Сердечные Враги/Cordial Enemies

      Как пали сильнейшие. Дракон был повержен овечкой в платье с высоким воротом и золотыми пуговицами. Разумеется, дорогие читатели, называя мисс Грейнджер овечкой, я подразумеваю исключительно ее волосы, которые выглядели так, как будто побывали на мокром валлийском склоне.       Вчера вечером на священной земле стадиона «Уэмбли» в магловском Лондоне все члены волшебного сообщества наблюдали ритуальную кастрацию Драко Малфоя, производимую не кем иным, как мисс Гермионой «на полке» Грейнджер.       Драко Малфой был объявлен самым завидным холостяком всего лишь в прошлом месяце, но сейчас этот титул мы вынуждены отдать нашему почти-такому-же-завидному кандидату, Виктору Краму. Из-за мисс Грейнджер, за которой мистер Малфой волочится так же, как когда-то волочились его золотые снитчи, прежде чем вышеупомянутая мисс Грейнджер решила перепрофилировать их в серьги.       Или, возможно, я ошибаюсь. Может быть, эта овечка на самом деле волк в овечьей шкуре. Поскольку, в то время как некогда Казанова, мистер Малфой, смотрел исключительно на мисс Грейнджер, о последней нельзя было сказать того же.       Не намеревается ли случайно мисс Грейнджер проложить себе дорогу вниз по нашему списку завидных холостяков? Нельзя не задаться вопросом, поскольку показалось, что не только мистер Малфой блеял ей вслед, но и болгарский здоровяк Крам, и ее бывший жених, мистер Уизли, похоже, попались на крючок, учитывая что пара танцевала вместе впервые за много лет. Или, вероятно, все остальные кавалеры — просто способ мисс Грейнджер держать мистера Малфоя в ежовых рукавицах. В конце концов, даже маленькие драконы не любят делиться. Ревность может быть избранным пастушкой Бо Пип методом удержать ее вечно блуждающую овцу. — Февраль 2009 года, Социальный Стукач для «Ведьминого Досуга»

***

      — Должна признать, вы с Малфоем действительно на удивление привлекательная пара, — сказала Джинни, прислонившись к стойке и повернувшись к бармену. — «Секс на пляже» с большим количеством секса и очень маленьким пляжем. И два стакана воды — нельзя, чтобы завтра у меня было похмелье.       Гермиона присела на барный стул рядом с ней.       — Знаешь, для матери троих детей ты ведешь себя более свободно, чем я когда-либо.       Джинни беспечно вздохнула, подняла один из двух стаканов с водой и принялась пить залпом.       — Наверное поэтому я — замужняя мать троих детей.       Гермиона подхватила свой джин-тоник со стойки и сделала большой глоток, мысленно заставляя Джинни в сотый раз прокомментировать, что предпочтения Гермионы в алкоголе были простыми и печальными.       Джинни уставилась на нее, допивая уже второй стакан воды.       — Серьезно, я бы и не подумала, но вы двое отвратительно милы вместе. Это похоже на странную комбинацию еды, когда ты уверен, что это несочетаемо, пока не попробуешь и не скажешь: «О, на самом деле довольно неплохо».       Гермиона вздохнула. С того момента, как Джинни связалась с ней по камину, требуя, чтобы они выпили в воскресенье вечером, она знала, что Драко будет основной темой разговора, но надеялась, что Джинни забудется, рассказывая об играх в малой квиддичной лиге Джеймса, о трудностях и неурядицах, связанных с включением Альбуса в лист ожидания дошкольного учреждения, или более зловещих подробностях текущей кусачей фазы Лили.       Она ничего не ответила и вместо этого отпила еще джин-тоника, уже сожалея о своем импульсивном решении заказать двойной, когда думала, что ей понадобится дополнительный алкоголь, чтобы пробраться сквозь паутину собственной лжи в этот вечер.       — Между вами действительно есть искра. Я считала, что Социальный Стукач просто преувеличивает, чтобы привлечь читательскую аудиторию, но, наблюдая за вами двумя вчера вечером на балу, я увидела это. — Джинни пронзительно смотрела на Гермиону с выражением, которое предзнаменовало Мнение. — У вас с Роном никогда такого не было.       