Disenchantment

Казуичи не подумал, насколько сложно будет постучать в дверь Танаки с руками, полными еды и питья. Он постоял возле коттеджа, беспомощно глядя на дверь, а потом вздохнул и решил вообще не стучать. — Эй, Танака, ты там? Это я, Казуичи. Не мог бы ты впустить меня? — на самом деле Казуичи не ожидал ответа; Танака был гораздо ближе к Соне, как в старшей школе, так и в программе Нового Мира, так что если он не открыл дверь для неё, то, конечно, не откроет дверь и для него. С этими мыслями механик чуть не выронил еду из рук, когда дверь приоткрылась. Он почувствовал огромное облегчение, когда в щели появился глаз Танаки, хотя некоторые из его подозрений подтвердились, когда он заметил затемнённые мешки под его глазом. Казуичи быстро восстановил равновесие и самообладание и улыбнулся отчасти неловкой улыбкой. — Хей, чувак, — весело сказал он. Он делал это ради Сони. — Все за тебя волновались, — Танака не ответил, но открыл дверь чуть шире, открывая всё своё лицо. Его волосы до сих пор были неуложены и ещё более растрёпаны, чем раньше, и он всё ещё не носил свою красную контактную линзу. — Не против, если я войду? Танака полностью открыл дверь и отступил в сторону, что Казуичи с благодарностью воспринял как сигнал войти. Тарелка в его руке начала казаться довольно тяжёлой, а стакан молока был очень холодным, конденсат угрожал отморозить кожу. Он поставил их на маленький журнальный столик, который Танака перенёс в свою комнату неделю назад, облегчённо вздохнул и вытер сгусток конденсата на его комбинезоне. Он бегло оглядел комнату, которая всё ещё была очень тёмной, но занавески Танаки не закрывали всё окно, позволяя лучу солнечного света проникать внутрь. — Я принёс тебе немного еды, — сказал он животноводу, который по-прежнему стоял у двери и смотрел на него. Он был довольно смущён молчанием собеседника, тем более что обычно он был таким нелепым и чересчур громогласным со своей быстрорастущей речью. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Казуичи неловко рассмеялся и почесал затылок. — Ну, наверное, я просто хотел проверить, как ты. Я могу просто оставить еду у тебя, и… — он сделал шаг к двери, но Танака быстро встал перед ним. — Останься. Казуичи попятился, пытаясь скрыть, насколько напуган, несмотря на неряшливый вид животновода, и снова нервно рассмеялся. — Х-хорошо, конечно. Танака прошёл мимо него, закрыв за собой дверь, и сел на пол у кофейного столика, выжидающе глядя на Казуичи. Механик подошёл и сел на другом конце, скрестив ноги и положив руки на колени. Другой парень всё ещё был не в своей обычной одежде; на самом деле, казалось, что он был одет в ту же пижаму, что и прошлой ночью, и Казуичи с лёгким отвращением подумал, принимал ли этот человек вообще душ. Они долго сидели неподвижно, животновод просто продолжал смотреть на Казуичи с непроницаемым выражением лица и не делал никаких движений, чтобы дотянуться до тарелки с едой перед ним. — Х-хей, парень, тебе нужно поесть, — сказал ему механик. — Ты вообще ел последние пару дней? — Танака отвёл взгляд, отсутствие ответа было ответом само по себе. — Давай, чувак. Съешь что-нибудь, — последовала ещё одна короткая пауза, Казуичи вздохнул и выпрямился. — Слушай, чувак, я понимаю тебя. Когда я впервые вспомнил всё, то вообще не хотел есть. Но обещаю, тебе будет намного лучше, если ты поешь, — Танака медленно открыл рот, чтобы что-то сказать, но Казуичи опередил его. — Я знаю, ты считаешь, что не заслуживаешь этого, но мы все должны продолжать идти вперёд, — внезапно ему в голову пришла одна мысль. — Разве не это ты сказал нам после того суда? Что-то о том, что жить без желания жить — это оскорбление самой жизни? —  глаза Танаки расширились, и он, кажется, слегка откинулся назад от удивления. К облегчению Казуичи, мгновение спустя на его лице появилась лёгкая улыбка, и он мирно закрыл глаза. — Да… Полагаю, ты прав, — с этими словами он протянул руку и взял с тарелки яблоко, откусил маленький кусочек и медленно прожевал. Его глаза расширились, и, казалось, поняв, насколько голоден, он быстро доел яблоко, прежде чем потянуться за ломтиком тоста. Не успел Казуичи опомниться, как почти всё на тарелке исчезло, а Танака осушил стакан молока до последней капли. — А? Не будешь есть стейк? — спросил механик, склонив голову набок. Танака покачал головой. — Я не ем мясо, — ответил он, взяв апельсин, единственную оставшуюся еду на тарелке. — О-ох, да, это логично, — Казуичи почувствовал себя идиотом из-за того, что не осознавал, что абсолютный животновод был вегетарианцем. Он также почувствовал лёгкое разочарование от слов Танаки; если бы тот действительно чувствовал себя самим собой, то, вероятно, сказал бы что-то гораздо более запутанное и в гораздо большем объёме. Тем не менее, он был рад, что, по крайней мере, Танака сейчас заговорил, и особенно рад, что ему удалось заставить его улыбнуться. Он задался вопросом, почему животновод не часто улыбается подобным образом; он выглядел довольно мило, когда делал это. Он тут же спохватился и чуть не