Моя девочка

Выписка из больницы стала самым счастливым для них событием за последнее время. Все эти дни сначала в реанимации, а потом и в отдельной палате, Марина старалась не отходить от мужа — приезжала каждый день и задерживалась надолго. Она не могла поверить что после стольких испытаний имеет возможность снова видеть его, разговаривать, обнимать и целовать. Строгая и неприступная завотделением, сейчас она буквально растворялась в любви к чудом избежавшему смерти мужу, заботе о нем. Он улыбался ей, сыпал комплиментами и пытался заигрывать, а она лишь заливисто смеялась и уворачивалась от его настырных рук, так и норовивших забраться под ее одежду. — Брагин, маньяк, успокойся, а, — она пыталась быть строгой, но ей это совсем не удавалось, и он все прекрасно видел. — У тебя после операции такой сложной все равно ТАМ (она сделала ударение на этом слове) пока ничего не работает. — Откуда вы знаете, Мариночка Владимировна? — он не сдавался. — Вы забывайте одну маленькую деталь — когда я с вами, у меня всегда все работает. Хотите проверить? — он загадочно улыбнулся, резко притянув ее, сидящую на его кровати, к себе. Не удержавшись, она упала на него, распластавшись всем телом. — Дурак, — она тут же попыталась вернуться в прежнее положение, боясь сделать ему больно. Но не тут-то было — он лишь сильнее прижал ее к себе, и тут же его руки начали путешествие по всем изгибам ее соблазнительного тела. — Я так соскучился по тебе, Маришка, — шептал он, запуская по ее телу табун мурашек. Его руки, губы, такие родные, знакомые ощущения, которые она могла больше никогда не почувствовать. Огромным усилием воли она заставила себя не разрыдаться, зарывшись лицом в распахнутый ворот его пижамы, касаясь губами теплой и родной груди. В таком положении их застала лечащий врач. Женщина сделала вид, что все это в порядке вещей, но Марина сильно смутилась — отпрянула от мужа с румянцем на щеках. Он прекрасно знал, что она не любит всех этих открытых демонстраций близких отношений, и максимум, что позволяла себе на людях — приобнять и мимолетно коснуться его губ своими. А он не был бы самим собой, если бы каждый раз не пытался позволить себе большего, отодвинуть эту невидимую грань. Он то и дело сгребал ее в объятия, крепко прижимал к себе, и его мало волновало, что подумают другие. Более того, пусть все видят, что это умопомрачительная красотка — его женщина, его жена. Видят и завидуют! — Я к вам с хорошими новостями, — не стала томить коллега. — Пришли результаты анализов, и сейчас, учитывая МРТ, могу сказать — раковых клеток в вашем организме нет! А так как Марина Владимировна очень просила отпустить вас домой, под ее надзор, можно готовиться к выписке. Они оба смотрели на врача счастливыми глазами. Он выкарабкался, они победили! Коллега, прекрасно понимая, что они хотят побыть наедине, выскользнула за дверь. — Олег, — только и смогла произнести Марина. — Слезы счастья застилали глаза, голос дрожал. — Даже не думай плакать, — он прекрасно видел ее состояние. — Давай, забирай меня домой, жена! Я так хочу увидеть Катюху, а тебя, наконец, обнять по-настоящему. — Брагин, — закатила она глаза. — Ты неисправим! Об ЭТОМ даже не думай, пока окончательно не восстановишься. — Ну уж нет, Марина Владимировна, фигушки вам, — к нему вернулся игривый настрой. — Думать об этом ты мне не запретишь. И не только думать, но и соблазнять тебя. Я вернулся, все по-прежнему. Конечно, как врачи они прекрасно понимали, что успешная операция и хорошие анализы — еще не значит, что он полностью здоров. Предстоит долгий период реабилитации, повторные анализы и обследования. И да, всегда есть вероятность того, что болезнь снова проявится. Но сейчас, практически вернувшись с того света, он не хотел об этом думать. И ей не позволял. Надо жить сегодня и сейчас, наслаждаться каждым днем. Именно это он и намерен делать. Только не один, а со своей семьей. Побывав на краю, Олег в очередной раз убедился, что ближе и дороже Марины и детей у него никого нет. И он должен, обязан сделать так, чтобы его девочки были самыми счастливыми, самыми любимыми, самыми-самыми.