспомощности хочется выть волком, но девочка решается только на всхлип. Глаза полны слёз и видеть дорогу которой даже нет не получается. Девочка чувствует как тело теряет равновесие и заваливается в снег, снова окутываясь вечным холодом, из-за которого уже зубы стучат и сводит конечности. —Ой, ты упала. Не ушиблась? — насмешливый голос с нотками веселья и кучей вязкого сарказма бьёт по ушам не хуже барабана. Разворачиваясь, глубокое болото глаз натыкается на лицо, но из-за слёз не выходит разглядеть его хорошо. Приходится проморгаться, но и это не сильно помогает, — Ну чего же ты плачешь? — нотки наигранного беспокойства, — Я ведь даже не начал свою игру, — приторно сладкий голос заставляет поморщится, и наконец выходит разглядеть источник столь неприятного звука. —Дьявол, — то-ли выругалась, то-ли подтвердила кем является это существо, что нависло над ней. В ответ смешок. —О нет, я не дьявол. Просто обычный демон. Мне даже обидно за такое обращение, я правда так ужасно вызляжу? — опять наигранно. Тянет блевать. Рожа у этого создания ужасна. Сощуренные глазища, полностью залитые чёрным цветом, смотрят прямо в душу; высокий лоб; носа нет; губы искривлены в усмешке; длинные заострённые на концах уши; чёрные, словно смоль волосы, небрежно спадающие на лицо. Кожа цветом как у мертвеца, такая же серая и пахнет тухлятиной. —Знаешь, — вдруг начал серьёзным голосом. Девочка невольно вздрогнула всем телом, — Я не ел уже три месяца, из-за этого я сильно ослаб, а чтобы поддерживать мою скрытнось, мне нужна сила и еда, — растягивает слова, говорит тихо, но это не мешает расслышать каждый слог, — Три месяца я не мог найти себе еду, а тут появилась ты! Ты не представляешь, как я хочу тебя сожрать прямо сейчас! — на последнем предложении сошёл на зверский крик. В его глазах сверкали безумные искры, а слюна вовсю сочилась из клыкастого рта. Когда смысл сказанного дошёл до мозга, то голова пошла кругом, а живот скрутил дичайший страх и ужас, что мешал даже вдохнуть. Только сейчас она поняла куда попала. Она попала прямо в обитель самого настоящего людоеда, монстра, демона. И отсюда ей уже не сбежать живой. А вот, как именно она тут оказалась, было уже не важно. Думать и размышлять просто нет времени и сил. Этот демон ужасно огромен и ужасно силён, это чувствовалось. Ему не доставит труда убить её прямо сейчас. Она в ловушке и этого не изменить. Хотелось снова умереть. Нет. Хотелось выжить! Было очень страшно и тяжело смотреть на демона, что навис хищником над своей жертвой. Почему это всё происходит именно с ней?! За что ей это всё?! Это-ли то самое наказание за содеянное?!? А демон всё продолжал говорить, наблюдая за ужасом своей жертвы. —Я буду медленно отрывать тебе руки и ноги, смотреть, как ты будешь кричать, плакать и умолять меня поскорее убить тебя! Смотреть и получать то самое удовольствие, наслаждение! А после, я сожру тебя полуживой, когда ты уже будешь не в состоянии кричать!! —Ему до белого коления нравилось видеть животный ужас на лице своей еды, что по стечению обстоятельств попала к нему в лес. Кто-то заблудился, кто-то специально сюда пошёл, но эта девчонка появилась будто из ниоткуда, но это уже его не волновало. Очень уж вкусно она пахла. Очень уж вкусно она боялась. Аж до дрожи вкусно. На правой руке чувствовалось что-то тёплое, а когда в нос ударил металлический запах, голову вскружила ужасная, пронизывающая правую руку, боль. Стало ясно, что демон проткнул своими когтями молодую кожу. Вскрик боли вырвался изо рта. Рефлекторно ногой ударила в живот монстру, но тот даже не дёрнулся. Только шикнул и злобно захихикал. Если раньше девочка лежала и старалась лишний раз не шевелится, то сейчас она настойчиво брыкалась и старалась вырваться из оков огромных рук, что сжимали её кисти. Боль её отрезвила, но страх остался на месте. А девочка всё