Disenchantment

— Итак, ух, какой у нас план? Казуичи стоял в центре столовой, оглядывая пыльную, тускло освещённую комнату. Мебели не было, так как комната, которую обставил Нагито, была просто симуляцией в программе виртуальной реальности, и, конечно же, не было никаких железных пластин на окнах. Он всё ещё слышал слабое царапанье мышей из-за стен, очевидно, не обращавших внимания на их с Гандамом крики. Другой парень пересёк комнату, чтобы присоединиться к нему, вытаскивая контейнер из-под пальто. — Мы должны выманить зверей из укрытия, используя приготовленный мною пир, — ответил животновод, открывая крышку и зачёрпывая пригоршню фруктов и овощей. — Вот. Разбросай их в лунном свете, и мы будем ждать в темноте, пока эти существа не дадут о себе знать, — он протянул контейнер Казуичи, и механик послушно вытянул руку и взял его. Через пару минут они вдвоём покрыли весь залитый лунным светом пол фруктами и овощами и нашли место на краю комнаты, где могли ждать появления мыши. Казуичи с ворчанием сел и прислонился спиной к деревянной стене, вытирая липкие остатки фруктов о комбинезон. Когда Гандам сел рядом с ним, он бросил на него вопросительный взгляд, который механик едва мог разобрать в тусклом освещении. — У меня сложилось впечатление, что ты страдаешь фобией темноты, — заметил он тихим голосом, чтобы не спугнуть мышей. — Однако ты, похоже, ты не боишься сидеть здесь, в тени и ожидании. — Ну, пока мы просто сидим, всё в порядке, — ответил Казуичи, почёсывая подбородок. — Я просто ненавижу спотыкаться в темноте, не зная, куда иду, особенно в этом коридоре, — Гандам на мгновение замолчал, явно удивлённый его словами и их подтекстом. — …Я понимаю. Однако было неизбежно, что мы вынуждены пройти по этому коридору в темноте. Существа, которых мы ищем — ужасные монстры, которые появляются только глубокой ночью. — Когда я впервые пришёл сюда, была не глубокая ночь, — раздражённо ответил механик. — Если бы ты пришёл вовремя, было бы ещё светло, и, вероятно, пока мы добирались бы до столовой, уже бы потемнело достаточно. — Как я уже говорил, на приобретение необходимых вещей ушло больше времени, чем я предполагал, — с негодованием повторил Гандам, умудрившись говорить тихо, несмотря на волнение. — Ну, почему ты оставил это на последнюю минуту? — упрямо спросил Казуичи, не давая другому парню сказать последнее слово. — Чем ты занимался весь остаток дня? — Хмпх. Ты не единственный мой ученик, Казуичи Сода, — ответил животновод, и в его голосе послышались надменные нотки. — Я был занят обучением Тёмной Королевы, которая, как я уже упоминал ранее, ещё не достигла полного потенциала своей силы. Механик был ошеломлён его ответом и отвернулся, уставившись в один из тёмных углов комнаты сузившимися глазами. Я не… его единственный ученик? Конечно, было логично, что Гандам будет проводить время с Соней; они почти не виделись с тех пор, как первый восстановил свою память, и они были очень хорошими друзьями ещё до того, как вошли в программу Нового Мира. Казуичи свирепо уставился в угол, почувствовав знакомый укол ревности. С чего бы мне завидовать тому, что Гандам проводит время с Соней? Я почти уверен, что забыл её, так почему…? Конечно, он знал ответ; в глубине души он понимал, что ревнует не принцессу, а животновода. Он хотел быть единственным учеником Гандама. Его разочарование и замешательство кипели в голове, прежде чем, наконец, вскипели, и он обнаружил, что заговорил, прежде чем понял, что делает. — Так… тебе нравится Соня или как? Казуичи тут же пожалел о своём вопросе, как только он сорвался с его губ, и с опаской повернулся к другому парню. Он мог различить напряжённые плечи Гандама и слабый отблеск лунного света в его широко раскрытых глазах, и наступило долгое молчание, во время которого давление в воздухе было почти осязаемым. Наконец, механик услышал низкое урчание, исходящее из горла животновода, и после краткого удивления понял, что другой человек посмеивается. — Кехехе… Фуахахаха… — Гандам