Где - то в портале

      Огонь ярко полыхал в костре, извергая языки пламени вверх. Чувствовалась настоящая походная атмосфера, когда можно посидеть перед костром и, как в детстве, слушать песни под гитару и жарить зефир и сосиски. Но ничего из подоходного набора мечты у напарников не было. Оба разбирали свои сумки, чтобы просушить оставшиеся мокрые вещи. — Почему остальное не просушишь, если можешь и это? — Спросил Форд, встряхивая сумку для микролаборатории. — Это сушится на раз-два-три, в отличие от патрон и твоей книженции. — Обнадежила, — сказал Шестипал, вытаскивая из сумки консервы. — Вот и наш ужин.       Межгалактические консервы слегка поблескивали и переливались неоновым свечением. — Ого, откуда такие вкуснятины? — Спросила Лея, взяв одну из банок. — Есть одно такое место, «Черный рынок на краю Вселенной» называется. Там продают подобное. — Разве такие штуки являются нелегальными? Это же бред. — Не скажи. Очень питательный продукт, подходит для всех живых существ и не имеет побочных эффектов. Такие консервы обычно берут пираты Мультивселенной. — И в чем подвох? — Логика в том, что чем больше едят преступники, тем чаще рейды. С пиратами принято бороться, поэтому нужно обрубить ресурсы для проходимцев в рамках борьбы с межвселенской преступностью. — Видимо, межпространственный патруль надеется, что они с голода помрут. Как «продуманно», боже, — язвительно сконфузилась Лея. — Поэтому, стоящая еда есть только в измерении Черного рынка. Это всяко лучше, чем воровать, — Форд пожал плечами. — Видимо, нам есть, где оторваться по полной программе, — Лея вытаскивала из сумки остальные вещи и раскладывала рядом.       Пошарив еще, она вытащила из сумки смятый лист и, окинув презрительным взглядом, откинула в сторону. Скомканный плакат упал в ноги Форду. Тот заинтересованно поднял его и развернул. Это был плакат с надписью: «Разыскивается межгалактичкеский преступник». На скомканном листе красовалось лицо молодой девушки с растрепанными волосами и повязкой на голове. — Это ты что ли? — Форд удивлённо поправил очки и пригляделся. Сравнив лица, он тихонько выдохнул: — Ну и ну… Похожа. — Что, испугался? — Хмыкнула Лея. — Не думаю. И ты тоже в розыске? — Пайнс протянул плакат напарнице. Та резко рванула его на себя и бросила в огонь. Бумага вспыхнула, и огонь начал потихоньку испепелять объявление. — Что значит, тоже? — То и значит. Ты попала под горячую руку властей измерений? — А, ты про это, — Лея махнула железной рукой. — Нет. Пронесло. За мной охотится мафия, — она говорила так, будто это было обычным делом для нее. Странно было видеть такую реакцию со стороны беглеца. — С чего вдруг мафия тобой заинтересовалась? Да и какая группировка? — Форд продолжил уплетать за обе щеки консервы. — Слышал о мафиозном клане «Солар»? — Поверхностно. — А о межвселенских рейдах с Солнечной пушкой? — Про это слышал. — Так вот, это их рук дело. Постоянные захваты, экспорт ресурсов, наркотиков, оружие в мелкие измерения и в более крупные, оборот капитала — ничего особенного. — Дай угадаю, ты попала в поле их зрения. — А что я тогда могла сделать? Я не знала о том, чем они занимаются. Раз уж напали, то пускай вступают в честный поединок, — Лея пожала плечами.       Воцарилось недолгое молчание. Дрова в костре трещали, а языки пламени вздымались к небу. — А за что получила такую недобрую славу? — Спросил Форд. — Это очень тупая история, — Лея подбросила поленья. — Всего лишь заступилась за чудика, над которым издевался сынок мафиозного босса «Солара». Он нажаловался папе, и теперь меня разыскивают головорезы. — То есть, мы с тобой, считай, запряжены в одну телегу? — Форд попытался улыбнуться. — А ты тут причем? — Мня считают в измерениях вором. Я, как ты, решил собрать свое устройство, но это была вынужденная прихоть. Нужно же как-то обороняться от местных недоброжелателей. — Воровал детали, только и сего? — Почему? Попадалась какая-никакая еда. Однако, меня не любят в некоторых измерениях. — А кто бы любил нас? — Лея выставила руку вперед и посмотрела на кристалл. — Только мы сами себя и любим, — Форд продолжил ужин. — Ты прав, — немного помолчав и задумчиво глядя на пламя, сказала Лея.       