Рука помощи

      — Танцуй, Зейн! — крикнул альфе Рассел, как только он переступил порог чёрного входа.       Зейн вопросительно поднял брови, осматривая довольные лыбы всех присутствующих в раздевалке коллег. Утречко выдалось дождливым, и альфа промочил ноги в тонких теннисках, а влажную ветровку как никогда хотелось поменять на по-уёбски зелёную синтетическую форму, поэтому причин для веселья и улыбок лично у Зейна не было. До того момента, как управляющий достал из кармана пачку наличных, перетянутых красной канцелярской резинкой. По приколу альфа как орел спикировал на Рассела и после шутливой потасовки забрал свою добычу, напомнив:       — Я "танцевал" больше месяца, дальнейшие выступления — только за своевременную плату.       — Ой-ой-ой, премию посмотри и не ной больше!       Альфа едва сдержался, чтобы не показать управляющему язык, ведь это было бы уже чересчур. Стянув мокрые шмотки, он аккуратно развесил их на двери в подсобку и напялил форму на влажное тело. Когда все разошлись, то альфа пересчитал деньги, отмечая солидную премию, а потом отложил четыреста баксов для Марко. Он вернёт их сегодня и тут же назначит их обычную встречу на завтра. Марко же умный, вот пусть и думает, что это значит, и что с этим делать. А уж Зейн ему подскажет, ахуеть как подскажет.       Вчера он от омеги буквально выполз — тот полностью его выжал. Несмотря на занятость Марко, о которой тот говорил, они ещё долго валялись в постели и целовались, целовались, целовались. Зейн от этого просто тащился. Чувственные губы омеги и маленький язычок дарили ему невиданное удовольствие от такого вроде бы совсем простого взаимодействия, поэтому да, он снова завёлся и втащил омегу во второй раунд. Этот раз получился совсем плавным и неспешным, ведь то острое удовольствие они уже получили. Зейн прижимал омегу к постели, нависнув сверху, и безостановочно целовал. Они с избытком размазали клубничную смазку по членам, окончательно пачкая одежду Марко, и обхватив их оба в две руки, создали для себя новый способ дрочки. Зейн толкался бёдрами в кольцо из их сплетённых рук, стимулируя и омегу тоже. Скольжение из-за большого количества смазки было идеальным, и ближе к концу альфа шептал ему на ухо как трахал бы его, как заставил бы стонать и выгибаться, и растянул бы узлом наконец. Тогда Марко не глядя свободной рукой сжал проступивший узел, и через мгновение они оба забились в экстазе.       Альфа настолько устал, что даже задремал ненадолго, чуть и Марко не втянув в своё сонное состояние, но у того ещё было много работы. Когда он проснулся, то обнаружил, что омега укрыл его тонким одеялом и сидит тихо что-то печатает за столом. Зейн наблюдал за ним из-под полуприкрытых век, отмечая идеальную осанку, пышные чёрные кудри, уложенные влево и всё ту же испачканную одежду. Щеколды в ванной не было, и омега не рискнул переодеваться при нём, не уверенный до конца, что альфа спит. Зейн расстраивался, осознавая это, но понимал. Да, по сути они уже очень давно знакомы. Да, в последние дни они ахуенно проводили время вместе. Да, он нравится Марко. НО! Они вместе всего пять дней. Стал бы кто-то безоговорочно доверять человеку, с которым провёл меньше недели? Нихуя!       Плюсом к этой загадке ещё шла и первичная причина всего происходящего — эти странные встречи, которые только с подачи Зейна стали чем-то большим. Он всем своим блядским естеством чувствовал, что как-то две эти загадки связаны, или одна является следствием другой. Если насчёт отказа раздеться, у альфы были какие-то предположения, типа каких-то шрамов и связанных с ними психологических проблем, то зачем омеге предлагать бывшему однокласснику дрочить перед ним, он вообще без понятия. По этому поводу у него была только одна информация — "он подходит гораздо лучше многих". Но почему? Чем он лучше других альф? Ещё и в чём-то таком, что может знать Марко, который не видел его пять лет!       