Сердце ведьмы.

      — Я прихожу. Сидит. Молчит. Ни жив, ни мёртв. Думаю, случилось чего. Нет. Голову так поднимает, глазами на меня большущими смотрит и говорит, мол, бабушка, я такой дурак. Всё, пиши пропало, думаю. Раз Юнги себя так странно ведёт, так рак на горе свистнул, что ли. И не пойму. А всё проще распаренного веничка оказалось. Внучок-то мой втюрился в этого цыганёнка, как зеркало в окаянного, — женщина несильно ударяет кулаком по столу, рассказывая с большим воодушевлением.       — А потом как? — кивает Миссис Чанг, громко ставя чашку на блюдце.       — Весь в меня внучок. Сыльхи моего помнишь? — женщина дожидается утвердительных кивков и только после этого продолжает. — Я ж его по молодости помучила, тоже долго отворот-поворот давала, а потом и замуж пошла.       — От прыть ваша колдовская, — прыскает Госпожа Ким и голову рукой подпирает.       — Чай погоди, дорогуша. То ли ещё будет. Как Юнги из лесу вернётся, вот тогда будет нам, старушкам, и смех, и грех. Я вам так скажу. Настойчивый этот Хосок, да видно, что за моим он не просто так, а по зову сердце таскается.       — И не боишься? — вскидывает брови женщина, осаждая соседку. — Как-никак, а альфы северных народов силой и пылкостью характера знамениты. Как бы ни случилось чего.       — Помяни моё слово, погуляете ещё на их свадебке, — подмигивает подружкам Мин-старшая и прячет улыбку в чашке с чаем.       Юнги, стоящий под окном лавки последние несколько минут, разрывается между желанием приложиться обо что-нибудь головой и провалиться сквозь землю. Желательно всё сразу и прямо сейчас, потому что ещё один косой Чоновский взгляд в свою сторону он не выдержит.       — Втюрился, значит, — лукаво тянет Хосок и руки на груди скрещивает. — У тебя ушки покраснели, хён.       Мин про себя до трёх отсчитывает, потом до пяти и до десяти доходит, чтобы наверняка, заодно проклиная наблюдательность альфы и бабулину болтливость.       У цыгана улыбка с лица не сходит, и трепещущее сердце сильнее стучит. Чон за притихшим омегой наблюдает и, не выдерживая, хрипло смеётся, тут же получая убийственный взгляд от возмущённо-смущённого Юнги.       — А с заданием твоим я справился, так что не думай, хён, я серьёзно. И на помощь зови, а если без надобности, то я всё равно всегда рад тебя видеть, — подмигивает он парню.       — Иди уже, — единственное, что может сказать ведьма в такой ситуации, и от счастливого Хосока, насвистывающего какую-то незатейливую мелодию, спешно отворачивается, пытаясь успокоиться и согнать румянец с лица.       Юнги покрепче перехватывает корзинку и, выдыхая, открывает дверь лавки, слыша привычный перезвон колокольчика и сталкиваясь с уходящими соседками нос к носу.       — О, Юнги, давно я тебя не видела, — миссис Чанг приветливо улыбается и треплет парня по волосам.       — Здравствуйте, — омега здоровается со всеми сразу и, стараясь не показать того, что он стал случайным слушателем недавних сплетен, поднимается к себе в комнату, перед этим целуя бабушку в щёку и обещая спуститься на чай через пару минут.       Парень дожидается, когда соседки уйдут, но всё равно подольше наверху задерживается, слышит, как Мин-старшая по чашке нетерпеливо стучит, покашливать начинает, с одного стула на другой пересаживается, тихо хмыкает и неспешно перелистывает страницу за страницей, своеобразно мстя за то, что Хосок услышал то, что знать был не должен. Теперь цыган от него точно не отвяжется, а у ведьмы сердце слабое. Оно таких западных* горок больше не выдержит.       Юнги книгу захлопывает, кладя том на место, и к бабушке спускается, строя самое невинное выражение лица и садясь за стол, тут же блаженно вытягивая ноги, уставшие от долгой ходьбы, вперёд.       — Ну, рассказывай, — кивает ему женщина и сцепляет руки в замок.       — Всё, как обычно. Ленты заменил да по давно протоптанным тропам прошёл. Бурьяну нанесло. Пруд пруди, а деревца всё выше да краше. Теперь ходить нужно и под ноги смотреть, как бы о могучие корни не споткнуться. Одно меня волнует, — Юнги хмурит брови, и принимает серьёзный вид. — Оленёнок. Меленький совсем. На обратном пути нашли. Чуть-чуть до Матушки Яги не доходя. В крови весь лежал, но живой. Только рана у него не простая, а от пуль серебряных.       — А Яга что говорит? — женщина закусывает губу и принимается стучать ногтями по столу.       — Чужой дух, мол, лесу угрожает. Поймать грозится и в котёл. А зверёныша выходить обещала да на волю потом отпустить, — ведьма чай ложкой размешивает и аккуратно пьёт, боясь обжечься.       — И всё? — Мин-старшая брови вскидывает и губы поджимает. — Больше ничего интересного?       Юнги, смотря на родственницу, улыбается уголками губ, понимая, что женщина хочет от него услышать, но сразу не сдаётся, делает вид, что вспоминает о чём-то, брови хмурит и еле справляется с тем, чтобы не начать глупо смеяться. Уж очень грозный прищур у бабули.       Роль Хосока в этом двухдневном походе была очень даже значимая. Мин бы никогда не подумал, что ему нужна компания. Раньше он ходил с бабушкой, но в последние годы та отправляла внука одного, ссылаясь на возраст.       Юнги, по правде говоря, вообще не ожидал, что Чон согласится.       Flashback.       Ведьма неспеша идёт между лавочек, присматривая романы о большой любви и странной драме. Омега кривится, смотря на уж слишком вульгарные обложки, и поджимает губы.       Одна из книг цепляет его внимание, и Мин берёт её в руки, раскрывая на середине.       — Не знал, что ты интересуешься таким, Юнги, — Хосок, как всегда, возникает из ниоткуда и пугает этим ведьму, что тот роняет том, который до этого держал в руках.       — У меня так сердце остановится, — ворчит на него Юнги и поднимает книгу, аккуратно отряхивая и проверяя, не порвалась ли она.       — Прости, прости, — улыбается альфа и засовывает руки в карманы. — Нравятся романы?       — Да ни в жизнь, — отмахивается Мин. — Сплошной разврат и бабушкина драма. Да и не для меня это, а для матушки Кусумдочи*.       — Шутишь, что ли? — удивляется Хосок и даже присвистывает. — Та самая Хальмони Кусумдочи, про которую у нас, на Севере, легенды ходят? Я думал, это всё выдумки.       — Сам ты Хальмони Кусумдочи, а это матушка Кусумдочи, — журит его омега и оплачивает покупку. — А легенды эти наши песняры и придумали. Половину приврали, но в целом да. Кусумдочи очень могущественная знахарка. Они с моей бабушкой ещё с молодости дружат.       — Я начинаю тебя побаиваться.       — От чего ж бояться? Подержи-ка лучше, — Юнги ему корзинку вручает и над платками у следующей палатки склоняется.       Омега к обществу Чона привык, поэтому уже не стесняется, а наоборот, смело его помогать припахивает, в чём Хосок никогда не отказывает.       — В лес со мной пойдёшь? К Великой реке. Дня на два, не меньше, — невзначай спрашивает ведьма, пристально рассматривая в руках шаль красного цвета, покрытую цветочным узором и неброской каймой по краям.       — Это ты меня так проверяешь? — уточняет Чон, но даже не зависимо от ответа решает, что пойдёт. Возможность провести несколько дней с Юнги наедине приятно греет душу. Они могли бы узнать друг друга получше, и, возможно, тогда у Хосока бы получилось склонить парня к более близким отношениям.       — Угу, — Мин кивает и просит торговца поплотнее завернуть шаль в пакет, умалчивая о том, что непростыми тропами проведёт он альфу, а по всей нечисти протащит, чтоб неповадно было.       End of Flashback.       — Не томи, бесёнок. Я же должна знать, на какой стадии принятия находится потенциальный жених моего внука, — напоминает о себе женщина, и Юнги сдаётся, начиная с зыбкого леса.       Flashback.       