Королева драмы

Это было абсурдно, но уже через неделю после окончания съёмок Драко скучал по ним. Би так и остался без благодарности, но Малфой был слишком поражён. Даже после того, как проект окончился, он всё ещё видел что-то новое о себе. Гарри вернулся к своим классам, Драко планировал снова начать вести ежедневные посты на странице, а ещё нужно было закончить их с Потти бэкстэйдж. Понятно, что опубликовать эту серию видео — в один фильм вместить всю их идею просто нереально — они смогут только после презентации календаря, но оставлять подвешенным проект не хотелось. Он хотел назначить встречу на конец следующей недели, давая себе отдых. Они не виделись с Потти всё это время, даже созванивались нечасто. Гарри налаживал отношения с Колином, и мешать Малфой не хотел. Он уже договорился, что в эти выходные пойдёт к Тэдди вместе с девчонками, и пятничный вечер проводил в зале Седрика. Тренировка уже закончилась, но один элемент никак не давался Драко, и Диггори позволил ему остаться. Раз за разом Мистер_Королева_Драмы включал музыку сначала, и каждый раз заваливал взлёт на руках с заворотом корпуса. В очередной раз чуть не упав, он чертыхнулся, и песня остановилась. — Не так, прекрати себя мучить, разбери сначала свой косяк, — прозвучало от музыкального центра голосом Поттера. — Эй. Привет. Давно ты здесь? — Последние три попытки. А ты не заметил? Я думал ты делаешь шоу для единственного зрителя… Привет… — Гарри улыбнулся и подошёл ближе. — Нет, ты так не думал. Откуда ты… — Ты говоришь о своих тренировках в каждом влоге. И я узнал этот зал. Так что… — он пожал плечами. — Давно не виделись… — Да, я думал, у тебя семейные планы… Так что ты говорил про мой косяк? Потти неловко переступил с ноги на ногу. — Ты пытаешься сделать всё только руками. Это как финт с переворотом на скейте. Если ты пробуешь удержать свой вес на руках, то все силы уходят на это, и замаха не хватает… Нет, ну правда, очень похожее движение… — потупил взгляд Гарри. Драко застыл. Он был топлесс, в одних шортах, на ногах стрипы, чувствовал себя уставшим и мокрым от пота. Руки уже подрагивали от напряжения, хотя он был счастлив наблюдать за теми изменениями, что его тело приобретало за время его нового увлечения. Поттер был близко, и явно собирался как-то ему помочь, но эта обстановка будто превратила Малфоя в амёбу. — Драко, не тупи. Берись за пилон, давай. Не делай шаг, сейчас тебе не нужен разгон, я подтолкну… — он подставил руку, чтобы Драко поставил на неё своё колено. — Вот так. Теперь я тебе придам импульс, но ты не вращайся сразу, а прочувствуй, что напрягается в этот момент. Так, раз, два, три! Он действительно довольно сильно толкнул Драко в поворот, а потом зафиксировал его таз с вытянутыми вдоль пола ногами, с лёгкостью удерживая его вес. — Видишь, ты прессом, — он положил руку ему на живот, показывая напряжённые мышцы, — удерживаешь себя, но его нужно напрячь вместе с бёдрами, — Гарри снова продемонстрировал это, проведя по ним своей ладонью, — одновременно, чтобы не только руки участвовали в подъёме с поворотом. Так, я отпускаю тебя. Он реально, чуть ли не как принцессу на руки, взял Драко под колени и поставил на пол. — Так. Теперь короткий шаг, я дам импульс, который ты обычно даёшь себе разгоном, и просто подстрахую. Я уверен, что Рик тебе всё показал. Просто опыта пока маловато… Малфой послушно сделал короткий шаг, чувствуя, что снова падает в кроличью нору, просто уже совсем другую, но тело действовало привычно. Подтянулся на пилоне, занося ноги дальше по радиусу, и, чувствуя поддержку Гарри, поднял их в горизонталь, выстраивая геометрию тела, выпрямляя голени в прямую линию с корпусом. Потти был очень близко, фиксируя его тело, не давая весу сместить центр тяжести. — Отлично. Теперь давай сам. Эй… — он посмотрел внимательно на Драко и отступил, удостоверившись, что тот стоит на полу твёрдо. — Отдохни немного… Ты в порядке? — Да… Просто… Третий час уже здесь… — Малфой почистил горло и встряхнул руками. — Устал. — У тебя здорово получается. Это совсем не тот танец, который ты показывал на Хэллоуин. Он сложнее, и быстрее, и как-то резче… — Какой бы был смысл в новой постановке, если она похожа на старую… Гарри смутился. — Просто я не сказать чтобы много таких танцев видел и ну… Мне казалось, что там всё… Ну, одинаковое… — он смешно потряс чёлкой, отвлекаясь от мыслей. — Так, готов? Давай сам! Драко сделал три шага, набирая нужный темп, уже въевшийся в подкорку, уложил вторую руку на пилон, подтянулся и закинул ноги наверх, переворачивая их. С подсказкой Потти действительно было легче, руки не рвало, а тело послушно завернулось в скрутку, позволяя ладоням свободно кружить вокруг металлического шеста. Всё равно вышло не полно и не красиво, но посыл Малфой уловил, однако Гарри всё равно подошёл, укладывая руку на ягодицу и чуть подталкивая вверх. — Лучше, но не только прессом и бедром. Нужно всей этой плоскостью выйти в поворот боком, причём до того, как ты закончишь скрутку, иначе опять не хватит сил. Скорость здесь второе. Первое — именно порядок действий. Малфоя крыло. Запах Chanel, тепло его руки, голос, всё это просто швырнуло Драко в какую-то сексуально-напряжённую плоскость восприятия. Даже пошутить над самим собой не получалось, не то, что отшутиться от этих прикосновений. — Давай ещё раз. Напряги пресс и задницу, потом добавляй бёдра и выстраивай параллель. Драко больше не хотелось танцевать. Хотелось прикоснуться к Гарри в отместку за такие его жаркие прикосновения, но больше хотелось даже не этого, а чтобы Поттер потрогал его ещё. Без этих инструкций. Без пилона. Без одежды. Свободные шорты, слава богу, скрывали лишнее, но атмосфера для Ледышки крайне накалилась. Он встряхнулся, отбросив свой трусливый порыв бросить тренировку к чертям и убежать, снова дал разгон, теперь не акцентируя внимание на скорости и ритме, а скорее пробуя своё тело на выносливость. Захват, подъём, разворот, поворот