Disenchantment

К тому времени, как Казуичи нашёл Гандама, идущего по склону утёса, и начал приближаться к нему, его решимость значительно ослабла, и он начал сомневаться, стоит ли ему вообще признаваться. В конце концов, всегда существовала вероятность, что он ошибается в своих чувствах; он был уверен, что влюблён в Соню, но его привязанность оказалась ложной. Однако, как бы он ни старался убедить себя в этом, в основном потому, что боялся отказа, логическая часть разума говорила, что ситуации были совершенно разными. Он был уверен, что не влюблён в созданную им идеальную версию Гандама, и его чувства, казалось, не поддавались логическому анализу. Он нервно вздохнул и замедлил шаг, наблюдая, как животновод делает ещё один медленный шажок вдоль обрыва, кажется, полностью погружённый в свои мысли. Другой парень выглядел довольно странно без шарфа, его бледная шея была обнажена, за исключением небольшой части, которая была прикрыта воротником пальто. Казуичи тяжело сглотнул, быстро отводя глаза и чувствуя, как жар приливает к щекам. Он никогда не был экспертом по социальным ситуациям, но был уверен, что не испытывал бы таких чувств к Гандаму, если бы они были просто друзьями и ничем больше. Он подскочил, когда животновод оглянулся и заметил его приближение, его глаза расширились от того, что механик достиг непропорционально большого удивления. Казуичи боялся, что другой парень упадёт со скалы, когда сделал шаг назад в шоке, выражение его лица было комично удивлённым. — К-Казуичи! — воскликнул он, когда механик остановился перед ним. — К-как ты нашёл меня здесь? …Возможно ли? У тебя тоже есть Всевидящее Око? — Ух, нет, я так не думаю, — категорично ответил Казуичи, типичные выходки повелителя демонов заставляли его чувствовать одновременно веселье и тревогу. — Хаджиме видел тебя. Я-я хотел… Я хотел вернуть это, — он протянул сложенный шарф, и в его голове бушевали внутренние споры о том, стоит ли говорить животноводу о своих чувствах. — A-ах, я вижу, — Гандам снова принял обычное положение стоя и взял у него одежду, прежде чем взглянуть на неё и приподнять бровь. — …Я так понимаю, ты не привык складывать собственную одежду? — З-заткнись! — неуверенно возразил механик, возмущение ненадолго пересилило его нервозность. — У меня просто нет шарфов! Я не привык их складывать! — Он прямоугольный, — сухо заметил животновод, глядя на него с тем же выражением. — Это должно быть одно из самых лёгких одеяний в этом мире для складывания. — Тебе легко говорить! Ты просто привык к этому! — пока он говорил, Гандам развернул шарф и начал обматывать его вокруг шеи. Казуичи почувствовал отчаянное желание сказать ему о своих чувствах, но проигнорировал это, мысленно сказав себе, что у него просто ещё не было хорошей возможности. — Хмпх. Возможно, — ответил другой парень, но голос его звучал неубедительно. Он скрестил руки на груди и на мгновение замолчал, а механика внезапно охватил иррациональный страх, что он каким-то образом прочитал его мысли и узнал о его влюблённости. — Ты… чувствуешь себя лучше, не так ли? Страх Казуичи тут же рассеялся, и он не мог не чувствовать себя тронутым тем, что Гандам достаточно заботился о его благополучии, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Он на мгновение вспомнил ощущение рук другого человека, обнимающих его, и успокаивающий звук его бормотания, но быстро отогнал эту мысль; как ни неловко было осознавать, что он так сильно зависел от животновода, который помог с его проблемой, он особенно не хотел вспоминать свой кошмар, даже если с тех пор успокоил свою душу. — …Да, — ответил он, понимая, что молчал слишком долго. — Спасибо… з-за то, что был там, я имею в виду. Э-это правда помогло, — ни