Хосок Юнги, конечно, поверил. И на все его «Здесь много опасностей», «Лес духами полон», «Держись ближе» покивал с умным видом, но к тому, что Мин испарится за доли секунды, готов не был. Отвернулся буквально на мгновение, чтобы посмотреть, не показалось ли ему, что среди деревьев мелькнула чья-то тень, а когда позвал омегу, того уже и след простыл.       Вот тут-то Чон и застопорился, пытаясь сообразить, что ему делать. Он никак не мог понять, откуда взялся этот странный туман, окутывающий каждое деревцо и его самого призрачным сиянием.       — Что за… — только и вымолвил альфа, заметив ещё одну тень, скрывшуюся так же быстро, как и предыдущую.       «Думай, Хосок, думай…» — настраивает он самого себя и хмурится, слыша треск веток за спиной.       «Лес… Туман… Тени… Духи… Шелест листьев… Зов…» — юноша чувствует, как его тянет куда-то в сторону, ему даже кажется, что он слышит голос Юнги, но не поддаётся, твёрдо стоит на одном месте, сжимая руки в кулаки, чтобы хоть как-то успокоить стучащее сердце и мыслить хладнокровно.       «Лес… Туман… Тени… Духи… Шелест листьев… Зов…» — как мантру повторяет альфа про себя и прикрывает глаза, пытаясь вспомнить, что говорила ему тётушка.       «Лес… Туман… Тени… Духи… Шелест листьев… Зов…» — есть!       — Кто бы ты ни был, — цыган сводит ладони вместе с характерным хлопком в молитвенном жесте. — Не боюсь тебя, Таннаму Квисин*. Не со зла я пришёл, и со злом не уйду. Развей наваждение, вперёд пропусти и возлюбленного, спутника моего, не погуби, — громко и чётко проговаривает Чон и может поклясться, что слышит заливистый смех, а после всё пропадает.       Снова поют птицы, и слышится звон ручья, а кто-то настойчиво трясёт его за плечо.       Альфа открывает глаза и, только завидев ведьму перед собой, крепко обнимает.       — Я так испугался за тебя…       Юнги не отстраняется, понимающе гладит по спине и едва улыбается, пока тот не видит.       End of Flashback.       — Таннаму Квисин? — переспрашивает женщина и едва не хохочет. — Хорош паренёк, нечего сказать. И ты, конечно, промолчал?       — А что я мог сказать? — открыто смеётся омега. — Что специально завёл его во владения Чосансин*, чтобы посмотреть, что он будет делать? Смех духов даже до меня дошёл. Ещё бы я ему сказал, что слышал все бормотания.       — Ну-ка, ну-ка, а Кусумдочи что?       Flashback.       Юнги готов поспорить, что никогда не видел таких удивлённых взглядов у матушки, до того как за его спиной показался Хосок и низко поклонился.       — Здравствуйте, — цыган широко улыбается.       — Добрый вечер, Матушка, — щурится Мин.       — Вот те на, — только и выговаривает старушка, пропуская гостей в дом. — Это что за молодца ты с собой привёл?       — Будущий альфа внука вашей подруги, — нисколько не смущается Чон, получая от Юнги локтём в бок за такие высказывания.       — Отпарьтесь и ужинать. А после я жду эту наипримечательнейшую историю с самого начала, — скалится знахарка и скрещивает руки на груди.       Уже сидя за столом и попивая предложенное Кусумдочи вино, ведьма предлагает сделать альфе расклад* от матушки. Женщина, правильно понимая намёк парня, с усмешкой достаёт колоду и принимается перетасовывать её, не сводя внимательного взгляда с Хосока.       Тот кажется абсолютно расслабленным и не поддаётся на все эти махинации, хоть и понимает, что дело здесь с подвохом.       — Посмотрим-с, — тянет Хальмони, выкладывая первый ряд на стол. — Горячая северная кровь. Знаю табор ваш, бывал он в наших лесах, только давно это было, — хмыкает она и поглядывает на Юнги, качая головой и подцепляя ногтями следующие шесть карт и делая из них тройки. — Счастливо жить будешь, и все крупные неприятности тебя и семью твою стороной обойдут. Большую любовь вижу. Совсем скоро встретишь и на других больше не посмотришь. Хорошим мужем станешь — ни в чём пару не обидишь. И детки славные будут. Такого смешения кровей ещё поискать надо, — присвистывает Кусумдочи и выкладывает ещё несколько карт поверх предыдущих. — Если вовремя рядом окажешься, сама судьба этот союз благословит. Да только не Юнги с тобой рука об руку пойдёт, — она резко собирает карты и не даёт любопытному омеге рассмотреть символы, видя, что и ему понятны значения аркан. — Вот, что я вам скажу. Затушим-ка свет. Путь до реки неблизкий, сил вам накопить надо. Утро вечера мудренее.       