равно старалась освободиться. Она хотела выжить. И это помогало ненадолго забыть о зверском ужасе всей ситуации, в которую девочка попала. Знаете, как-то даже странно получается... Она убилась, поддалась желанию смерти, которое вскружило её разум. На крыше она даже не пыталась бороться, а сейчас что? Почему именно в такие экстренные моменты мы хотим жить, как никогда раньше? Честно, дергающаяся еда доставляет некие... неудобства. Его жертва знает в каком она положении, и всё равно не отпускает надежду вырваться из лап скорой и неизбежной смерти. Это раздражает. И мешает. А терпеть он уже не может. Так и хочется впиться в мягкую плоть клыками, разрывать кожу и поедать её вместе с сочной, горячей, сладкой кровью. Пожалуй сегодня он изменит своим принципам и не будет играть с едой. Девочка почувствовала, как хватка на её руке ослабла, а позже и вовсе сошла на нет. Левая рука была свободна, но прежде чем она решила что-либо сделать, шею сжали с неимоверной силой. Из горла вылетел хрип, голова закружилась из-за нехватки кислорода. Маленькая, бледная ладонь обхватила руку демона, что душила её. Плоть ужасно холодная, словно она трогает мертвеца. По телу прошла крупная дрожь. Некогда закрытые глаза распахнулись и посмотрели отчаянным взором, пропитанным ужасом и страхом, прямо в чёрные прищуренные глазища. Сумасшедшая идея пришла как раз вовремя. Девочка выпустила из хилой хватки руку людоеда, а сама же резко вытянула свою левую к лицу чудовища. Тремя пальцами ткнула прямо в глаз существа, а схватив само глазное яблоко, вырвала чёрные очи. Зверский рёв боли прошёлся по лесу. Шея была свободна, но в правую руку сильнее впились когти, заставив закричать. — Чертовка! — вырванный глаз регенерирует медленно. В следующий же момент руку, что держит жертву пронзила боль. Когтей у девочки нет, бить сильно она не умеет (да и против демона это наверняка бесполезно), остались только зубы. Сомкнув челюсти на мертвенно-серой коже людоеда, девушка укусила руку. Зубы у неё без демонических клыков, приходится прикладывать большую силу, чтобы прокусить прочную кожу. Но всё же, какие-никакие клыки есть у всех, пусть и не самые острые. Во рту появляется противный вкус крови, от которого блевать хочется, но девочка только сильнее стискивает челюсти. Она прекрасно знает, что шансов выжить у неё нет, но всё равно старается изо всех сил. В таких экстренных ситуациях жить хочется, как никогда раньше, это уж точно. Почувствовав пронизывающую боль в плече, девочка оторвала свои челюсти от противной демонической кожи и опять вскрикнула. В следующее мгновение она почувствовала боль в позвоночнике и скривилась, параллельно пытается сдержать слёзы, но те всё равно текут по красным от холода щекам. Кислород ненадолго выбило из лёгких, дышать не получается, а многострадальная спина чувствует что-то твёрдое. Её откинули прямо в дерево. С бока она перевернулась на живот и постаралась подняться на ноги, параллельно сплёвывая кровь. Встать получилось не сразу, но всё же девочка смогла и, покачиваясь, сорвалась на бег. Дыхание быстро сбилось, в боку сильно закололо. Раны отдавали пульсацией, но боли больше не было, всё смешалось с адреналином. Ноги словно ватные, путались между собой, мешал снег. Кожей чувствовался пронзающий, злобный взгляд чёрных глаз. Это вызывало дичайший ужас, сковывающий всё внутри, мешающий трезво думать. Что ей дальше делать? Как выжить? Никак. Пока что она только отсрочила свою смерть на некоторое время. Демон её всё равно догонит и убьёт, убегать даже было бесполезно. «Только и умеешь убегать от проблем», — тон без презрения, только подчёркивающий действительность. До боли в груди знакомый, такой любимый голос. Опять эта чёртова ностальгия. Слёзы опять застилают путь. Бег замедляется, а потом и вовсе превращается в обычный шаг. Слёзы идут водопадом, всхлипы не