Она смиренно бросила несколько сучок в огонь и, обняв колени, продолжала смотреть на огонь. Живот неприятно сдавливало от голода, и желудок издал протяжный звук, требуя насыщения. Он донесся и до Шестипала. Он взял одну из банок консерв и протянул Лее. Она посмотрела в его сторону и глубоко вздохнула. — На, поешь. У тебя голодный вид, — Форд снова вытянул руку с банкой. Лея оценивающе посмотрела на консервы. — Мне нечего предложить взамен. — А ты бери просто так. Мне для напарника ничего не жалко. — Ты слишком простодушен в этом плане. Невозможно получать что-то задаром, — на минуту Форду показалось, что упрямство Леи пересиливало голод. Нужно было действовать по-другому. — Ладно. Это за то, что узнала, как выбраться из замка Мии. Это было умно и феерично, — на этом Форд замолчал. Он ждал реакции женщины. Она повернула голову и медленно взяла банку с консервами. Каждое ее движение происходило будто бы в замедленной съемке; медленно щелкнула крышка, почти тихо зашуршала обертка от ложки. Она зачерпнула немного смеси и быстро положила ее в рот. Это было приятное на вкус пюре, которое таяло во рту, распространяя приятные вкусовые ощущения. Чувствовались различные вкусы: и картофельное пюре, и вишневый пирог, и мясное рагу. Сразу же наступило наслаждение и насыщение ужином. — Ну как? — Спросил Форд. — Интересный продукт. Конструирует различные вкусы. Однако, это безумно аппетитно, — после этого Лея стала быстро черпать ложкой консервы и жадно есть. — Э-э-э, не перестарайся, — Форд легонько положил свою шестипалую руку на ее плечо. — Можешь посадить желудок.       Железнорукая остановилась и закрыла крышку. — Поверю тебе. Спасибо.       Она встала на ноги сняла с себя плащ. Расстелив его на земле, она оглядела свою лежанку. — Идеально. — А ты уверена? Ночью холодно, —заметил Форд. — Сойдет. Мне же есть, чем укрываться, — тонкие губы растянулись в усмешке.       Она прилегла на плащ и укрылась его полами. — А что, удобно, — она закуталась посильнее. — Вояка из тебя хороший, только о комфорте заботиться не умеешь, — Шестипал тоже прилег на траву. — А что, заметно? — Лея обернула вокруг шеи рукава плаща. — Не волнуйся, я шучу. Просто шучу, — Форд надеялся, что разговор растянется на ночь, как в приключенческом фильме. Легкий флер мечтаний развеял зевок напарницы и легкая сонливость. — Неисправимый оптимист, — процедила сквозь зубы Железнорукая, перевернувшись на другой бок. — Спокойной ночи, человек. — Да хватит меня так называть, — слегка взбесился Форд. Лея его уже не слышала. она лежала с закрытыми глазами и мирно посапывала. — Ладно. Доброй ночи.       Форд лег на спину и устремил взгляд вверх. Яркие звезды светили на небе и были похожи на россыпь мелких бусин на темной ткани небосвода. Далекие и прекрасные, они привлекали и манили за собой. Про сон можно было забыть. Хотелось смотреть на звезды, наслаждаться из красотой и благородным сиянием издалека. До сих пор Форд поверить не мог, что сейчас в этом измерении день, а не ночь. Это все запутано, но этим хотелось наслаждаться. Но в голове возникла мысль: «Нужно спать. Путь неблизкий, красота подождет». Пайнс повернулся на другой бок. Тепло костра обдало лицо, и сонливость вернулась. По коже пробежали мурашки, температурный резонанс сделал свое дело. Пайнс прикрыл глаза и задремал.

