Опьяненный

Я человек слова, поэтому, когда я говорил Эрену, что у меня на него больше не встанет, я не врал. Во всяком случае, если раньше я позволял себе продолжать мысли о том, как буду его трахать, то сейчас я их сворачивал, стоило только промелькнуть. Не самое простое занятие, но все же. Проблема для меня была совершенно в другом. Я раз за разом возвращался мыслями в тот самый день и заглядывал в подворотню. Перед глазами стоял ясный образ Эрена, сидящего в куче грязи и предлагающего свое тело в обмен на работу. И я, как последний дурак, ломал голову над этим случаем. Не знаю зачем, но я пытался понять, какого черта произошло. В моей голове не находилось места логичному объяснению его поступка, и меня это бесило. Очень странно, когда навязчивые мысли перед сном перетекают из одной плоскости в другую. И если я хоть на минуту задумывался, с какой на какую они сменились, мне становилось противно от самого себя. По факту ведь, раньше я рассматривал сопляка как дырку для члена. Все еще ахуенную, но крайне глупую. А тут вдруг резко разволновался за мотивы его поступков. — Земля вызывает коротышку! Это что, традиция такая, вырываться из собственных мыслей и сразу видеть перед собой лицо очкастой? — Я тебя слышу. Не кричи. — Ну раз слышишь, тогда отвечай. Говорю, Эрен опять пришел. И просит пропустить его к тебе, чтоб поговори… — Пусть проваливает, — я даже не хотел слушать дальше. — Дай ты ему шанс. Он целую неделю маячит перед дверями клуба, набрасываясь хищным волком на всех работников и прося передать тебе, что хочет тебя видеть! Он страсть какой упертый. — Я уже давал ему шанс. — Ну так дай еще один! Ты же сам хочешь с ним поговорить. Я поднял на Ханджи тяжелый взгляд, не говоря ни слова. Мне не стоило даже пытаться озвучивать ей тот простой факт, что новый шанс нужно заслужить. А заслужить — не равно заебать всех так, чтоб тебе сдались на милость. Просто этим Ханджи с Эреном были схожи. Оба считали, что за счет их упертости они смогут добиться того, чего желают. Их не волновало, что действовал данный способ далеко не всегда. Но, в целом, очкастая была права. Я и правда хотел выяснить, какого хрена творится в голове у сопляка, и что у него там вообще находится. Вдруг повезет, и обнаружится мозг. А если везение окажется крышесносным, то не просто мозг, а работающий мозг. Эрен не учел одну маленькую деталь, когда решил так резко появиться в моей жизни, а после так плавно из нее уйти: я закален Ханджи, поэтому до меня так просто не доебаться. — Я не буду с ним говорить. — Но почему?! Это был уже не голос очкастой. Дверь распахнулась, и в мой рабочий кабинет завалился Эрен. Заваливаться так он сюда не планировал, и это вышло случайно — по глазам видно. Удивленно распахнутым, но ни чуть не испуганным. Все таким же пьянящим, как в моих воспоминаниях. Глубоким зеленым, с желтоватым отливом. На моем лице не дрогнул ни один мускул, а вот карандаш в руке тихо хрустнул. Эрен шумно втянул носом воздух, словно подумал, что это могла бы быть его шея, а не карандаш. Не могла бы быть, но пусть боится, ему полезно. — Выйди вон и зайди нормально. Я сказал это быстрее, чем подумал. Просто фраза, оставшаяся в памяти со школьных времен, когда я врывался в кабинет директора, а он просил меня выходить и заходить нормально. А Эрен просиял от радости, как начищенный горшок и вылетел за дверь. Не успел закрыть ее, как тут же постучал и чуть приоткрыл, засовывая голову в кабинет. — Мистер Аккерман, можно? Я кивнул, Ханджи рядом тихо захихикала. Ну точно школьные времена, даже зрители ведут себя соответствующе. За исключением одного момента: мы все здесь взрослые, мать его, люди. — Я хотел с Вами поговорить, — Эрен в три шага приблизился к моему столу и остановился прямо напротив. Говорить я с ним все еще не хотел, но выгнать уже не мог. Приходилось импровизировать в надежде, что сопляк сам свалит. — Ты забыл поздороваться с Ханджи. — Но мы с Хандж… — он неуверенно посмотрел на очкастую. — Ты забыл уважительно поздороваться с Ханджи, — я повторил. — Здравствуйте, мисс Зоэ, — с прошлого диалога сразу видно, Эрен запомнил мою нелюбовь к повторам и методы «лечения» непонимания. — Ты нас прервал. — Прошу прощения? — Хуй с тобой. — Хуй со мной, но не выражайтесь. Сами меня этому учили. Я запнулся, а Ханджи заржала в голос. Впрочем, сопляк тоже обрадовался своему остроумию, потому что не заметить его дрожащие губы я не мог. Он держался из последних сил, чтоб не расплыться в довольной улыбке. — Ты всегда ведешь себя как дурак? — Нет, иногда я очень даже умный. Я же как-то поступил в мед. Да и дожил до этого дня. — Чудом, — я только хмыкнул. Повисла пауза. Не знаю, как Ханджи и Эрен, а я чувствовал себя в тишине вполне