Гермиона выдавила нервный смешок.       — Ну, хорошо. Я просто рада, что мне не нужно продолжать пытаться убедить тебя. Это… он забавный. И я уже говорила тебе, — она многозначительно посмотрела на Джинни, — ты просто не хотела мне верить.       Джинни пожала изящным плечом, кончиком пальца обводя край своего бокала.       — Честно говоря, в основном я наблюдала за Малфоем. Никогда бы не подумала, что когда-либо увижу его по уши влюбленным, но пока вы с Роном танцевали, он едва мог сосредоточиться на поддержании разговора. Его глаза продолжали блуждать по танцполу, как будто он считал, что ты можешь сбежать без него.       У Гермионы скрутило живот, и она хотела возразить, что это, должно быть, только потому, что у Драко диапазон внимания, как у золотой рыбки, и его могло отвлечь что угодно — включая его собственное отражение — но она не могла сказать этого, потому что должна была быть влюблена в него и следовательно рада, что Джинни, и Социальный Стукач, и все остальные были так убеждены в их романе.       Она сделала еще один большой глоток коктейля, чтобы не отвечать.       Она бы предпочла предполагать, что все и вся хоть отдаленно приличное в Драко Малфое, было притворством. Он был распутным мужчиной с бесполезной работой, и его способность быть хоть сколько-нибудь располагающим была всего-навсего порождением слизеринского инстинкта самосохранения.       Она напоминала себе об этом каждый раз, когда один взгляд заставлял ее сердце замирать, всякий раз, когда какой-либо комплимент попадал в цель, и когда теплая ладонь на ее спине или длинные пальцы, собственнически сжимающие ее руку в сгибе его локтя, заставляли мурашки бежать по ней — это представление. Просто игра. Он использовал эти же приемы на — десятках? Сотне? — женщин в прошлом.       Это горячее напоминание помогало ей собраться в минуты слабости, когда она размышляла о том, что, пожалуй, была более одинока, чем позволяла себе осознавать. Наверное, в партнере было что-то, что она просто не могла позволить себе упустить. Что, быть может, она действительно могла бы снова ходить на свидания, периодически, просто ради компании.       Всякий раз, когда такие мысли приходили в голову, она подавляла их холодным напоминанием о том, что очарование, грозящее растопить ее, исходило от человека настолько же постоянного, как муха-однодневка, и не более искреннего, чем шакал.       Это была успокаивающая мысль.       Теперь она столкнулась с нежеланным откровением, что Драко, предположительно — скорее всего — был безнадежным романтиком, порхающим от женщины к женщине, полагающим, что если он просто влюбится достаточно добровольно, то в конце концов найдет Ту Самую.       Она переживала внутренний кризис из-за этого с тех пор, как рассталась с ним у кафе-мороженого. Он пытался проводить ее домой, но она была непреклонна. Она отправилась домой — одна, — провела стрессоснимающую уборку и реорганизовала всю свою библиотеку, пытаясь убедить себя, что на самом деле вообразила все недавние изменения в его поведении.       Она почти убедила себя в этом, пока не появилась утренняя газета, сопровождаемая узнаваемой колонкой Социального Стукача.       Причина, по которой представление Драко на балу было таким убедительным, заключалась в том, что оно вообще не было представлением. Если бы это было игрой, он бы говорил об этом без остановки, пока они прохлаждались в Сохо. Нехватка самовосхваления была убийственной для него.       Она сделала еще один большой глоток джин-тоника.       Джинни наклонилась к ней с напитком в руке и похлопала ее по колену.       — Если серьезно, то я правда рада, что ты снова встречаешься с кем-то. Я беспокоилась о тебе, особенно в преддверии свадьбы, и это заставило меня задуматься о том времени, когда ты была с Роном. Я была такой рассеянной с новорожденным Джеймсом, и чувствую, что должна была уделить больше внимания вашему расставанию, но я этого не сделала.       Гермиона нервно усмехнулась, в ее груди что-то сжалось. Насколько сильно она бы не хотела говорить о Драко, о разрыве с Роном ей хотелось говорить еще меньше.       — На самом деле, нечему было уделять внимание. Мы с Роном не подходили друг другу и в конце концов поняли это. Не было никаких сложностей.       Джинни сидела, покачивая бокал пальцами и смотря на весь мир как одинокая и беззаботная.       — Полагаю, да, — медленно произнесла она. — Я совсем не могла представить тебя с Малфоем. Ты была другим человеком, когда встречалась с Роном. Почему-то я думала, что ты снова станешь именно такой, но прошлой ночью ты была просто собой. Ты даже ничего не сделала с волосами. Это заставило меня понять… Даже не знаю, — она задумчиво сморщила нос, — все было настолько по-другому.       Гермиона фыркнула и осушила остатки своего напитка, немедленно подавая знак принести еще.       Она все еще была слишком трезва для этого разговора.       — Рон и Драко — два совершенно разных типа людей.       Джинни покачала головой, кончиками пальцев проводя по краю бокала.       — Конечно. Просто… — она откинулась на спинку стула, задумчиво глядя на Гермиону. — Прошлой ночью ты была вся такая «принимай меня такой, какая я есть, или не принимай вообще», и Малфой был полностью сражен этим. Я подумала — катастрофа, когда ты впервые сказала мне, сопоставимая по масштабу с пожарами и судебными процессами, и что, может быть, у тебя какой-то преждевременный кризис среднего возраста, но теперь я понимаю. Вы двое вечно ненавидели друг друга, и уже знаете все недостатки, но каким-то образом все равно к этому пришли, — Джинни смотрела почти затуманенными глазами. — Наблюдать, насколько он влюблен в тебя, было странно романтично.       Гермиона коротко улыбнулась, когда бармен отправил ей второй бокал через стойку, перехватывая его, чтобы не отвечать Джинни.       Может быть, правило Джинни выпивать два стакана воды, прежде чем начинать пить алкоголь, было хорошей идеей. Гермиона стойко держала фальшивые отношения на переднем плане своего сознания, стараясь не проколоться и не признать, что все было притворством, но с течением вечера контролировать это становилось все труднее и труднее.       — Он, наверняка, скоро уйдет от меня, — внезапно выпалила она, когда Джинни говорила что-то о замке, в котором они все остановятся на свадебных выходных.       Гермиона уставилась на свой третий джин-тоник, как будто это была гадальная чаша, желая, чтобы он каким-то образом пролил свет на то, как, черт возьми, она собирается расхлебывать эту кашу, которую заварила.       Она выдавила слабую, покорную улыбку.       — Ему станет скучно. Какая-нибудь симпатичная светская львица или девушка, играющая в квиддич, зацепит его взгляд и… — она вдохнула, выпрямляясь. — Газеты уже пишут об этом, он потеряет интерес и сбежит.       Ее зрение размылось. Мысль о том, что Малфой будет очарован и одурманен кем-то — с кем бы он там потом ни встречался — царапала ее грудь изнутри.       Почему, ради всего святого, она решила фальсифицировать отношения с таким дураком? Все было бы намного проще, если бы у Малфоя было немного больше стойкости, когда дело дошло до того, чтобы остаться врагами с кем-то. Какой слабохарактерный человек пойдет и начнет испытывать чувства, даже мимолетные, к своему карьерному антагонисту? Только идиот.       Джинни протянула руку и попыталась забрать наполовину полный стакан Гермионы из ее руки, но Гермиона быстро отвернулась и залпом допила остатки, прежде чем поставить его на стойку.       — Все будет хорошо. Со мной все будет в порядке, — Гермиона вздернула подбородок и покачала головой, пытаясь прийти в себя. — Я очень счастлива. И это не просто слова. Я довольна своей жизнью. И моей библиотекой. Все и правда движется к лучшему. Я говорила тебе, что реорганизовала ее?       — Держу пари, библиотека Малфоя куда больше любой другой, которую ты когда-либо видела, — сухо сказала Джинни, выгибая бровь.       Гермиона вдруг почувствовала необъяснимые слезы.       Она никогда даже не задумывалась об этом, но, естественно, у Драко, по всей вероятности, была по-настоящему грандиозная библиотека. В сущности, теперь, когда она думала об этом, она не могла не задаться вопросом, была ли она неприлично роскошной с диванами, сиденьями у окна и скользящими стремянками, как мечтала любая девушка, и полна старых волшебных книг, о которых она, возможно, даже никогда не слышала, все в кожаных переплетах с небольшими узорами, дополненные позолоченным тиснением. Так много старинных томов, что по всей комнате витает глубокий шоколадно-ванильный аромат античных книг. Может быть, там даже будут лестницы, прелестные спиралевидные, которые вьются круг за кругом, чтобы ты мог добраться до определенных полок, взойдя по ним, ведущие к верхним этажам с еще большим количеством книг.       Книги, еще книги. И еще больше книг. Так много книг, что новые никогда бы не заканчивались до самой ее смерти.       Малфой Мэнор был гигантским. Она помнила, как думала, что он был значительным, когда их притащили туда во время войны, с его ужасной гостиной и люстрами. Было бы абсолютным преступлением, если бы в таком доме не была спрятана абсолютно умопомрачительная библиотека. Абсолютно пустая трата.       Теперь, когда она думала об этом еще больше, то была уверена, что так и есть. Драко может никогда не будет претендовать на почетную докторскую степень, но он, несомненно, был всесторонне развит, что подразумевало приличное количество досугового чтения. Какой вообще был смысл в пэрстве, если не создание семейной библиотеки, охватывающей столетия?       — Я не видела его библиотеку, — ее голос слегка дрогнул, когда она призналась в этом. — Он никогда не упоминал о ней при мне.       Конечно, рационально она понимала, что у него не было причин для этого. Они разыгрывали фальшивый роман на работе специально для общественности; у нее никогда не будет какой-либо причины пойти к нему домой, как и у него поговорить с ней о его библиотеке.       Вообще-то, она должна испытывать облегчение, что он еще не затронул тему своей библиотеки и не попытался отвезти ее домой, чтобы показать ей. Это был знак, что между ними все еще оставалась некоторая дистанция.       Сердечные враги, нужно помнить.       Если Драко забывал, что все это было спектаклем, и начинал испытывать к ней чувства, то ее обязанностью становилось сохранять дистанцию, которая все еще существовала. Она не собиралась вводить его в заблуждение или воспользоваться им, вытворяя нечто подобное тому, чтобы попросить посмотреть его библиотеку. В любом случае его чувства не были настоящими, так вышло просто потому, что они проводили слишком много времени вместе, и по стандартам Драко этого было достаточно. Он скоро двинется дальше, если Гермиона сведет их личное взаимодействие к минимуму. Фактически, даже если он был тем, кто попытался бы показать ей библиотеку, она бы — она скорее всего — она бы отказалась.       Ее горло сжалось, вероятно, от икоты из-за слишком большого количества тоника. Она ненавидела всегда быть той, на ком лежит ответственность. Почему никто другой никогда не брал ответственность на себя?       Джинни подняла руку, показывая, чтобы принесли счет, после чего одарила Гермиону долгим взглядом.       — Я уверена, — сказала она тем же тоном, который использовала, когда Джеймс вошел, плача из-за поцарапанной коленки, — Малфой покажет тебе свою библиотеку в любое время, когда ты захочешь.       