Любопытный случай фривольных чудес на Мальборо стрит (A Curious Case of Miracles on Marlborough Street)

— Зачем ты это сделал? — спросил Кроули Азирафаэля вслух, когда они бродили по саду перед собором Святого Павла. — Я был бы дураком, если бы этого не сделал. Сабраэль предоставила мне все карты. Моя жизнь — это моя работа. Чудеса, за которые меня вряд ли когда-нибудь накажут. — Азирафаэль восхищенно посмотрел на длинный ряд кустов рядом с собой. — Кроме того, если мы с тобой сейчас действительно на нашей стороне, такой Архангел, как она, может стать могущественным союзником. — Держи друзей близко, а врагов еще ближе? Похоже на то, что сделал бы я. — Ты отличный дипломат, хотя и по неправильным причинам. — А как насчет другого? — Чего? — Сказать им, что Бог уже знает. — Ах, — Азирафаэль смущенно рассмеялся. — Не знаю, что на меня нашло. — Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты разжигаешь раздор. — Раздор? Нет, дискуссию Да. Именно. Я бы не стал им мешать. — Азирафаэль провел ладонью по аккуратно подстриженным верхушкам кустов. — Есть одна действительно ценная вещь, которую я понял после всего этого. — Ну и какую же? — Что небесные надзиратели и близко не похожи на Разум улья, как я раньше думал. — Азирафаэль продолжал водить кончиками пальцев по листьям. — На самом деле, похоже, интриги в Верхнем офисе могут быть весьма... интенсивными. — Видел бы ты Ад. Азирафаэль посмотрел на него нечитаемым взглядом: — Но, дорогой мой, я его видел. Азирафаэль взмахнул рукой, как в адской ванне, и на каждом кусте, к которому он прикасался, расцвела гроздь белой сирени. Они наслаждались запахом цветов и сине-золотым закатом, а затем Кроули вдруг раздраженно фыркнул, запрокинув голову. — Ха! Я только сейчас понял. Азирафаэль отдернул руку. — Что? — Гавриил. Я совсем забыл врезать ему по морде. А ведь собирался. — Я думаю, что вино Сабраэль было более тяжким оскорблением. — О, это была классика. Он будет веками мучиться из-за этого. — Кроули ухмыльнулся со злобным ликованием. — И все же. Таков принцип этой штуки. Но вот что я тебе скажу: я бы заплатил деньги, чтобы посмотреть, как ты будешь с ним бороться. Завернув за угол и ступив на мост Миллениума, они увидели Сабраэль, одиноко стоящую на краю дорожки. Она смотрела на реку, сложив руки и высоко подняв голову, неподвижная одинокая фигура среди шумной толпы. Азирафаэль указал носком ботинка в ее сторону. — Не возражаешь? Кроули кивнул. — Давай. Я буду ждать тебя. — Я только на минутку. Азирафаэль рискнул выйти на простор моста, лавируя между толпами любопытных туристов, делающих снимки. Он присоединился к Сабраэль рядом с одним из гребней сводчатого стального каркаса, и Сабраэль сделала решительный шаг и заговорила первой, не глядя в его сторону. — Тебе должно быть стыдно за меня. — Вряд ли. — Азирафаэль задумчиво качнул головой. — За Гавриила — да. Ты... я думаю, в тебе есть нечто большее. — Ты был прав. — В чем? — Во всем. Особенно в том, через что я заставила тебя пройти. Извини. Азирафаэль пожал плечами. — Я прощаю тебя. — Странно будет снова подняться наверх и работать с ним. Как будто ничего не случилось. Так всегда бывает. — Вы... встречались раньше? — Первый раз это случилось лунной ночью в 1929 году. Он и я были в Египте, охраняя Ковчег Завета. — Сабраэль рассказала ему эту историю задумчивым голосом. — Я хотела бы, чтобы он был всем тем, на что, как я знаю, он способен. Я не могу вернуться, пока он не научится извиняться. Я в долгу перед собой. — Мне кажется, что ты имеешь над ним большую власть. — Неужели? — Ты же знаешь, что он не придерживается высоких моральных принципов. Почему бы тебе этим не воспользоваться? Сабраэль