Слишком сладкая правда

«Я вовсе не влюблён в Гермиону! Да, она мне не безразлична...  она ведь мой друг! Само собой, я за неё переживаю! Ведь, как хороший друг, я желаю ей счастья». Уже не первый день Рон пытался разуверить себя в том, что испытывает к Гермионе какие-то серьезные чувства. Хотя, он понимал, что обманывает себя. Причиной отказа предпринимать какие-либо решительные действия, была даже не наличие у Гермионы жениха, а отсутствие в Роне уверенности в себе. С каждым днём он находил в Гермионе все больше новых положительных качеств. Он знал, что она его отвергнет и, поэтому, даже не пытался быть с ней вежливым и менее язвительным. Не задолго до матча по квиддичу со Слизерином, он случайно поймал Джинни и Дина целующихся в коридоре, когда шёл вместе с Гарри в гостиную. На глаза тут же нависла пелена и ему хотелось пальнуть в Дина Убивающим заклятием. — Эй! — Крикнул он. Дин и Джинни отскочили друг от друга и оглянулись. — Что тебе? — спросила Джинни. — Я не желаю, чтобы моя родная сестра лизалась с парнем прямо при всех! — Между прочим, в коридоре было пусто, пока вы сюда не влезли! — сказала Джинни. Дин выглядел смущенным. Он трусливо улыбнулся Гарри. Гарри не ответил на улыбку, за что Рон был ему ужасно благодарен. Он чувствовал, что Гарри поддерживает его. — Э-э... пошли, Джинни, — пробормотал Дин, давай вернемся в гостиную... — Ты иди, — ответила Джинни. — А я скажу пару ласковых слов моему дорогому братцу! Дин ушел, явно радуясь возможности уклониться от скандала. — Так, — сказала Джинни, отбросив с лица длинные рыжие волосы и гневно глядя на Рона, — давай-ка, Рон, договоримся раз и навсегда: тебя не касается, с кем я встречаюсь и чем я с ними занимаюсь... — Нет, касается! — Рон разозлился не меньше нее. — Думаешь, мне хочется, чтобы в школе говорили, что у меня сестра... — Кто? — завопила Джинни, выхватывая волшебную палочку. — Ну, говори — кто? — Он ничего такого не хотел сказать, Джинни, — встрял Гарри. — Нет, хотел! — сказала она, сверкнув глазами на Гарри. — Только потому, что сам ни разу в жизни ни с кем не целовался, потому что никто не станет с ним целоваться, кроме нашей тетушки Мюриэль... — Да замолчи ты! — заорал Рон. Он был уже не красным, а бордовым. — Не замолчу! — вне себя от злости кричала Джинни. — Я видела, как ты пялишься на Флегму, все надеешься на поцелуй в щечку, смотреть противно! Пошел бы да сам с кем-нибудь полизался, тогда хоть не будешь так переживать, что все остальные это делают! Рон тоже выхватил волшебную палочку; Гарри быстро встал между ними. — Много ты понимаешь! — вопил Рон, пытаясь прицелиться в Джинни из-под мышки у Гарри, который заслонил от него Джинни, широко расставив руки. — Если я не занимаюсь этим на публике... Джинни пронзительно захохотала и попыталась оттолкнуть Гарри в сторону. — С кем же это ты целовался, со своим Сычиком? Или, может, у тебя под подушкой хранится фотография тетушки Мюриэль? — Ах ты... Струя оражневого света ударила из-под левой руки Гарри и чуть-чуть промахнулась мимо Джинни. Гарри прижал Рона к стене: — Слушай, не дури... — Гарри вот целовался с Чжоу Чанг! — выкрикнула Джинни, чуть не плача. — А Гермиона целовалась с Виктором Крамом! Один ты, Рон, ведешь себя так, будто целоваться — это какая-то гадость, а все потому, что опыта у тебя, как у двенадцатилетнего! С этими словами она кинулась прочь. Гарри выпустил Рона; лицо у того было как у человека, готового совершить убийство. Они стояли, тяжело дыша, и тут из-за угла показалась Миссис Норрис, кошка смотрителя Филча. Ее появление разрядило атмосферу. — Пошли отсюда, — сказал Гарри. Рон всю дорогу дышал пламенем. Все в голове смешалось: злость на Дина, за то что целовал его сестру; злость на Джинни, эту тупую малолетку, что вывела его из себя; злость на Гарри, за то, что вмешался и не дал прикончить этих Голубков на месте; и злость на самого себя, потому что аргументы Джинни были не беспочвенны. Ведь про их отношения с Полумной никто, кроме Гарри не знал и все считали его неумелым, неопытным девственником. Казалось бы, можно было спокойно махнуть на это рукой, но Джинни больно ударила по его, и без того, низкой самооценке. Вдобавок, она ещё и подчеркнула то, что Гермиона целовалась с