Сердце ведьмы.

      Это утро было для Юнги обычным. Словом, ничем не примечательным.       Омега не спеша помешивал ароматный кофе, зевая от недосыпа, так как весь прошлый вечер и большую половину ночи провёл за изготовлением новой партии противогриппозных зелий. Сейчас весна, а значит, совсем скоро к нему потянутся люди со всего городка с жалобами на простуду, плохое самочувствие или усталость.       Бабушка чем-то гремела на кухне и шаркала тапочками по полу, тихо напевая себе под нос. Краем глаза Мин заметил, что женщина что-то складывает в холщовый мешочек, не переставая причитать о том, что негоже в такую погоду что-то делать. Юнги с ней абсолютно согласен. Начавшийся с самого утра снегопад и холодный, пронизывающий ветер — спикеры сегодняшнего дня. Блондина даже передёрнуло от мысли о том, что кто-то в здравом уме и твёрдой памяти по собственному желанию захочет покинуть тёплый дом, но такие, видимо, были.       С тем, что отговорить бабушку от этой дурацкой затеи было невозможно, омега ещё как-то смирился, а вот с новостью, что на его шею вешают заботу о трёх непоседах, принять, понять и осознать было сложно.       — Я совершенно не умею ладить с детьми, — пытается сопротивляться юноша, отпивая немного кофе и тут же обжигаясь им.       — Малыши очень любят тебя, — отмахивается от его возражений бабушка и тщательно застёгивает каждую пуговичку на своём пальто, чтобы, не дай боже, не простудить ничего. Логики, кстати, Юнги тоже не понял. Можно было просто никуда не идти. Тогда бы и думать не пришлось об этих душных кофтах, шарфах и пальто.       — Я не справлюсь с ними тремя, — всё ещё пытается переубедить родственницу парень, но снова терпит неудачу.       — Ничего не хочу слышать, — улыбается ему женщина и гладит внука по волосам, после получая от него поцелуй в щёку.       В дверь лавки стучат, и Мин-старшая тут же открывает её, пропуская внутрь ещё пуще разгулявшийся морозец, а вместе с тем соседок вместе с детьми.       Чонгук, Тэхён и Чимин, как на подбор. Все закутанные в два, а то и три слоя одежды, с длинными шарфиками, за которыми не видно половины лица, и смешными шапочками с огромными помпонами. Юнги не может сдержать улыбку и едва не смеётся, когда дети, как неваляшки, один за другим садятся прямо на пол, вспотевшие под кучей одежды.       — Здравствуйте, бабушка Мин, — приветствуют друг дружку соседки и улыбаются, помогая детям. — Доброе утро, Юнги.       — Доброе, — лишь вздыхает омега и послушно складывает шапочки и шарфики на специальную полку.       — Я очень признательна тебе, что согласился посидеть с малышами, — сообщает ему Миссис Чон, когда остальные женщины выходят из магазинчика, а бабушка наказывает Юнги следить за дитятками и пирожками их накормить обязательно.       — Не беспокойтесь. Я присмотрю за ними, — улыбается ей юноша уголками губ и несколько раз кивает, убеждая то ли себя, то ли соседку в правдивости своих слов.       — Ведите себя хорошо. — Чон целует сына в лоб и машет рукой на прощание, быстро выбегая из лавки, чтобы не дать настырному ветру пробраться внутрь.       — Ох, какие вы мокрые, — качает головой Юнги и помогает малышам раздеться.       Блондин подбрасывает несколько поленьев в камин, чтобы поддерживать тепло в помещении, и перегораживает его решёткой, чтобы ни один из детей не додумался залезть туда своим любопытным носиком.       — Хён, а я фигурки принёс, — восклицает Тэхён, чем тут же привлекает внимание друзей.       — А я карандаши и бумагу, — добавляет Чимин и высыпает содержимое своего рюкзачка на пол.       — А у меня ещё лошадки есть. И-го-го! — смеётся Чонгук, хлопая в ладоши.       