и жили они...

Ген недовольно оглянул холодильник в который раз, ища хотя бы одну из трёх плиток шоколада. Злость медленно подступала к уставшему после работы воспитателю. Неделька и так выдалась отвратительной — родители взбунтовались, прознав о том, что работник детского сада выходит замуж. Конечно, большинство были не против и их даже как-то не волновала новость, но были те, кто мгновенно изменил мнение о парне. Кажется, они совсем забыли, что их дети, благодаря ему, хорошо себя ведут, быстро учатся и просто счастливы. — Сенку-чан! — Асагири вздохнул, глянув в сторону коридора и надеясь, что Сенку его вообще услышит из своей лаборатории. Ответа не последовало, поэтому воспитателю пришлось идти туда, едва сдерживая раздражение, — Сенку, где весь шоколад? Учёный повернулся к нему с пробиркой в руке и не самым чистым внешним видом. Ген оглянул его, немного успокаиваясь. И этот ребёнок его будущий муж? — Мм… кажется, я всё съел, пока описывал реакции, — оба глянули в сторону стола, забитым кучей листов, тетрадей и тремя пустыми упаковками шоколада, — не слышал как ты вернулся, кстати. — Ох, я так летел домой, ты бы знал, — Ген заворчал под нос, падая в кресло, поставленное здесь специально для него — иногда он любил просто посидеть и понаблюдать за Сенку, — это была самая отвратительная рабочая неделя в моей жизни. — Что не так? — Сенку подошёл к нему, заправляя длинную прядь за ухо и поглаживая по щеке, — кто обидел моего менталиста? — Эй, я тебе не ребёнок, — Ген хихикнул, ластясь к тёплой ладони и заглядывая в любимые рубиновые глаза. Сенку часто смотрел на него так в последнее время. С каким-то трепетом, нежностью. Это смущало Асагири даже больше, чем наличие кольца на пальце. — Завтра же ты дома, да? — учёный взъерошил его волосы, отходя обратно к столу, чтобы продолжить свои нескончаемые эксперименты. Конечно, сейчас он просто работал на спор, обещая Юдзурихе сделать духи намного приятнее и полезнее тех, что были у неё. Сделать-то он сделал, вот только теперь их хотел и Ген. Асагири угукнул, пролистывая в телефоне сообщения из общей группы с родителями. Раньше ему не приходилось сталкиваться с такой агрессией со стороны взрослых. — Тогда приготовим шоколад. Много шоколада. А потом включим твои любимые турецкие сериальчики и будем смотреть их весь день. — Сенку-чан! Не сравнивай новеллы с этими сериалами! — Одно и то же, болтолог, — Сенку непроизвольно махнул рукой, наконец заканчивая и принюхиваясь к получившемуся веществу, — м, чёрт, запах резковатый. Заговорил ты меня, теперь будешь ходить и отпугивать запахом спирта. Фыркнув, воспитатель убрал телефон, глянув на убирающего всё Ишигами, и подошёл к нему, обнимая со спины и утыкаясь щекой в плечо. — Ген, дай я уберусь. — Завтра, всё завтра, Сенку-чан, пойдём спать, — повернув возлюбленного к двери, он начал его мягко подталкивать, по пути выключая свет и пытаясь не заснуть прямо так. Утром Сенку встретил Гена на кухне. По его не самому выспавшемуся виду и уже которой чашке кофе было вполне понятно, что дела обстоят не самым приятным способом. — И со скольки ты не спишь? — учёный налил себе кофе, присаживаясь напротив и теперь более детально изучая поникшего жениха. Образовавшиеся под глазами мешки, покрасневшие от слёз глаза, подрагивающие руки, уже остывший кофе и опустошённый взгляд, — эй, Ген, взгляни-ка на меня. Воспитатель поднял взгляд, тихо шмыгнув носом. Ладонь Сенку мягко накрыла подрагивающую руку, сжимая ледяные пальцы в своих как обычно тёплых. — Ну ты чего? — пробормотал учёный, стирая другой рукой проступающие слёзы, — что ещё произошло? — Они добились своего. Администрации пришлось отстранить меня на месяц, пока родители не поутихнут, — Ген зажмурился, склоняя голову и до боли сжимая чужую ладонь, — почему они так, Сенку-чан? Разве я плохой? Разве моя ориентация влияет на качество моей работы? Неужели я так отвратителен? Моя любовь — отвратительна? Вздохнув, Сенку встал, усаживаясь поближе к возлюбленному и притягивая его в объятья. Он погладил его по голове, прижимая к себе и поглядывая в сторону разрывающегося от уведомлений телефона. — Ну, значит будем отдыхать. Типа медовый месяц, неплохо же, — Ишигами поцеловал воспитателя в лоб, глянув на него и мягко улыбаясь, — успокойся. Пойдём, поспим ещё немного, а потом приготовим