***

      Дремоту сняло как рукой. Костер уже потихоньку затухал, а в воздухе витал осенний холод. Он проскальзывал сквозь ткань плаща, заставляя слегка дрожать и кутаться в одежду. Форд ворочался. В глазах стояла тьма, ничего не снилось. Он открыл глаза и сел. Голова начала гудеть. Эффект от бессонницы, весьма неприятный и жутко достающий. Он протер очки и посмотрел в сторону, где лежала Лея. Ее на месте не оказалось. Форд быстро поднялся и огляделся. Рядом с лагерем ее не оказалось. Ушла. Хотя вещи были на месте. Это было странно.       «Зачем ей уходить, если она оставила вещи?» — подумал ученый. Он прошелся вокруг лагеря в раздумьях, где же могла быть его напарница. Пайнс сам не заметил, как оказался за пределами лагеря. Ему было не важно куда идти, тело само двигалось в определенном направлении, пока голова была занята посторонними мыслями. Внезапные звуки скрипки отвлекли его от мыслей, заставили очнуться. Опять скрипка. Значит Лея рядом. Форд развернулся и пошел на звук.       Машинально раздвигая руками ветви кустарников, он шел вперед, прислушиваясь к каждому звуку. Наконец он вышел на поляну. Яркая луна освещала опушку своим голубоватым светом, каждая травинка превращалась в светлый волосок, колышущийся от легкого ветерка в длинноволосой дикой прическе Матери-Природы. Несколько светляков поднялось из травы и, похожие на маленькие огонечки, полетели в разные стороны. Посреди опушки стояла женщина со скрипкой.       Форд присмотрелся. Это была Лея. Она медленно выводила смычком протяжную грустную мелодию и смотрела на огромный диск луны. Мелодия пронизывала сердце насквозь, тончайший звук, пусть и еле доносившийся, приятно и одновременно грустно цеплял за тонкие струны души. Вслушиваясь, Форд вспоминал былые времена, когда ссор с братом практически не было, а дела шли прекрасно. Хотелось бы вернуть те мгновения, жить как раньше. Нет. Лучше было бы переместиться в прошлое и отговорить самого себя заключать сделку с Биллом и вообще забыть об выведении «Всеобщей теории Ненормальности».       Неосознанное телодвижение заставило прекратить звук. Форд резко вздрогнул и затаился в траве. Лея резко обернулась. — А, это ты, — сказала она. — Можешь не прятаться, я тебя заметила, Форд.       Форд резко поднялся из травы и подошел к напарнице. — Доброй ночи. Извини, что прервал выступление. Твоя игра превосходна. Не прекращу ей восхищаться. — Спасибо, — хмыкнула Лея. — Честно, я не считаю это талантом. Скорее, это базовое знание, — она тряхнула руками, и инструмент пропал из рук. — Почему ты не спишь? — А ты?       Подловила. Улыбка мелькнула на губах. Это не была типичная для нее ухмылка. Уголки губ были слегка приподняты вверх, и это показалось Форду весьма симпатичным в ней. — Луна в этом измерении особо ярко сияет, — сказала Железнорукая, сев на траву и посмотрев на небо. — Видимо, это единственное место, где можно хоть что-то разглядеть, — Форд присел рядом. — Я даже удивлен, что в этой чащобе есть такое место. — Оно есть в каждом лесу, просто не все могут найти его. Однако, мы в этом преуспели. И оно безумно красивое.       Несколько минут оба молча смотрели в небо, будто бы старались что-то в нем разглядеть. — Интересно, как далеко мы от третьего измерения? — Нарушил тишину Форд. — Не скажу точно, но находимся мы отнюдь неблизко, — вздохнула Лея. Внезапно она посмотрела на Шестипала. — Скучаешь по дому? — А то. Моя тоска усиливается с каждым годом, ведь я не был в моем измерении уже тридцать лет. Представляю, как там все изменилось. Как изменился Гравити Фолз, мой бывший друг… даже мой брат…       Внезапно Форд осекся. При упоминании о брате он отвел взгляд в сторону и глубоко вздохнул. — Так у тебя есть брат? Наверняка тоже близнец? — Как ты угадала? — Пайнс удивленно вытаращился на Лею. — Вообще, я решила пошутить. Не думала, что это серьезно. — Да. У меня есть брат-близнец, и я не жалею о том, что его сейчас нет рядом. Вот так, — он гордо выпрямил спину и скрестил руки на груди.       