вокруг пилона, и… Руки будто отказали ему, отпуская в свободный полёт до пола, но Потти оказался быстрее и подхватил его. — Отлично. Вообще-то у тебя получилось! Просто ты устал… Действительно устал, раз не можешь удержаться в седле… — пошлая шутка резанула слух. Гарри сидел на полу на коленях, держа Драко на руках. Между ними был пилон, в который Поттер не вписался лбом только из своего опыта паркура: уклоняться от внезапных препятствий было привычно. А вот держать в своих руках полуобнажённого парня, влажного от пота, глубоко дышащего, чуть испуганного и удивлённого, было крайне неоднозначно. — Гарри… — прошептал Драко, а потом нашёл звук своему голосу. — Спасибо, мой герой. Ты снова меня спас… Пожалуй, лучше закончить на сегодня… — Однозначно, — он помог Драко встать и потом поднялся сам, не отрывая взгляда от стрипов. — Почему у тебя не было ни одной фотосессии в таком образе? Ты бы мог продавать каждую пару таких за сумасшедшие деньги. Это почти запретное искусство. И твои ноги в них — просто преступление. Выглядишь… Очень съедобно… И очень коммерчески выгодно… Это я к Экобьюти… Многие не понимают их решения… — Продавать секс можно и на словах, но я подумаю… Правда, увеличивать свою аудиторию за счёт похотливых извращенцев я пока не планировал. Но я буду иметь в виду, спасибо… — сарказм вышел косым и неловким, но это лучшее, на что Драко был сейчас способен. В голове было не о том. Он в несколько шагов преодолел площадь зала, но у выхода остановился, потому что Гарри окликнул его. — Я в том смысле, что ты… Просто очень красивый. Ни один из тех, кого, по словам инсайдеров, приглашают на кастинг, даже близко не стоит… Весь интернет в непонимании… Как и я, — Поттер тоже подошёл к дверям зала, чтобы проводить его в раздевалку. Щёлкнул выключателем, погрузив зеркальную комнату в темноту, глядя теперь на влажные волосы, румяные щёки и приоткрытые в глубоком дыхании губы Драко, освещённые лишь тусклым светильником коридора. — Джон всё проверил. У них был повод принять такое решение. Я только удивлён, что официально они разорвали контракт только спустя два месяца… — Ну, все эти два месяца они использовали то, что было наработано… И уже с Нового года у них пока только случайный визуал. А вот к новой линии они ищут тебе замену. — Видишь, — Малфой сделал шаг назад, отступая в свет широкого коридора, вырывая себя из интимного полумрака зала, давая себе шанс переключить мысли с неадекватных. — Ты в курсе намного лучше меня… — Я просто слежу за новостями. Тебя подкинуть домой? Я… — Гарри, я на машине, и всё, чего хочу, — это душ и лечь. И если ещё хоть минуту так постою, то просто улягусь прямо в раздевалке… — одна мысль о том, что они с Гарри останутся наедине в замкнутый пространстве бросила его во что-то близкое к панике. Впервые он заметил за собой, что запах Потти вызвал у него скорее страх, чем покой. — Ладно, я подожду… Он присел на скамейку, оставляя Драко возможность привести себя в порядок без лишних глаз. Ледышка чувствовал себя совсем не ледышкой. Скорее желе. Он стянул туфли, помассировал стопы, уставшие, болезненно чувствительные, а потом ушёл под воду. Всё, что с ним сейчас происходило, было ужасным. Непонятным, неописуемо неосознаваемым. Мысли стекали с логического направления в чувственное, и сколько бы Малфой не пытался усилием воли объяснить себе, с чего у него такая реакция на давно знакомые, сотни раз уже прочувствованные, увиденные детали, получалось лишь только сильнее ощутить своё возбуждение. Это было ненормально. Не с Гарри. Не с ним. Это было просто невозможно. Это было ужасно. Он наскоро вытерся, высушил голову полотенцем и натянул бельё и джинсы, подвернул их до косточки, не планируя сегодня надевать каблуки. Хотелось плакать. Он сильно ударился затылком о дверцу шкафчика, надеясь взять себя в руки, но это не помогло. — Эй, Ледышка… Ты как? Гарри выглянул из-за угла, потом его взгляд упал на ноги Драко, со следами от ремней стрипов вокруг щиколотки и на подъёме. Потти тут же присел, взялся ладонями за его стопу, поглаживая, растирая. Драко внутренне застонал. — Что ты делаешь, Потти? Это пройдёт через пару часов… — Просто сиди и расслабляйся. Ты же знаешь, что эти волшебные руки могут сделать с твоими лапками… Помнишь, после твоих первых Лабутен… Ты просто пищал от того, насколько плотными они были… Гарри ударился в воспоминания, а Драко постарался отключиться от его голоса, чтобы снова не утонуть в той буре в душе, что он вызывает. Пальцы скользили по чувствительным ногам, рождая дрожь по телу. Уставшие от противоречивых эмоций мозги будто отключились. Потти нажал на какую-то точку, вырвав неприличный, абсолютно неуместный стон из груди Малфоя, заставив Гарри остановиться. — Драко… Ты… — Что, Гарри? Что я? — Ледышка вытянул ногу из хватки Поттера, тут же обуваясь, не тратя время на носки. Наклонился низко, пряча глаза. Натянул свитер на голое тело и надел шапку. — Так что я, Гарри? Малфой будто выстыл изнутри. Слишком много страшного и непонятного сейчас было в его мыслях, в груди что-то трепыхалось, подозрительно похожее на ужас потери. — Не обращай внимания. У тебя действительно волшебные руки, мне намного легче, спасибо. Пойдём? Гарри подхватил свою куртку и вышел вслед за Ледышкой. Проводил его до машины. — Что ты здесь делаешь, Гарри? Что-то случилось? — за этот недолгий путь Драко несколько раз бросало то в дежавю, то в остроту реальности. Всё это когда-то было нормальным, обычным, уютным. Гарри мог появиться где-то, где был Малфой, тут же укутывая его в заботу, создавая ощущение собственной значимости, только теперь Драко понимал, что это было ощущение, что ты любим. А сейчас это была не норма. Причём, не только для самого Мистера_Королевы_Драмы, но и для Потти тоже. Потому что у Гарри теперь была другая жизнь, другой любимый человек, другие приоритеты. Эта неправильность заставила Драко задуматься, почему сегодня Поттер здесь. И самым неприятным