Опьяненный

Два месяца. Чертовых два месяца этот сопляк колошматил мне мозг, находя на свою все еще ахуительную задницу не менее ахуительное количество проблем. Я уже мысленно проклинал тот день, когда взял его на работу. Видно, то была все же не чуйка, а хуй в штанах. Иначе я не могу объяснить то, так старательно Эрен пытался испортить мне бизнес. Вы спросите, а что, собственно, случилось? Я вам отвечу. Сначала Эрен таскал своих друзей всех по очереди в бар и трындел с ними большую часть рабочего дня. Потом он получил от меня подзатыльник за это — я не приемлю рукоприкладства на работе, но словами до сопляка не доходило — и только после перестал. Но начались новые закидоны. Внезапно вооружившись высокой моралью, он начал пытаться отстаивать честь официанток у парней, которые лезли к ним под юбки. Ситуация, благо, решилась без моего вмешательства, потому что девушки сами очень доходчиво объяснили, что это все добровольно. Но он не успокоился и решил затесаться в горе-советчики. У меня глаза на лоб чуть не вылезли, когда клиент рассказал мне, что Эрен, вместо того, чтоб дать напиток и завалиться, еще десять минут рассказывал ему, в какой позе лучше трахать девочку, чтоб у него (клиента) на старости лет сердце не кололо. И это был не единичный случай. Вишенкой на тортике стало сегодня. — Ты мудила, — громко крикнул Эрен, и я, словно в замедленной съемке, увидел грязную половую тряпку, летящую прямо в лицо Смита. Справедливое замечание, стоило отметить. Это был первый раз, когда останавливать Эрена мне не хотелось, а хотелось просто понаблюдать за ситуацией. Рожу Эрвина нужно было видеть, когда прямо в нее впечаталась грязная ткань. Эрен даже не прополоскал ее, перед тем как кинул. Но останавливать сопляка нужно было, иначе мое несчастное заведение потеряет человека, который его кроет. А я не для того пахал столько лет, чтоб какой-то молокосос сломал мне все своим психозом. — Закрой рот. Эрен вздрогнул и резко обернулся на меня, явно не ожидая такого спокойного и ледяного тона. А я церемониться с ним не собирался. Да, этот сученыш все еще посещает меня в каждом гребаном эротическом сне, и желание завалить и отыметь его никуда не делось, но я, в конце концов, взрослый мужик, который головой думает лучше чем членом. Свербит? Пересвербит. Сколько еще таких Эренов будет в моей жизни? Да дохуя. Я схватил его под локоть, до онемения стиснув пальцы на несчастном плече, и, как был, поволок на улицу через черный ход. Мне плевать, что на нас оборачивались все гости и персонал. Слышал шаги Эрвина следом. На него тоже не обращал внимания. Выкинул Эрена за дверь так, что он чуть не впахал носом в стену прямо напротив. — Какого черта ты устроил? Я присел на корточки, по всем законам дворов не отрывая пятки, и посмотрел прямо ему в глаза. Выжидающе, анализирующее. И пошел нахуй его опьяняющий образ. Мне мой мозг нужен целиком и полностью в голове, а потому он должен поддерживаться в здравом сознании, а не виснуть в озабоченном состоянии. — Он мудила, — Эрен даже не отвел взгляд, продолжая гнуть свое. — Не отрицаю, — за моей спиной послышался недовольный кашель Эрвина, но я продолжил: — Но не выражайся. Его сущность не меняет того факта, что ты открыто при людях кинул ему в лицо тряпку и оскорбил. Это даже нельзя назвать неподобающим поведением. На кой-то хуй я разжевывал ему причину полета за дверь, словно ребенку. Нет бы послать к чертовой матери, попросить того же Оруо притащить шмотки Эрена и выкинуть следом… Дал все же слабину. — Да ты хоть знаешь… — Я не разрешал со мной неформально общаться. Мне казалось, что Эрен сейчас сорвется прямо на меня, и я был готов сдерживать его напор. Но сопляк, на удивление, хорошо держался, стараясь не слишком явно проявлять свой гнев, причину которого все еще криво-косо пытался объяснить. — Да Вы хоть знаете, что он сделал? — Даже не догадываюсь. Но это не должно иметь значения в рабочее время. После работы можешь хоть в машину ему нассать, меня это касаться не будет. — Не буду я