отпрянула. — Азирафаэль. Это хитро. Даже коварно! Азирафаэль пожал плечами. — Во всем виновато демоническое влияние. — Ну что ж… Не пойми меня неправильно, но я надеюсь, что мы не увидимся еще много лет. — Я тоже. В конце концов, у тебя будет много работы. — Что ты имеешь в виду? — Из тебя вышел бы хороший реформатор, если бы ты захотела. — Реформатор? — Сегодня ты сделала маленький шаг к изменениям. Кто знает, что может принести завтрашний день. — Ты знаешь, с чем мне придется столкнуться? Азирафаэль выглядел безмятежным. — Удача благоволит смелым. На минуту между ними повисло спокойное, умиротворяющее молчание, пока жизнь проходила мимо, и полы их пальто трепетали на ветру. Азирафаэль сунул руки в карманы и собрался уходить, но не успел сделать и двух шагов, как Сабраэль окликнула его. — Азирафаэль? Азирафаэль оглянулся через плечо. — Что? — Что он для тебя? Азирафаэль развернулся во весь рост. — Ты сейчас о чем? — О нем. Уши и щеки Азирафаэля вспыхнули. — О, я не могу объяснить. Вернее, могу, но долго. Мы бы проговорили до завтра. — Попробуй. — Сабраэль спрятала руки под пальто. — Я хочу понять: что может стоить того, чтобы рисковать всем? Азирафаэль помолчал, подбирая слова, и, пока он обдумывал их, его взгляд смягчился. — Он меня понимает. Сабраэль склонила голову. — Хм. — Твое “хм” звучит довольно скептически. Но почему? Разве у тебя было не так? — Нет. Азирафаэль моргнул. — Тогда как? — Он был красив, и я смотрела на него снизу вверх, и я... Я не знаю. — Тебе было одиноко. Сабраэль напряглась. — Не говори глупостей. Ты же знаешь, что мы не созданы для этого. — Даже небесные тела нуждаются в ночном тепле звезд. Толпа двигалась за ними, внизу бурлила река, и чем дольше Сабраэль медлила, тем более несчастным становилось ее лицо. Ее каблуки щелкнули, когда она зашагала к другому концу моста, а затем она снова остановилась и заправила прядь волос за ухо. — Знаешь... — Ее лацканы затрепетали, когда она подтянула их к шее, — если это что-то значит, я думаю, ты можешь быть лучшим из нас. — Почему? — Ты такой, каким должен быть ангел. — Сабраэль посмотрела на облака. — Не то, чем мы стали. — Рай — это то, чем он всегда был. Это ты теперь другая. — Может быть, и так, — Сабраэль едва заметно улыбнулась. — Будь здоров, Княжество. Азирафаэль улыбнулся в ответ. — Прощай, друг мой. Сабраэль отвернулась от собора и зашагала сквозь толпу, высоко подняв голову и держа за спиной стропила моста, как крылья. Рукава ее пальто хлопали вокруг нее, и в порыве перьев и света она закрыла глаза и растворилась в вечернем небе. Азирафаэль глубоко вдохнул прохладный, резкий воздух, поправил галстук-бабочку и направился обратно через мост. Кроули оторвался от бетонного блока, выпрямился, и они вместе двинулись в путь. Зажглись ближайшие уличные фонари. — Как она? — Чувствует себя виноватой. И влюбленной. — Азирафаэль сцепил руки за спиной. — Она немного напоминает мне меня самого когда-то. — Да ладно тебе! — возмутился Кроули. — Твой вкус не мог быть настолько плох. — Нет, хотя я подозреваю, что у нас общая слабость к изящно очерченной линии подбородка. — Хм, — надулся Кроули. — Спасибо за такое сравнение. — Не за что. У тебя прекрасный подбородок. И я надеюсь, что никогда больше не увижу ту мерзкую бороденку 1601 года. — Что?! Ангел! Тогда это было в моде. — Ты мне нравишься, какой бы ты ни был. Но мне все еще позволено питать слабость к тебе с короткими волосами. И гладковыбритому. — Азирафаэль предложил Кроули сгиб локтя. — Ну а теперь... Что скажешь насчет ужина? — Знаешь, мне хочется чего-нибудь побыстрее.— Кроули взял его за руку. — Как насчет "Нандо"? — Прекрасно. — Божественное местечко. Почти как ты.