было увидеть, что Гарри удивлён вопросу. Будто никогда раньше Драко не интересовался об этом. Но это было не так. Он всегда видел, когда с его другом что-то происходит, и всегда спрашивал. И только спустя паузу, когда Потти, наконец, начал отвечать, до Малфоя дошло: он и сейчас задумался об этом из-за того, что чувствовал он сам. Не будь у него такая круговерть в голове, он бы просто провёл с ним время. Как обычно. Но ничего обычного на самом деле в этом сейчас не было. Даже учитывая, что они снова друзья. — Я… Знаю, что обсуждать с тобой Колина не лучшая идея, но я просто не знаю, что… Что думать, что делать… Эти мысли давят и путают, и я просто хотел провести время без этой… Неразберихи в голове. Мы помирились, и всё даже лучше, чем было, ближе, наверное… Но… Мне кажется, что я просто чудовище. Он всё делает для меня. А я… — А тебе это «всё» самому нужно? Ты его об этом просишь? — Гарри странно на него посмотрел и отвёл взгляд. Такого вопроса от Драко он не ожидал. Они уже так долго общаются снова, а Потти всё еще не привык к тому, какие точные, совершенно не свойственные ему вопросы может задавать его друг. — Я не могу похвастаться тем, что у меня самого в голове полный порядок. Даже учитывая, что я — Королева Драмы. Только Би, он мне сказал как-то, что смысл отношений в том, чтобы быть счастливым. И иногда не нужно вдаваться в философию и пытаться понять, в чём оно — это истинное счастье. А просто здесь и сейчас. Понимаешь? Для кого-то это деньги, для кого-то секс, для кого-то нужность, ну… В таком ключе. И если ты счастлив в отношениях, или думаешь, что счастлив, веришь, что счастлив, или тебе так кажется… Не важно. Если ты счастлив, значит это твои отношения. Будь в них, и всё. А если ты не счастлив, значит, не твои. И просто не будь. И тоже, всё. Так что… Гарри, он много ещё говорил. Про вину, долг, всякое. Но смысл такой. Если ты с ним счастлив со всем этим «всё для тебя», просто кайфуй. А если не в кайф, то думай, как тебе поступить дальше… Малфой был и сам поражён настолько глубоким и взрослым ответом. Только выразив это знание в словах, он понял, что если посмотреть в собственное прошлое, там Гарри тоже всё делал для него. Только разница была колоссальная. Лицо Потти тоже выражало потрясение. И смятение, и грусть, и странную, неуместную тоску. — Драко… О чём ты говоришь? — пересохшее горло едва выдавало звук. Он вглядывался в лицо друга, думая о том, правильно ли он его понял, хотя столько всего было в его мыслях, что всё путалось и смешивалось. Прошлое и настоящее, воспоминания и реальность, надежды и разочарования. Драко вдохнул февральский воздух, чтобы набраться смелости напрямую затронуть тему, которую они оба виртуозно избегали. — Я говорю, Гарри, что я был с тобой счастлив. Каждый, каждый грёбаный день. Всегда. С самого, наверное, знакомства, я был счастлив с тобой. Кайфовал от нашего общения, от всего, что ты мне давал, я, Потти, был счастлив. И всё, что ты делал для меня, оно всё приносило мне лишь радость. Я никогда не чувствовал себя так, как ты сейчас. То есть… Не тогда. Не тогда, когда мы дружили, когда были женаты… Я не чувствовал себя чудовищем, принимая твою заботу. И если для тебя в твоих отношениях с Криви это проблема, значит что-то серьёзно идёт не так. И это или в твоей голове, или в его. Но я не скажу тебе ничего нового. Это твоя жизнь. И тебе решать, что с ней делать, — почувствовав себя ровно так же, как по его мнению чувствовал себя Гарри, когда просто не стал спорить с его решением об интервью, он испугался, смутился, и быстро свернул эту тему. — Прости меня, я сегодня очень устал. Ты же сам видел… Я хочу, очень хочу использовать шанс сделать для тебя то же, что ты делал для меня. Но в моей голове всё ещё пиздец. Уже другой. Я сегодня плохой собеседник… — Я понял, Дрейк. Только ты не говори ерунды… Ты… Ты сегодня замечательный собеседник. Мудрый, лаконичный и ненавязчивый. — Гарри улыбнулся. — Всё, как я люблю. Спасибо тебе. — Поттер порывисто обнял не ожидавшего такого ответа Драко и отступил. — Правда, спасибо. Езжай осторожно. — А ты? — А я… Я, пожалуй, пройдусь. Мне теперь есть, о чём подумать… — Гарри? — позвал его Драко, когда уже сел в машину и опустил стекло пассажирской двери. — Я не сказал ничего лишнего? Я… — голос у него был настолько неровным, что он сомневался, что Гарри вообще понял его лепет. Но уют и тепло салона, привычная тихая мелодия из аудиосистемы, аромат всё ещё новой машины, той, которую он выбрал сам, для себя, так отличную от его прошлой Ауди, — всё это как очевидное напоминание о том, как изменилась его жизнь. Благодаря одной фразе: «Давай, Драко. На созвоне…» Никакое предательство Нотта не могло бы так её изменить, как одна простая фраза, в которой весь мир Драко перевернулся, рассыпался, истлел. Поэтому необходимость получить обратную связь, что да, всё на самом деле между ними есть, превратилась в это озвученное сомнение. Увидев перед глазами склонившегося к окну Потти, Малфой пожалел о своём вопросе. Напряжённый мозг прожил будто несколько часов в этом застывшем моменте воспоминания о прошлом, и тем более жутко было увидеть Гарри в его растрёпанных чувствах. — Я не знаю, дорогой, но всё, что было сказано, правда. И это то, что только я в своей голове смогу решить. И ещё… — он уже отошёл от машины, но снова наклонился, чтобы всё-таки озвучить то, что было на уме. — Ты был счастлив со мной, а с Тео… Видимо, не очень… Так почему ты вернулся ко мне, только потеряв его? Эти фразы для Драко не имели смысла. Но после всего этого смятения, возбуждения, раскаяния и несуразицы, что творились с душой и телом Малфоя в этот вечер, это уже не вызвало даже протеста. Он задохнулся неожиданными слезами. — О, Потти!.. Единственное, за что я ему благодарен, это за то, что смог увидеть нас в прошлом под таким углом. Я… Не потому, что Нотт меня предал, не потому что… Ты — самый единственный мой человек, Гарри… Драко стартанул