Сердце ведьмы.

      Юнги, с самого утра пребывающий в самом прекрасном расположении духа, неспеша проверял, высохли ли записи трактатов на каком-то супер новом и долговечном пергаменте, который ему расхвалил продавец в лавке.       Омега не мог перестать улыбаться, поддаваясь эмоциям и покою, царившим в душе и на сердце. Все его мысли занимали мечты о невероятно вкусном песочном печенье с глазурью, которое ведьма хотел сегодня приготовить по старинному семейному рецепту. Мину даже казалось, что он чувствует аромат свежей выпечки в воздухе, но оставлял это на разыгравшееся воображение и неугомонный желудок, настойчиво просивший сладости.       За окном неторопливо проплывали облака, подгоняемые ветром, и складывающиеся в причудливые фигуры. Сначала Юнги увидел миловидную кошку, похожую на Тучку, затем — страшную рожицу с рогами, а после — величавого дракона, раскинувшего свои «крылья» по всему небосводу. И выглядел он столь реально, что блондин подумал, будто открыл книгу со старинными легендами и сказаниями.       Солнце уже вовсю светило, когда Юнги решил спуститься и наконец заняться приготовлением печенья. Но и тут его ждали свои коррективы в виде Миссис Ким, Хосока и троих малышей, которые только-только решили самостоятельно подняться к хёну, чтобы поздороваться.       — Ты извини, Юнги, но они очень к тебе просились, — смущённо улыбнулась ему женщина после приветствий и развела руками, поправляя соломенную шляпу, украшенную несколькими искусственными розами, на своей голове.       — Ничего, будут помогать, — кивком отвечает ей омега и аккуратно треплет ребятишек по волосам, посылая каждому ласковую улыбку и подмигивая, на что те тут же краснеют и прячутся друг за друга, стесняясь такого внимания со стороны взрослых.       — А с чем, хён? — первым подаёт голос Чимин, не переставая теребить пластырь на руке.       — Печенье печь будем, — назидательно отвечает ведьма, для пущей убедительности грозя детям указательным пальцем.       — Слушайтесь Юнги, — госпожа Ким ободряюще улыбается всем пятерым, радуясь, что у этой троицы потрясающие учителя и друзья — И Хосока, — добавляет она, уже выходя из лавки и отправляя сыну воздушный поцелуй.       Тэхён, щёки которого тут же поалели, прижался к хёну, спрятав лицо в его ноге, и не слушая Чонгука, увлекательно рассказывающего ему о самой красивой бабочке, которую он только видел, в его жизни.       — Сбегайте-ка до кухни, принесите стульчики, а мы с Хосоком спустим стол, — просит малышей Мин, и как только те, предвкушая вкусный десерт к чаю, уносятся наверх, ныряет в объятия к цыгану, который до этого не произнёс ни слова.       — У тебя цветы в волосах запутались, лисёнок, — широко улыбается альфа, получая свой приветственный поцелуй и умещая руки на талии возлюбленного.       — Ох, это я, наверное, когда сухоцветы проверял, на себя узелок высыпал, — сообщает Мин, смешно морща нос, пока Хосок помогает ему убрать засохшие васильки с прядей.       — Итак, сегодня в меню печенье? А с чем?       — Под глазурью, — уклончиво отвечает Юнги и, заслышав смешки и топот трёх пар ног по ступенькам, отлипает от альфы, помогая малышам расставить стулья.       Они спускают стол вместе с продуктами для готовки, и только после того, как все под контролем омеги надевают фартуки, а Чонгуку, Чимину и Тэхёну даже выдаются поварские высокие шапочки, начинается настоящая кулинарная магия.       Основная работа предоставляется малышам, но те быстро устают, хоть и поочередно сменяют друг друга, пока пытаются взбить масло и сахар до кремовой массы. Чонгук даже высовывает язык от усердия, что Юнги приходится придерживать миску, чтобы Чон случайно не опрокинул её.       Под инструкцией омеги цыган аккуратно добавляет в смесь несколько яиц и щепотку соли, перемешанной с просушенными сладкими корнями лесных трав. А вот с мукой ведьма справляется сам, только не учитывает того, что под его боком ещё и восторженно лезущий под руку Чимин, который только вдохнув мелкого порошка, чихает так громко и сильно, что вся мука разлетается по лицам, столу и даже полу под дружный смех и кашель.       