Юнги, смотря на беспорядок, мгновенно наведённый в его лавке, только прикрывает глаза, потирая переносицу. «Соберись, Юнги, будем решать вопросы по мере их поступления», — успокаивает он сам себя.       Для начала ведьма решает расстелить ковёр, чтобы дети не сидели на голом полу, затем всё же предложить каждому пирожки с вишней, капустой или картошкой, а вот дальше уже действовать по интуиции.       С этими пунктами он справляется хорошо. Малыши сыты, довольны и совершенно не беспокоят Мина, занимаясь друг другом или игрушками.       Омега успевает допить свой кофе и вытереть пыль с полок, когда появляются первые звоночки приближающегося хаоса.       Поначалу дети сидели тихо, но вот что-то пошло не так, и стоит Юнги вернуться из кухни, как Тэхён тут же подлетает к нему и хватается за его ногу, крепко обнимая.       — Ох, Тэ, — Мин замечает дорожки слёз на лице ребёнка, поэтому гладит его по волосам, а после поднимает на руки. — Ну, что случилось?       — Чимин… Он… Он мою фигурку забрал, — жалуется ему Ким и не прекращает всхлипывать.       Юнги совершенно не понимает, в чём проблема, ведь можно спокойно попросить игрушку обратно, пока до него наконец не доходит, что у детей так просто такие конфликты не решаются. Обязательно будут слёзы и обиды, о которых они и не вспомнят через пять минут после примирения.       — Чимини, Гуки, вы зачем Тэхёна обижаете? — спрашивает ведьма, возвращаясь в комнату с ребёнком на руках.       — Мы его не обижали, — протестует Пак и ручки на груди скрещивает.       — Буянишь, Чимини. Разве не знаешь, что нельзя врать хёну? — мягко, но в то же время серьёзно отвечает ему Юнги. — Друзья так не поступают. Давай, возвращай фигурку и прощение проси. И ты, Чонгук, тоже, — омега отпускает чуть успокоившегося Кима на пол и подталкивает его к ребятам.       — Прости, Тэхён, — вздыхает Пак и первым подходит к другу, чтобы обнять его. — Я больше так не буду. Честно-честно.       — И я не буду, хён, — поддакивает Чонгук, притираясь между старшими.       — Ну, Тэхёни, простишь их? — кивает блондин, полностью одобряя поступки младшеньких.       — Угу, — шмыгает носом Ким, и ребятишки вместе возвращаются в кружок, снова принимаясь за совместную игру.       Юнги со вздохом садится за прилавок и подпирает голову рукой. Дети больше не беспокоят его какое-то время, поэтому омега возвращается к работе.       Он аккуратно складывает травы в пучки и перевязывает их, после отправляя обратно в шкаф, протирает прозрачные склянки и расставляет их на полках, выметает мусор и неожиданно чихает от пыли.       — Будь здоров, хён!       — Будь счастлив, хён!       — Будь богат, хён!       Доносится до него тройное пожелание, и Юнги кивает, отвечая одним «Спасибо, буду».       — А чем это пахнет, хён? — тут же рядом с прилавком оказывается Тэхён и опирается на край стола, чуть привставая на носочки.       — Розмарином, — тут же отвечает Мин и протягивает несколько стебельков Киму, чтобы тот понюхал.       — Какой приятный… — тянет мальчик и морщит носик, звонко чихая с непривычки.       — Будь здоров, — коротко смеётся блондин и высыпает остальное содержимое мешочка на стол.       — Хён, а зачем ты это всё раскидал? — Чонгук указывает пальцем на травы, разложенные на поверхности.       — Их нужно перебрать, чтобы отделить одно от другого, — поясняет Юнги и гладит обоих по голове.       — Я хочу помочь, хён! — активизируется Чимин.       — И я хочу! – кивает Чонгук.       — И я помогу, хён! — поддакивает Тэхёном, полностью готовый исполнять любую просьбу ведьмы.       — Тогда смотрите внимательно. Это розмарин, — он показывает детям стебельки со светло-синими цветами, — вот это лаванда, — демонстрирует твёрдые палочки с фиолетовыми концами, как это окрестил Чонгук, — а это тимьян, — убирает Мин в третью кучку растение, чей стебелёк кажется длиннее остальных, но вот бутоны цветом похожи на лаванду. — Их нужно разложить в три кучки, а потом позвать меня, хорошо?       — Я буду собирать лаванду, — тут же восклицает Чимин и придвигает к себе несколько растений.       — А я розмарин, — кивает Тэхён, выбирая себе те, что были синего цвета.       — Этот тимьян такой красивый… — восторженно откликается Чонгук.       Колокольчик, висящий над дверью звякает, оповещая всех четверых о приходе покупателя.       — Привет, Юнги… — доносится до ведьмы уже знакомый голос, прежде чем юноша успевает обернуться на вошедшего. — Ого, да у тебя тут столько помощников, — альфа смахивает с волос снег и широко улыбается.       — Привет, Хосок, — кивает ему ведьма. — Ну, чего вы попрятались, негодники? — Юнги явно чувствует, как все трое малышей спрятались за его спиной, крепко хватаясь за его одежду. — Не кусается же он, в конце концов.       — И правда, — соглашается цыган и, подходя ближе, опирается на прилавок, — не кусаюсь.       Первым выглядывает Чимин и хлопает ресницами, пристально смотря на незнакомца.       — А ругать не будете? — недоверчиво уточняет мальчишка, вызывая всеобщее смятение и улыбки.       — За что ж вас ругать, — отрицательно качает головой альфа и руку протягивает. — Меня Хосок зовут.       — Я Чимин, — неуверенно пожимает его ладонь мальчик.       — А я Тэхён, — выглядывает ещё одна макушка из-за спины Юнги и улыбается гостю. — А он Чонгук, — тут же сообщает Ким, заставляя и младшего выйти вперёд.       — Кто-то обещал мне с травами помочь, — напоминает Мин про задание детям, и те тут же склоняются над кучками трав, вспоминая про обещание помочь хёну.       — В строгости держишь? — подшучивает Хосок и омеге подмигивает, явно веселясь.       — Чего зашёл-то? — уточняет блондин и колдовскую книгу раскрывает ровно на середине.       — Хоть убей, не помню, — пожимает плечами Чон. — На улице солнце светит, снежок валит, а они и носа на улицу не показывают.       Юнги бросает взгляд в окно, понимая, что ветер действительно утих, а в воздухе кружатся снежинки, после падая на землю, что уже искрится из-за обилия солнечного света.       — Ухты-пухты, хён, — завороженно восклицают дети, тут же отвлекаясь от наскучившего им занятия и прилипая к стеклу, покрытому инеем.       — Там холодно, — решительно мотает головой Юнги, показывая, что они выйдут из лавки только через его труп.       — Ну хён, — уже тянет Тэхён и дёргает его за штанину.       Мин смотрит сначала на мальчишек, стараясь не поддаться на этот умоляющий, почти щенячий взгляд, и подрагивающие губки каждого, потом на окно и, вздыхая, снова на детей.       — Одевайтесь, — вместо него озвучивает Хосок и улыбается, подмигивая всем троим.       — Ура-а! — получается утроенный восклик, и мальчишки тут же уносятся за вещами.       — И ты потеплее одевайся, — продолжает Чон, намекая, что тот в любом случае пойдёт с ними. — Хён, — добавляет он, довольный реакцией старшего.       Юнги на несколько секунд зависает. Это короткое «хён» так приятно звучало из уст альфы. Произнесённое с какой-то нежностью и даже игривостью. Омега смотрит ему прямо в глаза и, сбрасывая с себя наваждение, вздыхает.       — Мы ждём, — уже вовсю улыбается альфа и, поправляя Тэхёну и Чонгуку шарфы, выходит из лавки вместе с ребятишками.       