с парковочного места, не давая себе и шанса снова позволить Поттеру увидеть свою истерику, их он видел уже достаточно… Подписчики восторженно отмечали в комментах, что Ледышка, наконец-то, по-настоящему вернулся. С момента окончания съёмок для «Иллюзий» Драко действительно включился в работу канала по полной. Он игнорировал любые, даже косвенные упоминания об Экобьюти, лишь раз отметив, что он всё ещё любит этот бренд, ни в коем случае не откажется от некоторых из их продуктов, а сотрудничество, которое в течение более года приносило ему приятный опыт и интересный контент для канала, останется для него хорошим воспоминанием. Никакой драмы, никакого нагнетания. Смысла оправдываться он не видел, а чернить и капать ядом из мести не было никакого желания и пользы. В той же манере он упоминал и о других своих проектах, и даже Забини в своих видео удивился, что Ледышка поразительно ровно и корректно отзывается о тех, кто слился из сотрудничества якобы без веской причины. Несколько раз вскользь сказав об обещанной коллаборации с Гарри, Малфой наткнулся на целое море отзывов и ждунов, добрая половина из которых прям пульсировала надеждой на возобновление их романтических отношений. И стоило бы посоветоваться с Потти об этом, но в Малфое снова проснулась та самая строптивая внутренняя истеричка, которая напрочь проигнорировала их давно выработанную позицию не комментировать личную жизнь друг друга, апеллируя самостоятельностью в принятии решений, и Драко записал публичный ответ. Просто в сторис, просто рассуждения на тему. Однако это дало неожиданный фидбэк не только от зрителей. Звонок от Поттера застал его в два ночи, когда он уже улёгся, стараясь всё-таки заснуть в постели для разнообразия. Последнее время он то и дело вырубался то на диване, то на ковре, захваченный идеями, воплощениями, творчеством в самом разнообразном контексте. Тэдди, с которым он с удовольствием провёл экскурсию, заставив девочек визжать от восторга, потому что они катались на конной повозке, преподнёс ему интересный сюрприз, сказав, что он никогда не думал, что Ледышка умеет быть таким тёплым, и что ему стыдно, что он не поверил Потти, когда тот рассказывал, что Драко на самом деле очень добрый и домашний, и совсем не холодный. Эта прогулка стала для самого Малфоя знаковой. Он действительно осознал, что понимает лошадей. И что бояться непознанного нормально. Но это не должно его определять, как личность. Страх — это вообще деструктивный мотив. И у него возникла идея сделать для детского дома Тэдди подарок, организовав общую поездку для воспитанников. Именно об этом он думал, когда его телефон завибрировал. — Ты мне ни о чём не хочешь рассказать, дорогой? — он звучал хрипло, томно, с каким-то неясным придыханием. — Колин устроил мне просто охренительный сюрприз, вынув из меня душу. И началось всё с совершенно непонятной мне фразы… «Наконец-то мы вышли из тени…» И я просто задницей чую, что это как-то связано с тобой… На Драко ледянящим ливнем пролилось понимание, что с Гарри. Он звонит ему после секса с Криви! Он… Он вот так звучит после того, как трахал своего парня. И звонит ему сейчас. С вопросом, что это было? Ему? Зачем? — С хуя ли мне знать, Потти? Может, спросишь ту задницу, которую только что оттрахал, нежели свою собственную?! И уж тем более меня! Ярые слёзы невесть откуда зажгли песком глаза, и ядовитый сарказм — это всё, чем Малфой мог бы сейчас поделиться. Он с трудом глотал воздух, не понимая себя и свою реакцию. Зависть? У кого-то есть личная жизнь, а у него… Эта мысль была тут же стёрта из сознания проснувшейся Валькирией. А ему и не надо! Даже думать о ком-то в своей постели, в своей жизни, было до пугающей пустоты нелепо. Ему не нужны отношения. Тогда что? Что так бесит? — Уф, да ты не в духе, дорогой… — Потти, ты бесишь! В этом разговоре есть вообще смысл? Или ты, как в свои шестнадцать, звонишь мне ночью, чтобы похвастаться, что у тебя состоялось родео? — Я никогда не хвастал этим перед тобой, Драко… — удивлённо и немного обиженно ответил Гарри. — Но ты не отходи от темы, овечка бедная… Ты что-то сделал, да? Что у него крышу снесло от счастья и он мне тут исполнил… — А, а, а… — Малфой был настолько агрессивно настроен, что даже выставил руку вперёд с вытянутым указательным пальцем и помахал им в ненужном отрицании — Потти не видел его. — Не хочу слышать и знать! — Драко, что ты ему сказал? — уже более настойчиво спросил Поттер. — С чего бы мне общаться с твоей деткой?! Нет уж, уволь. Может, он посмотрел мою страничку? Поттер пропал на какое-то время, и Драко отключил звонок. Ни о каком сне не могло быть и речи, и он нехотя вылез из-под одеяла. Дотопал босыми ногами до тумбочки, достал пачку и, накинув тёплый кардиган, проскользнул на балкон, стараясь не напустить сырого февральского мороза в дом. Спустя минуту вздрогнул так, что сигарета чуть не упала из пальцев. Он и не заметил, что взял телефон с собой. — Блядь, Потти, ну что ещё, я пытаюсь спать! — Врёшь. Включи видеосвязь, — он звучал грозно и как-то очень настойчиво. — Мне нужно увидеть твою наглую мордашку. Так что выбирай: или ты дашь мне себя увидеть сейчас, или я приеду! — Поттер, ты в конец охренел? У тебя под боком Криви лежит, а ты куда-то ехать собрался… — Драко глубоко затянулся и стряхнул пепел, постучав коротким аккуратным ноготком по сигарете. — Малфой! — рявкнула трубка, и фильтр снова опасно покачнулся между пальцами. — Ну что?! — он включил камеру, стараясь сделать максимально бесстрастное лицо. — «У него на личном всё прекрасно, вы же знаете — он в отношениях уже два года без малого. И ко мне его личная жизнь не имеет никакого отношения. Потти вот-вот познакомится с семьёй своего Колина, ребята, зачем вы в комментах поднимаете тему, которой уже сто лет в обед? Мне не хочется разочаровывать ваши надежды, но пока вы себе не напридумывали, давайте-ка на «стоп» эти ваши Драрри…» — Ого, какая у тебя память… — Я всегда мог