Лея удивленно приподняла голову. — Серьезно? Как ты можешь об этом говорить? Он же твой брат. — Ты не понимаешь. Мне просто не повезло с таким человеком, как Стэн. Он лживый, хитрый и своенравный придурок, который может в любой момент толкнуть тебя в портал за просто так и разрушить твою жизнь снова, — Шестипал начал потихоньку выходить из себя. Обида, причиненная Стэном, снова дала о себе знать. Несмотря на то, что она успела повторно пустить свои корни и притупиться со временем, воспоминания о прошедшем болезненно отзывались в сознании. — М-да. Ты злишься даже спустя тридцать лет? — Да как тут не злиться? — Форд чуть не сорвался на крик, но вспомнив, что он не один, опустил голову и пробубнил: — Извини. — Ничего, — последовал ответ. — Смотрю, это последствия замалчивания ситуации. Тебе не с кем поговорить об этом, выплеснуть боль наружу. — Да, вещь очевидная. Конечно, местные упыри не станут слушать душевные переживания какого-то туземца, — Шестипал сорвал травинку и зажал ее между зубами. Грустные глаза были опущены. — Так расскажи мне, — Лея медленно провела рукой по траве. — Уверена, что тебе это надо? — Кажется, кто-то рвался узнать обо мне, не рассказав ничего о себе, — и снова усмешка, на этот раз более мягкая. — Так значит, ты не против? — В глазах Шестипалого сверкнули искорки оживления. — А то. Я уже убедилась в том, что ты необычный представитель «homo sapiens».       На протяжении нескольких минут Лея слушала историю жизни своего напарника. Он говорил отрывисто, перескакивая с воспоминания на воспоминание. В подробности сильно не вдавался, но для Леи этого было достаточно. Насмешки из-за лишнего пальца, поломка Вечного двигателя, приезд в Гравити Фолз, сделка с Биллом, неудача с порталом и последняя ссора с братом были выслушаны Леей без перерывов и комментариев. Когда рассказ был окончен, в воздухе снова повисла неловкая тишина. — Что скажешь на это? — спросил Форд.       В ответ Лея громко засмеялась. Она упала на траву и схватилась за живот. — Разве я рассказывал это для того, чтобы ты ржала, как кентавр? — Он начал потихоньку злиться. — О, боже. Какое у тебя, однако, богатое прошлое. И немного смешное. Хотя и грустно, — прогорланила она сквозь смех. Лея резко встала и пригладила слегка растрепанные волосы       Форд закатил глаза. — Видимо, я зря распинался. Так и знал, что ты не поймешь. — Да почему? Просто ты пересказал свое отношение к ситуации, не пытаясь проанализировать ее с разных сторон. Ты принял ее не задумываясь, при этом не думая о том, что чувствовали твои брат, друг, что ты сам чувствовал в конце концов. — А было ли тебе обидно, если бы сначала сломали самое главное творение твоей жизни, а потом толкнули в портал? Не знаю, мне тогда было точно не весело. — А ты пытался проанализировать свои действия? Был ли ты катализатором всех своих неудач?       Сказанное Леи зародило интересную мысль. Форду показалось, что из недр его души пробудилось спящее чувство вины. Оно подавлялось долгие годы гордостью и отрицанием. Он задумчиво отвел взгляд, приложил руку к подбородку. — Вполне возможно, что так оно и есть. Я не отрицаю, что виноват во многих вещах, но со Стэном это что-то другое. — Так подумай над этим хорошенько. Может, вы оба и виноваты? Я не могу думать за твоего брата, так как не знаю его лично. — И не надо. Я подумаю об этом, непременно.       Лея приподнялась. — Врёшь мне? — Нет. Клянусь. Не думай, что мне не за что себя винить. На самом деле есть за что. Сделка с Биллом была необдуманным решением, которое чуть не повергла мир в хаос. Если бы только Стэн вошел в мое положение и не упрямился. — Одно вытекает из другого. В любом случае, хороши оба. Но нужно хоть иногда идти на компромисс с родными. Как говорил один монах из измерения Не Помню Какого: «Доверие рождается в семье»       После этих слов Лея резко изменилась, слегка погрустнела, пришла в смятение. Форд сразу заметил это. — Что-то не так? — Спросил он, слегка касаясь рукой ее плеча. — Да так. Вспомнила кое-что неважное.       