Это что-то ещё со школы. Школа, школа, школа. А чем он там выделялся? Да ничем! Точно так же ходил на занятия, тусовался и играл в футбол. Эх, футбол, он всё время тренировался, бегал, качался каждый день после занятий, а во время гона и вместо занятий, от которых его всё равно постоянно отстраняли.       "Вносит волнения в ряды одноклассников", — рассказывал папе красный и ёрзающий на стуле омега-директор, когда трясущийся от гормонов Зейн сидел напротив и сверкал светлыми глазами, думая, что омежка не настолько его старше и можно бы...       Волнения, блять! Подумаешь, устроил драку в день своего первого в жизни гона. Он не имеет права на ошибку в таком состоянии-то? Но запрет на посещение им школы во время гона оставался до самого выпуска. Зейн каждый раз молился, чтобы гормоны бахнули как можно ближе к серьёзным матчевым встречам, чтобы он мог безостановочно тренить вместо занятий. Видимо, по мнению директора, калечить учеников в коридоре — это одно, а на поле — совсем другое. К счастью для Зейна.       Мысли быстро сменяли одна другую, пока альфа старался включиться в работу, но стоило заметить мелкие поверхностные царапины на запястье правой руки, как он неконтролируемо возвращался во вчерашний день, где только проснулся и смотрел на ахуенного, волнующего Марко, который мерно стучал по клавишам.       — Ты очень красивый, — хриплым после сна голосом сказал альфа.       Марко обернулся через плечо, а после достал до угла одеяла, и потянул его на себя. Зейн перевернулся на спину, давая себя раскрыть, и закинул руку за голову, красуясь. Он знал какое впечатление производит на омегу и второй рукой скользнул вниз по груди, задевая соски, и обхватил лежащий на животе член.       — Ты тоже, — с улыбкой ответил омега, рассматривая партнёра. — Испытываю эстетическое наслаждение от того, что ты лежишь голым в моей постели. Даже не верится.       — Так иди сюда и проверь.       — Побереги силы до завтра.       — На такое у меня силы всегда есть, — заявил Зейн и поиграл бровями, а Марко вздохнул и отвернулся обратно к Маку.       — Прошу, не подначивай. Я далее не могу бездельничать. Если не сдам статью до завтрашнего утра, то редактор меня повесит.       — Как скажешь, — ответил альфа и через секунду уже скрылся под столом, устраиваясь там удобнее.       — Зейн!       — Работай-работай, клянусь, что не услышишь от меня ни единого слова!       Альфа не собирался особенно растягивать удовольствие, дёргая молнию вниз, а насадился ртом на его член резко и без дальнейших предисловий. Мерный стук клавиш над головой был ахуенным таким индикатором его успехов, ибо он сбивался и прерывался, когда он делал что-то особенно удачное. Прямо глубоко он брать не мог, но это и не требовалось, ведь вся чувствительность Марко была именно в головке и чуть ниже. Альфа быстро-быстро работал ртом, а после замедлялся, давая омеге немного выдохнуть и привыкнуть. Зейн втягивал щеки, образуя вакуум, а Марко яростно и быстро продолжал печатать, выдавая себя только тяжёлым дыханием. Альфа тоже кайфовал, играясь языком с чувствительной уздечкой. Блять, ну такой аккуратный и красивый член хотелось взять в рот!       