повернулся и уставился прямо на него, его весёлое выражение было видно даже в темноте. — Если бы не наша теперешняя потребность в тишине, я бы громко рассмеялся при одном только предположении, что поддался чарам Тёмной Королевы. Ты недооцениваешь мою силу, глупый смертный, ибо я не из тех, кого соблазняет песня сирены. Фуахаха… Действительно, я обладаю редким иммунитетом к светским чародейкам, которые так очаровывают тебя. Мое чёрное, злое сердце отклоняет их обольстительные чары и делает их совершенно неэффективными, — глаза животновода почему-то торжествующе блеснули, и Казуичи уставился на него в полном недоумении, совершенно сбитый с толку неожиданным монологом. — Чт… о чём ты говоришь? — спросил он ошеломлённо. — Что всё это вообще значит? — другой парень посмотрел на него с непроницаемым выражением, слегка приподняв одну бровь. — …Я гей. Механик едва удержался, чтобы не повысить голос от потрясения, и, открыв рот, недоверчиво уставился на Гандама. В-всё это время… Я завидовал ему и Соне… и он гей? Он был удивлён, что самопровозглашённый Верховный Повелитель Льда даже знал, что означает слово «гей», не говоря уже о том, что достаточно знал о себе, чтобы уверенно заявить о своей сексуальной ориентации в столь юном возрасте. Он почувствовал, как в груди поднимается странное чувство, непонятная смесь надежды, волнения и страха. Что за…? Почему, зная, что Гандам — гей, заставило его так себя чувствовать? — Ты сомневаешься в моей силе? — внезапно спросил животновод, и Казуичи понял, что смотрел на него с открытым ртом и широко раскрытыми глазами, должно быть, секунд тридцать. В тусклом освещении трудно было что-либо разобрать, но механику показалось, что он уловил тень тревоги на лице собеседника, несмотря на явный вызов, прозвучавший в его словах. — А? Э-э, нет, вовсе нет, — поспешно ответил Казуичи, в последнюю секунду вспомнив, что нужно говорить потише. — Я просто… немного удивлён. Д-да, вот и всё, — последовал краткий миг неловкого молчания, прежде чем механик нерешительно попытался задать вопрос, вертевшийся у него в голове. — Х-хей… ты не— — Молчать, — Гандам внезапно шикнул на него и выпрямился, уставившись в центр комнаты с блеском в глазах. Казуичи почувствовал некоторое возмущение от того, что животновод во второй раз заставил его умолкнуть, но он проследил за взглядом собеседника до точки на краю лунного света. Его раздражение испарилось, когда он заметил маленькое пушистое млекопитающее, приближающееся к одному из разбросанных ими кусочков фруктов, едва различимое в полутёмной столовой. Он был поражён, что Гандам сумел заметить его так быстро. Он наблюдал, как другой человек молча встал и медленно пошёл вдоль стены, держась в тени, пока не достиг места прямо за крошечным грызуном. Мышь, казалось, не заметила его, поглощённая плодом, и животновод очень медленно присел и протянул к ней руку. Казуичи затаил дыхание, когда Гандам коснулся шерсти мыши; маленький зверёк приготовился бежать, но, прежде чем он успел это сделать, животновод начал успокаивающе бормотать, его слова были настолько тихими, что механик не мог их разобрать. Он в изумлении смотрел, как другой парень протянул руку, чтобы поднять мышь, а она послушно позволила ему держать её в ладонях. Ч-что? Он что, какой-то звериный шептун или что-то в этом роде? — Фуахахаха! — Гандам вдруг рассмеялся, держа мышь на ладони и нежно поглаживая её пальцем. Он торжествующе посмотрел на Казуичи с той же не совсем злой улыбкой, с которой тогда поймал птицу во время их предыдущей прогулки. — Подойди сюда, смертный! Твоё обучение демонической крови начнётся сейчас! — Ух, х-хорошо, — ответил механик, вставая с тяжёлым ворчанием и направляясь к другому парню. Он намеренно обошёл освещённую часть комнаты, не желая, чтобы на подошвах ботинок прилипли кусочки продуктов. Добравшись до Гандама, он тщательно осмотрел пол, чтобы найти безопасное место, прежде чем встать и присесть перед другим человеком. Мышь была занята исследованием руки