Слишком сладкая правда

Габриэль влетела в открытые окна своей спальни и, приземлившись, в ужасе принялась рассматривать себя в огромном зеркале. Что это? Где ее прежняя красота, грация, великолепие?! Что это за чудище с орлиной мордой и огромными крыльями?! Конечно, для Габриэль никогда не было секретом, в кого превращается вейла, если ее разозлить или сильно обидеть. Но она думала, что ее это никогда не коснётся, что она держит в узде свои эмоции... Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоиться. Это помогло: лицо мгновенно приобрело человеческую форму, крылья начали постепенно врастать прямо в плечи. Оглядев остатки своей одежды, которая практически разорвалась из-за яростного напора вылезающих из плеч и спины крыльев, Габриэль начала поспешно сбрасывать с себя обрывки ткани. Но, как назло, в комнату постучалась ее мать: — Габриэль, милая! К тебе пришёл Жозеф! — Скажи, чтобы катился к черту! — Заорала во все горло Габриэль. — Габриэль! — Возмутилась Апполин Делакур, резко распахнув дверь. — Это очень невежливо... Боже, что с тобой? Она остановилась в дверях, как вкопанная. Габриэль вновь начала терять над собой контроль. — А как же личное пространство?! Почему ты входишь в мою комнату без приглашения, мама?! Ее лицо вновь начало принимать форму злобной птицы, однако, мадам Делакур успокаивающе вытянула обе руки вперёд: — Успокойся, малышка! Это же я, твоя мама! Глубоко дыши! Вдох-выдох. Апполин начала дышать вместе со своей дочерью и, через некоторое время, Габриэль успокоилась. — А теперь расскажи мне, что случилось. — Потребовала мать. Габриэль печально взглянула на неё  и произнесла: — Жозеф предал меня... — В каком смысле, милая? — Он оказался мне... не другом... Он сказал, что... — Что влюблён в тебя? — Улыбаясь закончила за неё Апполин. Габриэль в шоке уставилась на мать. — Ты знала?! — Только слепой бы не заметил! — Напыщенно фыркнула Апполин. — Не существует дружбы между мальчиком и девочкой, запомни! Один из них обязательно влюблён в другого! — Но он был моим единственным другом! Он раньше никогда и не заикался о своих чувствах... А тут... — И это тебя так сильно задело, что ты перевоплотилась? — Озадаченно спросила мать. Габриэль молча кивнула. Она не хотела, чтобы мать узнала о том, что он насильно поцеловал ее. Иначе тогда Жозефу точно не поздоровится! Накинув на себя новую мантию, Габриэль сказала: — Передай ему, что больше я не хочу его видеть! — Габриэль, послушай... Наверное, ты единственная, кто не знал о чувствах Жозефа к тебе, хотя, это было настолько очевидно, что я удивлена, как такая проницательная девочка как ты - не заметила этого! — Мама... — Начала вновь раздражаться Габриэль, но Апполин прервала ее: — Неужели ты не могла сказать ему, что просто не можешь ответить на его чувства?! — Мама, он это и так знает! — Мужчины глупые и совершенно не понимают намеков, милая! — Засмеялась Апполин. — Во всяком случае, он всегда был рядом в трудную минуту. Неужели одно его неосторожное слово может перечеркнуть эти бесценные годы дружбы, Габриэль! Габриэль задумалась. Конечно, слов было намного больше, чем одно, как и его действия. Она до сих пор ощущала на своих губах его отвратительный поцелуй. И тут она поняла, что от неё пахнет алкоголем. Хорошо, что мать стояла от неё на приличном расстоянии, иначе бы мгновенно учуяла этот запах дорогого вина и тогда на месте Жозефа оказалась бы Габриэль. Она поспешно повернулась к матери спиной и буркнула: — Ну, хорошо! Я спущусь! — Я знала, что ты у меня умница! — Гордо произнесла Апполин и вышла из комнаты Габриэль.             **** — Что ты здесь делаешь! — Габриэль, послушай... — Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя! Ты предал нашу дружбу, Жозеф! — Я не предавал... Слушай, я был пьян! Врать не буду: я влюблён в тебя! Всегда любил... Но, неужели, за исключением сегодняшнего случая, я хотя бы раз предавал твоё доверие? — А мне сегодня с лихвой хватило! — Клянусь, больше такого не повторится! Я снова буду твоим другом! Лишь другом — и никогда больше не заговорю о своих чувствах, никогда не стану принуждать тебя... — Тихо! — Рявкнула Габриэль и оглянулась. Как и следовало ожидать, мать вместе с гувернанткой подслушивали в открытое окно. Габриэль схватила Жозефа за локоть и потащила подальше от дома. Дорогой, она продолжила. — Скажи, как я могу тебе доверять?! Ты понимаешь, что из-за тебя, между нами все изменилось! Я не смогу ничем делиться с тобой, потому что буду чувствовать скованность! Я не хочу вновь обижать тебя! ... — О, с этим уже не возникнет проблем! — Засмеялся Жозеф. Габриэль остановилась и озадаченно посмотрела на него. Тот пояснил. — Теперь, всякий раз, когда меня будут обуревать чувства относительно тебя — я вспомню, какой ты можешь быть в гневе! Поверь, зрелище не для слабонервных! Габриэль споткнулась. Жозеф успел поймать ее. Но, посмотрев в ее дивные очи, наполненные слезами, он понял, что в этот раз шутка неудачная: — Да ладно, — неловко промямлил он, —все не так страшно... — Это ты виноват! — Рыдая, воскликнула Габриэль. — Зачем ты заставил меня!... Я всю жизнь держала под контролем свои эмоции! Я не хотела быть такой, как все остальные вейлы! Я... давно могла уничтожить всех своих врагов, а не терпеть их козни... Теперь... Теперь я постоянно буду превращаться в это уродливое чудовище, как только выйду из себя! Зачем ты так поступил со мной?! Жозеф крепко прижал к себе плачущую подругу и успокаивающе похлопывал ее по спине. Немного погодя, когда ее рыдания стихли, он тихо проговорил: — Мне очень жаль, что я так подвёл тебя! Но теперь клянусь, больше никогда я не заговорю с тобой о своих чувствах! Ты снова будешь моей маленькой сестрёнкой! Я вновь буду оберегать тебя... Ну-ну, не плачь! Этот убаюкивающий голос был настолько родным, что Габриэль прижалась к Жозефу ещё крепче и, они так и стояли до тех пор, пока не сгустились сумерки. А после, они просто молча дошли до ее дома и больше об этом случае не вспоминали.     *** Два месяца спустя, в Магическом Лондоне, Гермиона Грейнджер, едва успевшая стать Малфой, трагическим образом стала вдовой. Драко Малфоя убил Грегори Гойл запустив в него заклятие Адского пламени и Гарри с Гермионой стали невольными свидетелями этого ужаса. Все началось с того, что Гермиона не сошлась характерами с Люциусом Малфоем и они вместе с Драко ушли жить на площадь Гриммо к Гарри и Джинни. Особняк Блэков был, мягко говоря, не маленьким и мог спокойно вместить несколько больших семей. Хозяева были несказанно рады таким соседям и почти каждый вечер, когда все  возвращались после работы, в уже уютную гостиную, которую они обставили и отремонтировали общими усилиями, — они наслаждались теплотой и непринужденностью дружеской беседы. Иногда к ним заходили Рон и Блейз Забини с большими бутылками алкогольных напитков. В такие вечера они жалели, что Рон и Блейз, также, не живут с ними.  