комфортно. Я вообще шум не любил, а уж шум, в котором мои мысли путаются от одного только блядского голоса собеседника, тем более. К слову говоря, о мыслях. Я поймал себя на том, что разглядывал стоящего передо мной пацана в очередной раз. И, к моему удивлению, не его задницу или руки, а его лицо. Высокий лоб, ровный нос, аккуратная линия челюсти, слегка зардевшиеся румянцем от напряжения скулы. Эрен молча повернул голову в другую сторону, в попытке скрыть тот факт, что заметил мой изучающий взгляд. Мог бы и не стараться, я ведь не скрывался. Чертовски красивый. Даже не смотря на мое откровенное презрение к сопляку, я все еще считал его красивым. Это раздражало. — Кстати, Эрен, как там твой зуб? — Ханджи не выдержала первая. Оказавшись возле Эрена, она указала на свою щеку. Тупой жест, которым детям в детском садике объясняли, в каком направлении нужно думать, чтоб они сообразили быстрее. Но хрен с ней, она всегда так общалась с людьми. Блять, после этой фразы от сопляка даже в мыслях цензурней заговорил. — А, да все нормально. Стоматолог сказал, что у меня крепкие зубы, один удар точно выдержат, — и Эрен, словно в доказательство, улыбнулся, демонстрируя ровный ряд белых зубов очкастой. Я же пропустил, в какой момент с легкостью научился распознавать подобную информацию по одной лишь улыбке, но с уверенностью мог сказать, что Эрен чистил зубы два раза в день. И пользовался зубной нитью, непременно. И регулярно посещал стоматолога. В общем, его рот был не менее идеальным, чем он сам. Целовать его можно не только в порыве страсти, но и просто в обычной ситуации, не испытывая отвращения и страха найти там остатки завтрака. Черт. Хрустнули уже просто мои пальцы, а не карандаш. Но сопляк с очкастой не заметили, продолжая трепаться о болячках. — У меня, единственное, фингал под глазом налился, да улыбаться больновато было первые дня два, а так ничего. Очень даже неплохо. Если бы не лед, который Вы мне дали, я бы точно «красавчиком» лишнюю недельку проходил. Спасибо Вам. — Да не за что. Леви тебя сильно приложил, я и правда думала, что без зубов останешься. И благодарить стоит Оруо. Это он меня позвал, когда за твоими вещами заходил. Они так мило трещали, что я, по идее, должен был чувствовать себя лишним в своем же кабинете. Во всяком случае, любой другой человек на моем месте точно чувствовал бы. Но я думал иначе. — Ханджи, к тебе в четыре должен был прийти какой-то парень на собеседование, — я кивнул на настенные часы. Очкастая было отмахнулась от меня, желая продолжить беседу с Эреном, но потом до нее дошло. Во-первых, парень на собеседование и правда должен был прийти. Во-вторых, она опоздала уже на пять минут. В-третьих, не понять столь очевидный намек смог бы только полный осел, а Ханджи была умной дамой. Проявив чудеса своей пунктуальности и смекалки, она быстро распрощалась с Эреном и вылетела из кабинета. Тишина повисла вновь, но на этот раз напряженная. Теперь я уже знал, что хочу сказать. Эрен, судя по его зажиманиям, тоже имел в своей голове какую-то неозвученную мысль. Вашу ж мать, куда делся тот ахуенно сексуальный и уверенный в себе парень, которого я принял на работу полтора месяца назад? Можно поменять эту тряпку обратно на того красавца? — Слушай, Эрен, — я начал первый, откидываясь на спинку кресла и обращая на себя внимание зеленых глаз. — Ты ненавидишь теперь меня? — Я, что? Нет, вовсе нет. Я понимаю, что заслужил этот удар и… — Рад слышать. На самом деле рад. Сопляк понимает тот факт, что приложил я его за идиотский поступок, и даже не за один. Было бы крайне хуево, если б он пришел сейчас и помахал бы перед моим носом заявлением в полицию. Логично, но хуево. Я не любил таскаться по судам. — Так что ты хотел? Эрен молчал. Уже не менялся в неловкости или задумчивости. Просто молчал, словно выжидая какой-то нужный только ему момент. Чтобы он не сказал сейчас — ответ будет «нет». Я ни скажу никакого другого слова. В этом был уверен. — … Что Вы об этом думаете? — Нет. Как и обещал себе, я отрезаю короткое слово. Три буквы, три звука. Нет и все. И чего-то нихуя не все. На лице сопляка расцвела довольная улыбка, а в глазах загорелся щенячий восторг. Явно не так должен был выглядеть человек, которому только что отказали. — Тогда я подожду Вас после работы! Вы заканчиваете в шесть, помню. До встречи, мистер Аккерман. Эрен ушел — я мог поклясться, что не ушел, а улетел на крыльях только одному ему ведомого счастья, — и я остался один. Какого, собственно говоря, хуя сейчас произошло? Я даже пожалел, что прогнал Ханджи. Очкастая хотя бы диалог пересказать смогла. Из хорошего что? Тот ахуенно сексуальный и уверенный в себе парень опять вернулся. Стал, правда, немного счастливее, но все же.