тебя цитировать, Драко, и не уходи от темы. Зачем? — очень серьёзно и даже горько спросил Потти. — Я просто поразмышлял вслух, Гарри, — будто бы легкомысленно ответил Малфой, хотя сейчас он и сам уже задавался этим вопросом. Зачем? И тут же ответил больше сам себе. — Не хотел снова читать это всё… Мы через это уже проходили… — Знаешь, я так зол на тебя сейчас… Лучше бы ты поразмышлял о том вопросе, который я тебе задал! Малфой не смог больше удерживать равнодушную маску. И то, что увидел Гарри, отняло весь запал на ссору. — Об этом уже нет нужды размышлять. Но на камеру, для них, я этого делать никогда не стану. Но знаешь, в чём вся соль? Я вернулся. А ты меня принял. И сколько бы мы ни искали причины, я не откажусь ни от одного дня, который прошёл на пути к этому. Даже от этих твоих… — сформулировать мысль дальше Драко не смог. Гарри на экране смартфона было почти не видно, только Малфою откуда-то было не нужно видеть, чтобы знать. Знать рельеф мышц, подсвеченных синевой от дисплея, знать влажные волосы на лбу и у шеи, румянец, знать припухшие губы и блестящие растёкшимся удовольствием глаза. Ему не нужно было видеть, как Потти выглядит сейчас. Вся эта картинка уже как-то появилась в его голове, мимо глаз. Мимо всего восприятия вообще. — Я иногда совсем не понимаю тебя, Драко… — напряжённо и глухо ответил после минутной паузы Гарри, так и не дождавшись продолжения. — Ты говоришь одно, но я вижу другое. Или я путаю сам себя… Что с тобой творится, Ледышка? — Спокойной ночи, Гарри… — Драко посмотрел на тёмное изображение на экране, мотнул головой и снова затянулся. Сейчас ему пришло в голову очередное озарение. Он вообще не подумал о друге, когда выдавал это своё «размышление». Что он мог сильно навредить их отношениям с Криви, а в этот момент ему стало трудно дышать. Может, он это специально? Он ведь знал, что это больной вопрос. Знал, что там всё непросто, что Гарри не готов, он ведь слышал эту их ссору. Зачем же на самом деле он такого наговорил? Чувство вины сдавило горло. — Увидимся завтра? — с какой-то то неправильной тревогой спросил Поттер. Он всё это время смотрел на лицо друга и пытался понять, что происходит. Драко не ожидал вопроса. Он, кажется, вообще отключился от разговора, не завершив вызов. — В среду, Потти. Увидимся в среду. Малфой отключил звонок, последний раз приложился к сигарете и натянул поплотнее кардиган. Он стоял на балконе, глядя в зимнюю ночь, пока ноги окончательно не заледенели, наслаждаясь в одну секунду накатившей пустотой в голове. Без мыслей, без тревог. Просто ночь. Просто небо. Просто он. Надев тёплые носки, Драко зарылся в одеяло, пытаясь согреться. Этого показалось мало, и он, не вставая с кровати, дотянулся и вытащил с кресла шарф, подаренный Потти, завернулся в него и снова натянул одеяло до самого подбородка. Отчаянно хотелось тепла, но в зоне доступности не было больше ничего, что можно было бы ещё на себя надеть. Мысли отогревались вместе с холодными пальцами ног, вместе с укутывавшим его запахом дома, и он медленно, но неотвратимо провалился в сон. Там, в этом сне, он видел своё прошлое, видел свой вечер, свою ночь. Видел их с Гарри, и других, каких-то совершенно других их. Лёгких, невесомых, совершенно беззаботных. Драко видел себя в объятиях, чувствовал себя цельным и сильным, таким сильным. Каким никогда не был. Видел Гарри, необычайно расслабленного, уютного и отчего-то чужого-родного. Образы сменяли один другой. Съёмки, доверие, истерика, зависимость и постыдное желание взять всё под свой контроль. Картинки становились всё смешаннее, неярче, глуше, пока не превратились в одни лишь отблески. Лоснящаяся кожа, мягкие губы, и запах, тот запах, что сводит с ума, сжигает всё мосты, не даёт дышать ровно, а без него дышать совсем нельзя. И жар, дикий жар желания, и Драко не видит Гарри, он просто знает его всем своим телом, он вдыхает его и выстанывает, мечется по простыням под его руками, и этого мало-мало-мало… Драко открывает глаза, заполошное дыхание тревожит грудную клетку. Он обнимает шарф Потти, по его виску скатывается капля пота и уже в следующую секунду Малфой чувствую слезу на щеке. Почему это происходит с ним? Откуда эти мысли, откуда это неадекватное возбуждение? Гарри ведь всегда был таким, всегда так пах, всегда так смотрел, почему теперь всё это видится в таком эротическом свете? Как долго он сможет так жить? Так дружить? Вторник он проводит в режиме интернет-молчания, отрабатывая с командой стратегию на весенний контент, и пропускает тренировку с Диггори. Возвращаться в тот зал, в тот душ сил нет никаких. В голове не укладывается, но он хочет своего лучшего друга. И будь у него больше времени, он бы нашёл выход, нашёл, что с этим делать и как это решить, но уже в среду, в шесть, он сидит на стуле в кругу и смотрит на профиль Потти, который что-то рассказывает Току, жестикулируя, улыбаясь и изредка поглядывая на дверь, куда вот-вот должен войти мистер Хагрид. И Малфой боится. Так сильно боится того, что ещё сегодня может узнать о себе, что все его внутренние состояния в каком-то испуганном стазисе. Истеричка закусывает губу, Валькирия настороженно наблюдает, и Драко теряется: какую линию поведения выбрать. Быть самим собой — не вариант. Не сегодня. Не с тем, что происходит в его голове последний месяц. — Итак, ребята, перерыв групповых сеансов был долгим, и за это время с некоторыми из вас мы прошли довольно большой путь. Я предлагаю вам вооружиться теми знаниями о себе, которые вы приобрели за это время, и вспомнить, с какой целью мы создали эту группу терапии, — Рубеус сделал паузу, чтобы все могли сосредоточиться на сегодняшнем занятии. — Что ж. Конструктивное общение, как выход из сложных эмоциональных связей в продуктивную коммуникацию. Мы разобрали пять постулатов, на которых зиждется эмоциональная близость. Давайте их воспроизведём. Так, начинали мы с доверия. И основным выводом здесь является то, что нужно