Эти странные студенты

Чжун Ли с самого рождения был окружён богатством и любовью. Мальчик родился в одной из самых знаменитых семей страны. Его отец был владельцем огромной компании, что с каждым годом становилась всё ближе и ближе к остальным участникам большой семёрки. После не самых благоприятных для страны десятилетий это было сравни божьей благодати. Ещё больше веру в мифическое вмешательство подкрепляли факты создания союзов с прошлыми соперниками, о чём ранее приходилось только мечтать. Говорят, сама судьба приказала этой компании долгих лет существования и процветания. Однако, даже со всем обилием невероятной славы и возможностей, глава компании оставался человеком семейным и добросердечным. Его компания стала домом для множества жителей страны, так как предоставляла невообразимое количество вакантных мест с заработными платами прямо из сновидений. Да и счастье его семьи гремело на весь мир — брак по любви, да и ещё с девушкой из древнего рода, являющегося прямым союзником компании — всё это не могло не восхищать даже самых чёрствых людей мира бизнеса, пусть большую часть их сердец и занимала чёрная зависть. И всё же, за резными дверями родового поместья скрывались тайны, что никогда не должны выходить дальше белых стен. Любимая супруга главы компании, Гуй Чжун, спустя несколько лет безуспешных попыток, подарила ему долгожданного сына, что сразу был назван великим дарованием небес, а так же продолжением славных лет. Радость от этого события омрачилась неожиданной болезнью слабой на здоровье Госпожи. Ни один из приглашённых докторов не смог найти причину недуга или как-то облегчить страдания женщины. Единственной отдушиной больной стал маленький сын, что своею светлой, по-детски чистой любовью придавал её изнурённому телу желание бороться дальше. Шли годы, Чжун Ли рос добросердечным и умным не по годам мальчиком, чьим успехам дивились знакомые и случайные свидетели. И то не удивительно — не желая омрачать будни супруги своей грустью, Господин всецело отдал своё свободное время обучению сына и совместному досугу всей семьёй. Казалось, что неизвестная болезнь стала столь привычна, что неизменным дополнением следовала за образом Гуй Чжун, что проживала годы в своих покоях и редких прогулках по саду. Даже Чжун Ли не задавал вопросов о состоянии мамы, давно приняв факт её болезни. И всё же, в этом хрустальном спокойствии все, кажется, забыли о страхе смерти, тревожащим в первые годы. И спокойствие треснуло. Перед двенадцатым днём рождения Чжун Ли Госпоже стало неожиданно хуже, и вновь закрутились бессвязной толпой всевозможные врачи, гении своей профессии, что с каждым днём лишь раньше и раньше прекращали свои попытки лечения. Мальчик, не знавший горя утрат и привыкший к болезненности матери, лишь отдалённым уголком души ощущал, как скребётся в их крепкую дверь названная гостья, чьё имя не раз мелькало в печальных историях различных людей. В ночь, перед днём рождения сына, Госпожа Гуй Чжун заснула и более не проснулась. Это и стало отправной точкой разрушения их семейного счастья: Господин, со смертью супруги, полностью ушёл в работу компании, а малолетний сын, ныне предоставленный себе и многочисленным учителям, ожесточил своё сердце и потерял солнечный блеск в янтарных глазах, что постоянно сравнивали с материнскими. Казалось, жизнь замерла в холодных стенах, стала покрываться морозной коркой, что затрагивала души обитателей поместья. Наступила зима. В следующем году Чжун Ли, под безразличным взглядом отца, стал заниматься стрельбой, дабы укрепить тело и здоровье, что так подвели его мать. Юноша так же не упустил возможности углубиться в изучение истории родной страны, которая была единственным увлечением любимым им и Гуй Чжун. Это помогло ему пережить самые трудные годы одиночества, а позже, когда он смог забыть ту боль и