прекращаются. Ноги совсем не держат и в итоге девочка просто оседает на колени. Всё, что она сейчас делает — бессмысленно. Её всё равно съедят. В этом лесу нет никого кроме обычной девочки и демона. Как бы она не кричала, её всё равно бы не услышали и не пришли бы на помощь. Всё бес-смы-слен-но. Девочка чувствует, как сзади будто сама смерть обнимает её за плечи и дышит в шею. Ей до безумия страшно, но она ничего не предпринимает. Чувствует сзади себя демона и не шевелится. Только закрывает подрагивающие глаза, полные слёз. Ждёт, когда он наконец напрыгнет на неё и убьёт, вцепив свои клыки в мягкую плоть. Нет желания бороться за свою никчёмную жизнь. Да и тем более, она же вроде уже умерла, разве нет? А точно, ответ — нет. Ох, какая жалость. До ушей доходит чей-то шёпот, а затем лязг металла, рассекающий что-то и противный хлюп. Перед девочкой упало нечто тяжёлое. Раскрыв глаза, она понимает, что это голова того самого демона, который должен был съесть её. Он смотрел злостно, гневно и кричал проклятья. Медленно рассыпался в пепел. Это завораживало, страх ушёл и настало некое умиротворение и спокойствие, будто не её вовсе хотели съесть. Повернувшись, девочка наткнулась глазами на тело людоеда, что так же, как и голова, рассыпается и превращается в пепел, который уносит ветер. Слёзы больше не льются. Она спаслась. Нет. Её спасли. Она медленно подняла голову. Спиной к ней стоял человек в странных одеждах. В руках у него был длинный меч, с которого капала кровь того самого чудовища. — Спасибо... — смогла вымолвить. Голос охрипший и тихий. Звучит глухо, без эмоций. Простое слово, которое она сказала только из вежливости. Человек повернулся. Лица не видно, вместо него странная причудливая красная маска, от которой мурашки по коже бегают. — Звучит так, словно ты вовсе не хотела спасения, — спокойный голос, немного хриплый, в то же время серьёзный, но без упрёка. Просто подтвердил действительность. Убрал меч в ножны с характерным лязгом, после подошёл, — Как тебя зовут? — Алиса, — помолчав, сказала. — Необычное имя. Меня зовут Саконджи Урокодаки. — про его имя Алиса могла сказать тоже самое. Подобных имён или прозвищ девочка не слышала ни разу, для неё оно звучало сложновато и непривычно. — Как ты тут оказалась? — раздумья по поводу имени спасителя прервал вопрос, на который Алиса ответить и сама для себя не может. —Я не помню, —промолчала чуток, после начала рассказывать всё с её пробуждения, упуская некоторые моменты. Всё таки незнакомцу необязательно знать, что она умерла, —Я проснулась уже в лесу, а затем наткнулась на демона... Он хотел меня съесть, я же старалась выжить, а когда всякая надежда на спасение исчезла, Вы меня спасли, — быстро проговорила из-за волнения, которое взялось из ниоткуда. Лицо озарила лёгкая улыбка благодарности, немного натянутая. Нет, она вправду была благодарна, но сейчас что-то из эмоций выражать было трудно. Замолчав на мгновение, продолжила, — Как оказалась тут не помню, и что было до того, как очнулась тоже не помню. Вообще ничего не помню... — старик помолчал, а после хмыкнул. Девочка изначально говорила правду, но сейчас от неё веяло ложью, что издавала противный и горький запах. — И дома, я так понимаю, ты тоже не помнишь? — в ответ лёгкий кивок. — Хорошо. Встать можешь? — Наверно, — зубы стукнули. Не вовремя почувствовался морозящий всё внутри и пробивающий на дрожь холод, резкая усталость и тяжесть конечностей. После голова пошла кругом, а в следующий момент и вовсе потемнело перед глазами. Обеспокоенный голос Урокодаки был слышен очень плохо. Словно Алисе надели наушники, или будто она находится под толщей воды. Её кажется придерживают, не дают упасть и стараются удержать в сознании. Алиса прикладывает все силы, чтобы не закрыть глаза, но темнота приходит быстро и вместе со звенящей тишиной в ушах под руку.