Любопытный случай фривольных чудес на Мальборо стрит (A Curious Case of Miracles on Marlborough Street)

При свете луны и неоновых вывесок Кроули ехал через Сохо, мимо бутиков, пекарен и магазина подержанных инструментов, по узким улочкам и пешеходным переходам, не глядя на огни. Через две улицы он миновал квартиру над магазином, где из открытого окна доносились два сердитых голоса. — Послушай, Грейс, говорю тебе, я должен сделать это для себя. — Для себя? — кричала женщина. — Ты всегда и все делаешь только для себя! Ты хоть раз сделал что-нибудь для меня?! — Я целыми днями надрываюсь в этой дыре, а от тебя не дождешься и слова благодарности! — В той самой дыре, где и она? — Я… — Восемь месяцев, Джордж. Ты лгал мне в лицо восемь гребаных месяцев! Кроули притормозил “Бентли” перед магазином с закрытыми ставнями — за зеленым седаном, припаркованным у самых дверей. Он посидел в тишине, о чем-то задумавшись, а потом улыбнулся, как довольный кот, и щелкнул языком. Все четыре шины седана взорвались. Автомобильная сигнализация взвыла, сверху с грохотом и проклятьями сбежал мужчина и выскочил наружу, а Кроули фыркнул себе под нос и поехал дальше. На следующем повороте его внимание привлек большой, благоустроенный паб, где за столиком у окна сидела группа бизнесменов. Они с довольными лицами потягивали виски. Кроули ухмыльнулся и пристально уставился на них, сощурив глаза. Бизнесмен, произносивший речь, вдруг начал орать на собеседника, сидящего рядом с ним, и резко махнул рукой, словно собираясь ударить его. Но тот отшатнулся и швырнул в оратора напитком. Тогда кричавший ударил стоявшего рядом мужчину. Еще один сбросил с себя пиджак, и они вместе с метателем напитков вытащили драчуна на дорогу под возмущенные вопли и нечленораздельные звуки. Побежал полицейский, призывая к порядку, но врезался в стену, а проходившая мимо старуха схватила его дубинку и разбила окна паба. Чем дальше ехал Кроули, тем сильнее замедлялся поток машин. Водители сворачивали, сигналили и опускали стекла, начиная ругаться друг с другом. В воздухе сгущалась атмосфера враждебности. В многоэтажке в конце квартала замерцало электричество, кто-то настежь распахнул окно и выбросил на улицу компьютер. Мужчина наклонился к женщине и что-то очень громко ей выговаривал, почти кричал, пока стая черных собак не загнала его в магазин. За спиной у него загрохотало, вода в канавах кипела, пронзительно кричал ворон, двигатель дал задний ход, кровь хлынула из почтового ящика — Кроули откинул голову назад и наслаждался всем этим, сияя восторженной улыбкой от уха до уха, а ветер трепал его огненные волосы. Порыв ветра зашевелил листья на земле, в шатер видневшегося впереди театра с треском ударила раскаленная добела молния. Кроули вскочил на фонарный столб и крутанулся вокруг него на вытянутой руке, крича в такт песне: — У-у-у-у! А потом отпустил фонарный столб и бросился бежать, а стоявшая рядом женщина закричала, потому что ее портфель вдруг загорелся. Наконец он повернул направо и вернулся к книжному магазину, ворвался внутрь, захлопнул двери и только там перевел дух. Азирафаэль встал с кресла и подошел к нему. — Ну? Тебе удалось восстановить равновесие? — Еще как! — улыбнулся Кроули, опуская наушники. — Даже с запасом. — С запасом? — Азирафаэль запнулся. — Но я думал, что весь смысл именно в адекватной компенсации и сохранении равновесия... Кроули прервал бессвязные возражения Азирафаэля самым действенным способом, затянув его в долгий и восхитительный поцелуй. Азирафаэль запутался в собственных ногах и потащил Кроули за собой, опрокидывая на пол и выворачиваясь из ботинок. Азирафаэль опустил куртку Кроули до локтей. Кроули нащупал бедро Азирафаэля и задрал штанину. Он щелкнул коричневой кожаной подвязкой для носка по икре Азирафаэля, тот взвизгнул и вцепился в воротник рубашки Кроули. Кроули усмехнулся сквозь зубы и зарычал: — Я тебя ненавижу, ты знаешь это? Азирафаэль недоверчиво рассмеялся: — Ты? Меня? — Ты надо мной издевался шесть тысяч лет! Настоящая заноза в заднице! — Тогда… — Азирафаэль почти задыхался от смеха, — тогда я негодую каждый день, в который ты оскверняешь мой книжный магазин. — О?! Да неужели это так? Азирафаэль поцеловал кончики пальцев Кроули. — Каждый… — поцелуй. — гребаный... — поцелуй. — день. Азирафаэль уставился в глаза Кроули, чтобы заставить его продолжать, и Кроули нырнул вниз и укусил Азирафаэля прямо в шею. Они вдвоем извивались, дрались и медленно пробирались в сторону дивана, слишком занятые пуговицами друг друга, чтобы слышать вой сирен снаружи.