Крамом... Черт бы ее побрал! Рон и сам это прекрасно знал. Для чего было лишний раз напоминать ему об этом? Видимо, только Гарри понимает, что она ему небезразлична, а остальные - слепы, как кроты! Перед матчем против Слизеринцев, где Рон должен был выступить в роли вратаря, к нему подошла Лаванда Браун и прошептала на ухо: — Желаю удачи, Рон! Я знаю, у тебя все получится! Рон удивлённо оглядел однокурсницу и, впервые заметил, что она, действительно, хороша собой. Он задумался, заранее, предвкушая некоторые возможности... Матч прошёл более, чем удачно. Рон, с легкостью, отбил все мячи, летящие в кольца, а Гарри, снова поймал снитч. Вечером, в гостиной Гриффиндора, его чествовали, как героя, засыпав комплиментами и угощениями. От радости у него закружилась голова. Лаванда все это время стояла с ним рядом и, то и дело, поглаживала ему спину. Внезапно, Рон осмелел, и, прижав ее к себе, впился в ее губы жадным поцелуем, не заботясь о том, что их видят остальные присутствующие. Вокруг них раздались одобрительные крики и аплодисменты . «Прекрасное завершение сегодняшней победы!» - мелькнуло у Рона в голове, когда он почувствовал, как Лаванда крепче прижалась к нему. В глубине души он надеялся, что Гермиона, увидев их, начнёт ревновать... Однако, она лишь, с отвращением смотрела на них всякий раз, как только они начинали целоваться. И дело тут было вовсе не в ревности. Она считала Лаванду глупой, доступной пустышкой, мозгов, у которой, в голове и не ночевало (в этом Рон был с ней полностью согласен). Гермиону бесили их постоянные обжимания, потому что, они смущали окружающих и поэтому, Гермиона стала все реже  появляться в гостиной Гриффиндора. Вдобавок ко всему, у неё началась бессонница и никакие зелья не могли ей помочь. Она вскрикивала по ночам, ходила во сне, и, в итоге, Парвати и Лаванда не выдержали и нажаловались Профессору Макгонагалл, что Гермиона мешает им спать по ночам. Декан отвела Гермионе отдельную комнату в башне старост. Рон от души позавидовал подруге, ведь, если бы ему тоже выделили отдельную комнату, то у них с Лавандой было бы прекрасное место для уединения... Но, Рон заметил, что Лаванда и не спешит уединиться для более серьезных действий в отношениях. Естественно, она была девственницей и для неё было достаточно, пусть и не невинных, но простых поцелуев. Она не понимала, что лишь распаляет Рона и он вынужден терпеть это вожделение, появляющееся всякий раз, когда Лаванда засовывала свой язык ему в рот. Однажды, в один из вечеров, когда Гарри ушёл на очередное задание с Дамблдором, Гермиона ютилась в своей большой отдельной спальне, а у Лаванды были дополнительные занятия по Прорицаниям, Рон в одиночестве бродил по школьному двору и, совершенно случайно, встретил Полумну Лавгуд. Она вновь надела свои нелепые спектральные очки. Увидев Рона, она отстранённо улыбнулась ему. Рон невольно вспомнил их безумные ночи в запретном лесу. Штаны мгновенно стали ему тесными. Вот если бы его интимная жизнь развивалась, ничего такого с ним бы не происходило. Чертова Лаванда! Полумна подошла к Рону: — Здравствуй, Рон! — Привет, Луна! — Угрюмо буркнул Рон, отводя от неё взгляд. — Вижу, ты не в настроении. — Констатировала Полумна. — Да... Скучно просто... — Ну да, — понимающе протянула Полумна, — мне тоже иногда бывает скучно, но я начинаю общаться с призраками и магическими существами... Один из них, даже, стал мне другом! С этими словами, она вытащила из сумки маленькую коробочку и открыла ее, ткнув Рону ею прямо в лицо. Тот глянул в коробку и чуть не упал в обморок. Оттуда на него смотрел огромный тарантул, размером с ладонь Полумны. — Луна, ты что, сума сошла?! — Взвизгнул Рон, отпрыгнув назад. — Почему из всех тварей, ты выбрала именно паука? — О, вижу, у тебя арахнофобия. — Повседневным тоном, заключила она. — Ага! Зато ты, как я вижу, не боишься абсолютно ничего! Это вообще, нормально?? — Не знаю. Страх — это лишь плод нашего воображения. И он управляет нами. А некоторые волшебники используют страхи людей, чтобы добиться желаемого... — Злые волшебники! — Уточнил Рон. — Нет, почему же? Не обязательно быть злым, чтобы всеми путями добиваться своей цели. — Если только, это не убийство. — Вновь уточнил Рон. — Если ты будешь