End of Flashback.       — Да только матушка солгала, — хмыкает ведьма, смотря на напрягшуюся бабушку. — На меня карты указали, но не пойму я, почему она от меня расклад скрыла. Последний ряд даже я не увидел.       — И Хосоку ты об этом не сказал? — женщина поджимает губы и скрещивает руки на груди.       — Хотел, да передумал, — пожимает плечами омега. — Без надобности оказалось.       Flashback.       Весь следующий день пока они шли до реки, Хосок был тих и задумчив. Юнги всё поглядывал на альфу, но не спрашивал, оставляя того наедине с собственными мыслями.       Над головой светило солнце, и пели птицы. Шумел лес. Из-за растаявшего снега приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на первые проглянувшие цветы.       Мин в душе радовался вполне тёплой погоде, но молчание обычно весёлого Чона его напрягало, да и как-то не хотелось, чтобы на этом их отношения закончились, пусть даже и не начавшись. После гадания Хальмони и того, как цыган проявил себя в лесу, Юнги начал допускать, что у них может получиться, да и альфе он очень даже симпатизировал.       Они решили переночевать здесь же и развести костёр, а уже утром отправиться в обратный путь.       — Знаешь, Хосок, место здесь непростое, — начал омега, грея руки над пламенем и смотря на парня, что подогнул штаны и зашёл в воду.       — Мм? — Чон поднял со дна несколько плоских камешков и начал запускать их, наблюдая, как они отскакивают от поверхности воды, а потом пропадают где-то на глубине.       — Этот берег охраняют духи и не позволяют никому нарушить покой заводи. Вода в реке целебными свойствами обладает и порой заставляет говорить только правду, — он подкидывает в огонь несколько веток, а Хосок наконец оборачивается и смотрит на ведьму.       — Серьёзно? — переспрашивает цыган и почему-то улыбается.       — Ага. Я тоже сначала не поверил, — пожимает плечами омега.       — Юнги, иди сюда, — неожиданно просит альфа и блондину руку протягивает, мол, давай скорее.       — Ну уж нет, — мотает головой парень. — Там мокро, и вообще, поздно уже, вода холодная.       — Я буду поддерживать костёр всю ночь и прослежу за тем, чтобы тебе было тепло, — уговаривает его Чон, и Мин сдаётся, нехотя вставая с насиженного места и тоже закатывая штаны, аккуратно подходит к альфе.       — Ты веришь в то, что сказала матушка Кусумдочи? — спрашивает Хосок и берёт руки парня в свои, не принимая возражений.       — Ты про то, что не быть нам вместе? — Юнги хмыкает. — У меня нет причин не верить Хальмони…       — А мне вот наплевать, — прерывает его цыган, получая удивлённый взгляд. — Плевать на будущее. Я влюблён в тебя, хён, и никакие карты не изменят мои чувства в одно мгновение. Плевать на все эти предсказания. Не хочу никого обидеть, но я буду бороться за твою любовь и докажу, что способен выбирать сам, — альфа в своих словах уверен на сто и один процент, ведь эти мысли он уже не раз прокрутил в своей голове за прошлую ночь.       Мин краснеет и смотрит на Чона с самой искренней улыбкой, а после не сопротивляется, когда Хосок обнимает и прижимает к свой груди, ласково прикасаясь губами к чужой макушке. Юнги, так и быть, разрешает себе помечтать о том, чтобы эти теплые объятия продлились подольше.       End of Flashback.       — Я не прощу тебя, если этот цыганёнок не станет моим зятем, — на полном серьёзе заявляет женщина, допивая чай и смотря на смущённого внука из-под ресниц.