Displiceat

Дазай закрывает глаза, вздрагивая и прикрывая рот ладонью. Он буквально лежит на полу, широко раздвинув ноги и всхлипывая. Чуя сидит между его ног, обхватив губами головку члена и посасывая, взглядом прожигая горящее румянцем лицо Осаму. Он зажал шатена в туалете после уроков, не давая времени возмутиться, предварительно закрыв дверь на щеколду и прижимая парня к раковине. После долгих десяти минут поцелуев и быстрых поглаживаний сквозь рубашку, он повалил Дазая на пол, снимая с него штаны, и, шикнув, чтобы тот был потише, без предупреждения вбирая на половину вставший член в рот, помогая себе рукой. Осаму слышал, как двое друзей Чуи встали за дверью, охраняя их покой, пока главарь развлекается. Они буквально находятся за тонкой стеной школьной уборной, слышат все непристойные звуки, издаваемые им самим и ртом Накахары. Дазай бы никогда открыто не согласился на такое, если бы его спросили. Но Чуя не спрашивал; он грубо схватил Осаму за локоть сразу после звонка и поволок в сторону, игнорируя возмущения и оскорбления. Чуя всегда был непредсказуемым в своих желаниях, но прямолинейным. Если ему что-то нужно от Осаму, он не стеснялся говорить это или брать на месте. Ему никогда не было важно, есть ли вокруг люди, смотрят они или слушают. При своих друзьях, когда Дазай оказывался втянут в их круг, Чуя предпочитал показывать всем, кому на самом деле принадлежит шатен. Он мог притянуть его и поцеловать глубоко и чувственно, либо облапать бедра или задницу, пропуская мимо ушей злостное шипение и больные удары, которые наносил Дазай, чтобы рыжий от него отстал. Но, к сожалению, Осаму никогда не был равносильным противником для Накахары, поэтому быстро успокаивался, молча ожидая, когда Чуе надоест его трогать. Он проглатывал шёпот за спиной, распремляя плечи и задирая подбородок повыше, игнорируя тёмные взгляды, направленные на него в то время, когда Чуя любил сжимать его талию, ладонью плавно переходя на упругий зад. Вот и сейчас, Дазай пикнуть не успел, а Чуя уже доводит его до иступленья, медленно вбирая его член до конца. Осаму чувствовал, как головка упирается далеко в глотку парня, пока мягкий язык обволакивает его по всей длине. Накахара давится сквозь усмешку, сминая пальцами костлявые бедра, притягивая ближе. Ему нравилось выражение лица Дазая перед собой. Видеть его таким сломленным, укрощенным и податливым — одно блаженство для Накахары. Это подогревало его либидо и заставляло желать большего, чтобы Осаму в конце концов рассыпался в его руках. С громким стоном Дазай кончает в рот Чуе, но, опомнившись, прикусывает внутреннюю сторону ладони. Он не хочет, чтобы приставленная свита слышала их и наслаждалась, возможно, дроча и представляя, как их лидер трахает его за стеной в грязном туалете. Чуя смеется с потерянного выражениями лица своего парня, вставая и сплевывая в раковину, вытирая губы. — Теперь твоя очередь поработать, Дазай. — Накахара поворачивается с гадкой усмешкой на губах, и Осаму хочется стереть самодовольство с чужого лица одним ударом, который, возможно, Чуя с лёгкостью блокирует, а потом сломает ему кисть. Фыркнув, Дазай встаёт на колени, упираясь руками в стену, даже не думая подниматься на ноги, и полностью стягивая брюки, оставляя их болтаться у лодыжек. Когда Осаму хочет стянуть трусы, его руку перехватывают, отводя. Значит, Чуя хочет сделать все сам. Дазай усмехается: он совершенно не против. Только Чуя не торопится, расстегивая для начала свои, отвратительного зелёного цвета, брюки, тихо матерясь себе под нос, потому что, видимо, молния заела. Тогда Дазай наклоняет голову к плечу и одаривает парня горящим взглядом карих глаз с расширенным зрачком, мелко облизывая острым языком нижнюю губу. Он довольно скалится, когда, в конце концов, в порыве ярости, Накахара отрывает несчастный бегунок, с рыком откидывая его в сторону мусорки. Все равно этот кусок железа больше не пригодится. Чуя хватается за бледные бедра, притягивая Дазая вплотную к своему паху, судорожно вздыхая и высвобождая член из трусов, потираясь протекающим кончиком между ягодиц. — Чего ты медлишь? — недовольно рычит Дазай, чувствуя, как горят