таким образом разделять добрых и злых, тогда все люди на свете злые. — Почему? Я ведь никого не убивал! — Возразил Рон. — А паучки? А коровы, куры, перепелки, которых мы едим каждый день? Рон не нашёлся, что ответить, а Полумна, тем временем, продолжала: — Все действия имеют какую-то конечную цель! Мы убиваем животных, чтобы, в конечном итоге, быть сытыми... Вот, пауки тебе ничего не сделали, но ты предпочитаешь раздавить их, нежели полюбить, и все только потому, что ты их боишься. Значит, твоя конечная цель — это спокойствие... — От них никакой пользы! — Запротестовал Рон. — Тебе - может быть. А вот, Августа стала мне близкой подругой! — Августа? — Недоумевающе посмотрел на неё Рон. — Мой паучок. — Полумна погладила коробочку. — Ладно! — Рон махнул рукой, понимая, что не сможет разубедить свою Полоумную бывшую.... — Как у тебя дела с Лавандой? — Внезапно спросила Полумна. — Нормально. — Вяло ответил Рон. Полумна внимательно посмотрела на него. — Что, в постели не устраивает? — Луна! — Сконфуженно воскликнул Рон. — Мне казалось, что мы договорились быть с тобой друзьями. А друзья, насколько я знаю, откровенны друг с другом! — Я даже с Гарри подобных вещей не обсуждаю! — А ты спал с Гарри?— Невинно поинтересовалась она. — С ума сошла?! — Взревел Рон. — Можешь просто ответить Да или Нет. — Нет, конечно! Что за вопросы?! — А со мной — да. Рон осекся. Внезапно, он понял, что Луна имела ввиду. И ведь, действительно, он может высказаться ей, не утаивая подробностей, ведь она никогда никому об этом не расскажет. Он облегченно вздохнул. — Прости, что вышел из себя. Не понял сразу. — Ну, так, в чем дело? — В чем-в чем, не даёт мне Лаванда! — Понятно. — Полумна замолчала. Рон с возмущением взглянул на неё. — Знаешь что, я рассчитывал на какой-нибудь совет! — Ну, я плохой советчик. Однако... вернёмся к предыдущей теме разговора.... — Ну, вот ещё! — Завопил Рон. — Я тут ей душу раскрываю, а она вновь хочет поговорить о пауках! — Эти две темы тесно взаимосвязаны, Рон. Имей терпение. — Да причём тут секс и пауки?! — Правильней будет сказать Лаванда и страхи... Рон снова ничего не понял. — Хочешь сказать, что Лаванда боится секса? — Немного. Но я не к этому веду. В данный момент она в полной эйфории от влюбленности в тебя. Она не представляет без тебя ни минуты свободного времени. Она боится продвинуться дальше из-за неизвестности, но намного сильнее она боится потерять тебя... — Хочешь сказать, что если я пригрожу ей расставанием, то она согласится... — И снова неправильно мыслишь, Рон! — Улыбнулась Полумна. — Не надо угрожать расставанием. Достаточно просто намекнуть, что ты - мужчина и тебе это нужно. И если она не хочет этого давать... Рон вскочил. — Луна, ты просто чудо! — Рон порывисто обнял ее, отчего окружающие с удивлением воззрились на них. Полумна блаженно улыбнулась и пропела: — Иди к своей принцессе! Все произошло в точности, как и предрекала Полумна. Лаванда согласилась подарить Рону свою девственность. Это случилось в Астрономической башне, когда она решила устроить ему там романтический пикник. Рон был, как никогда, решителен и настойчив. Лаванда не пожалела о своём решении и снова и снова требовала все большей близости. Однако, Рон стал чувствовать, что его раздражение растёт с каждым разом, когда она, не стесняясь, в людном месте, начинала лезть ему под мантию. Поначалу, ему даже нравилась ее раскованность. Но позже, когда она перешла всякие границы, и, почти, в открытую, опускала ладони на его ширинку, он не стерпел и начал избегать ее. — Почему бы тебе просто не поговорить с ней? — Устав от вечной беготни Рона, спрашивал Гарри. — Расстанься с ней и всё, если уж она тебе надоела до такой степени! Рон просто мотнул головой. Он не хотел посвящать Гарри во всю запутанность их Лавандой отношений, ведь по сути, он солгал ей... Поступил непорядочно и подло... Он заявил ей, что физическая близость ему важна до такой степени, что он готов даже расстаться с ней. Однако, он ее получил. И все равно хочет расстаться! Ему не хотелось видеть этот осуждающий, из под очков, взгляд. Он и сам прекрасно понимал, что должен взять на себя ответственность за всё происходящее, но он не настолько смел, по-крайней мере, в данный момент. Его