шоколад, позовём Хрома… — М, нет, посидим вдвоём, — Ген мотнул головой, крепче прижимаясь к Сенку и пряча лицо у него на шее, — Сенку-чан, понеси-и меня. — Ээ, менталист, это ты совсем загнул, — Ишигами помотал головой, отстраняя жениха, — если я попытаюсь понести тебя, потом придётся нести в больницу меня. Если не нас двоих. Беги в кроватку, я наверное приберусь пока в лаборатории и проверю, всё ли у нас есть для шоколада. Ген насупился, но всё-таки ушёл в комнату, совсем забыв про свой телефон, заткнувшийся хотя бы на несколько минут. Сенку глянул на него, выключая звук и пряча как можно дальше. Видеть Гена таким ему совсем не хочется. — Сенку, здесь определённо не должны быть комочки, — Асагири нахмурился, усерднее мешая смесь из сливочного масла, молока и какао. Явно какого-то не самого натурального, но, по словам Сенку, и так должно сойти, — наверное, стоит снова поставить на плиту. Включи её, будь добр. Ишигами успел раз десять пожалеть о своей затее. Ген двигался резко, с раздражением. Это была уже третья попытка приготовить. Он словно совсем растерял свои кулинарные навыки. Его руки всё ещё подрагивали от нервов, а взгляд неловко метался по кухне, пытаясь выловить телефон. Спросить он не решался, иначе Сенку банально обидится, всё же этот день только для них двоих. Но внутри кошки скребли. Как бы он хотел, чтобы то сообщение, которое пришло ему утром, оказалось ложным. Насмешка от уставшего сознания, шутка от администрации, предупреждение. — Ладно, кажется, получается лучше, — пробормотал Ген, помешивая получившийся горячий шоколад в сотейнике, — у нас есть какие-нибудь формочки? — Было вроде что-то, — Сенку почесал затылок, щёлкнув пальцами, — правда, только для печенья. Но если положить на пергамент, то вполне сойдёт. Асагири задумчиво кивнул, рассматривая густую шоколадную смесь. Он аккуратно опустил палец в горячую смесь, чуть сморщившись и пробуя. На вкус шоколад оказался горьковатым, но самое то. Избыток сладкого сводит Сенку с ума, а это уж точно не нужно. Сенку подошёл к нему, слизывая с пальца оставшийся шоколад и невинно глянув на покрасневшего воспитателя. — Хм, горьковато, но сойдёт, — он ухмыльнулся, чмокнув обескураженного жениха в губы, — формочки подготовил, можно разливать. Ген неловко кивнул, разливая шоколад. Подровняв формочки, он отставил их поближе к окну, чтобы шоколад остыл и его можно было убрать в морозилку. Сенку поймал его ладонь за запястье, оглядывая испачканные в шоколаде пальцы и растягивая губы в ухмылке. — Сенку-чан, даже не… — Асагири покраснел, следя за облизывающим его пальцы Сенку. Прикрыв глаза, учёный слизывал шоколад так, словно он последний в этом мире, и на подоконнике там не стынут кусочки шоколада. Спустя несколько секунд, Ишигами отпустил запястье возлюбленного, одаряя его ухмылкой с самым невинным взглядом. Жарко выдохнув, Ген прижал ладонь к груди, чувствуя внутри бешенное сердцебиение, — ты меня в гроб сведёшь. — М, могу свести в кровать, — пробормотал учёный, приобнимая Гена за талию и прижимая к себе. — Сенку-у! Шоколад вышел действительно горьковатым, а после заморозки, кажется, стал вообще не сладким. Пришлось налить очень сладкий чай, чтобы хотя бы немного разбавить горечь. Ген пошутил про то, что ему и так горько, на что Сенку недовольно хмыкнул. Эти саморазрушающие шутки ему совсем не нравились. — Говорю же, типичный турецкий сериал, — фыркнул Ишигами, следя за разворачивающейся на экране драмой. Он откусил шоколад, чуть сморщившись и как можно скорее запивая чаем. — Сенку, замолчи в коем-то веке, — пробормотал менталист, ткнув хихикнувшего учёного в бок, — даже такой шоколад тебе мозги кверх тормашками ставит? — Это не шоколад, а ты, — усмехнувшись, Сенку ткнулся носом в шею возлюбленного, отставив чашку на журнальный столик, — ты меня меняешь, — он спародировал голос девушки с экрана, едва сдерживая смешки, — из-за тебя мой мир перевернулся с ног на голову. — Ты меня совсем достал за сегодня, — Ген попытался отстранить от себя разыгравшегося Ишигами, тихо застонав, когда крепкая ладонь сжала его бедро, — Сенку-чан, только не снова! Сенку, да подожди же ты, я же!.. — договорить ему не дал настойчивый поцелуй и мягкие прикосновения, в который раз за день заставляющие мозг отключаться, — я потом так отыграюсь на тебе за это… — Жду не дождусь, болтолог.