ссать ему в машину, — стушевался весь, видно оскорбленный. — Он вообще-то изнасиловал Армина и даже не извинился, сука такая. Думал, не найду, а тут он сам заявился в бар! — Не выражайся, — я не любил повторять. Ответ меня все же удивил. Я вскинул брови и медленно повернулся к Эрвину, прожигая уже его взглядом. Конечно, причина, названная Эреном, для меня все равно не являлась аргументом к учинению разбоя, но она была достаточно весомой, чтоб объяснить его поведение. — Это правда? — Нет, — Эрвин мотнул головой, и я опять вернулся взглядом к Эрену. Ух, сколько ненависти в его глазищах, словами не передать. Зрачки сузились, брови сведены к переносице, скулы отчетливо выделяются от напряжения, губы сжаты в тонкую полоску. Хоть картину маслом пиши. — Пиздит! — Не выражайся, — острекаю его в очередной раз и все же отвешиваю подзатыльник. — Эрвин сказал, что это не правда. Я ему верю. Смит, конечно, мудак, но о таком не врет. — Но Армин… Да он в истерике бился, рассказывая мне все, что произошло! — И что произошло? Я по образованию военный, а по жизни владелец небольшого клуба, вообще-то. И уж точно не нянька в детском саду или юрист. В мой спектр обязанностей не входили разборки личных отношений между подружкой сопляка и моим лучшим другом. — Армин говорил, что они со Смитом переспали. А потом тот исчез из его жизни, ни слова не сказав. Хотя три месяца клинья подбивал до этого! Мне хотелось приложить Эрена какой-то умной книжкой, желательно словарем или уголовным кодексом. Потому что иначе я не мог ему сейчас объяснить, что это не изнасилование, а добровольная половая связь, которая в итоге закончилась разрывом каких-либо отношений. Или не закончилась, в случае, который я имею. Тьфу блять. — Я ему писал после этого случая, и мы уже встречались, — Эрвин решил отстоять свою честь, как мило и вовремя. — Я все объяснил Армину и не считаю нужным объяснять это тебе. Спроси у своего друга. — Как? Когда? Что? На лице Эрена отразилось непонимание, вместе со смущаем и осознанием того, что херню он сотворил зря. А вот уже поздно. Башкой нужно было думать до того, как тряпками швыряться. Или стоило выяснить немного больше информации. Я встал, отточенным движением отряхнул пыль с брюк и отвернулся от Эрена, встречаясь взглядом с Эрвином. В его глазах ничего не прочитаешь, ровно как и в моих, но мы оба не сдавались, стараясь выцепить нужную мысль во взгляде оппонента. Мне удалось сделать это первым. — Оруо, — я только назвал его имя, а он тут же открыл дверь и высунул голову, внемля моим словам. — Шкафчик 36В. Сложи все вещи Эрена и отдай их ему. Потом доложи Ханджи об увольнении Джагера и попроси выплатить ему неустойку по контракту. На этом все. Свободен. Я не хотел знать, чем закончится диалог Эрвина и Эрена. Все, зависящее от меня, я уже сделал, поэтому, что логично, собирался уйти. Но мне не дали. — Мистер Аккерман, пожалуйста, не увольняйте меня с работы. Она нужна мне! У этого сопляка вообще гордости не было? Стоя на коленях среди пыли подворотни между двух мусорных баков, он так надрывно просил не увольнять его. Что интересно, его слова совершенно не совпадали с его действиями, потому что, как я уже говорил, последние два месяца он очень упорно делал все, чтоб получить по голове. — Причина? — Мне нужны деньги. Действительно, чего я ждал? Резкого признания в симпатии кому-то из сотрудников? Или вовсе мне? Я даже не обернулся на эти слова. Они пустые и бесполезные. — Деньги можно заработать на любой работе. Я пожал плечами и поддался вперед, но меня схватили за ногу. Опустив взгляд, я увидел, как его тонкие длинные пальцы удерживали меня на месте, не давая дальше ступить и шагу. Так отчаянно цеплялся. — Я готов переспать с Вами ради этого. Меня прошибло насквозь. Я повернулся к нему, встречаясь взглядом с зелеными глазами, и вскидывая брови от удивления. Эрвин где-то рядом тихо присвистнул. — Повтори, что ты сейчас сказал. — Я готов переспать с Вами ради того, чтобы Вы оставили меня на этой работе. Вы же и сами