После такого исчерпывающего ответа Форд предпочел не развивать разговор дальше. Неприятные воспоминания как маленький, но острый ножик: чем глубже входит в рану, тем сильнее ощущается боль. Нужно было говорить о другом. — Интересно, насколько далеко мы находимся от других измерений? — Внезапно спросил Форд. — Однозначно мы в каком-то отдаленном уголке Вселенной. Отсюда не видно даже света самых ярких звезд, хотя его можно увидеть и из далеких измерений. — Слушай, а ты сама из какого измерения? — Из Сорок второго. — Серьезно? — Форд округлил от удивления глаза. — А что тут тако? — Лея с подозрением посмотрела на Форда. — Я думал, что с твоими способностями ты точно не из моего измерения. А оказывается… — Хм, а то? Как будто мы не знаем про ваше существование, люди. — Тогда что ты за существо. Ты что-то говорила тогда в замке, но я не понял, что ты имела в виду.       Подозрительность и некое недовольство Лее скрыть не удавалось. Женщина сорвала травинку и смяла ее в руке. — Нельзя. — Отрезала она. — Почему же? — Нам не положено рассказывать о себе другим живым формам. Это закон. — А кто сейчас в твоем случае следит за его исполнением? Ты находишься далеко. — Нас учили не доверять. Зная то, как вы любите изучать и захватывать, вашему биологическому типу доверия нет, — она говорила настолько сухо и безэмоционально, что Форду на минутку стало не по себе. Что она может с ним сделать, если вдруг он все-таки узнает о ней? — Хочу развеять сомнения. Дальше Луны у нас никто космоса больше и не покорял. — А как же слухи? — Как ты думаешь, посчитали бы меня нормальным, если бы я начал рассказывать о городе со всякой нежитью и мифическими существами?       Она только усмехнулась. — Скажешь тоже. А вдруг ученые заинтересуются? — Ну…я учёный, но не работаю в одной большой компании. Одиночество для меня это самый преданный коллега. — Предлагаешь мне тебе довериться? — Я умею хранить чужие секреты. И потом, если бы ты мне не доверяла, то мы бы не спаслись в прошлый раз.       Уговорил. Как быстро и наивно ему удалось сломать ее психологическую преграду. — Эх, ладно. Скажу коротко, я — такой же человек, как и ты. Только мозги восприятие мира у нас мощнее. — Как это? — Мы можем менять реальность вокруг себя в пределах развития своего сознания и подсознания. Это называется Даром. Мы подразделяемся на Созидателей и Разрушителей, и каждому подразделению относят его определенную силу. Если ты созидаешь, значит тебе не составит труда вырастить цветок в горшке, а если разрушаешь, то можешь испепелить огнем все, что тебя окружает. Я говорю об этом примерно, но суть ты уловил, я надеюсь. У вас это называют «магией», считают ее чем-то сокровенным, а у нас это дело обыденное. — А чем ты обладаешь? — Я могу и созидать, и разрушать. Два Дара — странно, верно? Но первое пришлось выработать, и оно не относится к моему первоначальному Дару. Создание оружия для разрушения для меня и есть созидание. Второе это врожденное — разрушительная сила. Любая преграда может быть сокрушена всего лишь касанием руки.И проявляется оно скачками. Я надеялась на то, что всеразрушающая сила исчезнет, но она перекочевала в созидание. — Созидание ради разрушения? Это очень интересно… — Это опасно, понимаешь? Когда эти два понятия соединяются, то одно будет пересиливать другое сто процентов. — А есть какие-то ограничения по использованию Дара? — Морально-этические не более. И развитость способностей. — Скажи, если ты из моего измерения, то откуда такие способности. — Я же говорю, мы такие же, как вы, только более продвинутые. Мой вид живет в другой галактике. И не надо думать, что мы инопланетяне. — Да я даже и не думал об этом. А что насчет мироустройства? — Ты и так уже узнал слишком