Рон уже полностью смирился со своим гордым одиночеством. После того, как Гермиона вышла замуж за Драко, он не мог смотреть ни на одну девушку так же, как когда-то смотрел на неё. Все, как одна, казались ему безмозглыми пустышками. Всех их он невольно сравнивал с Гермионой. Сколько друзья ни уговаривали его, ни предлагали различных кандидаток на его сердце — он всех категорично отвергал. Иногда, Конечно, он ездил в Дырявый котёл или в Кабанью голову, чтобы какая-нибудь молодая волшебница скрасила ему вечер, но не более. Однажды, в Штаб-квартире Авроров, где Гарри был уже Начальником, он вдруг подбежал к Рону и показал ему какой-то пергамент. При этом, лицо у него было бледнее чем у Почти-Безголового-Ника. Рон глянул на письмо и мгновенно стал таким же бледным как и Гарри. «Отпустите Гойла и Забини, иначе ваша рыжая репортёрша не доживет до завтрашнего дня». — Что за черт?! — Вскочил Рон. — Мы с Гермионой накануне арестовали их... Я побывал в Редакции у Джинни, но ее там нет. — Надо проверить дома! — Бросил Рон, вставая из-за стола. Вернувшись на площадь Гриммо, они не обнаружили там Джинни и их опасения подтвердились. Ближе к вечеру к ним пришла ещё одна сова с назначением времени и места встречи. Разбудив Малфоев, они также показали им записку. Гермиона мгновенно придумала очередной план действий. Отправившись в Азкабан, они вырвали клок волос у Роберта Забини (увы, это оказался родственник Блейза) и у Грегори Гойла. Затем, Рон и Гарри, с помощью Оборотного зелья перевоплотились в узников, а Драко принял внешность Гарри. И они вдвоём с Гермионой повели связанных «Гойла» и «Забини» под прицелом волшебных палочек. Ночью они встретились на заброшенном складе с похитителями, которые были одеты в наряды Пожирателей Смерти. Джинни лежала без сознания. Друзьям удалось отвоевать ее, прогнав похитителей и оставив их ни с чем, однако, их радость длилась недолго, когда они узнали, что она в коме. Драко проник в ее сознание с помощью Легиллеменции и находился в ее голове больше часа. Когда же, он пришёл в себя, его взгляд ничего не выражал. Наконец, после того, как Гермиона спросила его: — Драко, ты в порядке? Он проговорил: — Отвезите ее в больницу Св. Мунго. Скажите целителям, что она лишилась зрения... — Что?! — Схватилась за сердце Молли, но Драко, невозмутимо, продолжал: — В больнице должны хорошо ухаживать за ней. Гарри оплатит все расходы. — Но мы можем лечить ее и дома! — Запротестовала Молли, но Гарри протянул руку, заставляя ее замолчать. Драко посмотрел на него. — Нельзя держать ее дома. Пожиратели в любой момент могут прийти и сюда и в Нору. А в больнице Св. Мунго безопасней. Там круглосуточная охрана, которую не обмануть. — Затем, слегка улыбнувшись, он сказал. — Она очнется... Но спустя долгое время. На это могут уйти годы, но она очнётся! Ручаюсь вам! И вроде, все бы ничего, но Драко стал сам не свой. Целыми днями он пропадал в библиотеке и что-то изучал. Однажды, Министру Кингсли Брустверу, зачем-то, понадобился Грегори Гойл и Драко отправили в Азкабан за ним. Что случилось потом — никто не понял. По показаниям очевидца, ведущего мракоборца Гарри Поттера: Грегори Гойл, видимо, откуда-то сумел раздобыть волшебную палочку и, с ее помощью, убить Драко Малфоя, спалив его заживо в Адском пламени. А перед этим, он сумел невербально обездвижить бегущих, к Драко на помощь, — мракоборцев Гермиону и Гарри. Все произошло слишком быстро. Они не успели его спасти. Когда Рон Уизли, в сопровождении ещё пятерых мракоборцев, прилетел на метле и спас друзей из Адского пламени, Гермиона смогла потушить огонь с помощью заклинания «Святой воды» и обнаружила средь пепла обгоревший