отстраниться от неё, стало основой самосовершенствования. В это время отец вновь и вновь покидал пределы дома, возвращаясь с каждым разом всё позже и позже, до того момента, пока Чжун Ли просто не забывал о его присутствии. На шестнадцатилетие Чжун Ли был организован, как и полагалось, пышный приём. Впервые за четыре года особняк дышал жизнью и красками, пылал разнообразными эмоциями пришедших за сплетнями людей. Именно в тот день Господин привёл в свет свою новую пассию — молодая и бойкая, она привлекла внимание погрязшего в своём горе мужчины. Её представили виновнику торжества и все с затаённым ожиданием смотрели на эту сцену, ожидая ярких эмоций от парня, что, по их мнению, должен был оскорбиться заменой своей матери. Однако, Чжун Ли лишь сдержанно поприветствовал женщину, заведя праздный разговор, к которому не испытывал никакого интереса. Данное событие ещё долгое время вызывало множество споров в высшем обществе. Отношения Господина с молодой незнакомкой развивались порывисто и пылко, спустя всего лишь полгода по всей стране разлетелась весть о помолвке. Пышность празднования была настолько ожидаема, что новости о нём не задержались надолго, утопая в круговороте сторонних событий. И всё же, отношения между счастливыми новобрачными и Чжун Ли так и остались холодными. Поначалу вновь оживший глава семейства пытался наладить общение с оставленным после смерти супруги сыном, но янтарные глаза лишь кидали холодные взгляды, а плотно сжатые губы открывались лишь для коротких фраз в качестве соблюдения этикета. Потерянное время вернуть не получилось. В один из осенних дней, когда спешивший на встречу преподаватель по стрельбе попросил Чжун Ли передать документы с отчётами о их занятиях отцу, в поражающем своими размерами доме было особенно тихо. Безразлично проводя взглядом по дорогим вазам и мебели, парень отрешённо вспомнил, что сегодня был один из немногих выходных, которые мог себе позволить глава семейства. Потому, что более вероятно, Господин проводил его где-то со своей любимой, а это позволяло Чжун Ли лишний раз не видеть эту парочку, что буквально источала приторную сладость. Уже подойдя к кабинету, парень собирался по обычаю постучаться, но неожиданный звук выстрела заставил его удивлённо замереть. Спустя секунду он сообразил, что стоит узнать причину и источник, а потому резко дёрнул ручку двери и залетая внутрь. Картина, что предстала шокированному взгляду, заставила мурашки табуном пройтись по спине: отец с кровоточащим отверстием в голове, безжизненно лежащий на своём кресле, а неподалёку, повернувшись к вошедшему, стояла его жена. — Ох, а вот и главный виновник, прям как по расписанию, — кинув быстрый взгляд на часы, ухмыльнулась женщина. — Тот старик отрабатывает свои деньги что надо. — Что здесь происходит? — стараясь унять позорную дрожь, резко шагнул вперёд парень. — А ты у нас с задержкой в развитии? Неужто не видишь, что ты убил своего отца, а я собираюсь звонить копам? — с каждым словом злорадная усмешка всё больше и больше уродовала некогда миловидное лицо. Теперь, сбросив свою маску, эта женщина казалась самой отвратительной, что только видел в своей жизни Чжун Ли. — Но это ты убила его! — теряя самообладание, вскрикнул подозревающий неладное парень. — Да? А кто у нас тут самый обиженный мальчик, который молча ненавидел отца, а так же несколько лет занимался профессиональной стрельбой и имел при себе пистолет? — вальяжно, оперлась на комод за ней женщина, сверкая холодными глазами. — А я, несчастная свидетельница, ради защиты выхватила из сейфа пистолет и несколько раз выстрелила в тебя. Сразу после этих слов она резко направила дуло на вовремя среагировавшего парня и пару раз нажала на курок. Отскочив, Чжун Ли, краем глаза, с ужасом заметил на стенке, на уровне которой была его голова, пару отверстий: — Однако не