много, — отрезала Железнорукая. — Понимаю. Больше не буду спрашивать, — в голосе Шестипалого прозвучали едва уловимые для рассеянного сознания нотки разочарования. Он легонько опустил голову. — Да на сегодня достаточно. А так можешь задавать все, что угодно. Правда, не на все вопросы я могу ответить. — Тогда по какой логике это работает? — Во-первых, мозг перенасыщен информацией. День и правда выдался весьма интересным. Во-вторых, принцип доверия строится на раскрытии своих внутренних переживаний. Ты разве сам этого не понял, когда рассказывал про брата и Билла? — Темные глаза триумфально сверкнули. — Я предпочитаю не углубляться в психологию. Да и, зная о существовании странных психологических тренингах, не думаю, что она эффективна, как наука. — Допустим. Но ведь ты же можешь отличить терапию от шарлатанства? Это уже о многом говорит.       Подул легкий ветерок, задевая своими тонкими струями полевую траву. Несколько прядей упало на лицо Леи. Они так и норовили попасть ей в глаза. — Позволь убрать их, — Форд легонько коснулся своими большими пальцами ее прядей и медленным движением забрал их за ухо напарницы. Она слегка повернула голову в его сторону. Ее щеки подернулись легким румянцем. — Зачем ты это сделал?       Вопрос был столь внезапен, будто ей показали какой-то неприятный жест. — Просто они тебе мешали, и я подумал… — ученый посмотрел на свою огромную ладонь. Все те же шесть пальцев, которые кроме разочарования ничего не принесли. — Эй, ты чего?       Она положила на его плечо свою железную руку. Он повернулся, их взгляды встретились. В ее глазах отражались блики луны, от чего казалось, что ее глаза стали больше. Они завораживали и манили своей загадочностью. В полумраке они были черными, как ночное небо, а блики в них были подобных звездам. Форд подметил в голове, что существ, в глазах которых можно увидеть целый космос, очень мало. Но в них отражалась некая грусть, даже тоска. Как «зеркало души» глаза не могли скрыть истинные чувства любого существа. И даже если Лея этого не признает сама, то он уже будет знать, что нужно говорить, чтобы поддержать или даже задеть. Все-таки Форд считал, что напарницу лучше поддержать. В мозгу закралась мысль, что даже несмотря на резкие смены настроения, она может его понять как никто другой. Но внезапно мысли о доверии сменились привычным «Не доверяй». — Ничего. Не важно. — Вот не надо отнекиваться. Ты же сам говорил, что от лишнего пальца одни беды. Но не думаю, что в этом твоя вина. Это же, противная сука-генетика. — Да в курсе я. Просто, было много неприятных слов высказано в мой адрес относительно этого. Честно, я подумывал даже отрубить лишние пальцы, но почему-то передумал. Возможно, слишком сильно я себя люблю. — Если бы ты это сделал, то стал бы как все людишки. Знаешь, мне твои руки чем-то даже нравятся. Это необычно и ломает шаблон об «Всеобщей одинаковости». — Не пытайся меня в этом убедить. Я через это уже сам проходил. Не помогает самоубеждение ни капельки. — А если все люди захотят захватить галактику твоего напарника, ты предашь его и пойдешь за толпой? — Отнюдь нет. — Вот и зачем считаться с мнением доморощенных «критиков»?       Мысли Леи прервал зевок. — Похоже, сон пришел как минимум к концу ночи. Пора заканчивать с полемикой, — она встала на ноги и оттряхнула штаны. — Я уж думал, что мы еще поговорим, — Форд тоже поднялся на ноги. — Хотя, за восемь-девять часов все не выскажешь. — Да. На то есть и день. Пошли к лагерю.       Сияние луны сопровождало уходящих с опушки напарников. Оба шли до лагеря молча, поглядывая изредка друг на друга. Форд прокручивал мысленно все разговоры. Вспоминал поведение Леи, когда он рассказал ей про историю своего попадания в другое измерение, ее саркастичность и некую отстраненность, за которой скрывались мечтательность и грусть. «Интересно, как она себя проявит дальше? Стоит ли доверять ей полностью?» — Думал Форд.