один из них не произнёс ни слова, но он напомнил себе, что настроение было слишком мрачным, чтобы сейчас говорить о своих чувствах. — Кехехе… Фухахахаха! — Казуичи подпрыгнул и встревоженно посмотрел вверх, когда Гандам вдруг запрокинул голову назад и злобно рассмеялся. Другой парень опустил подбородок и пристально посмотрел на него с менее чем злой ухмылкой, его глаза блестели. — Что же, ты ведь мой ученик, не так ли? Я не могу держать тебя в таком состоянии, чтобы ты не мог усвоить мои учения, — механик раздражённо вздохнул, но невольно улыбнулся нелепости животновода. Внезапно ему в голову пришла одна мысль, и он нерешительно открыл рот, на мгновение задумавшись, стоит ли задавать этот вопрос. — Хей, эм… т-ты, э-э, серьёзно имел в виду то, что сказал? О том что… з-заботишься обо мне? — быстро заговорил он, прежде чем смог передумать, и надеялся, что не пожалеет об этом вопросе. — Тч! — Гандам отшатнулся, как будто его ударили физически, затем нахмурился и натянул шарф на лицо. — Я-я понимаю… Твоя демоническая кровь даровала тебе непогрешимую память. Однако знай это! — другой парень внезапно пристально посмотрел на него, но его щёки заметно покраснели. — Хоть ты и мой ученик, но не твоё дело сомневаться в моей роли. Я Гандам Танака, Верховный Повелитель Льда. Моё слово — абсолютная истина, — Казуичи потребовалось мгновение, чтобы расшифровать монолог животновода, но как только он это сделал, на его лице появилась улыбка. — Что ж, приятно слышать, — заметил он с облегчением. Приятно было знать, что Гандам заботится о нём, и он искренне ценил это, но знал, что не должен путать платоническую привязанность с романтическими чувствами. — Хмпх, — животновод скрестил руки на груди и отвернулся от него с взволнованным выражением лица. — …А ты? — А? — Казуичи удивлённо моргнул, не совсем понимая вопрос. — Глупый смертный, — раздражённо указал Гандам, его взгляд стал интенсивнее, а щёки покраснели ещё сильнее. — Ты отвечаешь взаимностью? — механик ощутил момент ясности, когда понял, что имел в виду животновод, а затем настала его очередь смущаться. — Ох, т-ты спрашиваешь, забочусь ли я о тебе? — спросил он, на что тот едва заметно кивнул. — Ну, да, я с-считаю. Да, забочусь, — он почувствовал, как его щёки вспыхнули, когда он изо всех сил пытался ответить, и мысленно пнул себя за то, что был таким беспорядочным. Однако он отвлёкся от своего самоуничижения, когда лицо Гандама просияло, хотя он явно пытался сохранить хмурый вид. Казуичи решил подождать, пока не убедится, что животновод ничего не скажет, прежде чем попытаться признаться. — Я-я вижу, — к его удивлению, парень глубоко вздохнул, словно пытаясь взять себя в руки, прежде чем повернуться и посмотреть на него с самым серьёзным выражением лица, которое механик когда-либо видел у него. — Очень хорошо. В-в таком случае я п-попрошу тебя… — торжественное лицо Гандама внезапно изменилось, его сменило одно из самых смущённо-взволнованных выражений лица, которое механик когда-либо видел у него. Казуичи с изумлением наблюдал, как лицо животновода расцвело бешеным оттенком красного до кончиков ушей, и он быстро и неуклюже натянул шарф, чтобы прикрыть лицо, уставившись на что-то справа. — Чт-что? Ты просишь, чтобы я что? — нетерпеливо спросил механик, чувствуя прилив нервного предвкушения. Почему он так смущён? Секунду… Нет, не может быть. Другой парень сделал ещё один глубокий вдох и уставился на Казуичи самым интенсивным взглядом, и тот испуганно отступил на полшага. — В тебе течёт кровь демона, чрезвычайно редкая черта среди смертных этого мира! — громко сообщил ему Гандам, указывая на него правой рукой и оттягивая шарф от лица левой. — Я подозреваю, что ты даже обладаешь