попала и поспешила вызвать полицейских, — театрально изобразив удивление со страхом, она размеренными шагами приблизилась к противоположному краю стола, где находился телефон. — Готовь вещички, молодой Господин Чжун Ли, надежда нашего рода. Резкие слова задели что-то давнее и болезненное в душе юноши, поэтому, действуя на одних инстинктах, он поднял пистолет и, не дав женщине сказать ещё хоть что-то, выстрелил. Наконец, настоящий шок отразился в голубой глади, пока по белой рубашке в области сердца расползалось бардовое пятно. Безвольное тело глухо ударилось об ковёр, что так любил отец. Осознавая содеянное, парень ошалело осмотрелся, пытаясь придумать хоть один выход из сложившейся ситуации, но, как назло, все мысли буквально вылетели из головы. Неожиданный шум со стороны открытой двери заставил поспешно покинуть кабинет и узнать личность незваного гостя. Перебежками, он добрался до зала, где лишь на секунду уловил незнакомый силуэт, что слишком по-хозяйски расхаживал по их особняку. Посчитав, что кроме соучастников этой женщины, более некому прийти в подобное время, Чжун Ли резко поднялся из-за дивана, наставляя пистолет на неизвестного: — Стоять! — скрывая дрожь, вскрикнул парень. Сердце громким стуком отдавало во всём теле, а сбившееся дыхание мутило разум и взгляд. — Ого, всё же не справилась, — казалось, ни сколько не удивлённо повернулся к юноше мужчина. Он несколько секунд придирчиво осматривал своего «нападающего», а после разразился неожиданным заливистым хохотом, который поверг Чжун Ли в ещё больший шок от непонимания происходящего. — О Архонты, эта сучка даже сосунка своего хахаля не смогла одолеть, вот смеху-то, — отсмеявшись, объяснился визитёр. — А ты у нас, видимо, тот самый сынок богатого папочки? — Кто вы и что вам нужно? — не желая отвечать на хамские вопросы, покрепче схватился парень за пистолет, как за спасительный прутик. Впервые он понимал, что все его уроки и подготовка к возможным опасностям являлись лишь блажью — в реальной ситуации всё это было бесполезно. — Не напрягайся так, пацан, а то в обморок грохнешься, — усмехнулся мужчина, делая пару решительных шагов и, кажется, полностью игнорируя пистолет в руках собеседника. — Я брат этой дурочки, что полезла с голыми руками на твоего отца. По сути, я должен был помочь ей всё организовать, но, понимаешь, дела служебные не требуют отлагательств, — без всякого сожаления рассказал неизвестный, вновь приближаясь к ослабевшему внимание парню. — На самом деле я ей ещё раньше говорил, что даже школьник с пистолетом может наворотить дел, а она ж у нас самоуверенная, так что слушать даже не стала. — И что теперь? Вы будете мне мстить за неё? — всё больше путаясь в фактах и ситуации в общем, уже менее уверенно и громко спросил Чжун Ли. — Мстить? Тебе? Не смеши меня, малец — с тобой я даже не напрягу вторую руку, так что игра не стоит карт, — нахально засмеялся тот, показательно опуская одну руку и помахивая второй, — но если ты желаешь, — неожиданно голос мужчины изменился, а взгляд стал до дрожи пугающим. Не успел парень и пискнуть, как неизвестный ловко присел, уходя с линии выстрела, а в следующее мгновение оказываясь возле не ожидавшего подобной проворности подростка. Грубый удар по ладоням выбил из по-юношески тонких пальцев пистолет, и Чжун Ли ощутил холодную поверхность пола своей щекой. Всё произошло настолько быстро, что только под конец он смог испустить болезненный стон от прострелившей боли в скрученных руках. — Я ж говорил — маловат ты ещё со взрослыми тягаться, — не сильно похлопал по щеке парня мужчина. Спустя пару секунд, которые он потратил на то, чтобы дотянуться до отброшенного пистолета, незнакомец отпустил униженного своим поражением парня. — За предоставленный урок самообороны я конфискую вот эту пушку. Ладно, бывай, малой, может, ещё увидимся. Чжун