Мин снова вздыхает и, захлопывая книгу, быстро одевается, с неким сожалением покидая тёплую комнатку.       Стоит ему выйти на улицу, в него прилетает маленький снежок от Чимина, которого явно подговорил Хосок, ибо другого объяснения омега найти не может.       — Ну я вам сейчас, — шуточно угрожает он и, натягивая перчатки, нагибается за снегом, собирает немного и тут же спешит придать ему круглую форму.       — Ложись! — командует Чонгук, когда Юнги начинает отвечать им точными попаданиями.       — Это война! — кричит Тэхён и скатывается за сугроб, уклоняясь от пущенных в него снежков.       Битва затягивается на целый час. Снега вокруг много, что значительно увеличивает количество снарядов. Ребятишки приловчились и, видимо, решив, что им нужно непременно разделиться на два лагеря, оттеснили недовольного таким предательством Хосока к хёну, заставляя обоих уворачиваться от ловко брошенных снежков.       Впрочем старшие игру быстро приняли, старались поддаваться, чтобы малышам не было обидно. Юнги выдохся быстрее остальных то ли из-за отсутствия физической подготовки, то ли из-за усталости, поэтому его тут же закидали снегом. Тэхёна, Чонгука и Чимина это забавляло, ведь Мин никогда с ними не гулял, а заставить его проводить время, по колено валяясь в снегу, было и вовсе невозможно, поэтому они использовали эту возможность на все двести процентов.       — Всё! Сдаюсь, — именно с этими словами омега плюхнулся в снег, выходя из игры.       — Ура-а-а! Победа! — тут же обрадовались малыши и подбежали к хёну, падая рядом на спины и, расставив руки и ноги в разные стороны, начали быстро-быстро сводить и разводить их, пока не получилось три маленьких снежных ангела и два побольше из-за присоединившихся к ним Юнги и Хосока.       — Ну вот, а мы почти победили, — театрально вздыхает Чон и смеётся, смотря на небо.       Ведьма поворачивает голову в его сторону и замирает.       Они лежат так близко, что Юнги может рассмотреть лицо альфы. Неглубокие морщинки на лбу, острые скулы, едва заметные ямочки, медовая кожа, на которую продолжают падать снежинки и сразу же начинают таять… Хосок привлекательный. Даже очень.       Мин закусывает губу, кивая Тэхёну, хотя совсем не услышал его вопрос, и не может отвести взгляд от этой потрясающей улыбки, обращённой именно к нему.       Омега моргает несколько раз и быстро переводит взгляд на Чонгука, который что-то усердно доказывает друзьям и смешно размахивает руками.       — Что-то я замёрз, — проговаривает Юнги и снимает промокшие насквозь перчатки. Он трёт ладони друг о друга, возвращая пальцам чувствительность и уже свыкается с мыслью, что ему придётся взять и прямо так засунуть руки в снег, чтобы опереться и подняться, как Хосок, уже вставший и успевший отряхнуться, протягивает ему свою ладонь, мягко улыбаясь.       — Пойдёмте, согреем хёна, — окликивает он малышей, и к одной руке прибавляется ещё три ладошки поменьше.       Мин смотрит на них несколько секунд, а потом протягивает свои две, и, поддерживаемый со всех сторон и имеющий крепкую опору в виде Хосока, встаёт с тихим охом.       — Совсем закоченел, — выносит вердикт Чон и крепко держит руку омеги в своей, делясь теплом.       — А я говорил, что не люблю холод, — кивает Юнги, но не может перестать улыбаться.       — Согреем хёна! — подключается Чимин и обнимает старшего, к нему тут же присоединяются Тэхён и Чонгук, настолько сильно стискивающие блондина в своих объятиях, что тот едва не теряет равновесие и почти падает обратно в снег, но альфа не даёт, всех четверых удерживает и совсем не ругается, когда ему уже дважды на ногу наступают.       — Пойдёмте-ка внутрь.