способностью накладывать заклинания и чары такой силы, что они эффективны даже против такого могущественного, как я! Поэтому я считаю необходимым развивать эту способность и тренировать её до самого высокого уровня. Однако ты не сможешь использовать свою демоническую кровь в полной мере, просто взаимодействуя со зверями этого царства. Жизненно важно, чтобы ты создал тесную связь с другим человеком, обладающим такой же кровью, как и я, чтобы полностью раскрыть свой потенциал. Поэтому, ради усовершенствования тебя и твоей демонической крови, я попрошу тебя п-пойти со мной на свидание! Казуичи никогда в жизни не испытывал другого мгновения, который лучше подходил под определение «ошеломлённое молчание». Он безмолвно уставился на Гандама, не смея поверить своим ушам. …Свидание? Н-не может быть. Я не расслышал его. Почему он хочет пойти со мной на свидание? Животновод выглядел запыхавшимся от своего длинного монолога и оглянулся на механика с намёком на опасение во взгляде. — …Что? —  спросил Казуичи, решив, что неправильно расслышал собеседника. — П-прости, ты сказал «свидание»? — Гандам поморщился от такого ответа, наконец восстановил дыхание и выпрямился. — Е-если ты не хочешь прогрессировать в обучении демонической крови, тогда я приму твой отказ, — сказал ему животновод; механик услышал нотку настоящего страха в его голосе, того же самого страха, который он сам постоянно испытывал с того самого утра. Он попытался подавить чувство надежды, поднимавшееся в его груди, ведь ни за что другой парень не мог ответить взаимностью на его чувства. — Ты серьёзно имеешь в виду это? — проверил Казуичи, всё ещё чувствуя себя ошеломлённым. — Это не шутка, не вызов или что-то в этом роде? — Я уже говорил тебе, что моё слово — абсолютная истина, — взволнованно повторил Гандам. Механик больше не мог сдерживать свой восторг от такого неожиданного поворота событий, и, прежде чем смог его остановить, почувствовал, как на глаза ему навернулись слёзы радости. Животновод ошеломлённо уставился на него, а потом нахмурился, выражая одновременно боль и беспокойство. — Т-ты плачешь—? Неужели моя просьба действительно так расстроила? — механик быстро покачал головой, улыбаясь сквозь слёзы. — Н-нет, думаю, я просто… очень счастлив, — ответил он со смехом, вытирая глаза рукавом. — Я как раз хотел спросить у тебя то же самое, — теперь настала очередь Гандама на мгновение растеряться, его глаза расширились, а обеспокоенное выражение исчезло. — Д-действительно—? Тогда… ты принимаешь мою просьбу? — осторожно спросил он, хотя в его голосе звучала надежда. — Да, конечно, — ответил Казуичи, сияя. — Я должен закончить обучение демонической крови, да? — он снова рассмеялся, чувствуя себя искренне счастливым, чем когда-либо за долгое время, и животновод, наконец, позволил себе улыбнуться. Она отличалась от любой улыбки, которую механик когда-либо видел у него; она была светлая, счастливая и совершенно очаровательная, без намёка на обычную злую ухмылку, которую Гандам обычно использовал, чтобы скрыть свои эмоции. Механик почувствовал, как его сердце затрепетало от нежности, до сих пор не веря, что тот отвечает ему взаимностью. — Да, ты должен продолжить эту стадию, чтобы завершить своё обучение, — сообщил ему животновод, но его голос потерял большую часть зловещего оттенка, который он обычно использовал для драматического эффекта. — Встретимся завтра в полдень в парке. При желании мы можем пообедать в ресторане. Это… приемлемо? — Ага, звучит здорово, — ответил механик, всё ещё счастливо улыбаясь. — Тогда, наверное, увидимся? — через мгновение Гандам одарил его возбуждённой улыбкой, от которой сердце механика захотело вырваться из груди. — …Да. Тогда увидимся, Казуичи.