скелет своего мужа. Магическая экспертиза подтвердила, что скелет действительно принадлежал Драко Малфою. Молодая вдова толком не дышала. Ее горю не было предела. После похорон, Рон не раз пытался поднять подругу на ноги. Приходил на площадь Гриммо, старался поговорить с ней. Но Гермиона неизменно отгоняла его от своей постели и просила оставить в покое, как и всех остальных. Ему было ужасно больно за подругу, которая, потеряв мужа, заживо хоронила и себя. Но ещё больнее ему было осознавать то, что он ничем не может ей помочь. За эти несколько лет, он также привязался и к Драко. Он помнил, как в битве за Хогвартс, тот несколько раз спасал ему жизнь, оттолкнув от смертельных заклятий, тем самым, подвергая риску свою собственную жизнь. Он помнил, как Драко защищал Гермиону от своих родителей, как пытался сделать ее счастливей, как пошёл ради неё на убийство... Рон был в ужасной растерянности от накопившихся проблем: Джинни, Драко... теперь ещё и Гермиона. Но однажды, все изменилось. Министр Кингсли назначил встречу Рону и Блейзу в особняке Блэков на пощади Гриммо. Как оказалось, Драко упомянул из в своём завещании. Завещании?! Кто составляет завещания в столь юном возрасте! Рон, в компании с Министром и Блейзом Забини, ожидал, когда придёт Гарри. Наконец, тот, совершенно измученный, вошёл к ним и, несказанно удивился: — Министр Кингсли? Добрый вечер! Чем обязан? — Здравствуй, Гарри! Вне Министерства я для тебя просто Бруствер. Однако, я пришёл к вам с официальным визитом. Мистер Малфой оставил завещание... — Он составил завещание?! — Поражено воскликнул Гарри. — В столь юном возрасте! — Мистер Малфой, видимо, знал, что ему вскоре предстоит отправиться на тот свет, так как пришёл к нотариусу за три дня до своей погибели. — Нам бы надо тоже подумать об этом. — Мрачно сказал Рон. — Всё-таки, опасное дело делаем! — Надо позвать Гермиону. — Гарри собирался подняться на второй этаж, но Рон остановил его. — Гермиона не хочет ничего и слышать о завещании. Она подписала доверенность на твоё имя, что ты можешь забрать завещание за неё и оставить у себя на хранении. — Ну, хорошо. — Гарри чувствовал себя крайне неудобно, но, решил не заострять на этом внимание. — Давайте, начнём. Министр Кингсли раскрыл завещание: «Я, Драко Люциус Малфой, находясь в твёрдой памяти и в добром здравии, завещаю: — Все мое основное имущество, а именно, наследство, оставленное мне моим покойным дедушкой Абракасом Малфоем, в размере двадцати трех тысяч галлеонов, я завещаю моей законной и любимой супруге Гермионе Джин Малфой (в девичестве-Грейнджер). — Своему близкому школьному другу Блейзу Забини, я завещаю все наши детские колдографии, портреты и золотую медаль Адониса, как сувенир, в память о нашей дружбе. — Свои спортивные сувениры с автографами звёзд и денежную сумму, в размере пятисот галлеонов я завещаю своему хорошему другу, а также, близкому другу моей супруги, Рональду Уизли. — И, наконец, своему хорошему другу, а также, лучшему другу своей супруги, Гарри Поттеру я завещаю свой Омут памяти, коллекцию зелий, а также, личное письмо. Настоятельная просьба: Читай, когда останешься один!» Министр Кингсли взмахнул волшебной палочкой и из его мешочка, вылетели завещанные предметы, не считая наследства Гермионы, и, легли перед их законными хозяевами. — А теперь, — потёр руки Кингсли, — я бы не отказался от чашки чая. Право, я не узнаю бывшую штаб-квартиру Ордена Феникса! Гарри, ты отлично постарался! — Я ничего не сделал ... это всё заслуги Драко, Гермионы