отшатнулся назад в шоке. О чём он думал? Соня была милой, а не Танака. Не было абсолютно никакого способа, чтобы он думал об улыбке этого чудака так же, как он думал об улыбке принцессы. Он почувствовал, как его лицо вспыхнуло, и, несмотря на все его попытки остановить это, он знал, что краснеет. К счастью, животновод, похоже, был очень занят апельсином, изо всех сил пытаясь пробить жесткий внешний слой, не повредив плод, поэтому он, похоже, не заметил, как был взволнован Казуичи. На всякий случай механик сделал вид, что занят завязыванием шнурка на ботинке, который уже был завязан двойным узлом. — Принцесса, — внезапно сказал Танака, не отрываясь от апельсина. — Она… злится? — Казуичи удивлённо посмотрел через стол, но упоминание о Соне не вызвало у него такой ревности, как он ожидал. — Конечно, нет, — он ответил ободряющей улыбкой. — Никто на тебя не злится, — он помолчал немного, прежде чем задать свой вопрос. — Так вот почему ты не ответил ей, когда она приходила раньше? — Танака поднял глаза, казалось, немного удивлённый тем, что ему известно о визитах Сони. — …Среди прочих причин, — животновод снова посмотрел на свой апельсин, умудрившись снять кожуру, и сорвал белые нити, всё ещё остававшиеся на плоде. Казуичи ждал его объяснений, но их не последовало, и он задумался, почему Танака не хотел видеть Соню. В конце концов, эти двое, похоже, были так близки, как бы он ни ненавидел это признавать, и она была так прекрасна, что Казуичи хватался бы за любую возможность увидеть её. Он был довольно возмущён тем, что Танака смог так легко пренебречь принцессой, но полагал, что для этого должна быть веская причина. — И ты никому не рассказывал о… том, что именно произошло, когда я вспомнил? — животновод всё ещё не поднимал глаз, но Казуичи видел, как он нахмурился, вспоминая события двух ночей назад. Механик вздрогнул, когда в его голове возник образ плачущего Танаки, и он почувствовал укол горя, вспомнив судьбу Четырёх Тёмных Ангелов Разрушения. — Нет. Я обещал, не так ли? — Казуичи рассказал всем, что животновод вспомнил на следующее утро после срыва Танаки, но он не сказал им, насколько сильно эти воспоминания повлияли на него. Другой парень что-то промычал в знак согласия, его рот был полон апельсина. Механик чуть не упал навзничь от шока, когда понял, как Танака ест фрукт, и обвиняюще указал на него пальцем, заставив того удивлённо поднять глаза. — Эй! Что ты делаешь с апельсином? Животновод откусил от плода кусочек, как от яблока, совершенно игнорируя естественные выемки в плоде, которые позволили бы ему разделить его на аккуратные ломтики. — Я… ем его? — ответил Танака, его глаза заблестели от замешательства. — Да ладно, чувак, апельсин так не едят! Только посмотри! — другой парень выглядел довольно встревоженным из-за того, насколько обезумел Казуичи, и взглянул на фрукт, как тот и сказал ему. После паузы он снова поднял глаза, и его растерянное выражение ничуть не смягчилось. — Боже, чувак! Неужели никто никогда не учил тебя, как есть апельсин? Нет— Даже если тебя никто не учил, ты всё равно должен знать, просто взглянув на него! — Что ж— возможно, мне нравится так есть апельсины, — животновод отреагировал довольно возмущённо, его глаза вспыхнули раздражением от рассерженого тона Казуичи. — Ты что, мазохист? — притворно спросил механик. — Так грязно, и у тебя во рту все вязкие белые части, если не очистишь его правильно! — Возможно, тебе просто не хватает умения чистить апельсин, — Танака выстрелил в ответ, его голос повысился, чтобы соответствовать голосу Казуичи. Розововолосый парень встал из-за стола, сердито нахмурившись, животновод также положил на стол провоцирующий фрукт и встал без колебаний, ярость светилась в его серых глазах. — По крайней мере, я достаточно умён, чтобы знать, как его съесть! — возразил он. — Каким же тупым нужно быть, чтобы упустить что-то настолько очевидное? — как он и надеялся, лицо его собеседника исказилось гневом от его слов. Он расставил ноги и схватился за правую руку, свирепо глядя на Казуичи из-под копны спутанных серо-чёрных волос. — Не шути со мной! — закричал он, пугающая аура, казалось, окружила всё его тело. — Я Гандам Танака, Верховный Повелитель Льда! Ты хочешь, чтобы я бросил тебя в раннюю могилу? — сердитое выражение мгновенно исчезло с лица Казуичи, и он рассмеялся приятным, расслабленным смехом, который заставил Верховного Повелителя Льда замереть в шоке. — Хорошо, что ты вернулся, Танака, — животновод некоторое время смотрел на него, а затем опустил руки по бокам и принял обычное положение стоя. — Ты, дьявол… — пробормотал он. Казуичи просиял, довольный собой за то, что осуществил такой блестящий план, хотя поначалу и не планировал его. Через мгновение Танака осторожно улыбнулся ему в ответ, крошечной улыбкой, от которой сердце механика подпрыгнуло совершенно платонически. Последовавшее короткое молчание отличалось от предыдущих, оно было наполнено теплом и вновь обретённым чувством доверия между ними. — Но, серьёзно, давай я покажу тебе, как есть апельсин.