Ли так и лежал, не шелохнувшись, пока в особняк не ворвался вооружённый отряд полиции. Дальнейшие события размазанным пятном красок остались в памяти парня: многочисленные допросы, строгие лица каких-то важных людей, случайные родственники, появившиеся будто из воздуха. Кажется, единственное, что он мог тогда делать — это дышать, глубоко вдыхать и тихо, протяжно выпускать всё накопленное в тот короткий миг. Даже думать не выходило, возможно, разрозненные множеством волнений и мыслей мозг просто отключился от внешнего мира, стараясь сберечь последние нервные клетки. Подросток бы и дальше тонул в своём отрешённом одиночестве, если бы на пороге его особняка в одно ничем не примечательное утро не появилась Кэ Цин. Она была старшей сестрой его матери, а потому, по решению суда, назначалась временным опекуном для осиротевшего племянника. Чжун Ли на эти объяснения лишь безразлично кивнул, принимая роль этой женщины в своей жизни. Однако, кажется, та была намного таинственней, чем показалось с первого взгляда. Неделю после её переезда в особняке то и дело появлялись различные люди, которые, как оказалось позже, заняли место старых, уволенных тётей. Кэ Цин, как показалось самому парню, и думать забыла о своей новой роли опекуна, всецело отдаваясь своим бытовым обязанностям. Впрочем, сам Чжун Ли был не против одиночества, которое привычно заполняло разбитые участки его души, своеобразно леча и оберегая от новых потрясений. И всё же, тётушка не стала мириться с хандрой своего «дорогого племянника». В одно непримечательное утро Кэ Цин подобно урагану ворвалась в личную комнату парня и в приказном тоне заставила подняться и подготовиться к предстоящим занятиям. Чжун Ли, пусть и внутренне негодуя, молча выполнил указания, приходя в назначенное время в зал, где его уже ждала женщина. Тогда-то юноша и понял, что все прошлые учителя были буквально ангелами, по сравнению с его тётей, которая придиралась буквально к каждой мелочи, заставляя её исправлять и отдельно заучивать до зубного скрежета. Все уроки она взяла на себя, а потому на поблажки в любой дисциплине рассчитывать не приходилось. Сложнее всего пришлось на занятиях стрельбы и физической подготовки. Кэ Цин, на удивление, оказалась мастером в использовании огнестрельного оружия и впервые со смерти отца Чжун Ли ощутил первые проблески эмоций. Однако, все положительные впечатления забили непоколебимые установки женщины, что гоняла своего племянника без всякой жалости. Она не позволяла ему отдыхать дольше установленных рамок, а на очередное огрызание она лишь кинула холодный взгляд и не менее уничтожающе отчеканила: — Ты настолько слаб умственно и физически, но всё ещё позволяешь себе вольности в общении со мной? — данная фраза разожгла огонь ненависти в глухой к эмоциям душе парня. Он и вправду возненавидел тётю, что посмела нарушить его покой, при этом унижая и изводя тело с мозгом. Именно эта ненависть заставляла его с каждым днём всё быстрее и быстрее одеваться по утрам, всё лучше и лучше справляться с поставленными задачами, и всё искуснее и искуснее выбирать тактики распределения сил в тренировках. Так, в погоне за своими эмоциями, парень и не заметил, как мягче становился взгляд фиолетовых глаз, как чаще стали звучать слова похвалы и как сам он более не испытывал того пожирающего всё его существо гнева. Спустя год он впервые улыбнулся — по-настоящему, открыто и желая этого всем сердцем. Тогда он впервые смог пройти всю полосу препятствий, а также без проблем выстрелить ровно в десятку. Это была победа, его собственная: над телом и мыслями. Кэ Цин тогда лишь удовлетворённо кивнула, явно пряча гордость, что Чжун Ли научился находить в глубине необычных глаз: — Что ж, теперь я верю, что ты сын Гуй Чжун, — казалось, все такой же насмешливый тон, но для парня это было ценнее всех похвал, полученных