бесконечная беготня от Лаванды продлилась недолго. На тренировке по квиддичу, бладжер с огромной скоростью врезал ему прямо по голове. Несмотря на то, что Лаванда была обижена на своего Бон-Бона, за то, что перестал проявлять к ней интерес, она, все равно, прибежала к нему в больничное крыло. Возле его койки столпилась вся Гриффиндорская команда по квиддичу и ждали, когда он очнётся. Лаванда бросилась обнимать и тормошить его: — Бон-Бон! Мой милый! Ты меня слышишь? Ты слышишь меня? — Да оставь ты его в покое! — Раздраженно крикнула Джинни. — Разве не видишь, он без сознания! — Я вижу, что его, так называемая, «лучшая подруга» не пришла! Нечего сказать, хороша подруга!— Фыркнула Лаванда. — У Гермионы других дел по горло! — Выкрикнула Джинни. Внезапно, Рон зашевелился. — Вот видите, он чувствует меня! Он знает, что я здесь! — Залепетала Лаванда. — Да он бы в окно выпрыгнул, зная, что она придёт! — Вполголоса пробубнила Джинни, отчего Гарри, с трудом, сдержал смех. Внезапно, Рон раскрыл губы и начал бредить. Рот его едва шевелился, однако, можно было отчетливо разобрать: — Гер... Гермиона! Гермиона! Лаванда в смятении отшатнулась от него и, разрыдавшись, выбежала из больничной палаты. Члены команды обменивались недоуменными взглядами и лишь Гарри с Джинни понимающе кивнули друг другу. Ближе к вечеру Рон пришёл в себя. А к утру восстановился полностью. За полчаса до уроков, его команда снова пришла его навестить. Гарри поведал ему о том, что тот бредил, да так громко, что теперь все знают о его чувствах к Гермионе. — О чем ты говоришь?! Я вообще не помню, что происходило у меня в голове! — Нарочито громко воскликнул Рон, чтобы остальные члены команды его услышали. — И, если я даже и видел Гермиону во сне, то наверняка звал ее, чтобы списать домашку по Трансфигурации! Ребята загоготали, с легкостью поверив в эту историю и разошлись. Рон невероятно обрадовался тому, что удалось заставить ребят поверить в отсутствие интереса к Гермионе, и скрыть свои истинные чувства. Однако, вся его радость улетучилась, стоило ему выписаться из больничного крыла. Он, как раз, спешил на собрание старост, но, внезапно, его остановила Лаванда. Рон выругался про себя. Та заговорила: — Значит, вот почему ты меня избегаешь? — Почему? — Недоуменно уставился он на неё. Ребята умолчали о том, что приходила Лаванда. — Не надо притворяться, Рон! Я и раньше чувствовала, что между вами с Грейнджер что-то происходит! — Между мной и... Ты с ума сошла? Она с Крамом! — Я видела как ты смотришь на неё! — Обливаясь слезами произнесла Лаванда. — Я видела, как вы выходили вдвоём из спальни мальчиков... Рон хотел сказать, что Гарри тоже был с ними, просто под мантией-невидимкой, но внезапно понял, к чему ведёт их разговор. Он промолчал, а Лаванда, тем временем, продолжала: — Ты ведь любишь ее! Верно?! — Ну, естественно люблю! Ведь она... — Рон хотел сказать, что она его лучшая подруга, но Лаванда вновь перебила его: — Она — дрянь, каких поискать! Ей мало одного Крама, так она теперь за тебя взялась! — Послушай, — вскипел Рон, — можешь говорить обо мне что угодно, но Гермиону не тронь, ясно?! Она — моя лучшая подруга! И она ничего плохого тебе не сделала! — Ага! Лишь украла тебя у меня! — Да я что, неодушевлённый предмет, чтобы меня можно было забрать или украсть? Ты уже переходишь все границы! И, да, я действительно избегал тебя эту неделю, потому что уже порядком устал! Лаванда картинно отшатнулась от него. — Значит, ты, все-таки, расстаёшься со мной?!— Затем, нахмурив брови и, сжав кулаки, произнесла. — Нет, Рон Уизли, это я тебя бросаю! Я не потерплю, чтобы мой парень пялился на другую... Вдобавок, на кого?! На Грейнджер?! Отлично! У меня ещё осталась гордость! Я знаю, что я лучше этой замухрышки, а ты - неудачник! Вы друг друга стоите! Счастливо оставаться! И, развернувшись на каблуках, Лаванда зашагала прочь. Рон облегченно вздохнул. Все прошло намного лучше, чем он ожидал. Прибежав в гостиную старост, где проходило собрание, он отыскал глазами Гермиону, которая хмурилась и взглядом отчитывала его за опоздание. Рон виновато посмотрел на неё, но в душе просто ликовал, дав себе слово, что больше никогда не будет строить отношения только ради самоутверждения.