Imperfectly perfect love story

— Добрый вечер, мистер Клэр. Давина уже спит, а мне, пожалуй, пора, — улыбалась молодая медсестра, в свободное от работы время присматривающая за малышкой и нередко встречая её отца в достаточно позднее-то время. Понимая серьёзность сложившейся в его семье ситуации, она всё-таки надеялась когда-нибудь стать её частью. — Ох, спасибо, Эмили. Ты меня очень выручаешь, — протянул уставший Джозеф пару сложенных купюр, а затем снял свою мокрую от дождя куртку и бросил куда-то в сторону. Та мягко приземлилась на стоящее в коридоре кресло. — Деньги не нужны, мне правда не сложно, мистер Клэр, тут уж точно поинтересней, чем дежурства в больнице, — девушка улыбнулась, а затем, не увидев никакой реакции, стала поспешно одеваться. — Я приготовила Вам ужин… И… — она замялась, застёгивая пальто. — Хороших Вам выходных, — так и не решилась сказать задуманное. — Тебе тоже, — кивнул Джозеф, устало улыбаясь, — Доброй ночи… — мужчина закрыл за девушкой дверь. Он знал о её чувствах к нему, но похоронив жену несколько недель назад, просто не мог смириться с болью этой утраты.       Рутинность этих недель нагнетала тоску. Мужчина заглянул на кухню, откуда веяло прекрасным ароматом свежеприготовленного ужина и где на большом столе стояла тарелка, так любезно оставленная для него Эмили. Едва заметная ухмылка на мгновение озарила его лицо, но он не поспешил приступить к трапезе.       Поднявшись на второй этаж, Джозеф заглянул в детскую, которую он и его жена так бережно готовили для своей малышки. Каждый раз заглядывая сюда, он вспоминал Аннет, их знакомство, когда доктор решил подбросить её до дома, первое свидание, которое началось в одном из дорогих ресторанов, а закончилось Макдональдсом, день свадьбы. Она была прекрасна, Аннет, которая так улыбалась, когда выбирала дизайн комнаты детской, мебель и игрушки. Чувство ее присутствия всё ещё заставляло замирать его при входе в комнату, переводить взгляд из стороны в сторону и всматриваться вглубь комнаты. Будто есть надежда, что чем дольше станешь смотреть, тем более ясные очертания приобретёт неуловимый силуэт. Но реальность не желает подстраиваться под его иллюзии, а во снах можно лишь найти утешение, но не спасение. У неё всё было так легко и просто… Так же легко она и покинула Джозефа. Ему не хватало её.       Он решительно сделал шаг в комнату, где всё ещё горел ночник с колыбельной, и весёлые зверюшки танцевали на потолке, переливаясь различными цветами. Джозеф наклонился над кроваткой и улыбнулся, смотря на свою спящую дочь, мирно посапывающую в одеяле с красиво вышитым именем девочки: — Сладких снов, малышка, — наклонился отец, целуя дочь в маленький лобик. Мужчина ещё раз напоследок посмотрел на ребёнка и, выдохнув, углубился в свои мысли.       Он не был готов к жизни отца-одиночки, разрываясь между работой, домом и воспоминаниями о любимой, и чувствовал себя лучше только в этой комнате, рядом с Давиной, будто он не один. Джозеф на автомате выключил ночник и устало побрел к выходу из комнаты, снова прокручивая в голове последние несколько недель, и думая, как разгрузить свой график работы, оставляя место для дочери. Открыв дверь из комнаты, мужчина нахмурился, увидев лишний источник света и снова слыша знакомую мелодию колыбельной. Обернувшись, он увидел, что ночник вновь стал прокручивать мелодию, и зверюшки весело закружили в танце на потолке. — Наверное, забыл выключить, — выдохнул мужчина, ссылаясь на усталость, и выключил ночник из розетки, так как внутри закрадывались капли сомнения. Подождав несколько секунд, и убедившись, что он не сходит с ума, Джозеф опять направился к выходу из комнаты, потирая затылок. — Нужно меньше рабо… — не успел договорить тот, как вновь позади него начала играть уже пугающая его колыбельная. — Что за чёрт? — он взглянул на штекер, лежащий рядом с розеткой, и на поющий ночник. Нахмурившись, доктор подошёл к кроватке дочери, и с облегчением выдохнул. — Ты не спишь? — заулыбался мужчина, смотря на малышку, рассматривающую зверюшек на потолке. — Мама выбрала этот ночник только из-за колыбельной играющей в ней… Ей тоже нравилась эта мелодия… — выдохнул мужчина, взяв Давину на руки, прижимая к себе. — Значит, ты у нас тоже ведьмочка, как и твоя мама, — ласково провёл кончиками пальцев по нежной щечке ребёнка, отчего раздался смех девочки. Его совсем не пугало происходящее вокруг, ведь вероятность того, что потомственная Сайлемская ведьма — Аннет Лаво, прямой потомок Марии Лаво, — родит ведьму была равна восьмидесяти процентам. Давина унаследовала от своей матери силу, потенциал которой ей ещё предстояло раскрыть. — Моя малышка, мама бы тобой гордилась. Ты станешь самой могущественной ведьмой, я тебе обещаю, — открытие способностей своей дочери кардинально меняло планы Джозефа. Он знал, что впереди их ждёт долгий путь обучения, и был готов к этому.