ранее. С того момента жизнь кардинально сменила курс — теперь уроки были больше похожи на совместные обсуждения тех или иных деталей, а тренировки стали отдушиной, временем, когда можно выпустить застоявшуюся в теле энергию. По вечерам, когда все дела были сделаны, Кэ Цин приглашала племянника на чаепитие, где оба могли насладиться прекрасным вкусом экзотического чая, а так же поговорить по душам. Именно в одну из таких «посиделок», Чжун Ли узнал кое-что новое о своей тёте и семье. — Знаешь, а когда-то именно я должна была стать женой твоего отца, — отпивая ароматный напиток, неожиданно сменила тему женщина, — но их неожиданная любовь знатно попутала все планы. Всё же, Гуй Чжун была моей сводной сестрой — мать до сих пор не может простить отца за это, поэтому она не являлась настоящей наследницей, а брак с ней ничего кроме парочки грошей не принёс. Однако молодой Господин был ослеплён красотой сестры и, наплевав на договорённости, попросил её руки, — губы Кэ Цин дрогнули в подобии усмешки, но внутри глаз плескалась сестринская нежность. — Сама я была только рада этому, так как для меня работа была превыше всего, да и не домашняя я женщина, что поделаешь. Много споров по этому поводу было, Гуй Чжун даже сбежать порывалась, благо, всё решилось мирно, и по документам она стала настоящей наследницей, конечно, с моего согласия. — И тебе было не жаль терять целую компанию? — чуть подумав, задал тревожащий его вопрос Чжун Ли. Всё же, за эти месяцы он так и не понял, почему именно тётю назначили опекуном, и как ситуация со смертью молодожёнов закончилась в суде. — Да больно нужна она мне была, — с привычной усмешкой фыркнула женщина, отпивая чай и отставляя кружку на стол. — Я всегда хотела заработать свои миллионы сама, а потому, избавление от статуса наследницы стало глотком свежего воздуха. Да, мне пришлось перекинуть это бремя на сестру, но так как всем этим занялся твой отец, то никаких проблем не возникло. — А почему вы согласились стать моим опекуном, — чувствуя, что, возможно, более не будет возможности для подобного вопроса, решился Чжун Ли. — Так и знала, что слишком ты расслабился, — сощурила глаза женщина, окидывая племянника оценивающим взглядом. Спустя пару секунд, видимо, всё же приняв решение, она тяжело вздохнула, обращая свой взгляд куда-то за спину парня. — Когда мне только доложили, что сестра умерла, я приняла это спокойно — всё же, прожить двенадцать лет, при этом всегда находясь на грани, это дорогого стоит. И всё же, ещё тогда у меня возникли опасения по поводу твоего будущего — твой отец слишком любил Гуй Чжун, но при этом, как и любой человек, нуждался в тепле. Посему, меня опять же не удивило объявление о его помолвке, хотя, признаться, поначалу я хотела самолично пристрелить эту швабру, — неожиданно взгляд Кэ Цин потемнел и наполнился непонятной злобой. — Я чувствовала что-то неладное, но собственные проблемы свалились столь неожиданно, что мне пришлось забросить своё расследование по поводу этой дамочки. Что ж, это была моя роковая ошибка, однако, об этом я узнала уже после смерти этих двоих, — совсем невесело усмехнулась женщина, подпирая подбородок рукой и опираясь на стол. — Тогда такая шумиха поднялась, да и многие сразу хотели скинуть всё на тебя, но я вовремя успела подключиться к расследованию. В кратчайшие сроки вскрылось то, что эта мадам была частью одной известной группы, а потому вполне логично, что её начальство постоянно пыталось замести кровавый след к своему офису. Мне сразу предложили не лезть туда, а после пришли представители той компании и предложили решение проблемы. Признаться, я из чистого упрямства хотела отказать, но, видя твоё состояние, я уступила. По итогу, меня назначили опекуном, а в убийстве виновной стала жадная до денег жена. — И всё же, какая компания имеет столь большую