Рука помощи

      Зейн проснулся, когда уже светало. В номере всё ещё царил полумрак из-за серых плотных штор, не пускающих утро к ним с Марко, но один лучик солнца как лазутчик пробрался внутрь и тонкой полоской света разместился на ковре. Альфа не смог сдержать улыбку, когда повернул голову и обнаружил справа своего мирно сопящего омегу. Своего, оу. Уже входит в привычку.       Он лежал на левом боку, положив свою маленькую лапку ему на грудь и носом уткнувшись в плечо. Чёрные волнистые волосы разметались по подушке, завиваясь и пушась гораздо больше, чем обычно без жёсткой руки хозяина. Просыпаться вместе... есть в этом что-то. Первое, что ты видишь, открывая глаза, — это он, причём такой, каким его никто не видит. Ахуенная привилегия.       Под тонким одеялом с Марко было так тепло и приятно, что открывать глаза и вставать совсем не хотелось, но во рту разверзлась ебучая зловонная пустыня, игнорировать которую просто невозможно. Хоть бы рот прополоскать и немного пасты сожрать. Альфа потихоньку снял чужую руку с груди, выбрался из-под одеяла и свесил ноги на пол. Пока ни одного звука. Сейчас он не был уверен, скрипит ли где-то пол между кроватью и ванной, поэтому двигался крайне осторожно, чтобы не разбудить Марко. Он так отрубился вчера, что даже сложно представить, сколько же он спал в последнее время, печатая днями и ночами? Кажется, что работа журналиста не такая уж и запарная... На первый взгляд. Наверное, так со всеми профессиями.       Зейн тихонько клацнул выключателем и прикрыл дверь в ванную. Яркий свет резал глаза, и он не открывал их больше чем наполовину, пока полоскал рот вместе с пастой. Вообще хотелось залезть в душ, но это можно сделать и позже. Сейчас ещё довольно рано, а до его "любимой" ебучей дневно-ночной смены ещё дохера времени. Зейн умылся, влажной рукой зачесывая непослушные волосы назад и улыбнулся своему отражению. Из зеркала над раковиной на него смотрел кто-то очень довольный с засосом на груди слева и зацелованными губами. Альфа с наслаждением потянулся и вернулся в комнату, клацнув выключателем, но даже близко не настолько тихо. Марко подскочил на постели как от выстрела и отпрыгнул к спинке, прижимая одеяло к груди. Тёмные глаза открылись во всю ширину от испуга, а дыхание у него сбилось. Блять, вот ведь Зейн даун. Никакого света!       — Эй, извини, я не подумал...       — Тебе лучше уйти, — отрезал Марко, прижав кончик одеяла к подбородку так, что всё его тело оказалось спрятано.       — Ты серьёзно?       — Вполне. Возьми деньги из...       — Нихуя я у тебя не возьму! Я и остальное принёс. Вот.       Альфа покопался в карманах и выложил бабки на тумбу рядом с кроватью. Не такие красивые купюры, какие ему давал Марко, и по пятьдесят, но, может, он не будет против. Чем богаты, тем и рады, как говорится.       — Зачем?       — Я не хочу, чтобы между нами всё было вот так. За деньги.       — Зейн...       — Ты мне нравишься.       Омега хмыкнул и покачал головой, а альфа нахмурился. Да уж, никто ещё так не реагировал на признание в симпатии. Что за? Марко пригладил волосы слева, чтобы они плотнее прилегали к шее и выдохнул, будто с усилием отвечая:       — Я не могу тебе нравиться. Ты не всё обо мне знаешь.       — Так расскажи. Или лучше, покажи.       Зейн уже много раз думал о причинах, из-за которых Марко не желает показывать своё шикарное тело. Явно не из-за фигуры. Хотя, кто только не загоняется по поводу внешности? Но всё же, это маловероятно.       Во время близости альфа ничего "такого" не почувствовал, вроде шрамов, неровностей или бугров на костях. Только сплошное ебаное удовольствие от ощущения такой желанной кожи под своими пальцами. Было вообще не до того, поэтому он вполне мог не заметить... чего-то. Когда Марко снова выдохнул, будто собираясь с силами, Зейн подготовился ко всему, уверенный, что сможет сохранить лицо настолько безразличным, насколько это вообще возможно. Он уже убедил себя — Марко по-настоящему ему нравится и несовершенства внешности не смогут убедить его в том, что он не потрясающий.       Но когда время пришло, и омега толкнул от себя одеяло, то он всё-таки не смог удержать лицо. Ебаное всеобъемлющее недоумение затопило его до самых краёв.       — Это же просто витилиго.       — На чертовой половине тела.       Омега кивнул. Его тело с левой стороны будто кто-то полил белой краской и для красоты добавил мелкие точки и линии, которые начинались от самой шеи и до колена. Он был как бы розоватый с одной стороны, словно создатель не придумал в какой же цвет его лучше окрасить. Правый сосок остался темно-коричневой кнопкой под стать миндальной коже, а левый — стал мило-розовым. Конечно, смуглая кожа с пятнами смотрелась контрастно и заметно для глаза, но... И что с того?       — Ты говоришь так, будто это уродство.       — Потому что это уродство.       — Нет.       Марко вымученно на него посмотрел, а альфа сложил руки на груди и пожал плечами.       — Что? Хочешь убедить меня в том, что это вообще имеет значение — придётся постараться. Спойлер — у тебя нихуя не выйдет.       — Как будто тебя в самом деле придется убеждать. Кто угодно...       — Вкусы других, особенно долбоёбов, меня не колышат, — отмахнулся Зейн. — С какого хрена я должен полагаться на чужое мнение? Я бы тебя трахнул хоть с витилиго, хоть без. Извини за прямоту, но так и есть.       — Да ты посмотри на это! Красавчик прямо! — взорвался омега и ударил себя по белому пятну на бедре, которое тут же начало наливаться краснотой, а после глубоко вдохнул и выдохнул пару раз, стараясь успокоиться. Зейн на него не давил, позволяя отдышаться, и перейти обратно к спокойному тону. — Эти белые... участки воистину огромны, и из-за моего цвета кожи, они особенно заметны.       — Ты другими словами повторил то, что я уже слышал, — заметил альфа, продолжая беззастенчиво пялиться на Марко, который будто специально так соблазнительно сидел на разворошенной кровати, где они самозабвенно трахались совсем недавно.       Но Зейн уже полностью был готов ко второму раунду. И к третьему тоже. Боже блять, если бы он знал, что проблема в ебаном витилиго, то, может, у них бы всё ещё быстрее шло. И он бы прижимал голого омегу своим телом к кровати уже на третьей встрече, а не только сегодня вечером. Ох, вечер! Марко же пялил на его стояк, который становился только выраженнее с каждой секундой.       — Ты издеваешься.       — Ну что? Ты сидишь тут голый на кровати, где я тебя языком трахал всего пару часов назад. Об этом я по-твоему думаю или о твоём витилиго? — спросил он, а потом обхватил ствол и провёл сжатым кулаком туда-обратно. Дрочить перед омегой ему было не в первой.       — О, прошу не делай вид, что тебя это заводит. Я не куплюсь.       — Даже больше. Это мило, я думаю, — добавил альфа и признался, показывая на левый сосок. — К вот этому я вообще хочу прижаться губами. Он такой няшно-розовый, охренеть. Можно?       Марко наклонил голову и прижал одеяло к груди, пряча ногу и закидывая край на левое плечо, скрыв большую часть пятна.       — Нельзя. Просто уйди.       — Ты был не против, когда я делал это вечером.       — Когда ты этого не видел, конечно.       — Для меня ничего не поменялось.       Марко хмыкнул так зло, а полуулыбка к его лицу совсем примерзла. В груди разлилось до жути неприятное чувство, когда темные глаза омеги пригвоздили его к месту, а мягкие губы распахнулись и отчеканили:       — Я тебе не верю.       — Почему?       — Не верю, — твердо повторил Марко и опять опустил голову. — Забирай деньги и уходи. Я не могу сейчас с тобой говорить. Позже.       Зейн сжал кулаки, стараясь не выходить из себя, но внутри уже поднималась тёмная волна. Да какого хрена?       — Оу, прости, но я тебе не телешоу, чтобы поставить на паузу и досмотреть позже.       — Я сказал тебе всё, что хотел.       — А я нет! — резко заметил Зейн и взлохматил отросшие волосы, откидывая их назад.       Быть перед Марко голым ему уже не в первой, но именно сейчас хотелось одеться, будто это омега сказал, что ему в его теле, что-то не нравится. Альфа поборол в себе это чувство, отодвигая его на второй план. Сейчас это даже близко не важно. Он отодвинул стул от стола поближе к кровати и сел напротив омеги, сложив руки на груди. Всей душой альфа ненавидел эти разговоры, прерванные на середине. Додумываешь себе потом и собираешь силы для последующих раундов, хотя этот бой можно легко закончить и на первом. Марко же видно был другого мнения и смотрел в сторону, вовсе не собираясь отвечать, чтобы там он не говорил.       — Знаешь, даже забавно, что именно ты говоришь о недостатке доверия ко мне, хотя это я ничё от тебя не скрываю. Раз здесь всё ахуенно накалилось, давай, расскажи мне, для чего это всё? — спросил альфа, взмахнув руками, указывая на окружающее пространство номера отеля в Оазисе, где всё и началось. Марко молчал. — Смотрите, прямо человек-загадка! Значит, я прекрасно подхожу на роль шлюхи, но для того, чтобы стать твоим парнем, я недостаточно хорош.       — Что за драматические фантазии? Я такого не говорил.       — Знаешь, действия красноречивее слов. Я же звал вчера на свидание, так ты отморозился по полной программе.       — Потому что знаю, чем всё закончится.       — Судя по всему тем, что ты посылаешь меня на хуй, — огрызнулся Зейн и растёр ладонями щеки, вспоминая обо всех тех часах, когда размышляя о них с Марко, он думал, что это вопрос уже решённый.       Он уже не раз назвал его своим, просыпался с мыслями о нём, каждый день всё сильнее хотел снова встретиться, читал его статьи и всё придумывал как поизящнее сойтись. Они вместе, просто пока не так близки, как хотелось бы. Омега же видел совсем другую картину. Он просто забыл расплатиться пару раз и вовсе не собирался идти с ним на свидание. Вообще. Никогда. Практичный, умный Марко отсёк Зейна ещё до того, как альфа успел об этом подумать, вот только сказать забыл. Забыл сказать, что у него нет шансов до того, как...       — Я думал, что нравлюсь тебе, — как-то тупо проговорил альфа, и Марко тут же отозвался.       — Нравишься.       — Хуйня! Тому, кто нравится, вот так легко не показывают на дверь, стоило только сыграть не по написанному тобой сценарию. Ну и ничего страшного, правда? Я же просто под руку подвернулся. Пошёл я на хуй!       — Хватит говорить за меня! — огрызнулся омега и Зейн тут же удачно парировал.       — В чём дело, Дельгадо? Не нравится, когда додумывают?       — Ты несёшь полный бред!       — Я? Да у меня аргументов и примеров твоего поведения в три раза больше, а ты обвиняешь меня в пиздеже, основываясь только на домыслах и прошлом неудачном опыте, который со мной вообще никак не связан! Какого хрена из-за всех долбоёбов, что встретились тебе по жизни, я должен огребать? Я разве подвёл тебя, дал хоть один повод не доверять мне? Я отношусь к тебе как к кому-то особенному, а ты ставишь меня в ряд вместе с остальными, разве это честно?       — О да, конечно, надо просто забыть обо всех провалах и неудачах, словно ничего не было! Как же я раньше не догадался? К чёрту все неудавшиеся отношения, сброшенные звонки и глупые отмазки аккурат после того, как я показывал своё тело. Это же просто совпадение!       — Я уже сказал — для меня ничего не поменялось.       — Да-да, разумеется, — отмахнулся от него Марко, а после выдохнул и пожал плечами. — Знаешь, может, ты и не врёшь. Может, действительно будешь так думать. Пока не встретишь кого-то нормального.       — Ты нормальный.       — Да ничего подобного! Дело даже не в Дэвиде и тех, кто был после него. Это родители, папа научил меня подбирать "правильную" одежду и пользоваться косметикой. Я полгода замазывал это уродство, которое вылезло прямо вокруг глаз. А оно становилось только больше! Я с ужасом смотрел как "это" увеличивается с каждым днём.       — Оно растет и из-за стресса, — сказал альфа то, о чем когда-то читал.       — Без тебя знаю, отчего оно растет, — зло огрызнулся омега и плотнее закутался в одеяло.       Несмотря на гнев и всё то неприятное, что бурлило в нём как в вулкане, природа брала своё. Успокоительный эффект их недавнего секса уже сошёл на нет — Марко тёк и пах, причём очень сильно. Настолько сильно, что если бы они не ругались, то Зейн усадил бы упрямого омегу на член так быстро и жёстко, что он бы разом все слова забыл. В паху резко запылало, но Марко не обращал внимания ни на чужое возбуждение, ни на своё собственное. Он сгрёб с тумбы возвращённые альфой деньги и протянул их обратно.       — Возьми.       — Нет.       — Я сказал "возьми"!       — А я сказал "нет"!       — Хочу, чтобы ты их забрал, — продолжал настаивать Марко, но Зейн не собирался уступать.       — А я хочу, чтобы мой омега верил мне на слово. Но, как видишь, не все получают то, что хочется.       Марко как-то неловко поерзал на месте и опустил взгляд, а скулы слегка покраснели. Да, он назвал его своим. Может, для кого-то это мелочь, но Зейн вдруг догадался — никто никогда не называл его своим. Марко, такой образованный и симпатичный, его личная восхитительная мексиканская булочка. Неужели никто его не распробовал? Неужели всех, с кем он пытался встречаться действительно заботили ебучие пятна? Бред же!       — Мой.       — Не говори так.       — Мой, — повторил Зейн и пересел на постель, вырывая из чужих рук одеяло. Марко повоевал немного, но отпустил край, позволяя тонкой материи сползти на пол. Альфа нарочно взъерошил волосы слева, чтобы полностью открыть пятно на шее, которое тянулось до самого уха. Он легонько погладил под челюстью и омега весь тут же покрылся мурашками, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Как ты сам к этому относишься? Нравится или не нравится?       Марко открыл рот, готовый ответить так, будто это очевидно, но после осознал вопрос. Зейн не спрашивал как это нравится другим, а как он сам себя воспринимает. Омега сцепил зубы и пожал плечами.       — Не имею ни малейшего желания "это" разглядывать.       — То есть, ты не знаешь, что у тебя есть пятно, полностью повторяющее форму Нью-Йорка?       — Где?       — Вот тут, — указал альфа местечко над левой ключицей, потом потянул за локоть и подвёл к зеркалу возле двери в ванную, предлагая самому посмотреть.       Омега будто боялся, что отражающая поверхность его в Зазеркалье засосет, поэтому близко не подходил, "любуясь" издалека.       — И правда похоже, — признал он и хотел отвернуться от зеркала, но альфа не позволил. Зейн приобнял его и прижался губами к Нью-Йорку, скользя рукой вдоль позвоночника к пояснице. — Что ты делаешь?       — Смотри.       — Господи, на что?       — Каким я тебя вижу.       — Это обязательно?       — Неа, я уйду, а ты и дальше упивайся жалостью к себе. Главное, не забывай повторять одни и те же действия и надеяться на другой результат.       Альфа прижался к нему, покрывая лёгкими поцелуями щёку, а наглая рука спустилась туда, где ей больше всего нравилось, — на округлую ягодицу. Он лениво зарылся носом в кудри возле уха, хотя внутри все клокотало от тонкого манящего аромата омеги. Быстро вспомнилось как хотел насадить его на член прямо перед зеркалом, но не просто сзади. Зейн сел бы на стул и посадил бы Марко спиной к себе, а после трахал бы, держа его разведённые ноги под коленями на сгибах локтей. Чтобы омега видел как его член исчезает в нём, как дырка растягивается, впуская его, как узел постепенно погружается в него... Боже, с хера ли так шпарит?       — Это шантаж, — ввернул Марко, не замечая сознательно, но словно чувствуя его состояние, поэтому и шага в сторону не сделал, продолжая смотреть в отражение.       — Ну какой же это шантаж? Ты не в безвыходной ситуации. Смотри, цепями тебя никто не приковывает, так что ты свободен в своем желании, — спокойно ответил Зейн, заправляя прядь волос за ухо, и поймал взгляд темных глаз в зеркале.       — Ты сказал, что иначе уйдешь, — ответил он, прикрывая глаза, не в силах больше смотреть в отражение.       Желанное тело в руках Зейна всё больше напрягалось, но он же мастак смещать акценты, поэтому омега коротко вдохнул и вздрогнул — альфа скользнул по мокрой промежности пальцами, дразняще поглаживая. Между ног сладко потянуло, ведь омега был таким горячим и влажным там. Хотелось перейти к наступательным действиям, но отчего-то сразу понятно — на Марко давить не получится, он даст отпор, а вот если его дразнить и соблазнять понемногу...       — Не хочу показаться злопамятным, но пять минут назад ты сам выставлял меня за дверь, — мягко напомнил Зейн.       — Я запаниковал, — оправдывался омега, стараясь скрыть участившиеся дыхание от действий Зейна, что в разгар течки оказалось не так уж просто. Альфа был готов поклясться, что ещё немного, и он безо всяких приборов услышит биение чужого сердца. — И нашелся бы, что сказать тебе потом.       — Как у тебя все просто, — прошептал ему на ухо альфа, провел пальцами меж ягодиц и слегка надавил на анус, заставляя Марко снова резко втянуть воздух и покрыться мурашками. — Я уступчив, но у меня тоже есть гордость. Мотать себя туда-сюда как мальчика я не дам. Клятвы в вечной любви прибережем на потом, а пока ещё раз спрашиваю: ты, я и особняк Готлиба, да или нет?       Не дожидаясь ответа, Зейн особенно рьяно прикипел губами к Нью-Йорку и толкнулся сразу двумя пальцами в жаркую тесноту. Марко выгнулся и застонал, едва оставаясь на ногах — течка его ебошила ещё будь здоров. А что? Может, честно выигрывать это приятно, но честно проигрывать это просто бессмысленно. Поэтому альфа ввинчивал пальцы с особым упорством, не прекращая терзать пятно, которое точно на следующий день станет фиолетовым, а омега трясся на слабых ногах, мыча что-то неразборчиво. Зейн обхватил его член свободной рукой, которую намеренно испачкал в смазке, и ласкал головку кончиками пальцев.       — Марко.       — М-м-м.       — Особняк Готлиба.       — О боже!       На что именно так отреагировал омега было неясно, потому что этот момент Зейн выбрал, чтобы толкнуться третьим пальцем и агрессивнее ласкать простату, которая распухла и увеличилась под его ласками, становясь сверхчувствительной. Он отвернул Марко от зеркала, ведь тот всё равно не мог смотреть на своё отражение, и впечатался в его губы требовательным поцелуем, до конца насаживая на свои пальцы и прижимаясь всем телом. Внутри он был таким мокрым и горячим, что аж крышу срывало. Возбужденный Зейн зашептал:       — Как тебе? Или мне снова трахнуть тебя языком? Или чем-то больше и твёрже? — дразнил он, давая омеге небольшую передышку, во время которой тот жадно глотал воздух. — Марко, пойдёшь со мной на свидание?       — О, Зейн!       — Скажи "да"!       Он опрокинул омегу на кровать и навис сверху, ожидая ответа, но Марко не хотел говорить. Он хотел целоваться и толкаться бёдрами, самостоятельно насаживаясь на пальцы. Блять! Вот ведь горячий засранец! Зейн убрал руку, демонстративно вылизывая ладонь в омежьей смазке, а Марко так широко открыл тёмные глаза, будто они сейчас вылезут из орбит. Не без труда он собрался, повернулся спиной и потянулся к ящику, в котором, как альфа и предполагал, нашлись резинки. Бросив квадратик из фольги через плечо, он расставил ноги и так прогнулся в пояснице, выпячивая свою ахуительную жопу, что у Зейна чуть пар из ушей не пошёл. Да уж, не он один мастер смещать акценты! Сейчас всё внимание альфы было сосредоточено на картине, которую он хотел навечно запечатлеть в своей памяти.       Все было как в мечтах. Марко настолько явно предлагал себе вставить, что понять это как-то по-другому невозможно, поэтому альфа не стал мешкать, раскатав презик по члену. Он погладил упругие половинки и раздвинул их, открывая блестящий и разработанный анус омеги. На самом деле не обращать внимание на витилиго оказалось не так просто, как кажется. Ровно с того момента, как альфа увидел в пятне Нью-Йорк, все белые участки превратились в причудливую карту, которая расползлась на левом бедре, пояснице и мелкими кусочками монпансье тянулась до лопаток. Видно, Зейн надолго замешкался, ведь Марко выдохнул и стал подниматься на руках.       — Если ты передума-а-а... — начал омега, но альфа грудью прижал его обратно к постели. Уж чего Зейн делать точно не собирался, так это передумывать, поэтому толкнулся, входя сразу наполовину.       Марко так сладко замычал, когда он погрузился полностью, а мышцы на его спине напряглись, красиво прорисовываясь. Ох, блять, как же горячо внутри! Альфа развёл бёдра шире, чтобы насадить ещё глубже. И, черт возьми, его омега хотел того же! Он облокотился на руки и толкался назад, недвусмысленно подгоняя. Никакой раскачки! Представляя их первый раз, Зейн думал, что будет купать его в нежности при свечах и саундтреках из Титаника, а в реальности... В реальности Марко, тяжело дыша, так часто и быстро подавался навстречу, что шлепки бёдер наполняли номер отеля как в дешёвом порно. Омега сам говорил, что он незастенчивый. Точно не из тех, кто смущается своего удовольствия или способа его получения. И это, блять, заводило! Альфа с удовольствием сжимал пальцы на этой прекрасной жопе как у Джей Ло и вколачивался без жалости, как и хотел омега. Для полного счастья не хватало только одного. Зейн выскользнул со вздохом и похлопал Марко по бедру.       — Повернись.       — Может лучше...       — Марко, — одёрнул его альфа, тот нехотя перевернулся и посмотрел на чужой член, будто ожидая... — Ты думаешь, у меня упадёт?       — Сомневаюсь, — ответил он и, раздвинув ноги, сам подхватил их под коленями, открываясь больше, — не тогда, когда у меня течка.       — Скорее не тогда, когда ты передо мной так ноги раздвигаешь.       Он снова вошёл, погружаясь до конца одним резким толчком, от которого Марко закусил губу и на мгновение прикрыл глаза. Немыслимо прогнувшись в пояснице, он обхватил его ногами, а Зейн приподнялся на локтях, ловя чужое дыхание, как и мечтал. Марко вплёл пальцы в русые волосы и крепко прижал к шее, часто дыша на ухо.       "Не хочет, чтобы я на него смотрел", — подумал альфа и прикусил нежную кожу под ухом, заставив его дернуться, а после смирился и уткнулся носом в острую ключицу, не пытаясь подняться.       Он может хоть пятьсот раз повторить, что хочет омегу так же, как и до того, как увидел его при свете, но такие проблемы быстро не решаются. Нужно время. И много такого рода практики. Очень много.       Омега в его руках был таким горячим. Зейн вслушивался в каждый стон и вздох, как музыкант в прекрасное и сложное произведение, стараясь поймать и понять каждую ноту. Сильные ноги обхватывали бедра, с дрожью сжимаясь за спиной, чтобы притянуть его ещё ближе. Альфа коснулся губами чужих губ, и Марко тут же втянул его в головокружительный поцелуй. Маленький язычок так ласкал его рот, точно в ритм толчков, которые становились всё резче. Он так хорошо растрахал своего омегу, что каждым движением вперёд входил словно нож в тёплое масло. Марко настолько хорошо его принимал, будто они частички пазла, которые наконец соединились.       Его течка охуеть как шпарила и самого альфу, что он начал отпускать узел гораздо раньше, чем планировалось. Основание члена увеличилось совсем чуть-чуть, немного, почти незаметно, но Марко тут же вздрогнул и резко втянул воздух, а тёмные глаза расширились. О да, блять! Вряд ли у подозрительного беспокойного омеги было много вязок в этой жизни. Зейн бы все свои деньги поставил, что всего парочка и точно без такого разогрева. Альфа хотел быть лучшим, впечататься в память, поэтому не торопился, всё своё внимание сосредоточив на контроле узла. Это он мог. Даже если в итоге омега не захочет вязку, то альфа желал, чтобы он после думал об этом, и возможно, поменял своё мнение в следующий раз.       Зейн замедлился, позволяя узлу задерживаться на входе, растягивая нежные края, отчего Марко судорожно вдыхал и вонзал ногти в его спину. Омега так его сжимал, что аж в ушах звенело, а по телу волнами прокатывалось удовольствие вперемежку с жаром. Он привстал на руках, глядя в лицо Марко с непривычно растерянными расширившимися глазами. Кусая губы и загнанно дыша, тот будто обо всём на свете забыл, не зная как реагировать на такие ощущения. Зейн зацепил его взгляд, с ебаным удовольствием видя как тёмные глаза увлажнились, а щёки до предела покраснели. Его кожа блестела от пота, а смоляные кудри разметались по подушке тугими кольцами. Альфа просунул руки ему под поясницу, выгибая навстречу себе, и отпустил узел до среднего.       Теперь он проскальзывал внутрь с трудом, а омега всхлипывал каждый раз, когда Зейн насаживал его до самого конца. Марко приподнялся на пятках и на дрожащих ногах старался двигаться вперёд, но альфа не давал увеличить скорость и продолжал вытаскивать узел, хотя сам больше всего на свете сейчас хотел толкнуться вперёд, отпустить его и растянуть омегу изнутри. Вот только имел ли он на это право?       Он хороший альфа.       — Вязка?       — Да-а-а, — с придыханием согласился Марко, судорожно сглатывая от предвкушения.       — Свидание?       — О, боже, Зейн! — простонал он в ответ, когда альфа специально замер, вытащив узел только наполовину, а после снова жёстко погрузил его внутрь.       Но может быть и плохим альфой.       Марко правильно его понял, ведь сам мастак ставить ультиматумы, — или два "да" или ничего. Вот только сейчас на него неслабо давил, даже можно сказать, распирал тот факт, что он уже насажен на член и находится в паре движений от того, чего его тело так желает. Течка как пьяная ебливая личность должна шептать ему на ухо забить на всё и принять предложение альфы, чтобы он им полностью овладел. Чтобы запер своим узлом. Чтобы они окончательно соединились, потому что это правильно. Ничего, правильнее этого сейчас в жизни не существует.       Зейн склонился к омеге и целовал тягуче-страстно, зубами терзая нижнюю губу, пока не стал резче двигать бёдрами снова то вытаскивая узел, то вталкивая его обратно. Шпарило ахуеть как, на грани боли, но только на грани. Там, где удовольствие становится настолько острым, что аж мозги кипят и отключаются. Альфа знал, что он согласится, ведь хочет этого так же сильно, просто не даёт себе даже шанса поверить.       — Заеду... заеду за тобой в субботу, — на одном дыхании пообещал омега, обхватывая его бёдра ногами настолько сильно, что не сдвинешься.       