Сердце ведьмы.

      Солнце ярко светило над городом. Птицы напевали свои длинные мелодичные трели, гордо восседая на ветках деревьев и прячась от палящих лучей и ловких кошачьих лап в густой зелёной листве.       Центральная площадь буквально утопала в куче народа, — ярмарка в самом разгаре. Купцы и торговки со всех сторон света выставляли на прилавки лучше товары. Сегодня здесь можно было найти всё: от потрясающих восточных шелков и тканей, струящихся меж пальцев, до экзотических фруктов, названия которых мало, кто знал, а многие даже не представляли, что такие существуют. Вкус у этих плодов был поистине великолепен и не похож ни на один другой.       Всюду бегали дети, почти умоляя родителей купить им хотя бы немного заморских сладостей. Выбор был на славу: настоящий шоколад со всеми возможными начинками и натуральными добавками с просто потрясающими ароматами, леденцы разных форм и цветов на тонких деревянных палочках, килограммы мармелада и желе, забавно трясущегося, если ударить по нему ложкой, разномастные орехи в карамели и мороженое, меняющее вкус, если его долго лизать.       Мальчишки постарше предпочитали палатки с оружием и кольчугами, подолгу примеряя на себя причудливые шлемы, которые порой были больше головы и спадали вниз, прямо на глаза. Девчонки часами торчали вокруг изящных зеркал, отделанных серебром и драгоценными камнями, рассматривая своё отражение и перебирая золотые колечки и серёжки, выставленные любезными торговцами.       На ярмарку приходили развлечься, поболтать с приезжими о неведомых городах и селениях, послушать иностранную музыку, поучаствовать в представлениях и просто расслабиться, отдыхая за специально выставленными столиками и поедая запечённые яблоки.       Юнги тоже очень хотелось прогуляться и полюбоваться на иноземные товары, только он никак не предполагал, что бабушка не только пойдёт вместе с ним, но и буквально потащит на площадь, чтобы собственноручно подобрать младшему омеге новый наряд. Блондин пытался отнекиваться, говоря, что ему это вовсе не нужно, но женщина настояла, упрямо заявив, что парню это очень даже пригодится, и денег она на родную кровиночку не пожалеет, ведь её внучок куда красивее всех этих нафуфыренных выдр, то и дело пристающих к симпатичным альфам. Юнги даже не знал, что на это ответить, всё хлопал ресницами, пока Мин-старшая не всучила ему корзинку, попросив собираться быстрее и не терять время зря.       Но подобрать одеяние для блондина оказалось не такой простой задачей. Они то и дело не сходились во мнениях.       — Фасон хороший, но цвет просто ужасен, — безапелляционно заявляет женщина, откладывая в сторону брючный новомодный костюм, а лавочник тихо бьёт себе рукой по лбу, жалея о том, что привлёк на свою голову таких привередливых клиентов.       — Я ни за что это не надену, — возмущённо отмахивается Юнги от назойливой девушки-торговки, что настойчиво пыталась одеть его в длинную блузу с поясом и просто поразительно длинным разрезами до самых бёдер. — Я вам не нафуфыренная выдра, — дополняет он, отрицательно качая головой и смотря на бабушку, которая хотела предложить ему похожую вещицу только другого кроя.       — Вы его в юбки облачить хотите? — вскидывает брови в изумлении Мин-старшая, смотря то на купца, то на объёмное платье с кучей оборок в его руках. — Омеги омегами, но мой внук вырядится так только через мой труп, — она скрещивает руки на груди, с чем Юнги абсолютно согласен. На этом варианте даже его фантазии дурно стало.       После нескольких часов безуспешных поисков блондин предпринял попытку остановить бабушку и убедить в том, что это не такая важная покупка, на что женщина строго ответила, что они и так порядочно отвлекались, пока ходили меж рядов, и что-то ей подсказывает, что хороший наряд обязательно найдётся, а своей интуиции Мин привыкла доверять безоговорочно.       — Эй, красавчик, — какая-то женщина касается Юнгиевого плеча, отчего тот сразу же останавливается, отвлекаясь от разговора с бабушкой и поднимая глаза на незнакомку.       — Прошу прощения?       — Ткани чудесные, пояса отвЕсные, корсеты расшитые или может платьЯ вручную сшитые? Подходи, смотри, выбирай. Много не спрошу, — подмигивает она ему, прикрывая рот веером и тихо хихикая.       — Ты, голубушка, воду не мути, ручки от кармана моего подальше держи, — назидательно замечает Мин-старшая, смотря на торговку с прищуром. Та сразу тушуется и теряет дежурную улыбку. — А товар покажи. На сокола моего найдётся что-нибудь?       Незнакомка окидывает омегу придирчивым взглядом, что-то бубня и почёсывая нос.       — У Айбике для всех пташек гнёздышко найдётся, проходите в шатёр, — она круто разворачивается на туфлях, ныряя в палатку с разложенными и развешанными повсюду вещами, пропадая из виду на несколько минут. — Вы присаживайтесь, — обращается торговка тканями к женщине, на ходу переводя взгляд с Юнги на вещи, обратно, и тут же отбрасывая тряпки в сторону, приговаривая, что они совершенно не годятся.       — Хоть кто-то на этом базаре торговать умеет, — довольно улыбается старушка, удобно устраиваясь на пуфике.       — Встань-ка на свет, птенчик, погляжу на тебя, — Айбике за руку приводит уже не сопротивляющегося Юнги к небольшому постаменту, чтобы лучше рассмотреть фигуру парня. — Какой худенький, ножки кукольные, а кожа, ущипните меня, как мраморный фонтан в саду моего дядюшки, — она тут же смешно хрюкает, тихо хохоча, чем явно веселит бабушку Мин.       — Ничего я не фонтан, — фыркает ведьма. — Ноги, как ноги. Кожа, как кожа.       — Не люблю светленьких, цвет подобрать сложно, а то смотритесь все так, словно холеры объелись и прямо сейчас сляжете, — цокает Айбике, задумчиво крутя парня в разные стороны, поднимая и опуская чужие руки, а после снова скрывается в глубине шатра, начиная напевать известный только ей мотив.       — Бабушка…       — Не бабушкай мне тут. В конце концов о Хосоке подумай. Все они красивых омег любят, поэтому бери на заметку, — отрезает женщина, рассматривая платки, аккуратно разложенные слева от неё.       — Это точно, — торговка несёт в руках несколько нарядов на вешалках, поочерёдно на глаз примеряя их к Юнги. — Что скажите, госпожа? — обращается она к Мин, взглядом указывая на бирюзовый наряд: блузка из тонкой, слегка просвечивающей ткани, и длинные облегающие брюки.       — Я такое не надену, — вместо бабушки отвечает блондин, отодвигая от себя руки Айбике. — Мне нужно что-нибудь более удобное и не такое броское.       — Удобное и неброское, говоришь? Дай-ка подумать, — женщина смотрит на вещи, сложенные подальше и позади остальных. — Есть у меня для тебя нарядец. Никто его брать не хотел, уже и уценила, почти даром предлагала. В самый раз будет.       Юнги закатывает глаза, устало потирая переносицу, и глубоко вздыхает, отсчитывая про себя. Он уже готов сделать всё, о чём бы его ни попросили и даже примерить эти укороченные брюки и вызывающие верха, лишь бы отстали, но костюм, предложенный Айбике с характерным «Айщ, то, что надо», выглядит действительно потрясающе.       Белая рубаха с обрезанными поверху свободными рукавами, расшитая красными нитями и мелким бисером. Лёгкая на вид ткань ближе к талии утянута широкой резинкой, заменяющей пояс, и обрамлённая вышивкой. Укороченные штаны, похожие на шаровары, но не такие объёмные, с вертикальной сборкой и отглаженными складками. Лента, тоже украшенная камнями, по предположению парня вплетается или в волосы, или как-то завязывается на голове, а кучки шариков, похожие на гроздья спелой рябины, на её концах бьются друг о друга, тихо позвякивая.       — Здесь ещё накидка есть, но я думаю, она будет лишней, — улыбается Айбике, смотря на восхищённых Минов. — Примеришь, птенчик? Ставлю десять акче, это будет лучшая покупка в вашей жизни, как говорит мой дядюшка.       Юнги аккуратно берёт в руки рубаху и штаны и скрывается за ширмой, начиная быстро переодеваться. Ткань приятно холодит кожу и почти не ощущается. Омега вертится перед зеркалом, рассматривая открытые зоны плеч и шеи, но находя это достаточно привлекательным, удовлетворённо улыбается.       — Ох, Юнги, ох, красавец, — восклицает женщина, во все глаза разглядывая внука, пока Айбике аккуратно завязывала тому ленту, стараясь не задевать волос. — Хосок с ума сойдёт, точно тебе говорю.       — Бабушка! — смущённо опускает голову Мин. — Сколько стоит? — обращается он уже к торговке.       — За красивые глазки отдам. Всё равно списывать хотела, — в очередной раз подмигивает ему Айбике, звонко смеясь над опешившим омегой и принимаясь собирать неподошедшие вещи.       — Спасибо, голубушка. Чай чего надо будет, заходи и к нам в ведьминскую лавку, — кивает в подтверждение своих слов Мин-старшая, элегантными движениями распрямляя подол собственной юбки.       — Куда мне, госпожа. Денёк доторгую, и дальше в путь. Да и без надобности, хвала всевышнему. А штучек колдовских у нас и на Востоке хватает. Бери, — не хочу!       — И то верно, шут с тобой, — прикрывает глаза женщина, тихо зевая. Всё-таки такие долгие прогулки уже не для её суставов.       — Спасибо, — уважительно склоняет голову Юнги, не переставая улыбаться. Он уже успел проникнуться словами бабушки и попытался представить, как бы отреагировал Чон, если бы увидел его в таком образе, ведь омега считал себя привлекательным и красивым, а белый цвет и сам костюм удачно подчёркивали его достоинства и фигуру.       — Заходите ещё, если свидимся, — торговка снова раскрывает веер и прикрывает им лицом, начиная спешно обмахиваться.       — Доволен? — с ухмылкой спрашивает его старушка, когда они порядочно отходят от лавки Айбике и уже собираются идти домой готовить ужин.       — Очень, — щурится парень, прикрывая глаза от солнечных лучей, отражающихся в зеркалах.       — То-то же, — хмыкает женщина и прищёлкивает, замечая кого-то в толпе. — О, а вот и рыцарь нашёлся.       Юнги переводит взгляд на лавку, которую указала бабушка, и улыбается ещё шире. Хосок тоже замечает их и, приветливо помахав рукой, направляется прямо к ним.       — Добрый день, — учтиво склоняет голову альфа, здороваясь с женщиной, и поднимает взгляд на ведьму, подмигивая ему.       — Добрый, милок, добрый, — отвечает ему Мин-старшая за них обоих, светя хитрым взглядом.       — А я вас искал. Разрешите украсть вашего внука? Обещаю вернуть в целости и сохранности, — шутливо просит Чон, аккуратно приобнимая Юнги за плечи и слабо получая локтём в бок.       — А меня ты спросить не хочешь? — наигранно-недовольно осведомляется блондин, коротко целуя цыгана в щёку.       — Чего ж тебя спрашивать? — прыскает бабушка. — Эх, где моя молодость?! — вздыхает она, но озорно улыбаться не перестаёт. — Давно пора. Такое золотце грех не украсть. Куда хоть?       — Хотелось бы на всю жизнь, но пока ограничусь свиданием на вечер, — альфа благодарно улыбается, получая официальное разрешение женщины и просьбу позаботиться о её внуке.       — Прекрати паясничать. Я начинаю думать, что его, — Юнги тыкает пальцем в грудь Хосока. — Ты любишь больше, чем меня, бабуль.       — Ну всё-всё, расхорохорился, — грозит ему пальцем Мин-старшая. — Идите уже, развлекайтесь на здоровье.       — Я уже и забыл, что такое свидание, — признаётся омега, когда Хосок абсолютно спокойно берёт его за руку и ведёт рядом с собой.       — Просто расслабься и получай удовольствие, — передёргивает плечами брюнет, что не укрывается от Юнги. — Что-то покупали у Айбике?       — Всё-то ты знаешь, — удивляется Мин, вскидывая брови. — Откуда?       — Эта женщина чуть мою сумку не обчистила, а потом пару вещей предложила. У твоей бабушки в руках был пакет из её лавки.       — Они уговорили меня купить праздничный наряд, — сетует омега, после того, как вместе с Хосоком присаживается за свободный столик, ставя на него большую чашку с мороженым и две ложки.       — Правда? Я хочу посмотреть, — прищуривается цыган, улыбаясь.       — Потом посмотришь, — старается как можно безразличнее ответить Юнги, чтобы не выдать своих переживаний по этому поводу. — Ты выглядишь напряжённым, что-то случилось? — переводит тему.       — Нет, я просто рад, что ты со мной.       Юнги на это только закатывает глаза и, аккуратно разламывая шарик мороженого и собирая немного на ложку вместе с присыпкой, протягивает Чону, но как только тот хочет попробовать, то отводит лакомство в сторону и не сдерживает смешка.       — Эй! — возмущённо восклицает альфа, над чем Мин лишь смеётся.       — Ладно-ладно, — он таки отдаёт мороженое брюнету. — Бабушка постоянно делала так, когда я был маленьким, а ещё легонько била ложкой по носу, что весь крем оставался на моём лице.       — Я обязательно улучу момент и сделаю также.       — Только попробуй! — теперь приходит черед Хосока смеяться над очень выразительным лицом парня.       Они доедают мороженое, разговаривая обо всём.       Солнце только начинает клониться к закату, а Юнги кажется, что они обошли всю ярмарку: прогулялись под арками, запутавшись в верёвках с флажками и другими украшениями, которые ещё не успели повесить к вечеру, успели посмотреть на представление какого-то старика, ходящего по гвоздям и предлагающего повторить это всем желающим, встретили малышей, спорящих над тем, чей деревянный меч лучше, и даже подурачились в лавке с диковинными инструментами, повеселив и продавца, и толпу. Чон даже исполнил одну из старинных цыганских песен под гитару, чем покорил Юнги, совершенно не готового к этому, в самое сердце.       — Я знал, что у тебя прекрасный голос, но не думал, что ты умеешь играть.       — Обижаешь, — беспечно улыбается ему Хосок, довольный произведённым впечатлением и похвалой омеги. — Цыганская душа всегда поёт, а сердце чувства в ноты превращает. Так говорит мой дядюшка, — пародирует он голос Айбике, вызывая у блондина улыбку.       — И с каким чувством играл ты?       — С любовью. Только для тебя, — стоит альфе поднять взгляд на блондина, как тот теряется, ошеломлённый ответом.       Для Юнги такая откровенность, эта романтическая обстановка и сам Хосок — всё непривычно. Ведьме кажется, что в жизни просто не может так повезти. Чон всегда был добр к нему, в меру настойчив, заботлив и аккуратен. Он никогда не отказывал в помощи, а наоборот, сам всегда её предлагал, ни в чём не упрекнул и не оскорбил. На некую холодность и упрямство отвечал улыбкой, тёплыми прикосновениями, мягким шёпотом и нежными поцелуями, против чего Мин совершенно бессилен. Даже сегодня ни разу не отпустил его руки, исполнил этот романс, и прямо сейчас так спокойно признаётся, что любит. Для Юнги это больше, чем слишком.       — Эй, лисёнок, ты чего? — цыган кажется абсолютно обескураженным.       — Я… — начинает было омега и наконец понимает, почему Хосок удивлён. Мин и сам не заметил, как в глазах скопились слёзы.       — Боже, Юнги, не плачь, пожалуйста, я не знаю, что делать в таких ситуациях, — Чон аккуратно утирает влагу с чужого лица мягкими движениями.       — Я просто не заслуживаю тебя, — ведьма выдерживает паузу несколько секунд, старается успокоить и себя, и занервничавшего брюнета, а потом не сдерживается и целует, приникая к сильной груди.       Хосок прижимает его к себе, отвечая с таким же напором, млеет, наконец ощущая, что омеге он не безразличен, что тот ему доверяет и чувства свои показывает. Юнги действует до конца, самого себя испытывает, понимая, что это действительно то, чего он хотел и ждал так долго. Поцелуй получается долгим, наполненным неозвученными признаниями и нежностью, в которой оба так сильно нуждаются.       — Всё хорошо, — Чон улыбается, внутренне ликуя и не давая старшему отстраниться. — Я думал сводить тебя к озеру, про которое ты говорил, но если не хочешь…       — Хочу, — бурчит Мин, шмыгая носом и утирая следы слёз со своего лица.       — Привыкай, лисёнок, я всегда буду заботиться о тебе так, как альфа должен заботиться о своём омеге.       — Так, не пользуйся моими слабостями, — показушно-строго останавливает его Юнги, обмахиваясь ладонью, чем вызывает лишь смех. — Сам-то хоть раз был на озере?       — Нет, но дорогу знаю, идём? — цыган снова предлагает ему руку, в которую блондин сразу же вкладывает свою.       — Идём, — о КаменИстом озере слагают много легенд, и Мин уверен, что когда-нибудь он расскажет их все не только Хосоку, но и их детям, о которых Юнги, к собственному удивлению, смущению и растерянности, уже мечтал.