власть? — чувствуя вновь вспыхнувшую злость, нетерпеливо спросил Чжун Ли. — Фатуи, — неожиданно резко ответила Кэ Цин, глядя прямо в янтарные глаза, — однако, сейчас даже не думай в открытую идти им наперекор. Я знаю, как сильна в тебе ненависть, но ты не маленький мальчик, а потому пойми, что обычным способом их не одолеть — их влияние настолько велико, что не успеешь ты и глазом моргнуть, как все мы окажемся в глубокой яме, откуда не будет пути назад. «Фатуи» стало маячком в размытых планах на будущие годы парня. Он стал ещё больше внимания уделять учёбе, ещё жёстче усложнять тренировки и никогда не щадил себя. Даже Кэ Цин стала заставлять особо пылкого племянника брать перерывы и уделять время отдыху и их совместным вечерам. Не раз за это время сам парень задумывался о том, что спустя пять лет со смерти матери, он впервые ощущает себя по-настоящему живым и нужным. Он мог в открытую смеяться над остроумными шутками тёти, жарко спорить с ней же о различных исторических событиях и блаженно наслаждаться тишиной цветущего сада. Это были прекрасные времена его юности. Когда Чжун Ли исполнилось восемнадцать лет, Кэ Цин передала ему все полученные на время права по управлению компаниями, а так же одну чёрную флешку: — На ней хранятся многие фото твоих родителей, что они тайно делали в молодости, — мягко улыбнулась женщина, держа этот маленький кусочек пластмассы будто самое дорогое сокровище в своей жизни. — Гуй Чжун хотела показать тебе это на восемнадцатилетие, но, понимая, что вряд ли доживёт до этого момента, передала их мне, — наконец, Кэ Цин аккуратно передала флешку своему племяннику. — Однако, так как это подарок от твоей матери, то от себя я хотела бы подарить кое-что другое — на ней две папки, в одной фотографии, а в другой вся добытая мной за эти годы информация на Фатуи. Используй её с умом и не подведи моего доверия. — Хорошо, я обещаю, что так и будет, — сосредоточенно кивнул Чжун Ли, смотря прямо в глаза напротив. Неожиданно, в уголках глаз женщины заблестели маленькие капельки слёз, что сильно поразило привыкшего к вечной собранности опекунши парня. Кэ Цин резко приблизилась к своему племяннику, неловко обнимая выросшего за это время Чжун Ли: — Пожалуйста, береги себя, — прошептала она, сильнее сжимая праздничную рубашку острыми ногтями. — Обязательно, — отойдя от шока и, чувствуя, как щиплет глаза, парень аккуратно приобнял в ответ хрупкие плечи. На следующее утро Кэ Цин покинула особняк, оправдываясь тем, что за время опекунства она совсем забыла о собственных делах, а потому нужно было разбирать огромные завалы. Чжун Ли пожелал ей удачи, а после сам углубился в свои новоприобретённые обязанности. Что ж, даже со строгой и изнуряющей подготовкой его тёти, управление целой компанией и её филиалами оказалось делом тонким и требующим сноровки. Весь первый год парень потратил на то, чтобы нормализовать работу того, что за время поверхностного ведения Кэ Цин было запущено. Иногда женщина навещала племянника и их совместные вечера были отдушиной в череде рабочих дней и постоянной напряжённости. Они всё так же болтали на различные темы, но никогда их разговоры не заходили на территорию Фатуи. Это было неким табу, так как сейчас парень отлично понимал, что такому юнцу, как он, было смертельно опасно переходить дорогу этим акулам океана бизнеса. Посему, на начальном этапе предполагались накопление знаний и постоянный мониторинг общей обстановки. Так прошёл ещё один год. В преддверии своего дня рождения, Чжун Ли снова засиживался на рабочем месте, старательно перебирая многочисленные бумаги, что были естественны под конец года. Он настолько ушёл в их изучение, что не заметил вибрацию собственного телефона. Лишь на второй раз парень отвлёкся, отвечая на звонок с неизвестного номера. С первых слов он почувствовал что-то неладное, а сердце