Но Зейн больше и не собирался сдвигаться. Он наконец отпустил себя и погрузился во влажную тесноту по самые яйца, застонав вместе с Марко в унисон. Он настолько сильно сжал его собой, что альфа сразу же окунулся в ебаную пучину безумия. Тот самый болезненно-сладкий момент вязки, когда ещё не кончил, но вот-вот. Омега тоже завис в этом состоянии, безжалостно вонзив ногти ему в спину, будто в отместку, до предела распахнув прекрасные тёмные глаза. Зейн смотрел в них пару мгновений, удерживая их на самом краю ещё немного, а после сделал пару движений вперёд, сталкивая нахуй с обрыва.       Тот стон, полный удовольствия, когда глаза закатились в неге, а всё тело омеги выгнулось дугой, альфа ещё как запомнит. И он сам так ярко и ахуенно кончил, что бешено колотящееся сердце чуть не пробило грудную клетку. Зейн ещё долго терзал нижнюю губу омеги и вращал бёдрами, выбивая последние волны удовольствия, но или он не из тех омег, кто мог возбудиться и кончить повторно, или слишком устал от затянувшегося секса.       Не торопясь, альфа дал Марко время прийти в себя, а после, придерживая за бёдра, уложил горячее, ещё подрагивающее тело на себя. Омега наклонил голову и уткнулся затылком в чужой подбородок так, будто ему ахуенно комфортно. Зейн уже полностью пришел в норму, а учащённое дыхание партнёра все никак не успокаивалась и он ещё подрагивал на вдохе. Может, ему холодно? Альфа обхватил его руками, размещая теплые ладони на чужой спине.       — Эй, ты в порядке?       — Да, да, я... У меня это все... Нечасто. Сам понимаешь, — ответил омега, подтверждая то, о чём Зейн и сам догадался. Но он не до всего догадался.       — Расскажешь теперь, зачем всё это?       Омега молчал какое-то время, но альфа его не торопил. Большая часть барьеров и недопониманий снята, а это последний. Он как никогда раньше чувствовал, что между ними нет преград. И дело не только в снятой одежде или вязке. Дело в том, что омега решился дать им шанс, хотя и не верил в совместное будущее. Что же, у Зейна ещё куча времени, чтобы доказать как он был неправ и вдоволь позлорадствовать. Само собой, только в душе.       — После очередной... неудачи, — со вздохом начал Марко, — я не мог снова завести отношения, даже короткие. Я не мог ни с кем спать. Просто не мог уже. Но течки никуда не исчезли, становясь всё агрессивнее. Я бы больше не вынес их в одиночку, поэтому заказал подавители в интернете. Там писали, что они безвредны, но принимать их на постоянной основе более трёх лет... Вещество накапливается в организме и заставляет его работать иначе. Я уже полгода их не принимаю, и эта зараза полностью вывелась из организма, судя по анализам, но течки так и не вернулись. Мой врач и тело, и мозги просветил, но ничего не нашёл. Так что... причина частично и психологическая. Вот я и вернулся сюда, чтобы пройтись по разным местам, прочувствовать, понимаешь?       — Всё ещё не понимаю про дрочку за деньги, — сказал альфа и потёр нос — волосы Марко щекотали лицо.       — Это доктор посоветовал. Разумеется, не конкретно это, а близость с альфой. За три года мой организм будто заснул, а феромоны альфы должны его разбудить. Как бы противно не было, я собирался нанять кого-то, когда вернусь домой, но услышал твой разговор с управляющим...       — И решил меня нагнуть.       — Да, решил. Я ещё со школы помнил, что твой запах буквально с ног сшибает. О твоём гоне все омеги в школе знали, стоило порог переступить.       — Ты утрируешь, — усмехнулся альфа, хотя ему польстило такое отношение.       — Напротив. Тебе единственному из всей школы нельзя было посещать занятия во время гона. Думаешь, это пустяк?       — Я не знал, что прямо единственному, но это да. Директор сказал, что я "вношу волнения в ряды одноклассников". Ну, я типа устроил драку в свой первый день гона.       — Если бы тебя отстранили только за драку, то в следующий гон ты сидел бы за партой вместе с остальными. Но тебе ведь не позволили присутствовать на занятиях, только на тренировках в открытом пространстве. До самого выпуска, — заметил Марко и поднял голову с его груди, чтобы заглянуть в глаза. — Ты правда не в курсе?       — О чём ты говоришь?       — О великом ноябрьском апокалипсисе имени Зейна Доусона, — со смешком ответил омега и улёгся обратно. — Твой первый гон ещё до обеда спровоцировал течку у всех омег, которые были хоть сколько близки к ней. Поэтому Рэй и полез с тобой в драку — его омега потёк оттого, что вы вместе сидели на химии.       — Да ты го-о-онишь, — протянул альфа, пытаясь вспомнить события более чем пятилетней давности. Из-за чего они тогда сцепились с Рэем? Хер знает! Он сам подошёл к нему в коридоре и сразу начал с наезда, а гормоны так бурлили в теле, что альфа не стал слушать поток мата в свою сторону. Зейн прописал ему прямой правый в табло. Это и дракой назвать было нельзя, ведь Рэй сразу резко прилёг и уже не вставал. Он попал в нос, не сломав его, но наградив альфу синяками под глазами, которые очень долго сходили.       — Самое забавное то, что даже директора от тебя проняло. Думаю, поэтому он и запретил тебе посещать занятия — за себя переживал. Всё-таки негоже сорокалетнему омеге мечтать о вязке с несовершеннолетним альфой, — просветил его Марко и добавил. — Я тогда только отмучился с течкой, поэтому участь других омег мне не грозила, но столкнуться с тобой... Помню, что в тот день ты пробирался в толпе по коридору со шлемом в руках и за решётку зацепились ленты на моём портфеле. Тогда я почувствовал...       — Что?       — Что готов взять у тебя в рот здесь и сейчас, — беззастенчиво признался омега. — Несмотря на то, что был несвободен. Вот я и подумал, когда увидел тебя в закусочной, что должен рискнуть, ведь если ты меня не разбудишь, то уже никто.       — Мне ахуенно повезло.       Зейн замолчал, обдумывая слова омеги. Всё встало на свои места. Он задумчиво обводил пальцем небольшое белое пятно почти идеальной круглой формы над левой лопаткой омеги. Тот не собирался трахаться с ним, а просто использовал его как лекарство, поэтому и не интересовался им как альфой. Незачем, у него была своя цель. Но с лёгкой подачи Зейна это стало чем-то большим. Значит, этого всего могло не быть, если бы он не решил вдруг приударить за омегой? Ахуеть! Да, Марко был прав, такое бы альфа точно не угадал.       — Можешь так не делать, пожалуйста? Мне некомфортно.       — Да, прости, — прошептал Зейн и прижал раскрытую ладонь к тёплой спине. — Но ты же понимаешь, что для меня это правда ничего не значит? И вообще никак не меняет отношения к тебе. До сих пор не веришь?       — Да я верю, но... всё не так просто. Я годами жил с этим уродством...       — Это не уродство, — поправил альфа, и Марко вздохнул.       — Как скажешь.       — Не могу поверить, что даже родители капали тебе на мозги.       — Папа старался меня защитить, — вдруг бросился оправдывать родителя омега. — Он переживал, что другие дети не будут со мной играть, если увидят. Или их родители им запретят. Думаю, он винит себя за это витилиго. Они с отцом постоянно ругались, и я думал, что они разойдутся, сильно нервничал и... появились первые пятна. Может, всё не было бы так плохо, но Дэвид... Он сказал, что... Сказал...       — Да похуй на него, — перебил Зейн, чувствуя как тело омеги напрягается и деревенеет у него в руках, и перевёл тему. — Надо было самому тогда подкатить к тебе.       — Ха-ха, ботан и член футбольной команды. Всё же, мы живём не в романтическом фильме.       — Не, без шуток, я думал о тебе. Что тогда, что сейчас, ты не самая лёгкая цель. Такой весь... не знаешь с какой стороны подступиться, — с улыбкой сказал альфа, ведь теперь точно знал как к нему подступиться. — Помню твоих чопорных родителей, и как они переговаривались в тот первый раз, когда я пришёл к вам домой делать тот проект по физике. Точно слышал как они назвали меня гринго.       — Гринго?       — В смысле? Мексиканцы же так называют бесполезных, говорящих на английском, белых. Как ты-то можешь не знать?       — Я никогда не был в Мексике.       — Серьёзно? И тамале* готовить не умеешь?       — Не умею, — со смешком признался Марко, а альфа притворно ужаснулся.       — Ну пиздец, а я люблю остренькое. Хоть на испанском говоришь?       — Sí, por supuesto**.       — Слава богу! А то я уже подумал, что из мексиканского в тебе только прекрасный зад и волосы, — сказал Зейн и перешёл к более насущным вопросам, стараясь скрыть улыбку в голосе. — Я очень рад, что ты чувствуешь себя лучше, но ты же должен понимать, такие проблемы не решаются с наскока. Тебе ещё предстоит длительная терапия. Я бы даже сказал, очень длительная. Настолько, что я даже сроки не решусь назвать.       — Значит, вы продолжите меня лечить, доктор? — тоненьким невинным голоском спросил Марко, пока его тело тряслось в беззвучном смехе.       — Разумеется, — копируя манеру омеги, ответил Зейн, — я же добрый самаритянин и всегда готов протянуть руку помощи.

***

      Десять месяцев спустя.       — Неужели ты и правда уезжаешь? — заныл Билл, по-омежьи надув губы.       На него теперь было любо-дорого глядеть — розовый, с блестящими глазами и волосами, на десяток кило тяжелее и с неизменной улыбкой на лице. Он выглядел здоровым и счастливым до предела, будто никогда и не был той тощей уставшей воблой, с которой альфа прожил долгие годы бок о бок.       Его расстройство отъездом Зейна вполне объяснимо — в последнее время он столько раз сидел с близнецами, смотря мультики, гуляя или гоняя на велике, что сам мог считаться их отцом. Несмотря на сломанную ногу, они с Сэмюэлем так часто стремились провести время вдвоём, будто хотели завести ещё детей. Минимум тройняшек, судя по напору.       — Похоже на то, — ответил альфа, по привычке убирая отросшие волосы со лба, ведь снова прогадал со стрижкой. — Устали мы от этих отношений на расстоянии. Большой город зовёт! И работу я уже нашёл.       — Будешь разносить кофе богатеньким ублюдкам с Уолл-стрит? — спросил Сэмюэль, что стоял, опираясь на трость, здесь же у белых деревянных ворот, которые они вместе устанавливали. Две спортивные сумки с вещами разместились на подъездной дорожке, ожидая, когда их погрузят в синий Мини Купер, что должен вот-вот прибыть на место встречи.       — Ну, в разносе кофе я хорош. Начну с этого и сортировки бумажек, а там воскрешу свои знания в математике и дальше как пойдёт.       — Я очень рад за тебя, Зейн, — тепло сказал омега, а потом его глаза опытного родителя метнулись в сторону, когда он выхватил одного из близнецов в палисаднике возле подъезда. — Эй, кто снова на улице? Живо домой и за уроки!       