Дальше он пошёл на риск, расстёгивая длинную молнию до самого конца, и сумел пропихнуть руку в штаны дальше, чем оказывался раньше. Марко не остановил его, когда, погладив мокрую промежность, альфа кружил у сочной маленькой дырки, а наоборот перестал печатать и, громко хватая ртом воздух, сполз на стуле вниз, давая больший доступ. Вот ровно с того момента Зейн думать ни о чём не мог, кроме как об ощущении обволакивающей жаркой тесноты, когда он вставил пальцы. Омега крутился, мычал и постанывал, раздвигая ноги шире. Альфа полностью сосредоточился на той самой точке внутри, агрессивно лаская её пальцами, но и не забывал посасывать головку. Он так завёлся представляя, что может оказаться внутри, и Марко будет точно так же стонать и дёргаться на его члене, растянутый его узлом. Ох, он такой горячий и узкий внутри, что мозг кипел, а Зейн толкал в него пальцы, насколько позволяло ограниченное пространство. Омега прекрасно его принимал, раскрываясь навстречу и отдаваясь. Он имел бы Марко долго и со вкусом, чтобы он устал и вспотел, а после мучил бы узлом, пока он не стал бы умолять, чтобы альфа его вставил. О да! Зейн живо представил как этот умница-омежка жмурится, стонет и цепляется за его спину, как длинные сильные ноги обхватывают его бёдра, и он шепчет его имя в бреду вязки. Ух, как же он тогда кончил! Втихаря, не зная как воспримет такое омега, он облизал ещё горячие влажные пальцы. М-м-м, возбуждающе вкусный.       Блять, аж мурашки пошли! Альфа снова завёлся, стоя в зале перед кассовым аппаратом и глядя на расцарапанную зубьями молнии руку. Зейн помотал головой, поправил напрягшийся член в штанах и отправился встречать новых гостей.       Разнося заказы, наливая кофе и натянуто улыбаясь, он думал, что медленно, но верно они продвигаются дальше и дальше. Да, Марко лишь улыбнулся и покачал головой, когда альфа вчера пригласил его с собой в душ, который им обоим был просто необходим, но это и вправду было слишком самонадеянно. Он уступит, откроется со временем. На сегодняшний день альфа вот уже выяснил, что с проникновением на самом деле не было никаких проблем, и омега действительно просто не хотел раздеваться. Блин, может, кто-то сказал ему, что без одежды он вообще не огонь или, что жопа слишком большая? Бред, конечно, ведь должен же Марко более-менее объективно себя оценивать, а объективно — он просто секс. Зейн сделал себе зарубку на память, что надо говорить вслух, какой он красивый и как ему нравится, как он его хочет, не делая ставку на то, что это само собой подразумевается. Творящееся в голове у Марко для альфы загадка, и он дохуя старался окружить неизвестную проблему со всех сторон.       Альфа медленно и со вкусом курил снаружи, когда весь его день пошёл по пизде. Телефон в кармане зелёного фартука настойчиво вибрировал, показывая неизвестный номер. Зейн прижал телефон плечом, когда взял трубку, и чуть не выронил его, когда из динамика раздался до боли официальный и спокойный голос:       — Добрый день. Зейн Джеймс Доусон?       — Да-а-а, — осторожно протянул он, тут же выбрасывая сигарету.       — Вэстерн Мемориал Госпиталь. Вы указаны как чрезвычайный контакт нашего пациента — Сэмюэля Джона Котриджа.       Блять! Сердце провалилось куда-то в желудок. Вэстерн Мемориал? Чрезвычайный контакт? Что за херня? Он видел Сэмюэля ещё вчера и тот был в полном порядке!       — Алло, вы ещё здесь?       — Да-да, я просто не знал, что он указал меня... Что с ним случилось? Он же не умер?       — Нет, с ним произошёл несчастный случай, и он сейчас без сознания. Вы нужны здесь. Сможете приехать?       Следующие полчаса Зейн безостановочно курил и звонил своим коллегам, стараясь упросить хоть кого-то взять его смену на работе, но у всех уже были дела. Вот и не заводи близкие отношения на работе! Никто, блять, не может выручить, а Джозеф всё не брал трубку. Альфа уже разуверился и был готов просто съебаться, заработав себе прогул, и как следствие пошел бы нахуй с работы. Зейн потёр глаза, прикуривая ещё одну сигарету. Он не хотел терять место, но это же Сэмюэль! Сэмюэль, который указал его в качестве чрезвычайного контакта, зная, что он не подведёт. И он не подведёт, блять! Вдруг телефон в руке завибрировал, ведь Джозеф решил-таки перезвонить, и альфа вцепился в него как в последнюю надежду.       — Да ты прикалываешься, — протянул он, — я же только кхе-кхе, сам понимаешь.       Зейн потёр лоб. Значит, он только юзнул. В любой другой день альфа бы попрощался и положил трубку, но сегодня ему нужна была эта услуга любой ценой.       — Ничего, придёшь и пообщаешься с людьми. Тебе же это нравится.       — Бля, Зейн!       — Бля, Джозеф, я там нужен. Ты же знаешь наши больницы, без подписи на бланке они нихера серьёзного не имеют права делать, и должны собрать комиссию для составления плана лечения после оказания неотложной помощи. Знаешь как это долго? А Сэмюэль без сознания. Помощь ему нужна уже сейчас, а не завтра. Я выйду за тебя в следующий раз, когда скажешь, даже если это будет ебаное Рождество!       — Отвечаешь?       — Ебать, тебе расписку написать?       — Ладно-ладно, не кипишуй. Скажи Расселу, что я скоро буду.       — Спасибо! Тут кстати, зп выдают.       — П-ф-ф, ну ты дятел, я ещё вчера её взял. Чё ты думаешь, я сегодня уже Соник?       — Понятно.       В итоге не дожидаясь прихода своей замены, он тупо скинул свои столы на оставшихся офиков под недовольным взглядом Рассела и запрыгнул в такси, чтобы не терять время и силы на пробежку до центра. Зейн выдохнул. У него были планы на вечер. Планы, которые он очень ждал, и которые придётся отменить. Он не может бросить Сэмюэля. Проснуться в больнице в одиночестве, чтобы увидеть безучастливые рожи медперсонала, не лучшее, что может случиться в жизни. Придётся взять заботу о старике на себя, ведь больше у него никого нет. Поэтому он и внёс его как чрезвычайный контакт. Альфа достал телефон и набрал номер.       — Да, Зейн, — крайне бодро ответил Марко, и альфа вздохнул. Чёрт!       — Мы сегодня... Я не смогу прийти, короче. Завтра скорее всего тоже. И вообще...       — Что-то случилось? Ты в порядке?       — Я — да, но мой друг попал в больницу. Я должен быть с ним.       — Да-да, разумеется, понимаю. Я могу чем-то помочь?       — Эм, нет, не получится, — ответил альфа и снова с силой потёр глаза. — Даже не знаю, что случилось. Сейчас только еду в больницу.       — А куда его положили? В центральную или Вэстерн?       — Вэстерн.       — Насколько мне известно, она довольно маленькая, но доктора там лучше. Твой друг в надёжных руках, — как ребёнка подбадривал его Марко, и альфа через силу улыбнулся. — Звони мне, если придётся остаться там до вечера или на ночь, я привезу тебе поесть и какие-то вещи.       — Та я думаю, там есть кафетерий. Справлюсь.       — Само собой, — подтвердил омега и добавил, — но если что, можешь звонить в любое время.       — Спасибо, Марко. Это очень мило.       — До встречи, Зейн.       Аккурат к концу разговора такси остановилось перед Вэстерн Мемориал. Альфа фурией ворвался в маленький приёмный покой, где как обычно творилась неразбериха: омега оттяпал себе пальцы во время приготовления завтрака, дедуля поскользнулся на мокром полу в супермаркете, шкет влетел на велике в дерево, а альфа и омега врезались друг в друга на перекрёстке седьмой и Харли-стрит и теперь переругивались через тонкую занавеску между койками, пока не пристёгнутому альфе зашивали бровь. Всё это Зейн узнал, меряя шагами приёмный покой, пока малочисленный медперсонал сновал туда-сюда, стараясь справиться с этим чудным утром понедельника.       