определить, каково оно между вами, взаимно ли оно, и степень глубины, которую вы себе позволяете. Никакого насилия над собой, так? Просто здраво оценить, на каком вы свете. И строить коммуникацию, исходя их этого. Помним? Понимаем, — кивнул мужчина. — Что ещё? — Оценка! — Кисси сжала ладонью кисть Томми, видимо в жесте поддержки. Тот благодарно кивнул. — Отлично! Оценка. Право на разницу взглядов и открытая позиция. Ваше мнение о себе и мнение вашего собеседника имеет право отличаться. То, что вы видите в позитивном ключе может быть воспринято негативно. И наоборот. Ваши недостатки глазами собеседника могут казаться нейтральными или даже позитивными чертами. Вас могут видеть иначе, и важно ясно смотреть на такое отличие. Конфронтация здесь будет лишь в том, что вы считаете свою позицию единственно возможной. Понимаем, — ещё раз кивнул ментор. — Дальше? — Выбор, — подал голос Драко. Это было последнее их занятие, и оно всё ещё было свежо в памяти. Ему важно, что Гарри важно. Он помнил это откровение так, будто вчера сидел на этом стуле. Но суть занятия была не в этом. — Так, хорошо, выбор. Каждый день что-то меняется. Погода, настроение, опыт. Нельзя ожидать, что человек останется статичным. Ваши эмоции и чувства в первую встречу не могут оставаться ровными через месяц, полгода, год. Вы можете сравнивать то, какие эмоции, и главное, чем, вызывает в вас какой-то человек. Сегодня. Сейчас. А не год назад. И исходя из того, что вы видите и чувствуете, вы снова и снова делаете свой выбор — как общаться. И тонкость в коммуникации при эмоциональной напряжённости в том, чтобы помнить о своей цели. Если бы это были те отношения, которые вы строите в настоящем — ваша цель их развивать, укреплять, делать себя и другого человека счастливым. Или удовлетворённым — если о работе, к примеру. Но мы сейчас предполагаем, что вы общаетесь с человеком, с которым ваши отношения в каком-то формате не сложились, то есть, есть эмоциональный подтекст. А значит это уже больше область конфликтологии. А цель конфликтологии не развивать конфликт, а гасить его, предвосхищать в идеале. И как только вы в своей голове снимаете внутреннюю засечку, пример, эталон, как это должно быть исходя из тех критериев, которые были установлены в самом начале, без скидки на опыт… Как только вы перестаёте ожидать симметрии, но ищете реальность в вашем собеседнике, шансы на конфликт снижаются в сторону конструктивности. Понимаем, — он осмотрел всех, наблюдая за их настроением и состоянием. — Ещё? Ребята сидели молча, было очевидно, что каждый примеряет, анализирует, пытается сопоставить то, как эта информация воспринималась в первый раз с тем, как она воспринимается сейчас. — Ну, давайте попробуем включить логику, дамы и господа… Мы определили, насколько доверяем нашему оппоненту, мы дали ему право иметь своё мнение о нас и выяснили, каково это мнение, и мы готовы воспринимать нашего оппонента в той объективной реальности, что нас окружает, без ожидания исполнения наших прежних надежд и искусственно-поддерживаемых нами иллюзий. Ваша логика не ломается пока? — Хочу-беру, нужно-даю. — Супер, Томас, отлично! Дать знать о том, каковы наши желания и потребности, наша готовность произвести обмен. Нужно задать вопрос и нужно дать материал, чтобы мнение о нас сформировалось ситуативно. Давай, на твоём примере. Отец предлагает месяц провести в его доме с его новой семьей, насколько ты доверяешь себе и ему, чтобы принять это предложение? Теперь второе — потребности. Доверяешь достаточно, чтобы согласиться с оговоркой, да? Что сможешь уехать раньше, какие будут правила в его доме. Далее, третье: каким ты видишь его, и каким он видит тебя. Что может являться проблемой и почему. И насколько это для вас обоих приемлемо. Далее? — Говорить, а не думать, — неожиданно голос Поттера резанул слух сухим скрипом. — Тебя не было, когда мы обсуждали Слова, — на Драко он не смотрел, но было очевидно, что он обращался именно к нему. Четвёртое занятие. Пропущенное из-за осознания, что Гарри чувствовал к нему… — Класс, наконец-то мы собрали всю последовательность! Доверие, Потребности, Оценка, Слова и, как уже прозвучало, — Выбор. Заканчивая пример, нужно говорить, искренне и точно, что ты чувствуешь и ожидаешь, что тебе нужно и что ты можешь дать, и всё это обязательно должно быть озвучено. Без вариантов. Потому что если умалчивать о чём-то, но самое страшное, если не задавать вопрос, а думать, что ты знаешь на него ответ и без участия второй стороны, — никаких шансов на конструктив нет. Никаких. Потому что то, что вы говорите, и то, что, вы думаете, вы можете услышать в ответ, — это разные вещи. А потом остаётся пятое — не строить свой эмоциональный фон на уже не существующем прошлом. Драко, ты понимаешь, о чём мы здесь? — Да… Не принимать решение за второго. Не думать за него. Не думать, что знаешь, как для другого лучше, думать о том, что лучше для тебя самого и говорить об этом. Спрашивать прямо. И отвечать стараться так же, если ответ есть. А если его нет, говорить об этом. Что ответа нет. А не молчать. Я, Рубеус, это понимаю так хорошо, что мне даже немного страшно… Группа в шоке уставилась на Малфоя, который так никогда не разговаривал. Что бы там ни думал он в своей голове, но сымитировать что-то ему бы не удалось. Он говорил от себя. Без купюр, без вечных попыток держать лицо, без постоянного напоминания самому себе, что они с Потти здесь, чтобы продолжить изображать мирных бывших супругов. Вообще без лишних мыслей. Просто говорил. Так, как предполагал этот постулат. Слова. — Это не может не радовать. И твоё состояние вполне предсказуемо. Заглядываться в теневую сторону всегда опасно. Потому что в крайности падение, — ментор сделал довольно длинную паузу, чтобы все осознали сказанное. — Но будем же сознательными сегодня, потому что всё это мы воспроизводили с одной лишь целью: поставить точку, разобравшись в последнем постулате. Итак. Симметрия. Драко