В конце концов тесто получается мягким и податливым, как нужно. Малыши всё не перестают перекатывать его друг другу, и Мин почти насильно вырывает будущее печенье из их рук и накрывает полотенцем.       Чтобы занять время, ведьма предлагает выбрать формочки, на что они тратят почти пятнадцать минут, никак не решая, что же лучше: звёздочки или сердечки? Юнги предлагает и то, и другое, и, соглашаясь с Хосоком, обещает, что наколдует им такую форму, какую они только захотят.       — У тебя нос до сих пор в муке, — замечает Мин и аккуратно утирает остаток порошка с лица брюнета, пока малыши, возя скалкой по всему столу, пытаются раскатать тесто под неутихающий смех старших. Это удаётся только при помощи Хосока, а вот фигурки вырезают сами, аккуратно отлепливая слипшиеся края звёзд друг от друга, пока хёны готовят саму глазурь.       Юнги заморочился на славу. При помощи красителей на натуральной основе покрытие получилось двухцветным. Красное для сердец, а жёлтое для звёзд.       Пока печенье запекалось в духовке на кухне, прибрали стол и уже точно оттёрли муку со всех поверхностей, на которые она только могла попасть. Мин аккуратно опустил формочки в миску с водой, чтобы те немного отмокли и, вытерев руки о фартук, присел на стул, наблюдая, как малыши чуть ли не вжимаются лицами в дверцу духового шкафа.       — Оно сейчас нагреется, поэтому аккуратнее там, — Юнги, спиной и рукой чувствуя опору в лице Хосока, расслабляется и устраивается поближе к альфе, чуть прикрывая глаза. Блондин немного устал, особенно от постоянных объяснений, почему не нужно пробовать съесть всё, что плохо лежит.       — Я тоже хочу обниматься, хён! — громко заявляет ему подоспевший Чимин, тут же протягивая свои ручки, намекая на то, чтобы Юнги взял его к себе на колени.       — И я хочу! — Тэхён сам подставляет стульчик к старшему, обнимая того за шею.       Чон помогает взобраться и Паку с Чонгуком, а после закидывает руку на спинку стула омеги, удобно устраиваясь на своём месте и не переставая улыбаться, потому что Юнги то ли недовольный, то ли смущённый и облепленный детьми, выглядит слишком мило.       — Ух ты-пух ты, хён, от тебя так приятно пахнет ванилью. Будто мама разлила на тебя какао, который обычно делает перед сном, — восхищённо пищит Чонгук, прижимаясь плотнее и принюхиваясь к Юнгиевой шее, к небольшому неудовольствию последнего. — А ещё от тебя пахнет Хосоки-хёном.       Ведьма вздрагивает, бесконтрольно сжимая чужой локоть. Дети порой слишком прямолинейны, и эта открытость вгоняет Мина в смущение и совсем капельку морального удовлетворения.       — И правда, — подтверждает притихший Тэхён. — Ты прямо как Хо-хён, хён.       — А я знаю, что это значит, — гордо заявляет Чимин, смотря на опешивших младших, растерянного омегу и улыбающегося цыгана. — Это значит, что Юнги-хён хочет, чтобы Хосок-хён был его парой, поэтому оставляет на нём свой запах, — он запинается. — Ой, то есть наоборот.       — Так, идите-ка проверьте печенье, чтобы оно не пригорело. Убавьте до 180 градусов, — уже вдогонку прикрикивает ведьма развеселившимся малышам.       — Мной, значит, пахнешь, — тихо тянет Хосок, наклоняясь ближе к омеге и, не сдерживаясь, ведёт носом по чужой шее, убеждаясь, что это действительно так. — Это так заводит, хён…       — Дистанция полтора метра, — нервно отрезает Юнги, отодвигаясь от альфы и избегая прищуренного, пытливого взгляда. Раньше бы ведьму это не волновало, он бы и виду не подал, что смущён, но сейчас, когда Чон так близко, и говорит ему кучу вещей, которые Мин сам бы в жизни не сказал, всё ощущается совершенно по-другому.       — Тебе же это нравится, лисёнок, — хитро подмигивает ему брюнет, не переставая улыбаться.       — Кто много болтает, тот не ест печенье, — парирует Юнги и мигом встаёт, поднимаясь в кухню, чтобы остудить пыл. Слова Тэхёна, Чимина и Хосока совершенно выбили его из колеи.       От него действительно пахнет альфой, и цыгана это, кажется, только смешит, а вот омега к такому не привык, хоть и сам понимает, что в этом нет ничего плохого.       Когда подрумянившееся печенье снова возвращается на стол, а заготовки для глазури готовы, Юнги просит всех немного подождать, пока блюдо остынет, потому что даже об исходящий пар можно обжечься.       — Здесь тринадцать звёздочек и четырнадцать сердечек, — сосредоточенно считает Чонгук, закусывая губу.       — Предлагаю вот это, которое побольше, раскрасить лучше всех и отдать Юнги-хёну. Он заслужил, верно? — невзначай предлагает Хосок, и ребятня тут же соглашается, начиная решать и спорить, кто будет раскрашивать сердечко для Мина.       — А пусть Хосок-хён раскрашивает, — неожиданно восклицает Чимин, с чем тут же соглашаются остальные, и тема теряет свою актуальность под тихий смешок Чона и многословный взгляд Юнги.       Ведьма аккуратно разделяет красители по пакетикам и показывает, как с ними обращаться, чтобы сделать всё красиво и при этом не испачкаться.       Если сначала получается не очень и немного кривовато, то с каждой новой печенькой всё лучше и лучше. Чонгук уже вовсю измывается над звёздами, борясь с желанием укусить хотя бы одну. Тэхён и Чимин тихо смеются над усердием младшего, но сами не отстают. Хосок, как и предлагалось, ограничивается одним сердечком, которое тут же убирается из общей массы на отдельную тарелку, чтобы не спутать его с другими, а Юнги просто наблюдает, иногда поправляя действия малышей.       — Кстати, хён, а Хо-хён показал тебе наш рисунок? — интересуется Ким, слизывая с руки капельки глазури, в которую нечаянно вляпался.       — Конечно. Очень красиво, я его у себя повесил, — кивает Мин и, улыбаясь, треплет Тэхёна по волосам.       — Я всё, хён, — влезает маленький Чон, откладывая ложку в сторону.       — И я всё.       — И я тоже.       — Ну и я тоже, что ли, — подаёт голос Хосок, вызывая всеобщий смех.       — Пусть немного подсохнет, и потом можно будет есть, — проверяет Юнги уже печенье и довольно щурится, улыбаясь. — Так, а теперь мыть руки. Хосок, помоги, пожалуйста, с посудой, — просит ведьма и берёт в руки противни.       Все вместе они встречаются в лавке только через пятнадцать минут, и цыгану приходится ловить малышей, затеявших игру в догонялки, чтобы те ненароком не сшибли Мина, носящего чашки с чаем из кухни.       — Кто-то хочет варенье? Малиновое, — уточняет омега, спокойно помешивая свой кофе ложкой.       — Я хочу, — хмыкает Хосок, поднимая голову и тут же встречается с одним хитрым и тремя насмешливыми взглядами от малышей.       — Отлично, и мне тогда принеси, — едва не смеётся ведьма. — Рядом с той полкой, откуда я чашки доставал.       — Запомни, Хосоки-хён, на такие вопросы всегда надо молчать, а потом только есть, — безразлично отвечает Чонгук и первым пробует печенье. — Ого, как вкусно!       — Оно такое тёплое, — восклицает Тэхён, откусывая кусочек звёздочки.       — Сиди, я пошутил, — Юнги улыбается, похлопывая альфу по плечам и не давая ему подняться. Возвращается он уже с вареньем, и чаепитие продолжается дальше.       Когда малышня просится на улицу, ведьма просит их не уходить далеко, а сам откидывается на спинку стула, едва хлопает дверь и аккуратно наливает себе уже чай, но в другую кружку.       — А тебе как печенье? — невзначай спрашивает Юнги. Всё-таки ему важно мнение Хосока.       — Ох, я не пробовал.       — Ну уж нет, милый мой. Ты оскорбляешь мои кулинарные навыки, так дело не пойдёт, — они тут, значит, старались, готовили, а он даже пробовать не будет. Вот уж дудки.       Юнги аккуратно разламывает печенье-сердце пополам и протягивает одну из частей Хосоку. Тот наклоняется ближе и откусывает, чувствуя, как крошки сыпятся в подставленную ладонь.       — Вау, это действительно вкусно, лисёнок, — аж присвистывает цыган, запивая сладость чаем.       — Ещё бы, — довольно хмыкает омега.       — Разбил своё сердце собственными руками, — в шутку замечает брюнет, пряча улыбку в чашке.       — Пока настоящее в твоих, я совершенно спокоен, — на автомате парирует ведьма и только потом понимает, что сболтнул лишнее, но Хосок начинает смеяться, от чего блондину ничуть не легче.       — Видел бы ты своё лицо, хён, — утирает проступившие слёзы цыган и притягивает омегу к себе, целуя в лоб. — Не беспокойся, настоящее я точно не съем, — он снова пытается сдержаться от хохота, что опять не выходит, поэтому слабо получает локтём в бок от Мина и его фирменный взгляд с толикой недовольства.