Виной всему оказалась ебаная лестница, чтоб её! Старик по обыкновению забрался на неё и стал выкручивать неработающую лампочку в первом подъезде, здесь-то сломанная задвижка его и подвела. Будь Зейн позлораднее, то обязательно сказал бы своему арендодателю, мол, я же говорил, но не хотелось получить каким-то костылём по морде, поэтому он отказался от этой идеи. Всё это он узнал от болтливого медбрата, который усиленно строил ему глазки, пока Зейн заполнял один из сотен бланков, начиная тупить на каждом третьем вопросе. Чехарда ебаная! Для одной бумажки нужна другая бумажка, на которой должна стоять подпись, для которой нужна другая подпись. Блядство! А всё из-за ебучей страховой, которая после будет торговаться с больницей за каждый цент. Жмоты!       Сэмюэля ему сначала не дали увидеть — тот отходил от наркоза в послеоперационной, пока альфа заполнял бумажки. Зейн больше всего боялся, что альфа сильно приложился башкой и вообще может очнуться овощем, но вот голова его как раз почти не пострадала. В отличие от ноги, которая оказалась сломана аж в двух местах, причём так, что даже операцию пришлось делать, чтобы поставить все кости на место. В том, что Сэмюэль выкарабкается, альфа не сомневался, как и в том, что тот будет бурчать и злиться из-за постельного режима вместе с последующей физиотерапией. Но имеем то, что имеем. Зейн только вошёл к нему в палату, отмечая ногу в гипсе и обмотанную голову как в каком-то низкобюджетном фильме, и что старик уже ворочается, медленно просыпаясь, когда в коридоре раздались какие-то крики.       — Как это мне к нему нельзя? Мне можно! Я его жених!       Сэмюэль как раз распахнул глаза, и в палату ворвался Билл. Омега в один прыжок преодолел расстояние от порога до постели и камнем рухнул перед ней на колени, хватая старика за руку. Зейн захотел слиться со стеной. И дорогой, и любимый, и душа моя. Короче, находиться рядом с этими двумя стало максимально неловко. Самое смешное, что, кажется, Сэмюэль чувствовал себя так же, глядя на мечущегося по палате омегу, который заливался слезами и рассказывал, как узнал о происшествии от соседей, когда пришёл с работы, а после снова бросался к постели с таким видом, будто хочет зацеловать альфу до смерти. До очень приятной для него смерти.       Зейн пробыл в больнице ещё час и окончательно убедился, что он здесь абсолютно не нужен. Билл держал своего альфу за руку и смотрел такими преданными влюблённым глазами, а его брови жалостливо приподнимались, стоило взглянуть на ногу в гипсе, что не возникало никаких сомнений — омега втрескался в него по уши. Казалось, этот факт одновременно и радует, и крайне смущает грубого вояку, поэтому Зейн подобрал удачный момент и ретировался из палаты, молчаливо помахав рукой напоследок. Впрочем, никто ему не ответил.       Альфа двигался достаточно быстро, и будто сама вселенная ему благоволила, ведь он подошёл к "Оазису" как раз к обычному времени встречи. Он даже не позвонил Марко и вроде не шёл к нему специально, просто ноги сами привели его. Потому что он должен быть здесь. Потому что его тянет сюда. Потому что, чёрт возьми, он без ума от этого необычного омеги!       Блять, Сэмюэль вновь обрёл свою любовь благодаря ебаной сломанной ноге, неужели и Зейн не может найти кого-то иным странным способом? Ахуеть можно с того, какая штука жизнь!       Альфа бодро постучал в дверь номера и через пару мгновений она начала открываться, так что Зейн успел частично увидеть омегу в белом пушистом халате отеля, пока тот не захлопнул её обратно прямо перед носом, удивлённо ойкнув.       — Эй, чё за херня?       — Ты же сказал, что сегодня не придёшь! — донеслось из-за двери, а потом щёлкнул замок. — Подожди, я не одет.       — Так чего тогда дверь открываешь?       — Я думал, это обслуживание номера.       — Ахуеть, так какому-то челу из Оазиса можно видеть тебя голым в халатике, а мне нет? Нихера не справедливо! Открывай сейчас же! — весело голосил Зейн, ведь стоило услышать голос этого конкретного омежки, как настроение сразу же поползло вверх до максимальной отметки.       Марко снова появился на пороге весь взъерошенный с влажными после душа волосами и блестящими глазами, но уже в штанах и чёрной водолазке. Ещё до того как альфа успел сообразить что к чему, он втащил его внутрь, громко хлопнув дверью. Загребущие руки стаскивали одежду, а жадные губы жёстко, почти грубо, впечатались в его собственные. Омега прижимался всем телом и так несдержанно лапал жопу, что впору было подумать — его подменили инопланетяне. Но нет, всё гораздо проще.       — Ты течёшь, — с улыбкой констатировал Зейн, едва смог отдышаться, пока омега тащил его джинсы вниз вместе с бельём. — Марко, немного споко-о-о... блять!       Он так насадился ртом на член, что не только все слова, а и все мысли из головы исчезли. Марко пёр как танк, будто омега в первую течку, когда в голове остались одни инстинкты. Как в мечтах он брал за щеку и громко чмокал губами вокруг ствола, лаская так интенсивно, что Зейн даже узел не сумел удержать. А он будто этого и добивался! Ладошка омеги крепкими тисками сжалась вокруг, аж ноги задрожали и всё тело прошиб пот. Альфа загнанно выдохнул и потянул вверх футболку, которую ненасытный омега не потрудился снять, скорее стараясь добраться до того, что пониже. Он ритмично качал головой, уже обеими руками сжимая узел, почти доставая до него губами при особенно глубоком погружении. Зейн глубоко дышал и зарывался пальцами во влажные волосы, время от времени ловя взгляд тёмных затуманенных глаз. Течный запах Марко заполнил комнату до самого потолка, и в этот раз альфа жалел, что с гоном отстрелялся две недели назад, и даже супергорячий омега не в силах снова его призвать. Ничего, они синхронизируются со временем.       А пока Зейн просто ахуевал от такого напора. Странно, но спокойный Марко вообще вдруг лишился тормозов во время течки. Альфа с ума сходил от пошлых влажных звуков, с которыми омега работал над его членом. Губы обхватывали ствол плотно, а щёки втягивались, образуя вакуум. В основном в голове Зейна. Марко так жадно засасывал его член, как в последний раз в жизни, а альфа потел, стонал и старался не тянуть сильно за волосы.       Блять, если Марко так крышу сорвало, то можно бы... и надавить слегонца. Естественно, ни о каком насилии речь не шла, но подтолкнуть его к близости-то можно. Тем более, такого разгорячённого, влажного и желанного. Этого конкретного омегу хотелось зацеловать и облизать абсолютно везде, а когда он заведённый сам раздвинет свои шикарные бёдра, то долго тереться между, пока тот сам не попросит вставить. И Зейн бы вставил. Прижал бы к постели, закинул ноги себе на плечи и брал, брал и брал. Блядство!       — Я сейчас кончу, — предупредил он на случай, если Марко захочет растянуть всё на подольше или не любит глотать, но омега напротив до сладкой боли сжал узел и насадился так глубоко, что коснулся его губами.       Альфа кончал с громким мычанием, неконтролируемо сжав пальцы на чёрных кудрях, хотя Марко и не стал отстраняться, принимая всё до капли. Он немного успокоился после чужого оргазма. Видимо, запах альфы стал не таким острым, возбуждающим и требующим немедленных действий. Омега с расфокусированным взглядом устало сел на ковёр и потёр колени, а Зейн опустился рядом, прижимаясь к горячим отполированным губам ртом. Боже, как же от него пахло! Альфа буквально дышал им, чувствуя, что скоро снова заведётся. Он целовал омегу, прижимая к груди и лапая потрясающий зад, обтянутый небесно-голубыми штанами, на которых уже чувствовалось крупное влажное пятно сзади. Бельё Марко не носил, и Зейн наслаждался, гладя его промежность по шву, представляя как остро-приятно ощущается грубая ткань нежной кожей.       