облизнул высохшие губы и сглотнул. Даже просто воспринимать информацию было сложно. — Верите вы или нет, но в каждом вы можете найти то, что похоже на вас. Любимые блюда, манеру разговора, юмор, всё, что угодно. В том числе это могут быть и недостатки. Поэтому сейчас, без лишних слов, я хочу, чтобы вы встали друг напротив друга и посмотрели в другого человека, как в зеркало. Не гонитесь за временем. Спокойно, и главное, осознанно посмотрите на своего оппонента. Увидьте в нём себя, и не важно, это что-то хорошее или плохое, признайтесь себе в любви. Ощущение собственной ценности всегда находит отражение в ваших отношениях с другим человеком. И если вы даже за что-то не глобальное, не определяющее вас, сможете сказать себе, что любите себя — это уже неплохой шаг. Это, возможно, покажется вам глупостью сейчас, но комфортнее всего вам с теми, кто на вас похож. Притягивают нас противоположности, то чего нам в самих себе не хватает, но комфортно нам с теми, кто похож на нас. И если вы этого человека выбрали впустить в свой круг, значит, он в чём-то похож на вас. Даже совсем разные люди имеют точки соприкосновения… Дальше Малфой не слушал. Он смотрел на Гарри. Только себя увидеть было непросто. Шли минуты, он всё больше терялся и не понимал, чего от него хотят. В чём они с Потти похожи, за что он может себя похвалить, за какие черты в них обоих он себя любит? Блогинг? Если только… Они ведь совсем разные… Он перебирал их прошлое в воспоминаниях, и дружбу, и его отъезд, и свои месяцы без него… А потом всё стало совсем просто. Он был им. В отношениях с Тео. Был им один, когда вернулся. Драко утонул в своём восприятии, вообще потеряв связь с реальностью. Ни о какой осознанности речи вообще не шло. Он видел себя в Гарри, свои самые тёмные, глухие, безмолвные моменты. Проводил параллели между тем, как чувствовал себя он, и как вёл себя Поттер с ним. Видел ту же жестокую, давящую, душащую тишину, когда не мог сказать то, что было внутри. Гарри несколько раз позвал его по имени, а потом взял за руку. — Дрейк? Мне начать? Малфой вернулся в момент. Отовсюду слышались голоса, звонкие, и тихие, и хриплые, — все чужие. «Я люблю тебя, Томас…» — едва слышно, с паузой, — «за то, как ты можешь управляться с математикой…», «Что это за глупость, и вообще, почему мы должны называть кого-то своим именем, почему нельзя просто взять зеркало, почему я должна говорить ей, что я люблю себя, и произносить своё имя?! — Потому что эмоциональная близость такова — ты видишь себя через призму другого, а другого — через призму себя. Вы зеркалите друг друга с мамой. И это нормально, это то, что может стать началом пути к разговору…», «Я люблю тебя, Кисси, за эксперименты с причёской, за смелость, за дерзость!», «Имя называть обязательно, Ток. Тебе решать, каким оно будет, но ты говоришь о любви к себе через отражение в другом человеке… Объединяешь вас…» Потти сильнее сжал ладонь Драко. — Ты вообще здесь? — Задумался… — он высвободил руку и провёл пальцами по волосам, успокаивая себя тем же движением, что делал для него Гарри в прошлой жизни. — Дай мне минуту, я должен это сделать… — Драко, здесь никто ничего не должен. Это просто терапия, а не концлагерь. Я же вижу, что тебя просто колбасит… — Это… Они же смотрят, Потти. Мы здесь для них… — А я думаю, что мы здесь сегодня наравне с ними. Мы точно так же ковыряемся в том, что между нами происходит. Ты за последний месяц настолько отстранился, изменился… Тебя будто швыряет то ближе, то вообще в область недоступности. И я… Не знаю, я не знаю, мне снова отойти в сторонку и подождать, что будет дальше, или что мне делать? После «Иллюзий» всё по-другому, да? — Ребята, у вас не получается? Мне казалось, что кому-кому, а вам это задание дастся легче простого. Что не так? — мистер Хагрид говорил тихо, и ни Потти, ни Ледышка не поверили его словам. Он видел в их отношениях то, чего они сами до какого-то момента не видели. Или даже сейчас не видят. У обоих мысли на этот счёт совпадали абсолютно, они читали это во взгляде друг друга. Но Малфой довольно быстро отметил, что в зале наступила тишина. За ними снова наблюдали. Как бы ни было важно ребятам разобраться с собой, их пара всегда привлекала внимание. И флёр альтруизма давно уже развеялся из восприятия Драко: возможно тот, кто ставил под сомнение этичность этой затеи, был прав — им здесь не место. Но уйти сейчас он не мог. И Гарри не мог, это тоже читалось во взгляде. — Мне понадобилось время, чтобы увидеть в Гарри себя. Я никогда раньше не думал, что мы… В этом похожи. И я не знаю, как ему это сказать… — Драко, — Рубеус расслабил плечи и улыбнулся, словно услышал то, что ожидал. — Весь смысл этой практики в том, чтобы сказать это не Гарри. Сказать это себе. Вот, что важно. Не торопись… И в этот раз я посоветую Драко высказаться первым. Мужчина отошёл, давая им некоторое уединение, но ребята вокруг всё ещё смотрели на них. — Дай мне минуту, я сейчас… Малфой прикрыл глаза, стараясь найти чёткую и конкретную мысль. Как можно выразить, что ты любишь себя за те испытания, что смог пройти, за тот путь из внутреннего крика и внешней тишины? Несколько минут Драко стоял с закрытыми глазами, и когда наконец смог сформулировать предложение, открыл их, уже начиная говорить: — Я люблю тебя, … — следующее слово застряло в горле, когда он столкнулся с зеленью глаз Потти. Имя зависло в воздухе невысказанным. — Я люблю тебя, — снова попробовал Драко, и вспышка осознания молнией пронзила его нутро, от глотки до самой души. — Я… Я люблю тебя… — шёпотом сказал он ещё раз, а потом пролетел куницей к выходу из кабинета, расталкивая всех на своём пути. Гарри знал, что у Драко были серьёзные проблемы с самооценкой. Это было очень давно. Очень. Его эти приступы накатывали периодически, особенно, когда Тео уходил, но ему казалось, что последнее расставание с Ноттом не вызвало этих метаний. Он ведь сам принял решение уйти. И за всё время, что они