щеки, и несильно пихая каблуком Чую в колено, чтобы поторапливался. И так из-за долбанной молнии они потеряли время. Скоро второй этаж закроют, и тогда им придётся остаться здесь на ночь, либо, как однажды было, прыгать из окна и сбегать на первый этаж по карнизу. Дазай тогда получил самое большое удовольствие, наблюдая, как Чуя, потеряв равновесие, скользит вперёд, практически падая, но успевая повиснуть одной рукой на краю. Осаму с радостью бы его подтолкнул свалиться вниз окончательно, тем более, что падать там было недолго. Но что-то Дазая заставило протянуть рыжему руку и вытянуть обратно на поверхность. Может, жалость или свирепый взгляд, которым его пригромоздил Чуя. — Лучше помолчи. Не сбивай настрой, иначе будешь отрабатывать всю ночь напролет. — Чуя хлопает Дазая по голой заднице, слушая змеиное шипение и получая очередной удар ботинком в колено. Разрабатывать Дазая Чуя не собирается, но это и не нужно, так как тот не отошёл ещё от сегодняшнего утра, поэтому, когда Накахара пробует толкнуться в первый раз, то не встречает сопротивления. Осаму протяжно воет, ногтями царапая штукатурку. Чуя выходит почти до конца, и тогда Дазай насаживается сам, всхлипывая и покручивая бёдрами, трахая себя на чужом члене самостоятельно. — Может, ты хочешь взять инициативу на себя, Осаму-кун? — спрашивает Чуя, облизывая мочку уха. Дазай заторможенно кивает, толкая Накахару на пол и усаживаясь сверху, седлая бедра опешившего от такого внезапного порыва рыжего и резко опускаясь на твёрдый член, запрокинув голову. Чуя цыкает, придерживая дрожащие руки, опирающиеся об его плечи. Осаму двигает тазом, задевая внутри себя простату и в такие моменты закатывая глаза от удовольствия. Накахара слизывает солёные дорожки слез, зарываясь широкими ладонями в непослушные, неровно подстриженные кудри, рвано зовя парня по имени. Ему нравится, когда Дазай сам скачет на его члене, плача и умоляя, шепча какие-то глупости, которые только приходят в опустошенный разум. Осаму последний раз двигается вверх, плавно соскальзывая вниз и затихая. Обхватив себя рукой, он кончает. Чуя позволяет себе ещё пару раз толкнутся в горячее нутро, со стоном приходя вслед за Дазаем. Пот блестит на лбу и висках, Осаму слезает с Накахары и подходит к раковине, ополаскивая лицо холодной водой, попутно пытаясь заправить рубашку обратно в брюки. — Как насчёт продолжить в кровати? — Чуя встаёт следом, застегивая брюки лишь на пуговицу и потягиваясь. Он подходит сзади и кладёт голову Осаму на плечо. — Обойдешься. — грубо отрезает Дазай, брызнув в лицо парню водой и обтерев мокрые руки о чужой пиджак. — Пойдём уже, а то скоро этаж закроют. Чуя в ответ многозначно мычит, следуя за Дазаем. Они выходят из уборной, тут же встречая на пути тех двоих. Парни мгновенно окружают Накахару, едко перешептываясь и оттесняя Осаму в сторону. Дазай фыркает, специально держась на расстоянии четырёх шагов от них, мечтая оглохнуть, чтобы больше не слышать их разговор. Ну, конечно, они все слышали и сейчас бурно расспрашивают Чую о подробностях. Дазай тяжело вздыхает, мечтая ещё о том, чтобы поскорее закончить школу и пойти в университет, желательно в Токио, подальше от Йокогамы и Чуи. Он слышит, как Накахара шикает на них, чтобы они замолчали, сводя брови к переносице. Чуе не настолько интересно обсуждать свою личную жизнь, в конце концов, такое внимание со стороны друзей начинает раздражать. Однажды он дал им ложные надежды на то, что им может перепасть лакомый кусочек, если же ему и вовсе ничего не достанется, но не больше. Спустя три дня Дазай, проснувшись первым, не находит Чую ни рядом с собой, ни на соседней кровати. На тумбочке лежит букет полевых ромашек, которые Накахара, видимо, нарвал из клумбы около главных ворот. Взяв цветы в руки, Осаму замечает записку, нервно оглядываясь. Шкаф открыт, а вещи Чуи полностью пропали. Он разворачивает записку, сердце замирает, но, после первой же строчки, вновь бьётся в своём привычном ритме. — Чуя, идиот… — Дазай падает обратно на кровать, сминая записку в кулаке и бросая куда-то под кровать вместе с букетом. «Уехал домой. Не скучай, сладкий. Увидимся через неделю :)»