Но близнец, перемахнув через розовый куст, шмыгнул за угол дома, а Билл побежал за ним и скрылся там же. Сэмюэль обернулся через плечо и, убедившись, что его омега вне поля зрения, вытащил из внутреннего кармана красную бархатную коробочку и распахнул её, демонстрируя самое типичное в мире помолвочное кольцо с небольшим бриллиантом.       — Сэмюэль, пойми, я, конечно, испытываю к тебе тёплые чувства... — с улыбкой начал Зейн, и старик пихнул его в живот своей тростью, а после они оба рассмеялись, и альфа взял коробочку в руки, чтобы рассмотреть поближе. — Я думаю, он будет в восторге.       — Прямо в восторге! Кольцо простовато.       — Да от предложения, а не от ебучего кольца.       — Ещё похлеще байка! — фыркнул Сэмюэль. — Как бы не отказался вовсе.       — Ну откажется, так на нём свет клином не сошёлся, — продолжал прикалываться Зейн, настроение у которого от хороших новостей пёрло выше крыши. — Вот тесть мой давно бросил пить, развёлся и теперь работает фитнес-тренером. Бампером Марко в него пошёл! Могу познакомить.       — Надеюсь, не придётся.       — Да, я тоже.       Мини Купер показался в начале улицы, и альфа протянул своему бывшему арендодателю руку, которую тот долго сжимал, глядя прямо в глаза, и явно хотел сказать что-то. Что-то милое, судя по всему, и Зейн изо всех сил старался сдержать улыбку, чтобы не спугнуть старого вояку, которого так нервирует мысль о проявлении нежности к кому бы то ни было. Кроме Билла, конечно.       — Ну ты это, — начал альфа, рассматривая свою трость так, будто впервые увидел, — звони, если что. Здесь тебе место всегда найдётся.       — Спасибо, но мне это не понадобится.       Старик скупо кивнул в ответ. Ни о каких объятиях и речи не могло быть, но Зейн знал — он имел ввиду именно то, что сказал. Альфа-пессимист предлагал ему укрытие на случай, если у них с Марко не срастётся. Хм. Может, когда Билл с радостью позволит надеть кольцо себе на палец, скажет "да" у алтаря, они заведут детей и те уже пойдут в школу, Сэмюэль наконец-то поверит, что счастье есть и его заслуживают все. И он в первую очередь.       — Это и все твои вещи? — спросил омега после того, как Зейн легко поместил обе свои сумки в багажник и, коротко поцеловав своего парня, пристегнул ремень, устраиваясь на пассажирском рядом с водителем.       — Всё, что мне нужно, — это ты и пара вещей, которые легко помещаются во внутренний карман, — поделился Зейн и похлопал себя по груди, показывая, что в кармане расстёгнутой куртки и правда что-то есть.       — Доедем часов за двенадцать.       — Кстати, у меня гон вот-вот должен начаться, я не говорил?       — Или быстрее, — ответил Марко и вдавил педаль газа так, что Мини Купер резко сорвался с места.       Он собирался везде успеть. Ну, в крайнем случае, они всегда могут остановиться где-то на обочине. Мини Купер прекрасно для этого подходит. Пару недель назад на парковке перед кинотеатром он вжимал Марко в заднее сиденье и долбил так, что аж машина тряслась. Какой же фильм смотрел альфа? Нихуя в голове не задержалось! Он помнил только усиливающуюся вибрацию от стимулятора, который омега вставил ещё дома, заводя до предела. Ох да, Марко самозабвенно жал кнопку в самый неожиданный момент, заставляя Зейна кусать губы, ёрзать на сиденье и шепотом рассказывать где, в какой позе и как быстро он будет его трахать, когда этот фильм наконец-то закончится. Омега только улыбался. И снова жал ебаную кнопку.       Когда они уже лежали в вязке, стёкла машины запотели, а Зейн со смешком оставил отпечаток ладони, смазывая конденсат, совсем как в "Титанике", он вдруг сказал три слова. И Марко сказал три слова. О какой жизни в Индиане могла идти речь, если они оба были полностью счастливы, только просыпаясь в одной постели?       Ветер из приоткрытого окна трепал белоснежную футболку омеги то пряча, то показывая в вороте пятно похожее на штат Нью-Йорк. Его границы теперь были обведены чёрным, и тату уже полностью зажила.       Марко многого добился за это время, но очень постепенно, без резких скачков, как и говорил ему психолог, к которому он исправно ходил четырежды в месяц. Сначала омега ходил в футболке и шортах по дому всего пару часов, потом уже целый день, после смог выходить в магазин через дорогу, и пару недель назад они несколько раз спокойно гуляли вечером, наматывая круги по родному кварталу. И вот Марко приехал забрать его с открытыми руками и шеей, планируя больше чем полдня провести в таком виде вне дома. В движущейся машине, конечно, но эй! Прогресс на лицо.       Отдав дань уважения своему самому любимому месту на земле, Марко настолько вдохновился, что гуглил людей с витилиго, которые поступили со всеми своими пятнами так же — обвели контуры с помощью тату. Зейн случайно заметил фото, когда брал его Мак, чтобы отправить резюме и заодно чекнуть почту. Хоть омега пока ничего ему не говорил, но он уже представил как желанное тело станет причудливой картой и ждал, когда сможет сказать, что на его взгляд, это будет ахуенно красиво!       Альфа улыбнулся и оглянулся через плечо на быстро отдаляющийся четырёхэтажный дом с белым заборчиком вокруг. Уже оба близнеца носились по палисаднику, Билл безуспешно пытался поймать хотя бы одного, а Сэмюэль стоял у ворот, всё ещё сжимая ярко-красную коробочку в руке. У них всё будет хорошо.       И у них с Марко всё будет хорошо. Сто процентов. fin.