хотите этого. С первого дня нашей встречи. Я дослушал не совсем до конца. Сейчас, когда я вновь увидел Эрена полностью, меня повело. Он грязный, откровенно грязный, и я даже не о словах, которые несет его рот. Пыльный, жалкий. И он схватился рукой, которой до этого опирался о землю на, мать его, почти помойке за мои штаны. Мозг просто отключился, едва пришло осознание. Тело среагировало быстрее. Крутанувшись полностью, я с силой залепил ему коленом прямо в челюсть. Удар оказался значительным, судя по хрусту — то ли моих суставов, то ли его зубов, и действенным. Пальцы разжались, выпуская вторую ногу из захвата, а Эрен схватился ладонями за свое лицо, поднимая на меня взгляд полный боли и непонимания. Он подобрался очень близко к моим желаниям. И к моим страхам. Внутренне меня буквально трусило, в то время как внешне я проявлял чудеса спокойствия. — Грязная продажная шваль, — мои пальцы вплелись в его волосы на затылке, и я резко дернул рукой, вынуждая его вскинуть голову. — Да если у меня и стояло на тебя, то после этого в жизни не встанет. Насколько нужно мешать себя с грязью, чтоб, будучи натуралом, предлагать своему начальнику секс ради работы? И не смей больше прикасаться ко мне. Я отпустил Эрена, оставив его ошарашенным валяться на земле, даже не поднял взгляд на Эрвина, и просто ушел. Я уже не слышал, как появился Оруо с вещами, как Смит что-то говорил сопляку. Меня крыло. Просто конкретно рвало башню. Дорога до дома растворилась в тумане. Я помнил только то, как распахнул дверь в свою квартиру и залетел в душ, едва ли успев запереться там. Одежда слетела на пол, а я забрался под обжигающие струи и просто сдирал себя кожу с мочалкой. Мужики не плачут, мужики не плачут. А плакать чертовски хотелось. Хотелось свернуться калачиком прямо в ванной, не выключая воду, и заскулить, завыть раненым волком. Но я не мог, не мог себе позволить слез даже сейчас. Слезы — это больно. Трусило так, что ноги не держали. Я, честно скажу, не был уверен, что до спальни я именно дошел. Жалкое, должно быть зрелище, но меня не волновало. Чистая стерильная простынь стала моим куполом защиты. Я вытянул ее из шкафа и укутался с головой, забиваясь в угол. Мир перед глазами меня пугал, как ничто другое. Я чувствовал боль, хотя умом понимал, что ее нет. Чувство, словно разъедало кожу, словно кто-то впивался в нее ногтями, оставляя борозды, словно на спину вновь и вновь обрушивались тяжелые удары, словно легкие ощутимо наполнялись зябким дымом, тянущим в черноту. Противный запах. — … Д…. Ши… Ыш… Леви… Леви, твою мать, дыши! Сквозь дымку пробивался высокий женский голос. Дышать? Зачем нужно было дышать? Но, повинуясь ему, я все равно втянул носом воздух и тут же закашлялся. Он обжег легкие, обжег все внутренности, заставил плясать перед глазами сотню ярких пятен. Воздух делал мне больно, но я дышал. Хватал его ртом с такой жадности, словно это было самое ценное в моей жизни. Перед глазами прояснилось, и я увидел взволнованное лицо очкастой. За ней маячил Смит. Какого черта они делали в моей квартире? — Встать сможешь? — заметив мой осознанный взгляд, Ханджи сразу же поднялась на ноги, протягивая мне руку. — Сам, — прохрипел я в ответ, удивившись ее голосу. — Хорошо. Таблетки там же? Я только кивнул, а она сразу исчезла за дверью другой комнаты. Послышался шорох. Эрвин выглянул за ней, оставив меня совсем одного. Я был не против. Назвать это самостоятельным подъемом у меня язык не повернулся. Я медленно прополз спиной вверх по стене и оттолкнулся от нее, чтобы пройти несколько шагов вперед. Стало холодно. Только сейчас понял, что на мне, кроме той чертовой простыни, ничего не было. Пришлось собирать себя в кучку и одеваться. Ханджи вернулась в комнату со стаканом воды и пластинкой в руке. Протянула мне, предварительно сообщив, что стакан у краев не трогала, так что он чистый. Именно в такие моменты я особо сильно ценил свою дружбу с ней. Как бы я на нее не раздражался, я всегда знал, что она окажется первым человеком, кто поможет