Гермиона решительно покачала головой, положив руку на стойку, чтобы держаться вертикально.       — Мне это не нужно. Библиотека древнего чистокровного рода… в любом случае она, должно быть, устарела.       Вся информация, которая находилась там, ожидала, но только не ее.       Она поникла, измученная поддержанием этой шарады. Она положила голову на край стойки и закрыла глаза.       — В этом даже нет никакого смысла.       Джинни рассмеялась, вставая и поднимая Гермиону на ноги.       — Я сомневаюсь, что Малфой вообще способен сказать тебе «нет». Если он тебе еще пока не показал, то только потому, что ждет, когда ты попросишь. Давай, я думаю, что тебе уже более чем достаточно.       Они направились в заднюю часть зала, маневрируя между группами людей в переполненном баре, и огибая стол с несколькими гоблинами, пока не достигли камина у дальней стены, чтобы отправиться домой. Гермиона промямлила Джинни что-то вроде «до свидания», а затем пробормотала свой адрес, с трудом ступая в огонь. Гермиону выплюнуло в ее гостиную, и она уже снимала туфли, когда камин снова ожил, и появилась Джинни.       Гермиона удивленно обернулась и увидела, как Джинни моментально развернулась, схватила небольшую горсть летучего пороха с каминной полки и бросила его в огонь, засовывая свою голову в зеленое пламя.       — Малфой Мэнор, — Джинни наклонилась еще глубже, повышая свой голос. — Драко Малфой! Тащи сюда свою задницу! Твоя девушка вот-вот разрыдается, потому что ты не позволил ей увидеть свой…       — Что ты делаешь? — Гермиона споткнулась в ужасе, все еще в одной туфле, и попыталась вытащить ее из камина.       Джинни шлепнула ее по руке и вывернулась, смеясь, когда бросила назад:        — … грандиозный!..       Гермионе наконец удалось схватить Джинни за плечо и вытащить ее голову из огня, когда Джинни проорала:       — … библиотечный фонд!       Гермиона оттолкнула Джинни от камина, ее лицо горело от стыда.       — Уже за полночь, — сказала она самым строгим голосом, изо всех сил стараясь, чтобы ее согласные звучали четко и в надлежащем порядке. Джинни продолжала пытаться вернуться к камину и хихикать, а Гермионе пришлось прибегнуть к помощи локтей, чтобы удержать Джинни, пока она рылась в сумке в поисках палочки. — Ты не можешь просто кричать в камины людей, требуя показать их библиотеки. У тебя есть хоть какие-то манеры?       Она нашла свою палочку на самом дне сумочки и уже собиралась потушить огонь, когда он затрещал, и в пламени появилось лицо Драко.       — Уизли? — он переводил растерянный взгляд с Гермионы на Джинни. — Какого…       — Это просто пустяк, Джин… — начала Гермиона, но Джинни пробралась вперед и оттолкнула ее с такой силой, что Гермиона чуть не перекувырнулась через пуфик.       — Сегодня девчачий вечер. Наша давняя традиция. Нам пришлось перенести посиделки из-за вчерашнего бала, — Джинни небрежно прислонилась к камину. — Гермиона мне все о тебе рассказала. Малфой, ты настоящая задница.       Гермиона закатила глаза.       — Не сомневаюсь, что так и есть, — сказал Драко, склоняя голову набок и бросая на Гермиону обиженный взгляд, хоть и отвечал Джинни. — Но не могла бы ты проинформировать меня, почему конкретно в этот раз я был задницей?       — Ты утаиваешь свой самый большой актив. — Джинни оперлась рукой о каминную полку и уставилась на Драко. — Вы вместе уже как давно? И за все это время ты ей не показал?       Голос Джинни слегка повысился, разносясь и звуча так, что это обескураживающе напоминало ее мать.       Драко издал звук. Как будто он подавился чем-то, — по всей вероятности, своей дерзостью — продолжая поглядывать на Гермиону.       — Прошу прощения?       Джинни уперла руки в бока.       — Я уверена, что у тебя есть оправдание вроде «о, она станет ненасытной, как только увидит его, и я никогда не узнаю покоя», но она твоя девушка. Если ты хоть что-то знаешь о Гермионе, то понимаешь, что это правда важно для нее. Встречаться и ни разу даже не предложить, пожалуй, это можно расценить, как эмоциональное насилие.       — Что…       Джинни неслась дальше:       — Один из крупнейших в Британии, не так ли?       — Ну… — Драко закашлялся. — Уверен, что никогда не заходил так далеко, чтобы утверждать…       Джинни вздернула брови и наклонилась ближе, оценивающе глядя на него.       — Если он действительно такой большой, как о нем говорят, не понимаю, почему ты стесняешься. Не мучай девушку. Просто дай ей увидеть его во всей красе.       Несмотря на то, что Драко в настоящее время состоял из зеленого пламени, ему удалось покраснеть. Заметно. Он посмотрел в направлении Гермионы, ищущим взглядом, его щеки становились все более и более фиолетовыми с каждым проходящим мгновением.       Гермионе хотелось умереть от стыда. Это была одна из самых неловких ситуаций, которые когда-либо приключались в ее жизни. Включая то время, когда она перепутала волосы на втором курсе и провела месяц с пушистым хвостом и ушами.       Стоя там, наблюдая за диалогом Драко и Джинни, становилось совершенно ясно, что его библиотека далеко не настолько большая, насколько Гермиона позволила себе нафантазировать. Слегка перебрав алкоголя с Джинни, ей удалось поставить Драко в неудобное положение, когда у него не осталось выбора, кроме как предложить показать ей свою среднестатистическую или — боже упаси — совсем небольшую библиотеку. Ему, скорее всего, было бы ужасно стыдно все то время, пока Гермиона пыталась бы казаться впечатленной и искала вещи, которыми можно восхищаться, не позволяя проявиться своему разочарованию. Не то чтобы он был виноват в том, что она была маленькой.       — Мне это не нужно, — сказала она, прерывая Джинни, прежде чем та успела бы усугубить ситуацию. Она виновато повернулась к Драко. — Я всего лишь упомянула, что не видела. Я не делала никаких предположений о… ни о чем. Прости, мы немного навеселе…       — Заткнись, — Джинни врезала ей по плечу, а затем отодвинула в сторону. — Не слушай ее. Она практически рыдала в свой джин-тоник из-за того, что ты даже не предложил ей взглянуть, — Джинни выпрямилась. — Покажи ей сейчас.       — Сейчас? — глаза Драко, казалось, вот-вот выскочат из орбит. — Прямо сейчас?       Глаза Джинни внезапно сузились.       — Существует причина, по которой ты не хочешь, чтобы она его увидела? С ним что-то не так?       — Что? — голос Драко подскочил как минимум на октаву, а может, на две. — Н-нет. С ним все в порядке. Просто прошло много времени с тех пор, как я практиковал нечто подобное. Я думал, что те дни остались позади, — его голова высунулась из камина, делая, что бы он там ни говорил, неразборчивым. Затем его лицо появилось снова. — Я приношу свои извинения. Я просто пытаюсь понять технику того, как лучше всего…       Его голос затих, и он уставился на Гермиону, которая старалась не выглядеть такой заинтересованной, какой собственно была. Однако комната начала плыть, а в животе затрепетало при мысли о том, чтобы по-настоящему взглянуть, и, похоже, она скрывала это не так хорошо, как хотелось бы.       Ранее, когда она решила не смотреть, даже если бы Драко предложил, она исходила из предположения, что они будут одни. Только она и Драко в его библиотеке, и если она и впрямь была такой большой, как она себе представляла, она могла бы увлечься. Если бы Джинни была там, несомненно все было бы в порядке. Это бы не было слишком интимно…       — Гре… Гермиона, это действительно необходимо именно в данный момент времени? — его голос был странно напряженный, как прошлой ночью, именно такой странный, как когда они обсуждали поцелуй в лифте. — Я знаю, что мы говорили о зрителях, но это совершенно другое дело, — он глубоко вздохнул, посылая поток теплого воздуха в ее уже разгоряченное лицо. — Я просто хочу быть уверенным, что полностью тебя понимаю. Меня упрашивают… чтобы я покрасовался им через каминную связь?       — Мы хотим видеть полную картину, Малфой, — сказала Джинни. — И не пытайся отделаться от нас какой-нибудь хитрожопой отговоркой, — она презрительно фыркнула, скептически приподнимая левую бровь. — Хотя я не представляю, как ты собираешься показывать нечто настолько огромное через камин.       У Драко отвисла челюсть. Он снова посмотрел на Гермиону, смесь паники, мольбы и шока исказила его черты.       Джинни наклонилась, опуская лицо угрожающе близко к пламени, и снова нахмурила на него брови.       — Или он и правда такой маленький? — спросила она очень громким шепотом.       Джинни добилась того, что ее брат и муж пытались достичь с нежного одиннадцатилетнего возраста. Драко Малфой, казалось, потерял дар речи. Он издал какой-то сдавленный крик, прежде чем громко зашипел:       — Он не маленький!       Джинни продолжала, игнорируя вспышку Драко.       — Я слышала, что он гигантский. До абсурдного огромный. Гарри даже сказал после того, как увидел его, что он был таким, о котором Гермиона могла только мечтать.       — Что? — Драко почти проскулил это слово, как маленькая породистая собачка, у которой только что отняли любимую пищащую игрушку, мистера Писка II (с мистером Писком I произошел несчастный случай при участии газонокосилки). — Что?.. — он на мгновение прикрыл глаза рукой, как будто донельзя переутомился или пытался избежать чего-то глубоко огорчающего.       Гермионе стало интересно, делал ли он такое же лицо при работе с документами.       — Если кто-нибудь из вас будет так добр, — его слова прозвучали как сдавленное шипение, но менее змеиное и более похожее на то, как если бы он ушиб палец на ноге и пытался не проклинать все на свете, — освежить мою память, о чем именно, точно и без какой-либо путаницы, недомолвок или эвфемизмов, мы говорим. Ибо я боюсь — нет, я молюсь, — что, возможно, надеюсь, взялся за неправильный конец какой-то очень длинной, вероятно, липкой и, определенно, выдающейся палочки. Со знатным обхватом.       Джинни посмотрела на Гермиону с недоверчивым выражением, явно предназначенным для того, чтобы сообщить: «Твой парень — полный идиот». Затем она закатила глаза и снова посмотрела на огонь в лицо Драко, которое светилось мягким пурпурным цветом, очень похожим на цвет стен спальни Гермионы.       — Мы говорим о твоей библиотеке, — объявила Джинни. Слова «ты — дебил», казалось, безмолвно повисли в воздухе между ними.       Последовала еще одна пауза, пока Джинни несколько секунд выжидающе смотрела на Драко.       Сначала Драко, казалось, застыл, а затем вернулся к жизни, но в замедленном движении. Или, может быть, всему виной было просто ее нетрезвое состояние, из-за которого все казалось замедленным.       Во-первых, его брови поднялись еще выше, что было невероятно, поскольку они уже, казалось, эмигрировали на линию его волос. Во-вторых, его рот, который до этого был широко раскрытым, как у трески, закрылся, его губы сместились в сторону, когда он прикусил внутреннюю сторону щеки. И, наконец, в-третьих, его глаза перестали вылезать из орбит и вернулись к своему нормальному размеру. Острый взгляд остановился на ее лице, прежде чем вернулся обратно, чтобы потягаться с вызывающим выражением лица Джинни.       — Верно! — кивнул он сначала медленно, прежде чем его кивки стали более выразительными, создавая поразительное сходство с кивающей собакой Черчилля из рекламы. Она почти ожидала, что он проворчит «о да», прежде чем рассказать ей о предложениях по страхованию автомобилей.       — Да, — сказал он, пропустив «о». — Да. Прекрасно. О, конечно, — ну, хоть по отдельности. — Я так и думал, что мы говорим именно об этом. Я рад, что мы все были на одной волне, и что на самом деле не было какого-то ужасного и обескураживающего недопонимания, которое могло бы привести к возможному уголовному делу, — он многозначительно посмотрел на Джинни, — или тяжким телесным повреждениям. Да, — повторил он. — Моя — огромная и известно обширная — библиотека. Библиотека, которую Поттер впервые увидел несколько месяцев назад, когда пришел проверить редкую книгу — потому что, конечно же, библиотеки содержат в себе книги — для расследования, которое, по совпадению, касалось другой книги.       — Да, — медленно произнесла Джинни, ее интонация ободряюще повышалась, как будто она говорила с очень маленьким и растерянным ребенком. — Гермиона хочет увидеть ее. Такие вещи важны для нее. Очевидно.       — Разумеется, она хочет, — он тяжело выдохнул и, казалось, испытал колоссальное облегчение от чего-то. — Я должен был понимать. Честное слово, в какого рассеянного дурака я превращаюсь. Поистине, какой же полнейший задницей я был. Невероятно, какой катастрофы мы все избежали. Разумеется, она хотела бы увидеть, насколько велика и впечатляюща моя библиотека.       — Мне это не нужно, — сказала Гермиона, чувствуя себя виноватой из-за того, каким взволнованным выглядел Драко. — Мы с Джинни просто пьяны.       — Не ври, — сказала Джинни, бросая на нее грязный взгляд. — Ты умираешь от желания увидеть ее, я знаю тебя.       Гермиона пошевелилась, обеспокоенно смотря на Драко и понижая голос, чтобы обратиться к Джинни.       — Я просто думаю, что невежливо делать предположения о том, насколько велика чья-то библиотека.       — Могу заверить тебя, что она очень большая. Самая большая, которую ты когда-либо видела, без сомнения, — сказал Драко из огня, его лицо сияло и не только от света пламени. — Слишком крупная, чтобы ее можно было обозреть через каминную сеть. К сожалению, у меня нет под рукой диорамы, чтобы предварительно показать мою большую библиотеку, но я более чем счастлив провести для тебя частную экскурсию по моим стеллажам в любое время. Просто назови день, и мы с моей библиотекой будем доступны для твоего удовольствия.       Ее желудок сделал сальто назад, и дрожь пробежала по спине, когда она посмотрела на него.       — П-правда? — ее голос дрогнул.       Он почтительно кивнул. Он, видимо, оправился от чего бы там ни было, что повлияло на него ранее.       — Я должен проверить, соответствует ли моя библиотека высоким стандартам самой начитанной женщины своего поколения. Я был бы оскорблен, если бы ты не нанесла ей визит.       Ей было очень жарко, и она не была уверена, было ли это от алкоголя или от огня.       Она должна отказаться, она прекрасно это знала. Дистанция. Больше никаких личных взаимодействий на случай, если Драко начинает слишком привязываться, для их же общего блага. Она не хотела, чтобы он почувствовал, будто она ввела его в заблуждение или воспользовалась им. Было важно, чтобы все осталось профессионально… до какой-то степени.       Ну, настолько профессионально, насколько это возможно, когда публично притворяешься, что у тебя бурный роман.       Очевидно, ее ответ должен быть отрицательным.       В то же время не каждый день мужчины предлагали показать Гермионе свою библиотеку и спрашивали ее мнение по этому поводу. На практике, никто никогда раньше не предлагал ей показать свою библиотеку.       Наверняка, все будет в порядке, если предположить, что визит будет коротким, и она не позволит себе увлечься. Она могла бы просто заглянуть на небольшую экскурсию, только посмотреть — это не было бы так уж плохо.       — Может быть… — она заколебалась, борясь с собой. — К примеру, как-нибудь после работы мы могли бы…       Не успела она договорить, как руки Джинни опустились ей на плечи, и стремительно втолкнули Гермиону в камин.