***

      — Так тепло… — блаженно прикрывает глаза Тэхён и натягивает одеяло повыше, почти полностью скрываясь под ним.       — Угу, — вторят ему Чонгук и Чимин, такие же разморённые и сонливые после прогулки и горячего чая с конфетами.       — Думаешь, получится? — спрашивает Юнги у Хосока, подпирая голову рукой.       — Вот и узнаем, — кивает ему альфа и делает последнюю дырочку в ткани, тут же довольно оглядывая своё творение. — Помоги-ка.       Мин тут же встаёт с нагретого места и берётся за два других края.       — Ну, что, приключение начинается? — спрашивает Чон у детей, расположившихся на одеялах и подушке прямо на полу по середине комнаты. Те кивают и выглядывают из-под пледов.       — Плюма волантес, — тихо проговаривает Юнги и отпускает ткань. То же делает и Хосок, но одеяло не падает, а зависает в воздухе.       Ведьма предаёт ему нужную высоту и аккуратными движениями расправляет неровности. После того, как альфа закрывает створки окон, становится темно, а плотная ткань и вовсе не даёт пробиться свету.       — Давай, Юнги, — тихо шепчет Хосок, когда они вдвоём укладываются по разные стороны от детей.       Мин щёлкает пальцами, и под самым потолком тут же вспыхивают несколько огоньков разных цветов, освещая комнату.       — Вау… — заворожённо тянут малыши, когда сквозь проделанные старшим дырочки, пробирается свет.       — Я такое только на небе видел, — удивлённо проговаривает Тэхён и жмётся поближе к хёну, чтобы было теплее.       — Это Большая Медведица, — восклицает Чонгук и пальчиком показывает, как соединяет несколько импровизированных небесных тел в созвездие.       — А это малая, — подсказывает Хосок, показывая изображение чуть правее. — Когда-то давно жила на свете пара. Альфа и омега. Они очень любили друг друга и были счастливы вместе. Но однажды в альфу влюбилась одна ведьма…       — Как Юнги-хён? — тут же переспрашивает Чимин, а Мин, уже готовый возмутиться, даже сказать ничего не успевает, как Чон продолжает.       — Нет. То была злая и очень коварная ведьма, а Юнги-хён у вас самая настоящая симпатяга. Вот прямо сейчас самым добрым взглядом на меня смотрит, — шутит он, а омега тихо выдыхает, радуясь, что никто не замечает его смущения. — Влюбилась она в этого альфу и всеми силами захотела его к себе привязать, да только до того он свою пару любил, что никакие чары его не брали. Тогда решила она, что раз ей альфа не достанется, так не достанется он никому.       — И что она сделала? — интересуется Чонгук и зевает, прикрывая рот ладошкой.       — Она подсыпала альфе яд в еду, и тот вскоре сильно заболел. Его омега понял в чём дело и решил, что не будет ему жизни без любимого, и тоже выпил этот яд.       — Они умерли? — переспрашивает Чимин и шмыгает носом.       — Да, — Хосок мягко гладит ребёнка по голове, успокаивая. — Даже умерев, они продолжали быть вместе и любить друг друга. Тогда бог перенёс их на небо в виде маленького медвежонка.       — Малая Медведица! — догадывается Тэхён.       — А Большая? — спрашивает Юнги и переворачивается на бок, чтобы обнять малышей, тут же прильнувших к нему поближе.       — А Большая — это любовь, — с улыбкой отвечает Хосок и ещё раз чертит невидимые линии. — Она всегда наблюдает за влюблёнными и защищает их от любых невзгод, делая самыми счастливыми. Никто, даже самая коварная ведьма, не в силах разрушать эту связь.       — Получается, любовь всегда побеждает? — У Чимина глаза сами по себе закрываться начинают, но он держится и всё равно дожидается ответа на свой вопрос.       — Всегда, — подтверждает Чон и начинает напевать старую цыганскую песню. Слова и мелодия начинают нравиться детям, и те быстро засыпают, уставшие после такого насыщенного дня.       Юнги голос альфы успокаивает, убаюкивает своим звучанием, и уже совсем вымотанный омега не может сопротивляться тому, чтобы тоже закрыть глаза и уснуть хотя бы на пять минуточек. Уже в полудрёме он чувствует прикосновения чужой ладони к своему лицу и аккуратные, нежные поглаживания.       У него дыхание сбивается, но Мин себя не выдаёт, стойко держится. Он должен был отстраниться, попросить убрать руки или хотя бы сказать что-то, но в горле будто ком застрял, а Хосок его метаний не замечает, а может, просто делает вид, что не замечает. Юнги чувствует, как тот его волос касается, прядь за ухо заправляет и отстраняется. Ведьма молчит и предпочитает подумать об этом позже, а Чон аккуратно на бок переворачивается и голову на сложенные руки укладывает, тихо вздыхая.       — Устали совсем, — шепчет он и улыбается, прикрывая глаза, но о том, чтобы заснуть, не думает.       Должен же кто-то их сон охранять. Так и быть. Сегодня этим кем-то будет именно Хосок.