животновода, обнюхивая его пальцы и ползая по его ладони, и не показывая никаких признаков тревоги, даже когда Казуичи приблизился. Она была светло-коричневого цвета с белым подбрюшьем, и механик не мог не почувствовать, что она выглядит как-то знакомо. — Так что же мне делать? — спросил он несколько нервно, завидуя тому, что его собеседник прекрасно разбирается в животных. Глаза Гандама заблестели, когда механик посмотрел на него, и он издал ещё один злой смешок, который мало успокоил нервы Казуичи. — Держи одну ладонь вверх, а другую используй, чтобы преградить путь к руке, — проинструктировал животновод, маниакально ухмыляясь, даже когда гладил мышь. — Теперь мы действительно увидим, способен ли ты владеть своей демонической кровью! — Ух, в-вот так? — механик сложил руки так, как ему велел другой человек, тяжело сглотнул и с опаской уставился на крошечное млекопитающее. Он не был полностью уверен в том, что боялся, что мышь причинит ему боль, или что он сам навредит ей, но что-то в драматических манерах Гандама заставило его почувствовать, что он действительно собирается пройти какое-то решающее испытание. Другой парень посмотрел на свои руки и кивнул, но, к удивлению Казуичи, вместо того, чтобы положить мышь на ладонь, он потянулся к концу своего шарфа одной рукой и начал расправлять его. — Х-хей, что ты… Гандам помедлил с ответом, его рука замерла, чтобы положить шарф на ладонь механика. Он вопросительно посмотрел на него, приподняв бровь и слегка склонив голову набок. — Ты боялся, что тебя поцарапают, не так ли? — Н-ну, да, немного, наверное, — пробормотал Казуичи. — Т-только знай, что я не привязан к твоему шарфу или типа того! Животновод только усмехнулся в ответ и накинул шарф на руки, поправив его так, чтобы он полностью закрывал ладони. Однако, когда Гандам убрал руку, его мизинец задел указательный палец механика, и он резко вдохнул, отшатнувшись, как от ожога. Несколько мгновений они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, потом Гандам вздохнул и отвернулся, что-то бормоча себе под нос. — Полагаю, твоя демоническая кровь защищает тебя от яда внутри меня… Хм, полагаю, это уже было доказано… — А? — Казуичи в замешательстве нахмурился. — Яд? О чём ты говоришь? — Н-не важно! — объявил Гандам, снова повернувшись к нему лицом и протягивая руки, чтобы поднести мышь поближе к ладони механика. — Мы можем обсудить это позже! А теперь пусть начнётся твоё испытание! Крошечное млекопитающее подползло к краю ладони животновода и принялось обнюхивать шарф, закрывающий руки Казуичи. Через мгновение мышь нерешительно положила крошечную розовую лапку на его указательный палец, усы дёрнулись, когда она осторожно огляделась. Когда мышь медленно заползла ему в руку, механик понял, что задержал дыхание, и глубоко вдохнул, чтобы успокоить нервы, стараясь держать руки ровно. Он ощутил слабый укол когтей животного сквозь ткань шарфа Гандама и внезапно почувствовал благодарность за то, что не держит её голыми руками. — …Это не похоже на пугливость, — заметил другой парень. — Возможно, ты мог бы попытаться погладить её. Казуичи взглянул на животновода и молча кивнул, прежде чем медленно двинуть рукой по другой руке и коснуться светло-коричневого меха мыши. Она была мягкой и пушистой, и механик ощущал, как под шерстью быстро бьётся сердце маленького зверька. Он нервно засмеялся и начал поглаживать мышь указательным и средним пальцами, чувствуя, как его опасения уступают место беззаботному удовлетворению. Он улыбнулся, когда крошечное млекопитающее обошло его руку, чувствуя, как когти слегка щекочут сквозь ткань. — П-похоже, твоя демоническая кровь довольно сильна, — внезапно объявил Гандам, и Казуичи поднял глаза, с удивлением увидев смущённо-взволнованное выражение на лице собеседника. — Я никогда бы не подумал, что ты тоже способен творить заклинания… — Заклинания? — механик недоумённо наклонил голову. — Какие заклинания? — животновод поднял часть своего шарфа, чтобы скрыть лицо, и отвернулся. — Тч… Ничего. Выбрось