***

— Вика! Виктория! Где эта бестолковая девка? — непрерывно стуча, громко кричала женщина средних лет на площадке подъезда хрущёвки недалеко от центра Москвы. — Я здесь, Антонина, что у Вас случилось? — девушка открыла двери, завязывая халат на поясе, с ужасными синяками под глазами и очень уставшим видом, девушка заправила не первой свежести волосы за уши и посмотрела на незваную гостью. — Мне ребёнка нужно покормить… — Твой ребёнок случился! Из-за детского плача мой Мишенька не может посмотреть мультик, да и я пропускаю половину слов из своей любимой передачи! — высокомерно говорила та, делая акцент на своих и без того красных губах и постоянно поправляя кудри химзавивки, видимо, воображая, что это делает её более привлекательной. — Я уже не раз просила! Прими меры, милочка, иначе пойду в полицию! — Антонина, поймите, я… — Не нужны мне твои оправдания! — прикрикнула та, отчего Виктория вздрогнула, и готовилась к самому худшему. — Иди живи со своим выродком туда, где нагуляла его, и чтобы… — Антонина Петровна, — послышался позади немного приглушённый старческий голос. — Твой Мишенька, кажется, плачет, а от бедной сиротки отстань, и без тебя у неё проблем хватает! — Мы ещё не закончили! — пригрозила та пальцем, и скрылась где-то на нижних этажах. — Спа… — начала говорить Виктория, но её перебили. — Не благодари. Сама не люблю эту выскочку, — выдохнула пожилая женщина, улыбаясь. — Ты ведь оставляешь малышку одну на ночь? — Д-да, работа у меня такая… Подрабатываю в ночную, официанткой в кафе, ресторанах, на светских мероприятиях. Прихожу ближе к утру, а Виталина уже весь подъезд своими криками будит, — выдохнула девушка, виновато опуская глаза в пол. — С детьми тяжело, вон у меня дочь родила несколько месяцев назад тоже девочку… Нянчим всей семьёй. Покоя никому не даёт, — рассмеялась та, облокачиваясь о свою трость. — Я, кстати, Любовь Ивановна. А то уже лет пять тут живёшь, а не знаемся всё. — Я Вик… — Да знаю я, кто ты, тут слухи быстро разносятся. Сиротка ты, говорили блудишь, но я не верила, глаза у тебя больно добрые. Вижу, не врёшь, старательная девка. Не повезло тебе просто в жизни. Ну, что? Может пригласишь на чай? Глядишь, и я, старая, пригожусь тебе, — улыбалась старушка, рассматривая девушку сквозь призму очков, на что та доверчиво кивнула и пропустила женщину в свою квартиру.