провели вместе на съёмках, Потти не замечал настолько острой реакции на давление на самоценность. Драко любил себя, возможно, не принимал что-то, возможно, сомневался в чём-то, но уже очень давно не было этих «меня не за что любить». Когда он услышал эти фразы на презентации «Котелка», первой мыслью было: «И добро пожаловать — Истеричка! Привет, давно не виделись…» Но то, что было сказано дальше удивило и заставило задуматься. Тем более непонятным был этот побег. Такую реакцию друга на эту практику он не ожидал. Видел, что ему сложно, но сбежать после того, что сам же очертил свою зону ответственности перед ребятами… Видимо, что-то было серьёзно не так. Он постоял минуту, растерянный и задумчивый, потом сам себе сказал то, что видел в своём отражении в Драко, тихо, пробормотав это себе под нос. А потом извинился перед всеми и пошёл его искать. Не нашёл. Машина была ещё на парковке, но даже второй раз обойдя здание, заглянув повсюду, куда только мог, не нашёл. А когда вышел снова ну улицу, белой BMW уже не было. На крыльце его окликнул Рубеус. — Что он тебе сказал? Он в порядке? — Я… Я не нашёл его… Мистер Хагрид, а почему вы сказали, что это ближе к сфере конфликтологии? — неожиданно спросил Поттер. Для него это уже давно не было просто болтологией. И откуда возник интерес к этой фразе, он до конца не понимал. Но с Драко что-то было не так, и Гарри хотел разобраться. — Потому что конфликт — это очень общее понятие. Не только межличностный — любого уровня. А здесь мы всё это время все эти постулаты описывали, исходя из того, что уровень эмоциональной напряжённости изначально критичный. Развод, вопросы отцов и детей, предательство дружбы или обязательств. И мне важно было показать… Я, в принципе-то, создавая этот концепт, исходил из того, что целью такой коммуникации является не помирить врагов, не вернуть обратно потерянную любовь или дружбу, а научить ребят, как в сложных ситуациях — эмоционально, прежде всего, — выходить в конструктивную коммуникацию, не выхолащивая чувства и эмоции, а распоряжаясь ими осознанно. Это на самом деле огромное дело — то, что вы с Драко появились у нас. Понятно, что мы априори работаем с материалом уже обострённым. И да, им нужно учиться видеть себя. Учиться строить отношения, учиться слышать свою интуицию и не вестись на толпу. Но они ведь уже в круговерти сложных отношений. А путь с самого начала долгий, длительный, постепенный. И это им тоже предстоит. Но возможность вот прямо сейчас, используя те моменты, которые мы разбирали на вашем примере или на примере других, показать, что можно на практике сделать… Это бесценно. Осознать доверие. Ситуативно. Точечно. С этим человеком. В этой ситуации. Выдать запрос о своих потребностях. Оценить себя глазами другого, проговорить всё это, и сделать выбор — в каком направлении идти, какие эмоции это нам даст и как мы к этому относимся… Это для них, если они освоят, конечно, это на практике — такой шанс… Такой шанс… — Но что тогда про симметрию? Если всё, что вы описали — это реальный гайд. Непростой, но реальный. То симметрия… Не понимаю. — А симметрия — это тоже оценка. Только по результату. Это уже про будущее. Про приятие себя. Симметрия — это о том, что когда мы приняли решение, например, Томас, который поедет жить к отцу — если всё-таки поедет… Уже оказавшись в ситуации, когда он с ним на его территории, в его обществе, симметрия поможет ему сохранять свою самобытность, видеть, что они могут найти общее. — мистер Хагрид вздохнул. — Я не знаю, выйдет ли у него. Он тонко реагирует на критику. Он ещё столько всего не знает о себе. Боится себя узнать. И легко попадает под чужие «надо»… Но если он свои недостатки увидит в отце и признает своё право на них… Установит свою самоценность… Что-то я уже углубился в ненужную тему… — Я понял. Это всё-таки больше о недостатках… Мужчина кивнул. — Правильнее — о теневой стороне… Хм… Попроси Драко сообщить мне о том, как он. Я… Предполагал, и даже надеялся, что он всё увидит… Но не думал, что это будет таким потрясением для него. Поттер хотел что-то сказать, было видно, что он злится, что он возмущён, возможно, но узнать, что было у него на уме, мистеру Хагриду не удалось. Гарри просто сбежал по лестнице, думая о том, что понятия не имеет, где Драко и в каком он состоянии, и проще всего было бы обвинить в этом ментора, но по простому пути Потти привык не прогуливаться. Потому что в итоге он всё равно приведёт к сложностям. Рубеус подтолкнул, но упал в кроличью нору Малфой сам. Драко же в этот момент ехал домой. Он был относительно спокоен, правда всё ещё не мог справиться с бешеным потоком мыслей, но да, он был более-менее в порядке. Осознание, пришедшее к нему на последнем сеансе, было, наверное, самым шокирующим и самым логичным, естественным, самым простым и настоящим во всей его жизни. Оно не совсем легко легло на воспалённый событиями и ощущениями последнего месяца мозг, отзывалось шершавым и каким-то слишком очевидным, слишком вычурным, неуместным, но своим. Просто непривычным. Малфой немного потерялся во времени, которое провёл перед зеркалом в туалете, пытаясь понять, что произошло. Как такое могло случиться? Когда он этого не понимал? У него было миллион предположений, но в самом своём выводе он не усомнился ни на секунду. Пережить это осознание было непросто, лёгкие будто наполнялись неадекватным восторгом и одновременно паникой, сожалением, болью, раскаянием и снова радостным вибрато. Всё встало на свои места. Всё стало понятным, правильным, объяснимым. Поверить в это было настолько же невозможно, насколько невозможно было даже предположить, что это не правда. Драко Малфою открылась истина, наконец. Что с этим делать, было непонятно, но своё первое решение после своего внезапного прозрения он принял прямо там — перед зеркалом уборной, когда за закрытой дверью его несколько раз позвал Гарри, а потом всё затихло. Ему нужно было подготовиться к важному разговору.