эту мысль из головы, — Гандам прищурился, приняв хмурый вид, чтобы скрыть своё взволнованное выражение, и протянул руку, чтобы Казуичи мог вернуть ему мышь. С некоторой неохотой он вздохнул и взял маленькое млекопитающее за основание хвоста, быстро вложив в ладони другого парня, прежде чем зверёк успел запаниковать. Шарф животновода соскользнул с его руки, но, хоть он и не хотел отпускать его, он отказался дать другому парню ещё один повод заподозрить, что он привязался к нему. — Не похоже, что это ничего… — запротестовал он, но не стал развивать тему дальше. Гандам взял мышь в руки и начал успокаивающе бормотать, поднося её к лицу, чтобы лучше видеть. Казуичи с удивлением обнаружил, что мурлыканье животновода его успокаивает, и с трудом подавил зевок, гадая, насколько уже поздно. Внезапно бормотание резко прекратилось, и механик, подняв глаза, увидел, что Гандам смотрит на мышь со смесью шока и ужаса. Встревоженный, он открыл рот, чтобы спросить, что случилось, но заколебался, проследив за взглядом животновода и увидев причину его ужаса. Левое ухо мыши было разорвано, разрезано посередине точно так же, как и у другого млекопитающего, которое Казуичи где-то видел раньше. Вздрогнув, он понял, почему мышь показалась ему такой знакомой; она была почти похожа на одного из Четырёх Тёмных Ангелов Разрушения, но он не мог вспомнить имени. — Мага-Зи… — задыхаясь, пробормотал Гандам с выражением сильного волнения, которое механик видел только однажды. Он медленно приблизился к животноводу, подняв руку, чтобы коснуться его плеча. Он прекрасно понимал, что происходит в голове у этого человека, и слишком хорошо понимал, что он чувствовал. Мышь, не обращая внимания на ужас Гандама, вдруг заползла в пространство между большим и указательным пальцами, и он подпрыгнул, как будто по нему пробежал электрический ток. Его руки дёрнулись, и мышь с испуганным писком упала на пол. Казуичи замер и уставился на неё, но, к его облегчению, она поднялась на лапки целой и невредимой, а затем убежала в темноту вокруг них. — Тч! — животновод прищёлкнул языком и отшатнулся, осознав, что только что сделал, прежде чем уставиться на свои руки, его широко распахнутые глаза приобрели холодный блеск. Механик, поняв, что происходит, легонько тронул другого парня за плечо, в груди у него всё странно сжалось, а в горле образовался комок. — Хей, Г-Гандам! — воскликнул он, мягко встряхивая его. Он просто хотел, чтобы это ужасное выражение в его глазах исчезло. — Посмотри на меня! — тот медленно повиновался, хотя ужас не совсем исчез с его лица. — Всё в порядке. С мышью всё в порядке. Ты не причинил ей вреда. Животновод молча кивнул, боль не сходила с его лица, когда он прищурился и прикусил губу. Казуичи поморщился и встал перед ним, положив другую руку на другое плечо, чтобы тот не мог отвести взгляд. Он думал, что Гандам преодолел то, что случилось, когда он был Абсолютным Отчаянием, но было нелепо предполагать, что он просто переживёт это так быстро. — Я… Я знаю, что ты чувствуешь, — животновод изумлённо моргнул, на время отвлекаясь от паники. — Я не говорю тебе не грустить, но… Я рядом, хорошо? — Ты… рядом? — неуверенно повторил Гандам, выражение его лица было нехарактерно ранимым. — Д-да, — Казуичи почувствовал, как его щёки покраснели, но он не отвёл взгляда. — Я понимаю, через что ты проходишь, так что… если тебе когда-нибудь понадобится с кем-то поговорить, ты можешь прийти ко мне. Я-я буду рядом, — тот смотрел на него с опаской, как человек, который не привык полагаться на других, но не сделал ни малейшей попытки отстраниться. — Будет ли это… и правда в порядке? — Конечно, — Казуичи издал сухой, нерешительный смешок и улыбнулся животноводу, как он надеялся, ободряюще. — Я должен отплатить тебе за обучение демонической крови, верно? — после недолгого молчания Гандам улыбнулся своей собственной улыбкой, которая заставила сердце механика подпрыгнуть от радости и облегчения. — Да, полагаю, что так… Спасибо, Казуичи.