и Джинни... — Воцарилась неловкая тишина. Гарри позвал. — Кикимер! Будь так любезен, сделай, пожалуйста, гостям горячего чая... — Конечно, хозяин! — Поклонился домовик. — А что желает хозяин? — Я, пожалуй, поднимусь к себе, если не возражаете. — Гарри посмотрел на министра. Тот улыбнулся: — Конечно, Гарри! Я прекрасно понимаю, что ты сильно устал... Когда Гарри вышел из кухни, Рон с Блейзом переглянулись. При этом, у Блейза был такой понурый вид, что Рон положил руку ему на плечо. — Я бы тоже отдал все своё золото, лишь бы Драко остался жив! — Словно прочитав  мысли Забини, проговорил он. — Я знаю, Рон! — Ответил Блейз. — Именно поэтому меня всегда восхищали гриффиндорцы. Вам щедрости и самоотверженности не занимать! В этот момент, появился Кикимер с чаем и пирожными. Посетители принялись за сладкое и, ещё немного поговорив о посторонних вещах, разошлись по домам кивнув на прощание, тихо горевавшим в гостиной,  родителям Гермионы. Добравшись до Норы, Рон прямиком направился в свою комнату. Аккуратно разложив на самом видном месте спортивные сувениры с автографами звёзд, завещанные Драко, Рон долго гипнотизировал взглядом эти прекрасные атрибуты, которые раньше были предметами его зависти и восхищения. Однако, сейчас обладание ими не приносило ему никакого удовольствия. Правильно говорят: «Бойтесь своих желаний». Как часто он завидовал Драко в школе, из-за богатого папы, затем, после войны, подружившись с ним, он, буквально давился слюной, вожделея весь этот, подписанный звёздами, дорогущий спортивный инвентарь... А позже... Конечно он продолжал любить Гермиону! Даже в день их свадьбы, Рон невольно представлял себя на месте Малфоя, держащего руку самой прекрасной невесты на земле... Как бы он хотел, чтобы она смотрела на него, так же нежно и любовно, как она вечно смотрела на Драко... Но нет! Этот ее взгляд принадлежит лишь одному Драко... И теперь он потух вместе с ним. А теперь Драко ушёл, подарив Рону, фактически всё, о чем тот мечтал: деньги, желанные сувениры... Также, он оставил и Гермиону. Неужели это всё не просто так? Рон застыл от этой нелепой, но, вместе с тем, искушающей мысли. Вдруг Вселенная дала и ему, Рону шанс на счастливую жизнь? Предвкушая новые возможности, он всю ночь проворочался в кровати. Конечно, его мучило не столько волнение от предстоящего разговора с Гермионой, сколько чувство стыда, что он вообще допускает мысль о совместном будущем с молодой вдовой. Ведь тело Драко ещё даже «не успело остыть». Конечно, не о такой любви он мечтал. Но, быть может, если ему удастся отвлечь ее от смерти Драко, она сможет хотя бы немного полюбить его? Пусть даже это будет всего лишь тенью той любви, которую она дарила Драко, но Рон был готов принести в жертву всего себя, лишь бы Гермиона смогла жить дальше. Таким образом, Рон решил попытать счастья в любви и, едва разомкнув веки, он трансгрессировал на площадь Гриммо. Родители Гермионы, казалось, со вчерашнего дня не покидали гостиную. Миссис Грейнджер плакала и жаловалась, что Гермиона вновь отказалась от еды. Рон набрал побольше воздуха в легких и широким шагом взбежал по лестнице в спальню своей подруги. Однако, едва он открыл дверь — остановился на пороге, так и не войдя в комнату, потому что его глазам было представлено, наверное, самое невероятное зрелище, которое вообще могло произойти. На огромной кровати Малфоев сидел Гарри и сжимал в объятиях, сидевшую у него на коленях Гермиону, которая, подняв глаза на Рона, вымученно улыбнулась... Впервые, за много дней.