беспокойно забилось в груди. Звонившим оказался капитан полиции, который с дежурным «сочувствием» сообщил, что Кэ Цин пропала из своего дома и не возвращалась туда со вчерашнего дня. Чувствуя нарастающую панику, Чжун Ли мигом собрал все свои вещи и без промедлений выехал на место происшествия. В полицейском участке его допросили, а также попросили указать контакты, дабы всегда быть на связи. Парень будто в прострации написал всё нужное и с затаённой паникой уехал к себе в особняк. Однако, по приезде, он так и не смог уснуть, гложимый мыслями о том, куда могла деться его тётя, что никогда не отличалась особым желанием сбегать от своих проблем. Нехорошие мысли то и дело возникали в голове, но он упорно старался отгонять их, дабы лишний раз не тревожить беспокойную душу. С того вечера прошло ровно два дня, когда тот же усталый голос сообщил, что похититель выдал координаты своего прошлого местонахождения, дабы они смогли забрать «отработанный материал». Чжун Ли не помнил, сколько раз он нарушил правила дорожного движения, но на другой конец города он добрался в кратчайшие сроки. То здание уже окружили машины полицейских и толпы зевак, а потому проникнуть внутрь было той ещё проблемой. Однако, немного магии выписанных чеков и парню, пусть и нехотя, разрешили войти. Буквально взлетев по старой лестнице, он, тяжело дыша, вбежал в названную в описании квартиру без двери. Пару секунд потребовалось парню, чтобы найти единственную дверь в помещении. Не обращая внимания на возможность наследить, он резко дёрнул дверную ручку, распахивая жалобно скрипнувший кусок древесины. Взгляд раненой птицей метнулся по помещению, останавливаясь на одинокой фигуре, привязанной к стулу. Это уже была не Кэ Цин. То неизвестное существо, чьё оголённое тело сплошь и рядом покрывали раны и ссадины, чей рот был завязан пропитанной кровью тряпкой, не был его дорогой тётей. Грязно-фиолетовые глаза светились безумным, животным страхом, что затапливал рациональную часть сознания. Помимо ран, на ногах и, кажется, руках женщины отсутствовали ногти, с мясом выдранные со своего места. Некоторые из них всё ещё валялись на пыльном полу, вперемешку с подсохшей кровавой кашей. Там же проглядывались белые концы зубов, которые также были насильно забраны и отброшены в пылу пыток. От разнообразных запахов человеческих продуктов жизнедеятельности становилось просто до рвоты дурно. Чжун Ли, стараясь абстрагироваться хотя бы на минуту, посмотрел на искажённое от непрерывной боли лицо. Она страдала и очень много, кажется, эти дни полностью сломали ту Кэ Цин, что он когда-то знал, теперь под его взглядом эта женщина дрожит как осиновый лист, кидая опасливые взгляды и не узнавая собственного племянника. Однако, где-то в глубине этих безумных глаз таится последняя, запрятанная настолько глубоко искра разумной мольбы. Он видит её и понимает, каково это желание, последняя просьба самой сильной и невероятной женщины, что он встречал на своём жизненном пути. И он не может её проигнорировать. Привычный холод пистолета непосильным грузом ложится в ладонь. Перед отрешённым взглядом вновь и вновь мелькают картины его счастливого детства, его молчаливого юношества и последние годы его молодости. Щёлкает предохранитель, нечто перед ним в страхе дёргается и, мыча, пытается уйти с линии прицела. Чжун Ли остаётся слеп к этим отчаянным попыткам, все его мысли и чувства далеко отсюда — там, где он всё ещё счастлив, любим и нужен. Не в этой грязной комнатушке неизвестного дома, не рядом с комком ужаса и боли, не с холодящим руку металлом — его больше нет. И прямо сейчас, в эту секунду, он обрубает канаты, дабы навсегда закрыть ход к тому островку благоденствия, дабы его не тронули чернь и отвратность этого мира, не омрачили прекрасные мгновения, что навсегда останутся с ним прошлым. Его. Больше. Нет.