мне в трудную минуту. Молчаливый Эрвин был таким же. Я уверен, это он ей позвонил, когда увидел, в каком состоянии я рванул домой. Три таблетки на ладонь, запить водой. Я уже чувствовал себя нормально, только вело немного и мысли путались. Но лекарства нужны, как бы я их не ненавидел и не мечтал забыть о таблетках раз и навсегда. Жизнь в очередной раз повернулась ко мне жопой. Стоит отметить, что совершенно не той, о которой я мечтал. Более того, та задница, о которой я мечтал, и способствовала развороту этой жизни. Проскочившая мысль об Эрене настроения мне не прибавила. Наоборот, она угрохала ту маленькую частичку хорошо, которая появилась за пару минут тишины. — Это из-за его касания? — Эрвин первым решил нарушить тишину. Я поднял на него взгляд, ничего не отвечая. Сперва подумалось, что стоит кивнуть. Потом захотелось пожать плечами. В итоге я качнул головой. — Из-за его слов? Я неопределенно пожал плечами и мешком рухнул на диван. Проблема была не в том, что он меня коснулся грязными руками. Это не страшнее, чем вытирать собой стены в общественном сортире. Да и его слова трудно назвать единственной причиной. Думаю, проблема была в сочетании этих факторов. После двух месяцев выноса мозга себе, попыток приструнить сопляка и полета половой тряпки, разговор на помойке стал просто последней каплей. Ресурс закончился. — Вы о ком? — действительно, как это Ханджи и не в курсе дела. — Об Эрене. — О-о-о… Не нравилось мне это протяжное «о», но засунуть его обратно в рот очкастой я, увы, не мог. Объяснять ей ничего не хотелось. Меньше бы носилась со своими странными увлечениями, больше бы знала. А так, она целыми днями в будние пропадала дома, готовя костюмы к игре, а по выходным отрывалась на самой игре. Я считал это цирком, Смит благородно молчал. — Так что произошло между тобой и Эреном? Я не видел любопытного взгляда Ханджи, но не чувствовать его просто не мог. Он был едва ли менее ощутимым, чем прогибающийся рядом под тяжестью Эрвина диван. — Спроси Эрвина. Это он с ним что-то не поделил. Не без удовольствия отметил, что взгляд Ханджи перескочил на Смита, избавив меня от необходимости вести активную умственную и разговорную деятельность. Мало того, что я не любил говорить, так еще в сон клонило. И вряд ли это таблетки так быстро подействовали. Вероятно, причина была в слишком активном насыщении легких и крови кислородом. — У меня была интрижка с его лучшим другом, — Смит тоже не блистал многословием. — Так-так… И? — И мы с ним переспали. А на следующее утро я проснулся раньше Армина и уехал, потому что мне нужно было на работу. Армин принял это за то, что я его бросил, и, как я понимаю, рассказал о сложившейся ситуации своему другу… — Он ревел как девчонка, да и выглядит так же, а Эрен поэтому решил внезапно, что его дружка изнасиловали, — я вклинился в диалог, выдавая более лаконичное объяснение ситуации. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, пока не разбилась о звонкий смех Ханджи. Виски сдавило резкой болью. Я понял, что друзей нужно выпроваживать. — Так это поэтому он тебе в рожу тряпкой заехал? — не пытаясь отдышаться от смеха, спросила Ханджи. — Да, — Смит. — Прекрасный малый, — Ханджи только раззадорило это все. — Ты точно не ошибся, когда взял его на работу. — Ошибся. Я его уволил. Разговор немного затянулся. Ханджи решила, что сможет переубедить меня, чтоб я оставил сопляка на этой работе. Я же, откуда-то вооружившись благородством, как назвал это Смит в конце диалога, решил смолчать о том, что если у Эрена и был какой-то шанс, то он его окончательно проебал своими последними фразами. — Как он? — мой собственный вопрос оказался внезапным даже для меня. — Я вызвал ему такси до травмпункта. Жить будет. — Спасибо. Ханджи и Эрвин ушли спустя полчаса, оставив меня одного со своими мыслями. Несмотря на то, что ужасно клонило в сон, на этот раз точно от таблеток, я все же пересилил себя и заставил убраться. Знал, что не смогу уснуть в грязной квартире. Лучше сдохнул бы, чем уснул.