Руки омеги гладили грудь, раз за разом цепляя штанги в сосках, которые так ему нравились, а после тянулись к отросшим русым волосами, стремясь запутаться в них пальцами навсегда. Его маленький умелый язык терзал нижнюю губу и, проникая, ласкал нёбо. Зейн просто тащился от его поцелуев, делая их предельно глубокими и толкаясь внутрь, трахая языком. Марко трясся и постанывал в его руках, изнывая от всех этих ласк через одежду, но альфа помучил его ещё немного, прежде чем резко поднялся и в пару шагов оказался у выключателя. Щёлк — и комната оказалась в полумраке, который вечерний свет не в силах был развеять.       — Что ты делаешь?       — Выключаю свет. В нём же проблема? — спросил Зейн, и по тому как омега закусил губу стало ясно, что он всё понял верно. — Не переживай. Если не хочешь трахнуться — окей, я границ не перейду. Просто очень хочу тебя раздеть.       Альфа направился к окну и задёрнул плотные серые занавески, убирая последний источник света и погружая комнату в темноту, особенно острую из-за резкой перемены. Реально, хоть глаз выколи, нихера не видно. Зейн осторожно шагал к Марко, который успел встать и двинуться ему навстречу. Альфа подхватил его под ягодицы и поднял вверх, а ноги омеги, будто естественнее ничего в мире нет, обхватили его пояс. Он был вполне способен удерживать Марко на весу, и тупо по инстинктам, хотелось ему это продемонстрировать. Зейн мял упругие половинки, прижимая горячее тело к себе и шутливо воюя с маленьким языком омеги, который тот умело пускал в ход.       — Так ты согласен?       — Так — да, — уточнил он и сам нетерпеливо потянул в постель.       Дополнительные разрешения Зейну и не требовались. Он навалился на омегу, сметая как ураган и прижимая к кровати. Они влажно лизались, когда Зейн, наконец-то блять, расстегнул его штаны и скользнул рукой под кофту, чуть не застонав только от ощущения его кожи под своими пальцами. Он гладил спину, задирая мешающую ткань всё выше, пока не стянул её полностью. Марко был таким горячим и желанным, что альфа нахуй сходил с ума, с удовольствием прижимая его к своей груди и чувствуя не ебучую ткань водолазки, а нежную чуть влажную кожу и твёрдые горошинки сосков. Он спустился пониже, чтобы обсосать их по очереди, одновременно стягивая штаны с симпатичной задницы. Бельё Марко не надел, поэтому альфа сразу сжал упругие ягодицы в ладонях, прижимая омегу ещё теснее к своему телу. Чувствовать его всего и без всяких преград оказалось настоящим наслаждением. Хотелось, чтобы Марко надолго запомнил насколько ахуенно может быть, если позволить полностью себя раздеть.       Зейн нихуя не шутил, когда говорил, что хочет вылизать его сзади. В этом он был достаточно хорош, чтобы показать омеге небо в алмазах, поэтому потихоньку начал спускаться губами по влажной коже вниз. Языком он снова нашёл маленькие кнопки сосков, как следует их обсосал и слегка прикусил чувствительные горбики. Сердце Марко стучало быстро и гулко, а альфа надеялся, что это от предвкушения, не от волнения.       — Повернись, — попросил он, лишь дразня лизнув головку, сразу ощущая солёное на языке.       — Оу, ты хочешь...       — Так глубоко протолкнуть в тебя язык, чтобы аж до простаты достать.       — Зейн!       — Чего? Ни за что не поверю, что ты этого не хочешь, — подначивал альфа с улыбкой, которая слышалась в его голосе. — Тебе раньше лизали?       — Нет, — смущённо пробурчал омега, отчего Зейн возликовал. — Но это как-то чересчур.       — Я облизал пальцы, которыми трахал тебя вчера. М-м-м, до сих пор помню какой же ты вкусный. Так что, сядешь мне на лицо?       — Боже!       — Или просто повернись.       Больше омега не стал спорить и перевернулся на живот, а Зейн тот час оказался внизу, раздвинул округлые ягодицы и прижался губами к сочной дырочке, пока тот не передумал. Марко вздрогнул и напрягся, не понимая как воспринимать горячий бесстыдный язык, широко лижущий его в самом сокровенном месте. Альфа же пока начал осторожно, не проникая внутрь, а только облизывая и целуя опухшие от течки края. Он потёк просто ахуеть как, и Зейн чувствовал смазку у себя на подбородке, но не обращал внимания, продолжая вжиматься лицом меж бёдер. Теперь была его очередь не торопиться и мучать. Марко так постанывал, стоило вставить в него язык и трахать резкими движениями, но альфа специально редко радовал его такой стимуляцией, больше облизывая и едва проникая кончиком, только дразня. Чтобы он и правда кончил только от такого, надо двигаться по нарастающей и разжечь его как следует. Поэтому он заводил своего омегу, вжимаясь лицом между ягодиц, а то и вовсе потянув его за бёдра вверх, поставил на колени, вынуждая раздвинуть ноги и прогнуться настолько сильно, что смог провести языком аж от кончика члена по яйцам обратно к узкой маленькой дырке. Зейн вставил язык, поглаживая чувствительные стенки, чувствуя как Марко сжимается вокруг него. Ещё немного. Зейн играл с ним, вылизывая промежность и дразня кончиком распухшие гиперчувствительные края, но не толкаясь внутрь, и тут наконец Марко не выдержал.       — О, Зейн, пожалуйста, — заныл он, не в силах отдышаться, а колени потихоньку стали разъезжаться.       — Пожалуйста?       — Да, боже, мне так хорошо!       Альфа довольно усмехнулся и принялся за него всерьёз. Он водил губами и целовал сжимающееся отверстие, а после снова скользнул туда языком. Омега застонал, и его бёдра задрожали, а ноги окончательно разъехались, но Зейну уже не нужен был полный доступ ко всему, и он сосредоточился на ритме. Не сбиваясь ни на секунду, альфа безостановочно совал в него язык, уже не просто поглаживая, а трахая так, как делал бы это членом. Он максимально плотно прижался к кольцу мышц губами, чтобы проникать как можно глубже, чувствуя, что Марко подступает к фееричному концу. Ох, как бы хотелось увидеть его лицо, когда он кончает от такого! Будь его воля, он бы зажёг ебаный студийный свет, поставил омегу перед зеркалом, нагнул и хорошенечко трахал бы его сзади, совмещая возможность видеть его лицо и одновременно лапать за жопу. Интересно, он дал бы ему кончить на ягодицы?       Мыслями отвлекая себя от боли в челюсти и языке, чтобы не ломать своему омеге кайф, Зейн всё наращивал скорость, пока Марко не забился под ним как в припадке так, что альфа едва сумел его удержать. Он устал, но был ебать как доволен, ибо омежка подрагивал и даже всхлипывал от глубины ощущений. Зейн мягко лизал пульсирующую мокрую дырочку, выбивая последние волны удовольствия. В полной темноте он нащупал тонкое одеяло и потянул его наверх, улёгся рядом и укрыл их обоих. Марко лежал в полной прострации и тяжело дышал. Альфа подтянул его поближе к себе, обхватил руками, и омега закинул на него ногу, устраиваясь удобнее.       — Ох, боже.       — Для тебя просто Зейн.       — Ох, Зейн, — выдохнул Марко, потеревшись носом о его грудь.       Альфа улыбался и поглаживал закинутую на него ногу, прижимая горячего вымотанного омегу к себе, чувствуя, что буквально окутан его запахом, в то же время ощущая себя на его коже. До чего же приятно, блять! Он вплёл пальцы в мягкие кудри и поглаживал чужой затылок, слыша как чужое дыхание потихоньку замедляется. Зейн подумал, что омега вот-вот провалится в сон и неожиданно провалился за ним следом.